извинился и все объяснил. Он все понял  и  перенес
мои показания на другой день.
   - К сожалению, в протокол судебного заседания занесен только  факт  твоей
неявки. Я проверял. - Леон достал из кармана сложенный лист бумаги. -  Кроме
того, за тобой числится несколько опозданий на работу, пропуск совещаний.
   - О Боже! Да с кем не бывает! Во всем управлении не  найдется  детектива,
кого нельзя в этом упрекнуть. Получаешь срочный вызов и мчишься,  в  контору
всегда успеешь явиться! Я сейчас и не упомню, сколько раз со мной так было.
   - А майор Эрнст припомнила и, более того, нашла соответствующие записи. -
Леон  просмотрел  свой  листок.  -  Я  же  сказал,  что  придирки  вздорные.
Продолжать?
   Эйнсли  покачал  головой.  Изменение  плана  на  ходу,  быстрое  принятие
решений, множество непредвиденных факторов - все это было  нормой  в  работе
сыщика, особенно в отделе по расследованию убийств. Поэтому, с точки  зрения
бюрократической, методика работы могла показаться  противоречивой  и  внешне
нелогичной. Здесь ничего не поделаешь, такова уж их профессия. Это  понимали
все, включая и Синтию Эрнст.
   Впрочем, он не искал  оправданий.  От  него  не  зависело  ровным  счетом
ничего. На стороне Синтии - высокий ранг и  власть.  Все  козыри  у  нее  на
руках.  Эйнсли  не  забыл  ее  угроз.  Теперь  он  убедился,  насколько  она
мстительна и как умеет приводить свои угрозы в исполнение.
   - Черт побери! - процедил Эйнсли сквозь зубы, глядя на  уличное  движение
за окном кафе.
   - Сочувствую, Малколм. Ситуация действительно сволочная.
   Эйнсли кивнул.
   - Спасибо, что открыл мне глаза, Ральф. Будь уверен, ни одна живая душа о
нашем разговоре не узнает.
   - Да, в сущности, это не так важно, - сказал Леон, не  поднимая  взгляда,
потом вдруг посмотрел Эйнсли прямо в глаза:
   - Ты уйдешь?
   - Не знаю... Нет, наверное, - ответил тот, отчетливо понимая, что  выбора
у него практически нет. Так и получилось: он остался.

***

   Разговор с Ральфом Леоном заставил Эйнсли вспомнить о другой мимолетной и
неожиданной встрече за несколько месяцев до того - с  миссис  Эленор  Эрнст,
матерью Синтии.
   Вообще говоря, у полицейских сержантов мало шансов столкнуться  с  отцами
города или их супругами в светской  обстановке.  Эта  встреча  произошла  во
время небольшого ужина, который давал по поводу своего выхода на пенсию один
из высоких чинов. Эйнсли довелось с ним работать. Принял приглашение  и  сам
городской комиссар, приехавший с супругой. Эйнсли знал миссис Эрнст в лицо -
весьма почтенная дама, изысканно одета,  но  с  застенчивыми  манерами.  Тем
сильнее он был удивлен, когда она подошла к нему с бокалом вина  и  негромко
спросила:
   - Вы ведь сержант Эйнсли, не так ли?
   - Так точно.
   - Я полагаю, вы с моей дочерью больше не.., как бы это сказать.., словом,
вы больше  не  встречаетесь?  Верно?  -  Заметив  его  нерешительность,  она
поспешила добавить:
   - О, не беспокойтесь, я никому не скажу. Вот только Синтия бывает  иногда
несдержанна на язык.
   - Я практически не вижусь с ней в последнее время, -  пробормотал  Эйнсли
неопределенно.
   - Вам может показаться странным услышать это из уст матери,  сержант,  но
мне жаль. По-моему, вы имели  на  нее  положительное  влияние.  Скажите,  вы
расстались друзьями или..?
   - Или.
   - Очень жаль! - Миссис Эрнст еще понизила голос:
   - Не надо бы мне этого делать, сержант Эйнсли, но я хочу кое-что  сказать
вам. Если Синтии втемяшится, что с ней поступили дурно, она никогда этого не
забудет и никогда не простит. Зарубите себе на носу. Желаю всех благ.
   И миссис Эрнст с бокалом в руке смешалась с толпой гостей.
   Теперь пророческие слова Эленор Эрнст  сбывались.  Вестником  этого  стал
Ральф  Леон.  Отныне  Эйнсли  вечно  предстояло   платить   жестокую   цену,
назначенную Синтией.

***

   И вот снова, после стольких событий, стольких перипетий, стольких перемен
в жизни обоих, Малколм Эйнсли и Синтия  Эрнст  столкнулись  в  кабинете  Лео
Ньюболда.
   - Говорите по  существу,  -  сказала  Синтия.  -  Мне  нужно  знать,  что
конкретно вы делаете. И не скрывайте от меня ничего.
   - Нами составлен список подозреваемых, которых мы взяли под наблюдение. Я
прослежу, чтобы вам послали его ко...
   - Копия у меня уже есть. - Синтия указала на лежавшую перед ней папку.  -
Кого из этого списка вы считаете номером один?
   - Я бы выделил Робинсона. Сразу несколько деталей его досье указывают  на
него, но делать выводы пока рано. Понаблюдаем, соберем больше материала.
   - Вы уверены, что эти убийства совершены одним и тем же человеком?
   - Да, так считают все, - ответил Эйнсли, рассудив,  что  его  собственные
сомнения в данном случае не существенны.
   Она задала ему еще много вопросов.  Эйнсли  отвечал  дружелюбно,  вопреки
холодной официальности Синтии, но  держался  настороже.  Он  уже  знал,  что
Синтия  может  использовать  против  него  любую  информацию,  причем  самым
беззастенчивым образом.
   Под конец беседы она спросила:
   - Как я поняла, вы обнаружили связь между некоторыми  предметами  с  мест
преступлений и Библейскими текстами?
   - Да, в основном, с Апокалипсисом.
   - Что значит, "в основном"?
   - Видите ли, точность здесь относительна. Как вам известно, очень  трудно
определить, что именно толкнуло преступника на то или иное  действие,  какие
мысли бродили в его голове. Убийцы часто непоследовательны. Единственное,  в
чем нам связь с Библией помогла, так это определить круг  лиц,  за  которыми
следует начать слежку.
   - Я хочу, чтобы вы докладывали мне обо всем. Отчитывайтесь  ежедневно  по
телефону.
   - Прошу прощения, майор, но на это мне необходимо  разрешение  лейтенанта
Ньюболда.
   - Оно уже имеется. Лейтенант получил мои указания. Теперь ваша очередь их
выслушать и неукоснительно им следовать.
   Что ж, подумал Эйнсли, звание майора позволяет Синтии Эрнст давать  такие
указания, хотя, строго говоря, это выходило за рамки ее полномочий.  К  тому
же, он не считал, что ее приказа достаточно, чтобы давать ей всю  информацию
до мелочей даже по делу об убийстве ее родителей.
   Поднявшись с кресла. Эйнсли чуть наклонился ближе к Синтии  и,  глядя  на
нее сверху вниз, сказал:
   - Я сделаю все возможное, майор, чтобы своевременно информировать вас обо
всем, однако мой первоочередной долг как командира спецгруппы состоит в том,
чтобы раскрыть преступления. - Он дождался, пока она подняла на него взгляд,
и завершил свою мысль:
   - Это - самое важное.
   Она хотела что-то сказать, но  передумала.  Эйнсли  чуть  подался  назад,
неотрывно глядя ей прямо в глаза.  Да,  ее  положение  выше,  и  она  вправе
заставить его делать практически все, что входит в служебные обязанности. Но
в личных отношениях он больше не позволит ей распоряжаться собой. Никогда.
   Он просто-напросто не  верил  ей  больше  и  не  любил  ни  на  йоту.  Он
догадывался, что она  что-то  скрывает,  хотя  представления  не  имел,  что
именно, и была ли в этом связь с расследуемыми серийными убийствами. Зато от
своих  людей  в  ее  отделе  он  достоверно  знал,  что  Синтия   продолжает
пользоваться в своей работе неблаговидными методами и общаться со скользкими
людьми, с Патриком Дженсеном в том числе.
   Полиция Майами продолжала приглядывать за Дженсеном. Ходили слухи  о  его
связи с бандой  торговцев  наркотиками,  той  самой,  которая  у  отдела  по
расследованию убийств полицейского департамента округа  Дейд  числилась  под
подозрением  в  причастности  к  так  называемому  "убийству  в   инвалидной
коляске". Его  жертвой  стал  паралитик,  который  был  ценным  для  полиции
осведомителем. Однажды ночью его связали и в собственной инвалидной  коляске
завезли в приливную зону неподалеку от Хоумстеда. К коляске цепью прикрепили
груз, и несчастный утонул в волнах наступившего прилива...
   Впрочем, это не имело никакого отношения к самой Синтии Эрнст, которая  с
легким кивком сказала:
   - На этом пока все, сержант. Можете быть свободны.

Глава 8

   - В полиции хватает дерьмовой работенки, - сказал детектив Чарли  Турстон
со вздохом, - но наружное наблюдение - самая занудная.
   - Хуже не придумаешь, - поддакнул Брэдфорд Эндрюз. - И  еще  этот  чертов
дождь...
   Турстон из отдела по расследованию убийств и его новый напарник Эндрюз из
отдела по расследованию  ограблений  получили  для  маскировки  микроавтобус
компании "Флорида Пауэр энд Лайт". Им поставили задачу следить  за  Карлосом
Киньонесом, одним из шести подозреваемых из компьютерного списка.
   Полицейское управление  располагало  для  скрытого  наружного  наблюдения
целым парком разнообразных авто: такси, машины ремонтных служб электрических
и газовых компаний, мебельные и почтовые фургоны, кое-что  взяли  в  аренду,
кое-что  купили.  Другие,  конфискованные  у  преступников,  передавались  в
пользование полиции по суду. Для слежки  за  такими,  как  Киньонес,  машину
необходимо было менять каждый день.
   Детективы, парни, которым едва перевалило за тридцать, вот уже два  часа,
как припарковали микроавтобус напротив совершенно безликого дома  в  районе,
неофициально именовавшемся Свободным городом, где у Киньонеса была квартира.
   Время шло к семи вечера, и Брэд Эндрюз чуть  челюсть  себе  не  вывихнул,
зевая от скуки. Эндрюз любил действовать, как, собственно, все детективы,  и
потому он и избрал себе эту профессию. Слежка же по  большей  части  никаким
действием не является. Нужно  часами  сидеть  в  машине  и  пялиться  сквозь
лобовое стекло, за которым ровным счетом ничего не происходит. Даже в  ясную
погоду очень трудно сосредоточиться на выполнении задания, не позволяя  себе
думать  о  предстоящем  ужине,  или  спорте,  или  сексе,  или  неоплаченных
счетах...
   Дождь, зарядивший с час назад, сильно затруднял  видимость,  но  включить
дворники значило обнаружить себя. Дробь,  выбиваемая  дождевыми  каплями  по
крыше машины, тоже мешала. От ее нудного ритма начинало клонить в сон.
   - Эй, приятель, не спи! - окликнул партнера Тур-стон, заметив, что Эндрюз
снова разинул рот в зевке.
   - Я и так стараюсь, - сказал Брэд Эндрюз, выпрямившись на сиденье. Он был
уже офицером со стажем. Служил прежде в отделе по расследованию убийств,  но
затем был переведен в отдел ограблений, сотрудники которого  тоже,  конечно,
работали сверхурочно, но хотя бы в разумных пределах.  Теперь  он  на  время
вернулся.
   В спецподразделение Эйнсли вошли двадцать четыре человека:  два  сержанта
из отдела убийств - сам Эйнсли и Грин, - их группы по четыре сыщика в каждой
и еще двенадцать детективов, "одолженных"  в  отделе  ограблений.  К  слежке
подключились еще два человека, присланных из прокуратуры штата.
   - Эй, глянь-ка!  -  встрепенулся  Эндрюз.  -  Вот  он,  наш  красавец.  И
представь, он опять прилизывается. Невероятно!
   Киньонес - латиноамериканец с  оливкового  оттенка  кожей  -  был  высок,
строен, узколиц и обладал густой  темной  шевелюрой,  которую  расчесывал  в
тридцатый, должно быть, раз за те два с половиной дня, что Тур-стон и Эндрюз
за ним наблюдали. За  ним  числились  грабежи,  вооруженные  налеты  и  одно
изнасилование.
   Он вышел из дома в сопровождении  неизвестного  бородатого  мужчины.  Оба
сели в изрядно побитый "шевроле" семьдесят восьмого года выпуска и двинулись
в путь. Микроавтобус с двумя детективами - Эндрюз сел за руль -  пристроился
следом.
   Киньонес направил машину прямиком в сторону  Восемьсот  тридцать  шестого
шоссе - весьма оживленной магистрали - и поехал по нему на запад  в  сторону
международного аэропорта Майами. На трассе Киньонес повел себя странно.  Его
"шевроле" двигался опасными  зигзагами,  он  стукнул  несколько  автомобилей
бампером сзади. Похоже, он явно пытается заставить кого-нибудь остановиться,
чтобы ограбить.
   Турстон сжал кулаки.
   - Дьявол! Как бы мне хотелось арестовать этих двух мерзавцев!
   Оба детектива понимали, перед какой встали дилеммой. В их задачу  входило
следить за Киньонесом как за возможным серийным убийцей, но, если бы одна из
машин остановилась, профессиональный долг велел бы им защитить  от  бандитов
тех,  кто  мог  в  ней  находиться.  К  счастью,  никто  не  останавливался,
несомненно петому, что полиция не раз  через  средства  массовой  информации
предупреждала население о тактике, к которой могут прибегнуть преступники.
   Через некоторое время  детективы  с  облегчением  увидели,  что  Киньонес
бросил свою затею. Вскоре желтый "шевроле" съехал с шоссе в районе Пятьдесят
седьмой Северо-Западной улицы и,  попетляв  по  улочкам  западных  кварталов
Малой Гаваны, остановился  у  магазина  "7-Илевэн",  где  бородач  вышел  из
машины. Затем Киньонес в  одиночестве  направился  к  кампусу  Общественного
колледжа Майами-Дейд, что был на пересечении Сто седьмой Юго-Западной  авеню
и Сто четвертой улицей. Путь был не близкий. Ехать  пришлось  почти  час,  и
Эндрюз предпочел вести микроавтобус на почтительном удалении  от  "шевроле",
не теряя его из виду.
   Часы показывали восемь тридцать вечера, когда Киньонес  остановил  машину
на автостоянке колледжа, мимо которой студенты группами и поодиночке  шли  с
вечерних занятий. Проходя мимо  "шевроле",  некоторые  девушки  вдруг  резко
поворачивали головы в  ее  сторону:  видно,  их  окликали,  но  ни  одна  не
остановилась.
   - За этим скотом числится  изнасилование,  -  сказал  Турстон,  подаваясь
вперед на сиденье, - ты не боишься, что он...
   В этот момент Киньонес проворно выбрался из  машины  и  двинул  вслед  за
молоденькой блондинкой, направлявшейся в противоположный угол стоянки.
   - А ну-ка, пошли! - Турстон выскочил из микроавтобуса, Эндрюз за ним.
   Киньонеса  отделяли  от  девушки  какие-нибудь  пять  метров,  когда  она
добралась до своей красной "хонды", села в нее, завела  мотор  и  рванула  к
выезду. Киньонес  метнулся  к  своей  машине,  совершенно  не  подозревая  о
присутствии рядом двух  полицейских,  которые  тоже  поспешили  вернуться  к
микроавтобусу.
   "Шевроле"  Киньонеса   помчался   за   "хондой",   преследуемый   машиной
детективов.
   - Только не прозевай гада, - умолял Турстон напарника. - Если он тот, кто
нам нужен, нельзя допустить, чтобы дело кончилось еще одним трупом.
   Эндрюз молча кивнул в ответ.  Он  держался  теперь  значительно  ближе  к
желтому "шевроле", рассудив, что Киньонес в пылу  погони  ничего  не  видит,
кроме идущего впереди маленького красного автомобиля. Три машины следовали в
северном  направлении  по  Сто  седьмой  Юго-Западной  авеню,  пока  "хонда"
неожиданно не свернула  круто  вправо  на  Восьмую  Юго-Западную  улицу.  Не
готовый к такому маневру Киньонес резко ударил по тормозам, "шевроле" тем не
менее почти проскочил широкий перекресток, но все-таки вписался в поворот.
   - Лихо она его! - восхитился Турстон. Погоню Киньонеса  за  девушкой  еще
ненадолго задержал другой автомобиль, водитель которого  собирался  выезжать
на Сто седьмую авеню. Когда детективы увидели "хонду" в следующий  раз,  она
уже была припаркована на стоянке рядом с  высотным  жилым  домом.  Блондинка
быстро открыла ключом дверь парадного и проскользнула внутрь,  захлопнув  за
собой дверь как раз в тот  момент,  когда  "шевроле"  Киньонеса  притормозил
рядом с "хондой". Эндрюз поставил микроавтобус так,  чтобы  детективы  могли
одновременно видеть и Киньонеса, не выходившего из своей машины, и дом, куда
вошла молодая девушка. Через несколько минут они увидели ее  в  осветившемся
окне одного из нижних этажей, но только на мгновение. Она сразу же задернула
плотную штору.
   - Она знает, что он все еще здесь, - прокомментировал Турстон.
   - Да. Похоже, он увязывался за ней и раньше. Быть может,  он  даже  знает
номер ее квартиры.
   - Ах, ты черт! Он пошел туда! - воскликнул Тур-стон.
   Пока детективы наблюдали за окном, Киньонес выбрался из машины, подошел к
входной двери вместе с каким-то жильцом дома и,  следуя  за  ним  по  пятам,
проник внутрь. Детективы ринулись следом, но наткнулись на  запертую  дверь,
которая не поддавалась даже на толчки всем телом.  Сквозь  стеклянную  стену
парадного внутри уже никого не  было  видно.  Турстон  принялся  лихорадочно
нажимать кнопки домофона.
   - Это полиция! - выкрикивал он. -  Мы  преследуем  преступника,  откройте
скорее!
   Многие из жильцов дома отнесутся к этому с подозрительностью, но,  может,
хоть кто-то...
   Этот кто-то нашелся на сей раз довольно быстро. Раздался громкий зуммер.
   - Открыто! - воскликнул Эндрюз, и оба ворвались внутрь.
   - На  каком  она  этаже?  -  на  ходу  спросил  Эндрюз  партнера.  -  Мне
показалось, на третьем. Турстон кивнул:
   - Скорей наверх!
   Двери обоих лифтов в вестибюле  были  закрыты.  Эндрюз  нажал  на  кнопку
вызова, двери одного сразу же  открылись.  Из  него  вышла  пожилая  дама  с
пекинесом на поводке. Собачонка упиралась, и  Турстон  решил  эту  проблему,
просто подняв ее  и  вышвырнув  из  лифта.  Леди  открыла  было  рот,  чтобы
возмутиться, но оба полицейских уже были внутри лифта. Эндрюз ткнул в кнопку
третьего этажа, затем нажал на "ход",  но  техника  в  этом  доме  оказалась
неторопливой. Сыщики извелись, дожидаясь, пока  створки  дверей  сойдутся  и
лифт поползет вверх.
   На третьем этаже они бросились вправо по коридору, где, по  их  расчетам,
должна была находиться квартира блондинки. Однако там  все  было  тихо,  все
двери были закрыты. Турстон позвонил в две или три, но никто не отозвался.
   - Это не здесь, -  подвел  он  итог  недолгим  раздумьям.  -  Значит,  на
четвертом! Давай по лестнице.
   И он  бросился  к  двери  с  табличкой  "Пожарная  лестница".  Эндрюз  не
отставал. Перепрыгивая через три ступеньки, они поднялись  на  этаж  выше  и
оказались  в  точно  таком  же  коридоре.  Дверь  одной  из   квартир   была
распахнутой, ее явно просто выломали. В этот момент  из  квартиры  донеслись
два громких хлопка пистолетных выстрелов. Детективы  схватились  за  оружие.
Быстро, один за другим, выстрелы прозвучали еще четырежды.
   С угрюмо-сосредоточенным выражением на лице  Тур-стон  медленно  двинулся
вдоль той стены, где располагалась дверь. Жестом приказав Эндрюзу  следовать
за собой, он шепнул:
   - Я пойду сам. Прикрой меня.
   Из квартиры между тем донеслись новые, но уже  не  столь  громкие  звуки:
сначала чьи-то легкие шаги, потом непонятного происхождения стуки. Турстон с
пистолетом на изготовку осторожно заглянул в дверной проем. Почти  сразу  он
опустил оружие и вошел внутрь.
   Через небольшую прихожую он увидел, что на полу в гостиной лицом  вниз  в
луже крови неуклюже распластался Киньонес. На полу  рядом  с  его  вытянутой
правой рукой поблескивала сталь. Турстон отметил про себя, что это был нож с
выкидным  лезвием  и  перламутровой  рукояткой.  Девушка,   которая   вблизи
выглядела несколько старше, сидела на овальной оттоманке. В руке она держала
пистолет стволом  вниз.  Волосы  и  одежда  ее  были  в  беспорядке,  взгляд
отрешенный.
   - Я из полиции, - сказал Турстон, подходя к ней. - Отдайте мне это.
   Обойма ее автоматического пистолета "Кэл Рон"  двадцать  второго  калибра
была рассчитана на шесть патронов. Ровно столько и  слышали  они  выстрелов.
Она  послушно  протянула  ему  свое  оружие.  Осторожно,  чтобы  не  смазать
отпечатки пальцев, Турстон положил пистолет на край стоявшего в углу комнаты
стола.
   В квартиру нерешительно просунулся Эндрюз,  оценил  обстановку  и  первым
делом склонился над Киньонесом.
   - Мертв, -  констатировал  он.  Затем  чуть  приподнял  тело,  оглядел  и
обратился к Турстону:
   - Видел, Чарли?
   Он указал ему на расстегнутую ширинку брюк Киньонеса, из  которой  торчал
член.
   - Не видел, - буркнул Турстон. - Но можно было догадаться.
   Любому  сыщику  известна  склонность  насильников  демонстрировать   свое
мужское достоинство. Многие из  них  полагают,  что  это  непременно  должно
воз