о остальные. Те
вечно слишком заняты. Иногда он мне что-нибудь читал.  Вы  уже  знаете,  кто
убил его? Эйнсли решил говорить начистоту:
   - Мы не думаем, что его убили, сэр. Рассматривается версия самоубийства.
   На лице старика не отразилось  никаких  эмоций;  Он  немного  помолчал  и
вымолвил:
   - Я догадывался. Он как-то мне признался, что жизнь его пуста.
   Эйнсли поспешно делал записи. А миссис Васкезес шепнула:
   - Не теряйте даром времени. Если у  вас  есть  вопросы,  поторопитесь  их
задать. Эйнсли кивнул.
   - Мистер Даваналь, в  ночь  с  понедельника  на  вторник  вы  не  слышали
какого-нибудь звука, похожего на выстрел?
   Когда старик ответил, голос его словно окреп.
   - Конечно, слышал. Совершенно отчетливо. Я сразу понял, что это  было.  И
время заметил.
   - И в котором часу это произошло, сэр?
   - Вскоре после половины шестого. У меня часы со светящимся циферблатом. -
Нетвердой рукой Вильгельм Даваналь  указал  на  небольшой  столик  слева  от
кровати.
   В   заключении   Сандры   Санчес   говорилось,   что    смерть    Байрона
Мэддокс-Даваналя наступила между пятью и шестью  часами  утра,  отметил  про
себя Эйнсли.
   - После того как прозвучал выстрел, вы слышали что-нибудь еще?
   - Да, ведь окна я держу  открытыми.  Минут  пять  спустя  внизу  началась
возня. Голоса... Там, в патио.
   - Вы узнали, кто говорил?
   - Холдсворт. Это наш...
   Он внезапно замолчал, и Эйнсли пришлось поторопить его:
   - Да, я знаю, что это ваш дворецкий. Вы узнали еще кого-нибудь?
   - Мне кажется... Я слышал... - голос затухал. Заем он попросил:
   - Дайте воды.
   Васкезес принесла стакан и помогла  ему  отхлебнуть  много.  Сразу  после
этого  веки  Вильгельма  Даваналя  сонно  смежились,  голова  запрокинулась.
Медсестра осторожно помогла ему сползти вниз  под  одеяло  и  повернулась  к
Эйнсли.
   - Это пока все. Мистер Вильгельм проспит теперь, вероятно, часов семь или
восемь. - Она приподняла голову  Даваналя  и  слегка  поправила  подушку.  -
Пойдемте, я провожу вас.
   Когда они вышли из спальни, Эйнсли остановил ее.
   - Я здесь не впервые, миссис Васкезес, и найду  дорогу  сам.  Сейчас  для
меня гораздо важнее, чтобы вы сделали кое-что еще.
   - Что именно? - Она вскинула на него встревоженный взгляд.
   - Чуть позднее мне понадобится получить у  вас  под  присягой  письменные
показания обо всем, что вы только что слышали. Поэтому был  бы  признателен,
если бы вы нашли укромный уголок, где можно занести это на бумагу.
   - Понимаю... Конечно, я готова сделать это, - сказала Карина Васкезес.  -
Дайте знать, когда вам понадобятся мои показания.
   По дороге в полицейское управление Эйнсли размышлял за рулем, не  имя  ли
Фелиции хотел произнести Вильгельм Даваналь?

***

   - Мне нужен ордер на арест Хэмфри Холдсворта, подозреваемого  в  убийстве
Байрона Мэддокс-Даваналя, - сказал Эйнсли лейтенанту Ньюболду.
   Вместе с Хорхе Родригесом и Хосе Гарсия он пришел в кабинет начальника и,
справляясь со своими заметками, проинформировал  его  об  уликах,  собранных
против Холдсворта.
   - Только его отпечатки  пальцев  обнаружены  на  будильнике,  запятнанном
кровью убитого. Учитывая расстояние между столом, где стояли часы, и трупом,
приходим к заключению, что именно Холдсворт поднял их с пола и  поставил  на
место. Кроме того,  Холдсворт  солгал  допросившему  его  детективу  Гарсия,
заявив, что не  знал  об  убийстве  Байрона  Мэддокс-Даваналя  пока  ему  не
сообщила об  этом  Фелиция  Мэддокс-Даваналь  после  ее  звонка  в  полицию,
который, напомню, был ею  сделан  в  семь  тридцать  две  утра.  Утверждение
Холдсворта полностью опровергают показания Вильгельма Даваналя  о  том,  что
примерно в пять тридцать утра в день убийства он ясно  слышал  громкий  звук
выстрела, а несколько минут спустя - голос Холдсворта. Даваналь хорошо знает
дворецкого и абсолютно уверен, что это был именно он. Звук доносился  из-под
окна спальни мистера Даваналя,  которое  выходит  в  патао,  непосредственно
примыкающее к комнате, где было совершено преступление.
   - Ты в самом деле считаешь Холдсворта убийцей? - спросил Ньюболд.
   - Если сугубо между нами, сэр, то нет, -  ответил  Эйнсли.  -  Но  у  нас
достаточно оснований, чтобы доставить  его  сюда,  хорошенько  припугнуть  и
заставить говорить. Он прекрасно осведомлен обо всем, что произошло  в  доме
Даваналей; по этому поводу у нас троих сложилось единое мнение.
   При этом он бросил взгляд на своих коллег.
   - Сержант прав, сэр, - отважился высказаться Гарсия. - Это  действительно
единственный способ установить истину. Бьюсь об заклад, тамошняя леди Макбет
не разожмет своих лилейных губ, чтобы сделать признание.
   Родригес кивком обозначил свое согласие.
   -  Если  я  дам  разрешение,  каким   будет   твой   план,   Малколм?   -
поинтересовался Ньюболд.
   - Выписать ордер нынче же вечером и найти судью, который его подмахнет. А
завтра прямо по утру отправиться  брать  Холдсворта.  Сидя  в  наручниках  в
машине с решетками  на  окнах,  он  начнет  лучше  соображать  что  к  чему.
Вдобавок, чем быстрее мы увезем его из дома Даваналей, тем лучше.
   - Что ж, похоже, у нас нет другого выхода, - сказал Ньюболд. - Действуй.

***

   Без десяти шесть утра, еще в совершеннейшей тьме Эйнсли и Хорхе  Родригес
въехали в усадьбу Даваналей на  машине  без  маркировки.  За  ними  следовал
бело-голубой полицейский фургон, в котором сидели двое патрульных.
   У парадного входа в дом все четверо вышли из машин и, как было  оговорено
заранее, Родригес взял роль командира на себя. Он первым подошел к массивной
двери и вдавил кнопку звонка, не отпуская ее пальцем несколько секунд. Затем
выдержал паузу и позвонил еще раз, потом дал несколько трелей подряд,  после
чего изнутри донеслись смутные звуки и мужской голос:
   - Кто там еще? Не шумите, я уже иду.
   Проскрежетал  тяжелый  засов,  одна  из  створок   двери   на   несколько
сантиметров приоткрылась, уперевшись в  толстую  цепочку.  В  образовавшейся
щели возникло лицо дворецкого Холдсворта.
   - Полиция! - провозгласил Хорхе Родригес. - Откройте, пожалуйста.
   Звякнул металл, двери распахнулись. На пороге им предстал впопыхах одетый
Холдсворт - рубашка застегнута на две  пуговицы,  пиджак  лишь  наброшен  на
плечи. Обозрев прибывшую группу целиком, он вскричал:
   - Господи! Что еще стряслось? Хорхе придвинулся ближе. Он произнес внятно
и громко:
   - Хэмфри  Холдсворт,  я  располагаю  ордером,  чтобы  арестовать  вас  по
обвинению в убийстве Байрона Мэддокс-Даваналя. Должен  предупредить,  что  с
этого момента вы имеете право хранить молчание... Вы не обязаны говорить  со
мной и отвечать на мои вопросы...
   Нижняя челюсть Холдсворта отвисла. На лице отразился ужас.
   - Постойте! Подождите! - У него перехватило  дыхание.  -  Это  ошибка!  Я
здесь ни при чем... Хорхе невозмутимо продолжал:
   - Вам также предоставляется право воспользоваться услугами адвоката. Если
вы  не  располагаете  средствами  для  этого,  общественный  защитник  будет
приглашен бесплатно...
   - Нет!  Нет!  Нет!  -  закричал  Холдсворт  и  сделал  попытку  выхватить
документ, который показывал ему Родригес.
   Но Эйнсли оказался проворнее. Он шагнул вперед и поймал руку  дворецкого,
ухватив за запястье:
   - Успокойтесь и выслушайте! Здесь нет никакой ошибки.
   Хорхе закончил и скомандовал Холдсворту:
   - А теперь - руки за спину!
   И прежде чем  дворецкий  смог  что-нибудь  понять,  на  нем  защелкнулись
наручники. Эйнсли сделал знак патрульным:
   - Можете забирать его.
   -   Послушайте   меня!   -   взмолился   Холдсворт.   -   Это    вопиющая
несправедливость! И потом, я обязан поставить в известность миссис Даваналь!
Она сумеет принять меры, чтобы...
   Но невозмутимые полисмены уже подтащили его  к  своему  фургону,  открыли
заднюю дверь и впихнули арестанта на сиденье. Бело-голубая машина тронулась,
в ее клетке метался и кричал арестант.

***

   Полицейские  доставили  Холдсворта  в  комнату  для  допросов  отдела  по
расследованию  убийств,  где  пристегнули  наручниками  к  стулу.  Эйнсли  и
Родригес,  приехавшие  следом,   дали   арестованному   полчаса   побыть   в
одиночестве, а затем вместе вошли к нему и  уселись  по  противоположную  от
него сторону простого металлического стола.
   Холдсворт бросал на них испепеляющие взгляды,  но  заговорил  значительно
спокойнее, чем незадолго до того на пороге дома Даваналей.
   - Я требую адвоката и немедленно.  Кроме  того,  я  настаиваю,  чтобы  вы
объяснили мне...
   - Минуточку! - Эйнсли поднял вверх руку. - Вы требуете адвоката,  и  ваше
требование будет удовлетворено. Однако до того,  как  ваш  защитник  приедет
сюда, мы не вправе ни о  чем  вас  спрашивать,  а  также  отвечать  на  ваши
вопросы. Поэтому  нам  лучше  будет  пока  покончить  с  некоторыми  мелкими
формальностями.
   Он кивнул Родригесу, который тут же "открыл свою папку и  достал  из  нее
бланк и блокнот.
   - Назовите свое имя полностью, - попросил он.
   - Но ведь вам оно прекрасно известно, - фыркнул дворецкий.
   Чуть наклонившись к нему, Эйнсли спокойно бросил:
   - Если вы нам поможете, дело пойдет гораздо быстрее.
   Пауза. Недовольное сопение. И затем:
   - Хэмфри Ховард Холдсворт.
   - Дата рождения?
   Когда все необходимые  сведения  были  получены,  Родригес  протянул  ему
бланк.
   -  Подпишите,  пожалуйста,  вот  это.  Здесь   сказано,   что   вы   были
информированы о своих правах  и  предпочли  отвечать  на  вопросы  только  в
присутствии адвоката.
   - Ну, и как же, по-вашему, я могу это подписать? - свободной левой  рукой
Холдсворт указал на  пристегнутую  наручниками  к  стулу  правую.  Родригесу
пришлось освободить его от  оков.  Пока  Холдсворт  массировал  себе  правое
запястье  и  недоверчиво  разглядывал  лежавшую  перед  ним  бумагу,  Эйнсли
поднялся.
   - Я на секунду, - сказал он Хорхе, а потом подошел к  двери,  открыл  ее,
высунулся из комнаты наружу и прокричал в совершенно пустой коридор:
   - Эй, эти старые отпечатки пальцев из Англии нам пока не нужны! Мы  будем
ждать адвоката, так что принесете их нам позже!
   Холдсворт порывисто повернул голову.
   - Что это еще за отпечатки из Англии?
   - Извините, - ответил вернувшийся к  столу  Эйнсли,  -  но  мы  не  можем
продолжать нашу беседу, пока не прибыл адвокат.
   - И сколько же придется ждать? - спросил Холдсворт нетерпеливо.
   - Откуда нам знать? - пожал плечами Родригес. -  Это  ведь  ваш  адвокат.
Холдсворт негодовал:
   - Я хочу, чтобы мне сию секунду сказали, о каких отпечатках пальцев  идет
речь!
   Родригес посмотрел на него с прищуром и осторожно спросил:
   - Вы, стало быть, согласны продолжить наш разговор, не дожидаясь  приезда
адвоката?
   - Да, да, черт возьми!
   - Тогда не надо подписывать этот документ. Вот вам другой, где говорится,
что вы ознакомлены со своими правами и предпочли...
   - Ладно, короче! - Холдсворт схватил со стола шариковую  ручку  и  быстро
подписал протянутый ему бланк. Потом повернулся к Эйнсли:
   - А теперь рассказывайте.
   - Это ваши отпечатки пальцев. Они были взяты у  вас  тридцать  шесть  лет
назад, - голос Эйнсли звучал ровно и  размеренно.  -  Нам  их  переслали  из
Англии, и они полностью совпадают с теми, что мы обнаружили на будильнике  в
комнате убитого. На нем, к тому же, были пятна крови жертвы.
   На этот раз молчание длилось дольше. Холдсворт помрачнел, понурил  голову
и сказал:
   - Да... Помню, это я поднял чертов будильник с ковра и поставил на  стол.
Как-то бессознательно...
   - Почему вы убили Байрона Мэддокс-Даваналя, мистер Холдсворт? - таким был
следующий вопрос Эйнсли.
   Лицо дворецкого изобразило гримасу боли, и он заговорил,  совершенно  уже
не сдерживаясь:
   - Я не убивал его! Это было вообще не убийство!  Этот  идиот  сам  пустил
себе пулю в лоб!
   Холдсворту дорого обошлось  его  признание.  Он  сломался.  Зажав  голову
ладонями, он медленно мотал ею из стороны в сторону и рубил фразы:
   - Я же предупреждал миссис Даваналь. Я говорил ей, что ничего не  выйдет.
Что в полиции дураков не держат, и все выплывет наружу. Но нет! - она ничего
не желала слушать. Она ведь всегда все знает лучше! Как же она ошибалась!  А
теперь еще и это!
   Он поднял взгляд, влажный от слез.
   - Мое старое дело в Англии... Откуда вы взяли отпечатки? Я  же  заявил  о
нем при въезде в страну.
   - Да, нам об  этом  известно,  -  сказал  Родригес.  -  Дело  в  общем-то
пустяковое. Оно не в счет.
   - Я прожил в Америке пятнадцать лет! - Холдсворт уже рыдал. -  И  никаких
неприятностей... А теперь, на тебе - обвинение в убийстве!
   - Если вы сказали нам правду, это обвинение легко может быть с вас снято,
- заверил Эйнсли. -  Хотя  в  настоящий  момент  ваше  положение  более  чем
серьезно. Сейчас вы должны нам помочь и ответить на все вопросы,  ничего  не
скрывая.
   - Спрашивайте, - Холдсворт выпрямился и поднял голову. - Я скажу все, что
знаю.

***

   Картина событий оказалась  достаточно  проста.  За  четыре  дня  до  того
Холдсворта и Фелицию Мэддокс-Даваналь разбудил в пять тридцать утра  громкий
хлопок выстрела. Они столкнулись перед  дверью  комнаты  Байрона,  -  оба  в
ночных рубашках, вошли и увидели его распластанным на полу с  продырявленным
черепом. В правой руке он сжимал рукоятку пистолета.
   - Меня чуть не стошнило. Я просто не  знал,  что  делать,  -  рассказывал
дворецкий Эйнсли и  Родригесу.  -  Зато  миссис  Даваналь  сохраняла  полное
хладнокровие. Она очень сильная. Взяла все под свой контроль и начала давать
указания, мы были уверены, что во всем доме бодрствуем мы одни.
   Если верить Холдсворту, Фелиция распорядилась:
   "Никто не должен знать, что мой муж покончил с собой". Это  ляжет  пятном
на честь всей семьи, сказала она, и мистер Теодор  никогда  не  простит  ей,
если правда выплывет, поэтому дело нужно представить как убийство.
   -  Я  пытался  убедить  ее,  что  ничего  не  получится,  -  оправдывался
Холдсворт. - Я предупреждал ее, что в полиции не дураки сидят,  нас  выведут
на чистую воду, но она ничего не желала слушать. Она  заявила,  что  не  раз
бывала со съемочными группами на местах преступлений и в точности знает, как
все устроить. От меня она потребовала клятвы молчать, напомнив,  скольким  я
обязан этой семье. Мне остается теперь только сожалеть, что я поддался на...
   - Давайте пока придерживаться только фактов, - перебил Эйнсли. - Куда  вы
дели пистолет?
   - Миссис Даваналь вынула его из руки Байрона. Это был один из пистолетов,
что он держал у себя в кабинете.
   Эйнсли поневоле вспомнил, что ответила  Фелиция,  когда  он  спросил,  не
трогала ли она чего-нибудь в комнате, когда осталась там  наедине  с  трупом
мужа. "...Я не могла, просто не в силах  была  себя  заставить  даже  близко
подойти к несчастному Байрону или к его столу..."
   - Где сейчас находится это оружие?
   - Я.., я не знаю, - ответил Холдсворт не сразу.
   - Все вы знаете!  -  Родригес  поднял  голову  от  записей,  которые  вел
непрерывно. - Или по крайней мере догадываетесь.
   - Но послушайте! Миссис Даваналь спросила меня, куда  ей  деть  пистолет,
чтобы его никто не нашел. Я посоветовал выбросить его в канализационный  люк
- здесь есть один неподалеку.
   - Она так и поступила?
   - Не знаю... Я не хотел! Правда! Родригес не дал ему передышки:
   - А снаружи дома?  Взломанная  дверь  балкона,  следы  внизу...  Чья  это
работа?
   - Боюсь, что моя. Я расковырял дверь большой отверткой, а следы оставил в
старой паре кроссовок.
   - Это тоже придумала миссис Даваналь?
   На лице Холдсворта проступила гримаса стыда.
   - Нет, это я сам.
   - Где теперь кроссовки и отвертка?
   - В то же утро еще до приезда полиции  я  прогулялся  по  нашей  улице  и
выбросил все в мусорный бак. Его скоро увезли, я проследил.
   - Это все? - спросил Эйнсли.
   - Кажется... Хотя нет, есть еще кое-что. Миссис Даваналь принесла миску с
теплой водой и губку, а потом протерла ею руку покойного  Байрона.  Ту,  что
держала пистолет. Она  сказала,  что  нужно  избавиться  от  частиц  пороха.
Научилась этому у своих телевизионщиков...
   - Скажите, а вы сами чему-нибудь научились после всего этого?  -  немного
зло спросил Родригес.
   - Только доверять собственной интуиции. - Холдсворт впервые улыбнулся.  -
Я ведь сразу сказал, что в полиции дураков не держат.
   - Вам еще рановато доверять своей интуиции полностью,  -  сказал  Эйнсли,
которому и  самому  стоило  труда  сдержать  улыбку.  -  Ваши  признания  не
освобождают  вас  от  ответственности.  Вы  чинили  препятствия   следствию,
способствовали сокрытию улик и занимались фальсификацией. На этом  основании
вы задержаны...
   Минуту  спустя  Холдсворта   препроводили   в   камеру   предварительного
заключения.
   - Что дальше? - спросил Хорхе, когда они с Эйнсли остались наедине.
   - Дальше? Самое время нанести визит миссис Даваналь.

Глава 10

   Фелицию Даваналь они не застали дома. Было уже без десяти восемь. И никто
не знал, куда она запропастилась.
   - Я знаю только, что  миссис  Даваналь  умчалась  отсюда  в  расстроенных
чувствах, - объяснила детективам Карина Васкезес, встретившая их в  парадном
холле особняка. - Слышала, как гравий из-под колес струей рвануло.
   В отсутствие дворецкого горничная Вильгельма Даваналя  стала  чувствовать
себя по-хозяйски и в нижних этажах дома.
   - Это может быть связано с мистером Холдсвортом, - продолжила она,  потом
посмотрела поочередно на каждого из полицейских. -  Вы  ведь  взяли  его?  В
смысле - арестовали? Его  жена  места  себе  не  находит.  Сейчас  висит  на
телефоне - адвоката ищет.
   - Много чего произошло, - неопределенно ответил на ее  вопрос  Эйнсли.  -
Как вы, вероятно, знаете, в деле, которое мы здесь расследуем,  не  обошлось
без обмана.
   - Я с самого начала догадывалась, - призналась Васкезес. - Послушайте,  а
не к вам ли направилась миссис Даваналь?
   - Не исключено, - кивнул Хорхе Родригес. Он тут же связался  по  рации  с
отделом и затем доложил Эйнсли:
   - Нет, там она не появлялась.
   В этот момент они услышали шаги поднимавшегося снизу Франческо  Васкезес,
который, едва перевел дыхание, возвестил:
   - Миссис Даваналь у себя на студии... На WBEQ! Они  только  что  сказали,
что в восемь часов она появится в прямом эфире с сообщением по поводу смерти
своего мужа.
   - Через три минуты, - заметил Эйнсли. - Где мы могли бы это посмотреть?
   - Прошу за мной, -  пригласила  миссис  Васкезес  и  провела  их  длинным
коридором  в  ультрасовременный  домашний  кинотеатр.  Гигантский  телеэкран
занимал одну из стен  почти  целиком.  Франческо  Васкезес  нажал  несколько
кнопок на пульте управления, и появилась "картинка" - как  раз  заканчивался
рекламный блок. Изображение сопровождалось прекрасным объемным звуком. Вслед
за рекламой на экране появилась  заставка  "Утренние  новости  WBEQ",  затем
ведущая объявила:
   - Только  на  нашем  канале!  Новый  поворот  в  деле  о  гибели  Байрона
Мэддокс-Даваналя. Рассказывает  генеральный  директор  WBEQ  миссис  Фелиция
Мэддокс-Даваналь.
   В кадре сразу же  появилось  крупным  планом  лицо  Фелиции.  Изумительно
красивое лицо. Как догадывался Эйнсли, над ним  немало  потрудился  стилист.
Выражение его было сейчас серьезным.
   - Присядьте, - сказала миссис Васкезес, указывая детективам на  два  ряда
удобных кресел домашнего кинотеатра.
   - Нет, спасибо, -  отклонил  приглашение  Эйнсли,  и  все  трое  остались
стоять.
   Ровным тоном, отчетливо произнося каждое слово, Фелиция начала:
   -  Я  обращаюсь  к  вам  сегодня  со  смирением  и  покаянием,   чувствуя
необходимость сделать важное признание и попросить прощения у всех.  Суть  в
том, что мой муж, Байрон Мэддокс-Даваналь не был убит, как заявила я сама  и
как  под  моим  влиянием  утверждали  другие  люди.  Байрон  ушел  из  жизни
доброво