машина  полиции  Майами  и
оказалась  прямиком  на  месте  преступления.  Грабители  первыми   заметили
полицейских и открыли огонь прежде, чем те сообразили, что происходит.  Один
из патрульных погиб на месте, получив в грудь струю свинца. Второго  ранили,
когда он, выдергивая из кобуры пистолет, попытался выскочить из  автомобиля.
Бандиты уложили на месте охранника фирмы "Уэлз Фарго", перевозившей  деньги,
забрали мешок с наличностью, сели в поджидавший автомобиль  и  были  таковы.
Весь этот эпизод занял не более минуты.
   Когда преступники скрылись, случайный прохожий по  имени  Томас  Рамирес,
рослый, спортивного  сложения  парень,  подбежал  к  раненому  полицейскому.
Заметив у него на ремне портативную рацию, парень взял  ее  и  нажал  кнопку
вызова.
   Вызов был немедленно принят в  полицейском  центре  связи,  включился  на
запись магнитофон.
   - Алло, алло! Говорит Том Рамирес. Кто-нибудь слышит меня?
   - Да, я вас слушаю,  -  ответила  диспетчер  невозмутимо.  -  Как  у  вас
оказалась полицейская рация? Что-то случилось?
   - Еще как случилось! Ограбление и перестрелка  у  банка!  Пострадали  два
полицейских. Пришлите помощь, скорее!
   - Хорошо, сэр. Только не надо нажимать боковую кнопку,  когда  говорю  я.
Где вы находитесь? Дайте адрес.
   Диспетчер заносила информацию в  память  компьютера  по  ходу  разговора.
Сообщение дублировалось на дисплеях еще шести дежурных диспетчеров в том  же
центре связи.
   - Значит так... Я на углу Корал-Вэй и Тридцать второй авеню,  на  стоянке
перед банком "Барнетт". Один полицейский и охранник, по-моему,  мертвы.  Еще
один патрульный истекает кровью. Поторопитесь, пожалуйста!
   Дежурные направили на место опергруппы.
   - Помощь уже в пути, сэр, - сказала диспетчер. - Преступники скрылись?
   - Да, на своей машине... Серый "бьюик сенчери". Они вооружены! Застрелили
полицейских... Насмерть!
   - Поняла вас, сэр. Постарайтесь успокоиться. Нам понадобится ваша помощь.
   Другой  дежурный  между  тем   подготовил   краткий   текст   оперативной
ориентировки,  которую  через  несколько  секунд  получат  все   полицейские
подразделения округа и штата,  а  также  прочие  правоохранительные  органы.
Ориентировку передали по радио, ей предшествовал пятисекундный зуммер,  сама
длительность которого говорила, насколько важно и первостепенно сообщение.
   -  Вниманию  всех  подразделений!  Вариант  три-два-девять   только   что
произошел на  углу  Корал-Вэй  и  Тридцать  второй  авеню,  банк  "Барнетг".
Пострадали двое полицейских.  Подозреваемые  скрылись  на  "бьюике  сенчери"
серого цвета.
   На кодированном языке полицейских "три" означало срочность или  важность,
а "два-девять" - ограбление.
   Патрульные машины из разных районов города незамедлительно устремились  к
банку  "Барнетт"  на  Корал-Вэй.   Чуть   позже   один   из   телерепортеров
прокомментировал это так: "Очень трудно собрать всех  полицейских  города  в
одном месте, но именно так происходит, когда убивают кого-нибудь из них. Они
слетаются отовсюду, и  ничто  не  в  силах  их  удержать.  Такая  начинается
суматоха!"
   Еще один дежурный  тем  временем  вызвал  к  месту  преступления  "скорую
помощь".
   - Вы на связи, мистер Рамирес? - спросила диспетчер.
   - Да. Я уже слышу сирены. Слава Богу, они приближаются.
   - Вы запомнили какие-нибудь приметы преступников?
   -  Я  запомнил  номер  машины.  "НЗД  шесть-два-один".   Номер   здешний,
флоридский.
   "Этот парень просто  находка!"  -  подумала  диспетчер,  поспешно  выводя
информацию на дисплей компьютера. Ее коллега за соседним столом  моментально
выдал новую ориентировку, включавшую номерной знак машины грабителей.
   - Мистер Рамирес, вы запомнили, как выглядели преступники?
   - Да, я успел их хорошо разглядеть и могу описать.
   - Превосходно, сэр! Пожалуйста, оставайтесь на  месте  и  расскажите  все
нашим детективам, когда они прибудут.
   - Они уже здесь. Слава Богу!

***

   Начальник отдела по расследованию убийств лейтенант Ньюболд всегда держал
рацию в своей машине, настроенной на третий  канал,  и  потому  услышал  зов
Рамиреса о помощи. Он незамедлительно переключился  на  частоту,  выделенную
спецкоманде Эйнсли, тот отозвался тоже из машины:
   - Да. Слушаю вас, лейтенант.
   - Немедленно сними всех людей с наблюдения, Малколм. Приказ всем  прибыть
на угол Корал-Вэй и Тридцать второй. Вооруженное ограбление  инкассаторского
фургона. Пострадали два сотрудника полиции и охранник. Один из полицейских и
охранник скорее всего убиты. Возьми это дело на себя. Руководителя следствия
назначишь сам.
   "Дьявол!" - про себя чертыхнулся Эйнсли, понимая, что новое громкое  дело
с успехом похоронит его спецоперацию. В радиомикрофон же он только сказал:
   - Слушаюсь, лейтенант. Отдам распоряжение немедленно.
   Группы наблюдения постоянно прослушивали ту же  волну  и  едва  ли  могли
пропустить их разговор, но Эйнсли все равно послал им вызов:
   - Тринадцать-десять ко всем группам. Вы слышали приказ лейтенанта?
   - Тринадцать-одиннадцать на связи. Слышали. Остальные  группы  наблюдения
тоже подтвердили получение информации.
   - Тогда вперед на Корал-Вэй и Тридцать вторую, ребята. Встретимся там.
   Переключившись на другую частоту, Эйнсли вызвал диспетчера.
   - Сделайте так,  чтобы  любое  из  подразделений  на  месте  преступления
связалось со мной на тактическом первом.
   "Тактическим" первым назывался канал,  зарезервированный  за  отделом  по
расследованию убийств.
   - Один-семь-ноль вызывает тринадцать-десять. Прием, - вскоре  услышал  он
знакомый голос.
   - Это ты, Барт? - спросил Эйнсли.
   Он узнал Бартоло Эспозито, сержанта  патрульной  службы,  но  фамилии  по
радио не назывались, опять-таки из-за репортеров.
   - Да, это я, Малколм. Ну и заваруха у нас здесь! Какие указания?
   - Организуй полицейский кордон. Захвати как можно  большую  территорию  и
никого не допускай.
   - Там и так никого, кроме медиков. Они  готовят  раненого  патрульного  к
транспортировке.
   - Благодарю, Барт. Скоро буду.
   Эйнсли снова перенастроился на третий канал и попросил диспетчера вызвать
на место экспертов-криминалистов.
   - Уже сделано, тринадцать-десять, не беспокойтесь.  В  последнюю  очередь
Эйнсли оповестил о происшедшем прокуратуру.

***

   Прибыв к отделению банка "Барнетг", Эйнсли назначил ведущим  следователем
Руби Боуи. Она сразу приступила  к  опросу  нескольких  свидетелей,  включая
Томаса Рамиреса, который помог  набросать  удивительно  подробные  словесные
портреты вооруженных грабителей, охота за ними шла  полным  ходом.  Впрочем,
несмотря на ранее распространенную информацию о преступниках и машине, никто
пока не докладывал, что заметил их. Это скорее всего означало,  что  бандиты
спрятались и затаились где-то неподалеку.
   Не успел  к  месту  событий  приехать  лейтенант  Ньюболд,  как  появился
лейтенант Даниэл Уэрта, начальник отдела  по  расследованию  ограблений.  Он
обратился к Ньюболду:
   - Я знаю, что здесь сегодня командуешь ты, Лео, но мне  нужно,  чтобы  ты
вернул мне всех людей, и немедленно.
   - Считай, что сделано, - заверил Ньюболд.
   Они договорились,  что  отдел  ограблений  попытается  помочь  установить
личности преступников, у которых это наверняка был уже не первый налет.
   Хотя вслух  об  этом  не  говорилось,  в  отношениях  между  отделами  по
расследованию   убийств   и   ограблений   всегда   присутствовал    элемент
соревнования. При этом ни те, ни  другие  не  допускали,  разумеется,  чтобы
мелочная ревность к чужим успехам мешала работе.
   Взявшись за  расследование  одновременно  с  разных  сторон,  полицейские
постепенно  накапливали  информацию  и  улики.  Сразу  несколько  свидетелей
опознали троих преступников, полистав альбомы с фотографиями рецидивистов из
архива полиции. К тому времени речь шла уже о тройном убийстве, поскольку  и
второй патрульный скончался от ран в больнице.
   По наводке осведомителей полицейские провели рейды по  всем  "малинам"  и
прочим укромным местечкам, где могли попытаться лечь на дно  убийцы.  Облавы
успеха не  принесли,  пока  двоих  из  подозреваемых  не  заметили  у  домов
заброшенного жилого  комплекса  в  квартале  Дип  Гроув,  бедняцкого  гетто,
непосредственно  примыкавшего  к  относительно   благополучному   Кокосовому
оазису. Сигнал в полицию поступил от местных обитателей.
   И едва забрезжил  рассвет  третьего  после  преступления  дня,  усиленная
группа задержания ворвалась в дом, где спали крепким сном все  трое.  Оружие
не помогло - их застали врасплох  и  в  одно  мгновение  скрутили.  Мешок  с
деньгами был обнаружен в целости, а чуть позже в двух кварталах оттуда нашли
и серый "бьюик сенчери".

***

   Эйнсли  понимал,  что  теперь  ему  едва  ли  удастся  восстановить  свое
спецподразделение.  Да  он  и  не  рвался,  памятуя  о   неудачах,   которые
преследовали их в первые три недели. Вместо этого  он  занялся  внимательным
изучением всех прошлых дел о серийных убийствах. Но его  ожидания  вновь  не
оправдались. Он ничего из этого не извлек: ни новых версий, ни свежих идей.
   Потом случилось непредвиденное.
   Прошло три дня после ареста налетчиков на  фургон  инкассаторов  у  банка
"Барнетг", служба в отделе убийств уже вернулась в нормальную  колею,  когда
Эйнсли позвонила заместитель главного судмедэксперта округа Дейд.
   - Помнишь, Малколм, -  услышал  он  голос  Сандры  Санчес,  -  при  нашей
последней  встрече  я  обещала,  что  покопаюсь  в  медицинских  архивах  по
нераскрытым убийствам и посмотрю, нет ли сходных  по  характеру  ран.  Я  не
забыла об этом, но понадобилось очень много  времени,  потому  что  пришлось
просматривать старые  материалы,  которые  никто  не  удосужился  занести  в
компьютер...
   - Можешь не  оправдываться,  -  сказал  Эйнсли.  -  Говори  сразу,  нашла
что-нибудь?
   - Да. Мне кажется. Это было в огромном по объему досье, я  уже  отправила
его  тебе  с  курьером.  Дело  древнее.  Нераскрытое  убийство,  совершенное
семнадцать лег назад. Убили двоих  пожилых  людей  по  фамилии  Эсперанса  -
Кларенса и Флорентину.
   - Подозреваемые были?
   - Только один. Я  не  хочу  сейчас  ничего  обсуждать,  прочитай  сначала
бумаги. Позвони, когда закончишь.
   Вскоре ему доставили досье. Санчес не преувеличивала: это  была  огромная
кипа документов. Без особого оптимизма Эйнсли открыл  выцветшую  от  времени
обложку и погрузился в чтение.
   Супруги  Эсперанса  -  обоим  уже  перевалило  за  семьдесят  -  жили   в
Хэппи-Хейвен-Трейлер-Парк на западе округа Дейд. Их трупы  обнаружил  сосед.
Они были связаны, в рот забит кляп, сидели лицом друг к другу. Обоих жестоко
избили и нанесли множественные глубокие ножевые раны.  Официальной  причиной
наступления смерти была названа потеря крови - в результате полученных ран.
   Эйнсли не стал обременять себя излишними  медицинскими  подробностями,  а
перешел  к  рапортам  и  протоколам,   составленным   сыщиками.   Ими   было
установлено, например, что имущественное положение четы Эсперанса  позволяло
отнести их к числу вполне состоятельных,  хотя  и  небогатых  людей.  На  их
банковском счету хранилось около трех тысяч долларов, а живший по  соседству
племянник показал, что дома  у  них  почти  всегда  лежало  несколько  сотен
наличными на случай необходимости. При осмотре  места  убийства  ни  доллара
обнаружить не удалось.
   Перелистывая страницы дела ближе к концу, Эйнсли  увидел  знакомую  форму
триста один - протокол допроса подозреваемого в отделе убийств.  В  связи  с
убийством  супругов  Эсперанса  допрошен  был   несовершеннолетний   парень,
которого затем отпустили за недостатком улик.
   В Эйнсли словно выстрелили этим именем. Элрой Дойл.

Глава 10

   В соответствии с  законодательством  плата  Флорида,  когда  Элрою  Дойлу
исполнилось восемнадцать, его подростковое дело было  опечатано  и  положено
под замок. С этого момента для  следователей  оно  было  доступно  только  с
санкции суда, получить которую было непросто. Сходные законы  действовали  в
большинстве остальных штатов страны.
   Малколму  Эйнсли,  чье   мнение   разделяли   в   полиции   многие,   это
представлялось  откровенным  юридическим  анахронизмом,  абсурдом,   который
противоречит интересам законопослушных граждан. Встретившись  с  лейтенантом
Ньюболдом в его кабинете на следующее утро после того, как он обнаружил  имя
Дойла в старом деле об убийстве, Эйнсли выложил документы перед  начальником
и сказал, с трудом сдерживая злость:
   - Безумие какое-то! Нам нужно было знать обо всем этом еще год назад!
   За час до встречи с Ньюболдом он  отыскал  еще  одну  папку  с  делом  об
убийстве Эсперанса, но уже в архиве  собственного  отдела.  Досье  оказалось
неполным, поскольку преступление было совершено за пределами Майами и попало
под юрисдикцию полиции Метро-Дейд.  Однако  расследование  не  могло  обойти
стороной огромный город, и в отделе по расследованию убийств полиции  Майами
завели свое досье, куда подшивали, в частности, все меморандумы, поступавшие
от коллег из Метро-Дейд. Именно среди них Эйнсли обнаружил новое  упоминание
о допросе Дойла. Не наведи его Сандра Санчес, он  никогда  не  догадался  бы
поднять архивную папку!
   - Но ведь Дойла не арестовали и не предъявили ему никакого  обвинения,  -
попытался урезонить подчиненного Ньюболд.
   - Только потому, что у мамаши хватило ума не  позволить  снять  отпечатки
пальцев Элроя. На месте преступления  нашли  нож  с  отменными  отпечатками.
Бови-нож, между прочим. Детективы из Метро-Дейд очень хотели сравнить  их  с
пальчиками Дойла. Они были уверены, что  нож  принадлежал  ему.  Но  сделать
этого им не дали, потому что Элрой Дойл был тогда несовершеннолетним, а улик
для ареста подростка оказалось маловато.
   - Да, похоже на наши дела, - признал Ньюболд.
   - Да не просто похоже! Полюбуйтесь на "почерк" убийцы супругов Эсперанса.
Трупы обнаружили связанными, с кляпами во рту, сидящими друг против друга...
И потом - побои, ножевые раны, похищенные деньги.  Будь  у  нас  возможность
хоть глазком взглянуть на подростковое дело Дойла,  мы  бы  не  прошли  мимо
таких совпадений! Мы бы занялись им уже давно. - Эйнсли привстал с кресла  и
подался вперед, сверля лейтенанта яростным взглядом. -  Вы  знаете,  сколько
жизней можно было сохранить?!
   Ньюболд тоже поднялся, смерив Эйнсли ответным злым взглядом:
   - Эй, сержант, не я придумал эти законы! Сядь на место!
   Эйнсли откинулся назад и вздохнул:
   - Извините. Но разве вы не видите, Лео, что наша  система  борьбы  с  так
называемой подростковой преступностью - полный бред? И не только  здесь,  во
Флориде, но и по всей стране. Подростковой  преступности  вообще  больше  не
существует. Есть просто преступность, и возраст совершенно ни при чем  -  вы
это знаете не хуже, чем я. Чуть не каждый день мы сталкиваемся с убийствами,
которые совершают дети: четырнадцати-, пятнадцати-,  шестнадцатилетние.  Или
даже меньше! Половина из тех, кого задерживают за незаконное ношение оружия,
- подростки. В Детройте убита женщина. Кем? Детишками! Одному  четырнадцать,
второму - одиннадцать.  В  Чикаго  два  двенадцатилетних  оболтуса  сбросили
пятилетнего малыша с крыши небоскреба. В Англии  два  десятилетних  убили  и
вовсе двухлетнего несмышленыша. Та же  картина  с  ограблениями,  грабежами,
изнасилованиями, угонами машин, да что там - любые преступления. А у полиции
руки связаны нелепейшим, вздорным законом,  который  давным-давно  следовало
выбросить на свалку.
   - Ты считаешь, что дела подростков вообще не следует закрывать?
   - Да, черт возьми! Каждое преступление должно  фиксироваться  в  досье  и
оставаться там навсегда, чтобы сыщик в любой момент мог поднять старое дело.
А родителей и подростковых активистов, которым  это  может  не  понравиться,
нужно послать куда подальше! Нарушил закон -  это  занесено  в  твое  личное
дело. Навсегда. Вот какой должна быть расплата за  преступление,  независимо
от возраста, в котором человек его совершает!
   - У нас в управлении давно собираются послать по этому поводу  петицию  в
правительство штата, - сказал Лео Ньюболд. - Подготовь мне памятную  записку
со всеми деталями дела Дойла и своим заключением. Я передам ее в руководящие
инстанции. Если будут назначены  публичные  слушания,  порекомендую  тебя  в
качестве свидетеля. Там и выскажешь, что наболело.
   -  Записку  я,  конечно,  напишу,  -  усмехнулся  Эйнсли,  -  но   только
сомневаюсь, что они дадут мне высказаться.
   Ньюболд посмотрел Эйнсли прямо в глаза и сказал:
   - Не надо сразу сдаваться. И на себе тебе еще  рано  ставить  крест.  Мое
влияние, конечно, не так велико, как у некоторых других людей, которых мы  с
тобой знаем. Но и у меня  есть  друзья  наверху,  на  самом  верху,  которые
прислушиваются к моему мнению.
   Стало быть, подумал Эйнсли, Ньюболду известно о  том,  что  Синтия  Эрнст
препятствует  его  продвижению  по  службе.  Вероятно,  он  и   о   причинах
догадывается. Что ж, ничего  удивительного.  Полицейское  управление  иногда
казалось  Эйнсли  чем-то  вроде  маленького  городишки,  где  все  про  всех
известно, а слухи и сплетни гуляют, не ведая преград.
   - Что ты планируешь делать? -  спросил  Ньюболд.  -  Попросишь  ордер  на
вскрытие подросткового досье Дойла?
   - Да, я уже кое-что предпринял.  Кэрзон  Ноулз  взялся  по  моей  просьбе
написать заявление. С ним я  поеду  к  судье  Пауэллу.  Нам  пока  не  нужна
огласка, а он не будет задавать лишних вопросов.
   - Твой приятель Фелан Пауэлл? - улыбнулся Ньюболд. - Что-то уж больно его
честь к тебе благоволит. На какой крючок ты его подцепил? Э, да ты все равно
не скажешь.
   - Я его внебрачный сын, - вяло отшутился Эйнсли.
   Ньюболд рассмеялся.
   -  Тогда  он  должен  был  охмурить  твою  мамашу,  когда  ему  было  лет
двенадцать! Нет, здесь что-то другое. Ну, да ладно. В нашем деле  у  каждого
есть маленькие секреты.
   Вот здесь Лео Ньюболд был абсолютно прав.

***

   Несколько лет тому назад, когда детектив Эйнсли только привыкал  выезжать
на дежурство в штатском,  однажды  вечером  они  с  напарником  Йеном  Дином
случайно заедали  в  темную  аллейку,  где  увидели  припаркованный  голубой
"кадиллак". Когда полицейские приблизились, из-за руля машины выскочил белый
мужчина, путавшийся в приспущенных брюках, а  с  противоположной  стороны  -
полуголая чернокожая девчонка. Сыщикам были знакомы оба  персонажа.  Девушка
называла себя Вандой  и  работала  профессиональной  проституткой,  а  перед
мужчиной обоим детективам не раз случалось давать показания, потому что  это
был окружной судья  Фелан  Пауэлл.  Высокий,  атлетически  сложенный  Пауэлл
обладал властным характером и привык командовать. Однако сейчас был явно  не
тот случай.
   Оба прикрывали глаза от слепящих фар, силясь  разглядеть  столь  внезапно
появившиеся фигуры. Когда Эйнсли и Дин приблизились, спинами  заслонив  свет
фар своей машины, Ванда всплеснула руками  и  взвизгнула:  "О,  мать  вашу!"
Судья соображал медленнее, но постепенно и до него дошел весь ужас ситуации.
   "Боже мой, полиция! - воскликнул он сдавленно. - Прошу вас, умоляю...  Не
давайте этому делу хода! Я  просто  свалял  дурака...  Поддался  мимолетному
соблазну. Это совсем на меня не похоже, но если вы  составите  протокол,  вы
меня на всю жизнь опозорите. Тогда я конченый человек!"
   Он запнулся, глядя на полицейских взглядом побитой собаки.
   "Прошу вас, забудьте об этом эпизоде. Отпустите меня на первый раз,  а?..
Я.., я так вам  буду  благодарен.  Я  никогда  этого  не  забуду,  если  вам
что-нибудь от меня понадобится, только попросите..."
   Эйнсли подумал тогда, как бы сам судья отнесся к таким  мольбам,  случись
им поменяться ролями.
   Если бы Эйнсли и Дин произвели задержание и составили протокол, то  судью
обвинили   бы   в   поощрении   проституции   и