ство могло бы развиваться столь же свободно и многогранно, как в  За-
падной Европе. Омертвевший византийский канон загнал русское искусство в
узкие, сугубо церковные рамки (факт, против которого просто нет аргумен-
тов), а потому отечественная светская живопись смогла достигнуть  первых
успехов лишь во второй половине XVIII столетия,  а  русская  скульптура,
несмотря на единичные достижения, начала нормально развиваться  лишь  во
второй половине прошлого века. В Западной Европе, где католицизм не пре-
пятствовал развитию скульптуры, живописи, светской поэзии, обстояло  как
раз наоборот - и потому начался Ренессанс. Вполне возможно, что и на Ру-
си в XVI-XVII веках жили  люди,  способные  стать  нашими  Микеланджело,
Рембрандтами, Боттичелли и Леонардо, но им просто-напросто не  предоста-
вилось случая проявить свои таланты, и они сошли  в  могилу,  всю  жизнь
прозанимавшись не своим делом... Сколько шедевров мы  потеряли,  устано-
вить не представляется возможным.
   Нет сомнений, что в "католическом варианте" Русь оказалась бы  силой,
способной помочь папскому престолу раз и навсегда разделаться в зародыше
со всевозможными ересями, теми, которые в  нашей  реальности  привели  к
рождению лютеранства.
   Радикализм - порождение ума не одной только убогонькой российской ин-
теллигенции, способной лишь разрушать  либо  рукоплескать  разрушителям.
Увы, и на Западе хватало недоумков, искренне восхищавшихся,  к  примеру,
гуситами - исключительно на том основании, что гуситы "выступали  против
существующего порядка вещей"...
   Да и мы учились по учебникам истории,  где  безоговорочно  клеймилось
"реакционное и кровожадное папство", выступавшее против  "прогрессивных"
гуситов. Меж тем гуситы, захватившие власть в Чехии, были компанией  до-
вольно жутковатой. Прежде всего оттого, что задолго  до  Ленина  приняли
один из основных принципов большевизма: истинный большевик может сам оп-
ределять, что хорошо, а что плохо, кто хорош, а кто плох. Это  вовсе  не
преувеличение - один из английских историков  в  сердцах  назвал  первых
протестантов как раз "тогдашними большевиками". Вот что написано в "Хро-
нике Лаврентия из Бржезовой" о некоторых идеях гуситов по переустройству
жизни:
   "...чтобы не допускалось под страхом установленных наказаний распитие
в корчмах каких бы то ни было напитков...
   ...чтобы не носили роскошных одежд и не допускали бы ношение  другими
слишком против Господа Бога драгоценных, как-то: серебряных поясов, зас-
тежек и всяких украшений и драгоценностей, располагающих к гордости...
   ...чтобы не терпеть и не оставлять без  наказания  ни  одного  явного
грешника...
   ...чтобы ни в ремеслах, ни на рынке не  было...  изготовления  всяких
бесполезных и суетных вещей..."
   Обратите особенное внимание на два последних пункта. Вы спросите, кто
должен был определять, какая вещь является "суетной  и  бесполезной",  а
кто считается "явным грешником"?
   Кто угодно - при условии, что он принадлежит  к  "истинным  праведни-
кам". Я нисколечко не преувеличиваю. Наиболее радикальное крыло  гуситов
- табориты и чашники - как раз и требовали установления  такого  порядка
вещей, при котором любой горожанин (если он, разумеется, числится  среди
праведных обывателей) был бы вправе без всяких  церемоний  убить  любого
своего соседа, по мнению "добропорядочного", не вписывавшегося  в  общую
гармонию. Нелишне упомянуть, что были еще и адамиты, жаждавшие  общности
женщин и права ходить голыми. Тот, кто решил, что я сгущаю краски, может
сам покопаться в серьезных исторических трудах. В конце концов  радикалы
зарапортовались настолько, что самим гуситам пришлось их немножко  пере-
резать...
   Правда, вслед за тем гуситы начали совершать вооруженные  вылазки  за
пределы Чехии - чтобы облагодетельствовать своим учением соседей. Но те,
вовсе не желавшие подобных нововведений, стали сопротивляться, - и отра-
жение гуситской агрессии как раз и стало именоваться впоследствии "кара-
тельными экспедициями католиков".
   Потом появился Лютер. Право же, совершенно неважно, что  он  искренне
желал бескровно усовершенствовать жизнь и сделать ее лучше и благостнее.
Важны не намерения, а результат. Увы, изыскания Лютера вызвали лишь  че-
реду гражданских войн, смут, междоусобиц, насилий и зверств.  Германские
рыцари увидели в новом учении великолепную возможность как бы на  закон-
ном основании ограбить церкви и монастыри - но добычу пустить не на  об-
легчение жизни ближнему, а исключительно на собственные выгоды.  Швейца-
рец Кальвин творчески усовершенствовал учение Лютера и довел реформы  до
логического конца - в кальвинистской Женеве людей бросали  в  тюрьмы  за
появление в яркой одежде, игру на музыкальных инструментах, чтение "неп-
равильных" книг... В Тридцатилетней войне меж католиками и протестантами
Германия потеряла треть населения. Франция стараниями протестантов более
чем на полсотни лет погрузилась в огонь и кровь гражданских войн.  Слово
свидетелю: "...гугеноты врывались в церкви. Они были многочисленны и во-
оружены ружьями и палками. Они срывали изображения святых, рушили распя-
тия, разбивали трибуны, органы, алтари, скамьи и перегородки..." Это - о
событиях 1566 г. в Валансьене. В 1531 г. в Ульме лошадей запрягли в  ор-
ган, выволокли его из церкви и разбили на куски. В Бале в 1559 г., когда
было установлено, что умерший три года назад житель по фамилии  де  Брюж
оставался втайне католиком, тело вырыли из могилы и вздернули на висели-
цу.
   Нам с детства вдалбливали, что Варфоломеевская  ночь,  случившаяся  в
Париже в 1572 г., была кровавейшим и злодейским преступлением католиков,
достойным самого сурового осуждения. Вот только при этом забывали  уточ-
нить: это был первый случай, когда католики стали инициаторами резни.  А
вот протестанты-гугеноты к тому времени множество раз устраивали католи-
ческие погромы, когда убивали всех подряд без различия пола и  возраста.
Последнее избиение католиков гугенотами случилось в городе Ниме  за  три
года до Варфоломеевской ночи. Более того, существовали донесения агентов
французских секретных служб, работавших среди  протестантов.  И  из  них
следует, что глава протестантской партии, тот самый облагороженный пером
Дюма адмирал Колиньи, как раз и планировал захват Парижа, взятие  Лувра,
арест короля. (Так называемый доклад сэра де Бушавана.)  Католики  прос-
то-напросто упредили удар, только и всего...
   Можно вспомнить и о массовой резне священников солдатами Кромвеля,  и
о многом другом...
   Короче говоря, вполне вероятно, что Россия,  будь  она  католической,
могла бы еще в середине XVI века склонить чашу весов в пользу  полной  и
безоговорочной победы над первыми глашатаями  лютеранской  ереси.  Пожар
был бы погашен в самом зародыше - следовательно, не было бы ни Тридцати-
летней войны, ни полувековой французской смуты, ни господства протестан-
тизма в Англии. (Я уже не говорю о  сатанистах-альбнгойцах,  с  которыми
покончили бы гораздо быстрее.) Не исключено, что Джордано Бруно  остался
бы жив и нашел своим талантам лучшее применение. Дело в том, что  его  в
свое время сожгли не за идеи о множественности обитаемых миров, идеи эти
тогда не были ни новыми, ни смелыми, ни даже еретическими. Бруно  угодил
на костер за то, что активно участвовал в деятельности чуть ли  не  всех
европейских сатанистских обществ, - а это, согласитесь, меняет многое...
   Можно уточнить, что известна так называемая  Наваррская  библия  XIII
века, где планеты изображены в виде шаров, - но никто и не  подумал  та-
щить на костер художника. А истово верующий христианин Николай  Коперник
затягивал печатание своего труда не из  "страха  перед  инквизицией",  а
исключительно потому, что, будучи священником, всерьез опасался  смутить
незрелые умы, считая, что к кардинально новым идеям людей следует  приу-
чать постепенно, а не обрушивать им на головы ошеломляющие сенсации.
   Безусловно, Коперник руководствовался точкой зрения, близкой  к  той,
которую впоследствии сформулировал известный английский философ - и  ве-
рующий человек, не чуждавшийся теологии  -  Фрэнсис  Бэкон  (1561-1626):
"Знание в руках невежественного и неумелого человека, без преувеличения,
становится чудовищем. Знание многогранно и может быть применено  по-раз-
ному. У него лицо и голос женщины - олицетворение его красоты. У  знания
есть крылья, потому что научные открытия распространяются очень  быстро,
невзирая на границы. Острые и цепкие когти нужны ему для того, чтобы ак-
сиомы и аргументы проникли в человеческое сознание и накрепко  удержива-
лись в нем, так, чтобы от них нельзя было избавиться. И если они  непра-
вильно поняты или использованы, они приносят беспокойство и мучения  тем
или иным путем и в конце концов просто разрывают сознание на куски".
   Нет сомнений: в случае единой католической Европы  с  самым  активным
участием в ее жизни католической России никогда не появилась бы на  свет
пресловутая "протестантская этика", в реальности как раз и  определившая
развитие западного мира.
   В спорах об этом понятии сломано много копий, но я не раз сталкивался
с казусами, когда спорившие имели самое общее представление  о  предмете
дискуссии. А потому постараюсь в меру способностей внести ясность.
   И католической, и православной церкви присуще понятие, именуемое "со-
борность" - уклад жизни, комплекс морально-этических норм, которые безо-
говорочно осуждают крайний индивидуализм, стремление отдельного человека
противопоставить себя окружающей общности  единоверцев.  Строго  говоря,
само слово "католический" произошло от древнегреческого "кафоликос"="со-
борный" (не случайно и сегодня главы православных армянской и грузинской
церквей так и именуются - католикос).
   Второй важный момент: и католицизм, и  православие  начисто  отрицают
железную предопределенность в судьбе христианина. Проще говоря, Бог дает
человеку свободу выбора, а остальное уже зависит от  самого  человека  -
погубить свою бессмертную душу греховными поступками или обрести  вечное
блаженство.
   "Протестантская этика", выработанная наследниками Лютера, Кальвина  и
подобных им фанатиков "реформ", провозглашает как раз обратное:  еще  до
рождения человека вся его жизнь, равно как и судьба, железно предопреде-
лены Творцом. Жизнь, по этой теории, видится не ежедневно  предоставляю-
щимся шансом выбора меж греховным и добродетельным,  а  некоей  узкой  и
глубокой траншеей, по которой человек обречен двигаться.
   Легко понять, какие выводы были сделаны  из  этого  для  повседневной
жизни: если человек богат, богатство само по себе, автоматически  делает
его праведником. Если человек беден, он не заслуживает ни капли жалости,
сочувствия, помощи - так ему "на роду написано". Более того: делая добро
такому, предстаешь нарушителем воли Божьей...
   Ну, а всевозможные "дикие туземцы" обречены на то, чтобы быть  покор-
ными слугами "белого праведника", одушевленными вещами -  в  силу  того,
что у белого есть божьей волею мушкет и кираса, а у голого негра  ничего
подобного нет...
   Именно протестантские Англия и Голландия начали то, что  в  учебниках
именуется "промышленной революцией". Заметим в  скобках,  что  революция
эта проводилась типично большевистскими методами.  Для  набирающих  силу
мануфактур был необходим не свободный человек  с  чувством  собственного
достоинства и некоторой материальной независимостью (этот  заломит  цену
за свою работу, и обходиться с ним придется  уважительно),  а  люмпен  в
лохмотьях, с которым можно не церемониться. А потому в  Англии  махровым
цветом расцвело так называемое "огораживание" - когда власти  (за  четы-
реста лет до русских большевиков!) разрушали крестьянскую общину,  отни-
мая у крестьян их собственность, т.е. землю. Хваленые "рыночные"  методы
здесь как раз не действовали - нужно было создать резерв голозадой  "ра-
бочей силы". Трудовые резервы, как это потом именовалось  в  СССР...  По
данным английских историков, около десяти процентов взрослого  трудоспо-
собного населения страны скиталось по дорогам, не в силах найти средства
к существованию. Им отрубали руки и уши по "закону против бродяг", клей-
мили, вешали. В стране вспыхивали восстания - и  вновь  горели  деревни,
возглавивших бунты монахов вешали на колокольнях, народу попроще отруба-
ли голову прямо на придорожном бревне.
   Впоследствии, когда протестанты отправились искать счастья  за  океа-
ном, именно их потребности в бесправной рабочей силе привели к  гнусноп-
рославленному расцвету африканской работорговли, когда на Черном  конти-
ненте погибла древняя самобытная культура тамошних государств и миллионы
людей превратились в рабочий скот. Протестанты захватили Индию, а  впос-
ледствии под дулами пушек заставили китайцев потреблять опиум...
   (Кстати, о колонизации Америки. Известный писатель Алекс  де  Токвиль
сто пятьдесят лет назад  написал  примечательные  строки:  "Несмотря  на
беспрецедентные злодеяния, испанцы, покрывшие себя несмываемым  позором,
не смогли не только истребить индейцев, но  даже  запретить  им  пользо-
ваться равными правами. Американцы в Соединенных Штатах с легкостью  до-
бились и того, и другого - спокойно, в  рамках  законности,  прикрываясь
филантропией, не проливая крови, не нарушая в глазах мировой  обществен-
ности ни одного из своих "высоких" принципов морали". Это - к вопросу  о
католиках и протестантах...)
   В нашей виртуальности ничего этого, можно предполагать с большой  до-
лей вероятности, не произошло бы. Конечно, были бы  свои  кровопролития,
войны и беды, но, подозреваю, не в пример менее несчастий обрушилось  бы
на Европу. Наверняка меньше сил и рвения уделялось  бы  так  называемому
"техническому прогрессу" - то есть бездумному нагромождению  технических
новинок, которые, по большому счету, уничтожают природные ресурсы и сре-
ду обитания, способствуют росту жертв войны, но никого  еще  не  сделали
счастливым. Равным образом, не исключено, удалось бы ввести  в  какие-то
разумные рамки "научную любознательность" - тупое удовлетворение  своего
любопытства за счет всех остальных членов общества,  которое  давно  уже
лежит вне морали и этики. Любая попытка робко спросить: "Зачем?" вызыва-
ет презрительные усмешки и попреки в "отсталости" - зато не подвергаются
осуждению высоколобые мыслители, у коих при виде атомного взрыва не  на-
ходится иных слов, кроме восхищенной реплики: "Какая великолепная  физи-
ка!"
   Конечно, бессмысленно было бы призывать жить при лучине и  бить  рыбу
костяной острогой. Однако и порожденные "протестантской этикой" крайнос-
ти - бездумный "технический прогресс", бесполезное в итоге "развитие на-
уки" восторга не вызывают.
   Каким был бы наш двадцатый век в результате развития Европы по  като-
лическим канонам? Гораздо менее техногенным, конечно. Возможно, мы  сей-
час с удивлением взирали бы на первые паровозы и изрыгающие  черный  дым
"пироскафы", а славу исследователей Америки и Африки несли бы не далекие
предки европейцев, а наши деды, в большинстве своем еще живые. Возможно,
самобытные культуры Америки, Африки, Индии,  Дальнего  Востока,  избежав
европейского завоевания, создали бы в сочетании с  католической  Европой
совершенно другую цивилизацию, не столь занятую гонкой за золотом и  ус-
пехом, не грозящую в кратчайшие сроки уничтожить все живое  на  планете.
Несомненно одно: духовности было бы не в пример больше, а  следовательно
- больше душевного спокойствия, доброты и любви.
   Увы, на пути к этому варианту зловещей  тенью  высится  фигура  князя
Владимира - тирана, развратника, братоубийцы (возможно,  и  отцеубийцы),
впрыснувшего в вены Руси отдающий тленом византийский яд,  чье  действие
сказывается даже сегодня, когда от  Византии  остались  одни  воспомина-
ния...
 
   ВИРТУАЛЬНОСТЬ-2: ПОЛУМЕСЯЦ НАД РОССИЕЙ
 
   Была ли вероятность для России IX  столетия  принять  вместо  христи-
анства ислам?
   Вполне, и не столь уж малая. Начнем с того, что ислам, в общем,  мен-
талитету русского человека нисколько не противоречит (что в разное время
доказали многочисленные беглецы  из  нашего  отечества  в  мусульманские
страны, принимавшие тамошнюю веру без особых треволнений - начиная с ка-
заков и кончая солдатами кавказских полков. Иные из этих беглецов дости-
гали крайне высокого положения). Разве что запрет на спиртное  несколько
удручает - но, откровенно говоря, его в мусульманском мире частенько на-
ходили способ обойти.
   Что гораздо более важно, ислам в своей фундаментальной  основе  вовсе
не несет какого-то отрицательного заряда. По сути, та  же  "соборность",
что и в христианской церкви, то же отсутствие разделения по национально-
му признаку, аналогичное словам Христа "под солнцем моим (т.е. в  церкви
моей - А.Б.) несть ни эллина, ни иудея". И,  наконец,  почитание  многих
святых и праведников, которых почитают и христиане. Не зря в Коране  на-
писано: "Ближе всех к нам христиане", точнее: "Самые близкие по любви  к
уверовавшим те, которые говорили: "Мы - христиане!" (Сура 5, "Трапеза").
И далее: "Прокляты те из сынов Исраила, которые не веровали языком Дауда
и Исы, сына Марйам!" Дауд - библейский царь Давид, Иса - Иисус, Марйам -
Дева Мария [92].
   К сожалению, в формировании некоего подсознательного страха перед му-
сульманством повинны европейские  пропагандисты,  по  сути,  поставившие
знак равенства меж исламом как учением и бородатым экстремистом с  авто-
матом наперевес. Как будто в иных  религиях  не  бывало  экстремистов...
Никто не станет называть террористов из  каких-нибудь  "красных  бригад"
"христианскими фанатиками" - однако боевик-мусульманин  сплошь  и  рядом
будет назван "исламским фанатиком", с упором, как правило,  даже  не  на
второе, а на первое слово".
   Дело в том, что ислам, по большому счету, откровенно злит самим своим
существованием кое-кого из тех самых сторонников "протестантской этики".
Тех, кто склонен именовать "свободой и демократией" механическое перене-
сение своих установлений и порядков на другие страны, без всякого  учета
их национальной самобытности. Меж тем нынешние исламские страны вовсе не
"отсталы" и не "фанатичны" - там просто-напросто отстаивают свое  закон-
ное право жить так, как жили их деды и прадеды, справедливо полагая, что
тринадцативековая история развития под знаменем ислама представляет  со-
бой слишком большую ценность, чтобы от нее можно было  легко  отказаться
ради сомнительного "прогресса".
   Самый яркий пример полнейшего непонимания "образованным  Западом"  (и
нашей образованщиной, уточню) особенностей и специфики исламского мира -
дело Салмана Рушди. Последнего нам усиленно навязывают в качестве "борца
за свободу творчества", которого узколобые фанатики отчего-то приговори-
ли к смерти.
   Отчего-то? Есть такие понятия "святотатство" и "богохульство". А так-
же знаменитое высказывание о том, что свобода есть осознанная  необходи-
мость. Проще говоря, есть святые вещи, которые должны быть избавлены  от
экспериментов под названием " свобода творчества". Меж тем Рушди в своих
"Сатанинских стихах" "изблевал", пользуясь  старым  русским  выражением,
"версию", которая стала оскорблением для любого верующего мусульманина -
версию о том, что якобы вдохновителем при написании части Корана для Му-
хаммеда послужил не Аллах, а Сатана...
   Нам просто-напросто трудно понять, какой гнусностью  это  выглядит  в
глазах ревностно верующего приверженца ислама. Мы сами, увы,  далеко  не
так ревностны в своей вере - а потому преспокойно сглотнули роман  Стру-
гацких "Отягощенные злом", где в грязно-пародийной манере журнала  "Без-
божник" излагается жизнеописание евангелистов. Но это так, к слову...
   Возвращаясь к исламу, стоит упомянуть, что в свое время он  распрост-
ранился по всей Северной Африке практически мирным  путем.  Города  сами
открывали ворота перед мусульманскими войсками - поскольку новая жизнь и
новое учение ка