не показалось мне,  тот гяур
живой!
     Сафар-бей круто   повернулся  и  почти  бегом  бросился  назад  в
подземелье. Аскер еле поспевал за ним.
     Звенигора и  вправду  был  жив.  По  его  телу  время  от времени
пробегала  дрожь.  Сафар-бей  выхватил  ятаган   и   рассек   веревку.
Отяжелевшее  тело  казака упало ему на руки.  Ага положил его на пол и
велел Джаббару принести охапку соломы и кусок полотна.
     После перевязки  Арсен  задышал  ровнее  и медленно открыл глаза.
Сафар-бей опустился возле него на колено.
     - Ты слышишь меня, гяур? - спросил он, наклоняясь. - Очнись! Рана
твоя неглубокая,  пуля скользнула по черепу. Ты родился под счастливой
звездой... Тебя только оглушило. Опомнись!
     Но Звенигора,  видно,  очень   обессилел.   Мокрые   веки   снова
закрылись.
     Сафар-бей поднялся:
     - Джаббар,  оставляю  этого  узника на тебя.  Ты отвечаешь за его
жизнь головой.  Слышишь?  Он мне нужен только живой!  Дашь  ему  есть,
пить... Береги пуще глаз своих, пока не приеду. Понял?
     - Понял, ага. Понял!
     Сафар-бей еще   немного   постоял   над   Звенигорой,  сморщив  в
задумчивости лоб.
     Какую тайну прячет в глубине своей памяти этот гяур? Почему и как
скрестились их судьбы?  Почему имя Ненко  всю  жизнь  преследует  его,
стучит  в сердце?  Не с этим ли связано его раннее детство,  о котором
кое-когда всплывают отдельные неясные воспоминания?  Как  бы  хотелось
проникнуть в то далекое прошлое! Может, и у него где-то есть родители,
братья и сестры? Он знал, что некоторые янычары находили своих родных.
А ему хотя бы узнать,  кто он и откуда...  В мрачном раздумье поднялся
Сафар-бей из подземелья.

НЕНКО

1

     К вечеру Арсену стало лучше.  Открыл глаза и затуманенным  взором
обвел мрачные стены подвала. Тихо. Темно. Куда же девались Сафар-бей и
Гамид?  Неужели им надоело истязать его? А-а... Они, кажется, говорили
что-то о походе на гайдутинов... о походе на Младена!..
     Сознание мгновенно  прояснилось.  Звенигора  приподнялся  и  сел.
Резкая  боль в виске.  Потрогал рукой - тугая повязка из полотна.  Это
удивило его.  Он не помнит,  чтобы перевязывал себя.  Тогда кто же это
сделал?  Неужели  Сафар-бей?  А  это что?  Смотри-ка!  Даже воду и еду
поставили!
     Не найдя ответа на все эти вопросы, Арсен решил действовать.
     Хотя и поел, чувствовал себя прескверно. Нестерпимо болела спина,
голова кружилась. Превозмогая слабость и боль, придерживаясь за стену,
встал на ноги и прислушался. Вокруг царила глухая тишина.
     Медленно поднялся по ступеням к двери,  приник глазом к щели.  Во
дворе смеркалось.  Интересно, охраняют ли его? Легонько нажал на дверь
плечом - она скрипнула.
     В тот же миг кто-то кашлянул. Загремел засов, и в подвал заглянул
аскер.
     - А-а, гяур! Тебе лучше? Пришел в себя?
     - Да...  лучше  бы  и  некуда,  -  ответил,  еле шевеля разбитыми
губами, Звенигора.
     - Ну так и лежи спокойно, пока ага не вернется.
     - А когда он вернется?
     - Как только поймает разбойника Младена.
     Итак, Сафар-бей...  нет,  не  Сафар-бей,  а  Ненко,  сын  воеводы
Младена,  выступил  с войском против своего отца!  Какая жестокая игра
судьбы...  Какой адский замысел вынашивал Гамид с тех пор,  как выкрал
детей  воеводы!  И  как  все  сплелось теперь в один неразрывный узел:
Младен,  Анка, Сафар-бей, Адике... Только Якуб, он и Гамид знают тайну
этих людей. Но Гамид никогда добровольно ее не раскроет, а Якуб и он -
в заточении!
     А в  это  время  Сафар-бей  со  своими людьми пробирается горными
тропами к Чернаводе...  У него достаточно войск, чтобы уничтожить всех
сторонников воеводы,  а самого Младена, живого или мертвого, притащить
к беглер-бею.
     Необходимо во   что  бы  то  ни  стало  предупредить  Младена  об
опасности,  а главное,  о том,  что  Сафар-бей  -  это  Ненко!  Нельзя
допустить,  чтобы сын убил мать и отца!  Или,  наоборот, сам Сафар-бей
погиб от руки Младена или его воинов...
     Но как предупредить? Как вырваться отсюда?
     Раздумывал Звенигора недолго.  Выход один - через двери.  Другого
нет.  А  двери  закрыты и ключи у аскера.  Следовательно...  без крюка
никак не обойтись.  Слаб он,  Арсен,  еще очень,  но и крюк теперь  не
такой  прочный.  Арсен  вновь  ухватился  за  него,  начал  сгибать  и
разгибать вперед - назад...  Вперед - назад... Вот уже крюк стал более
податливым и наконец сломался у основания.  Загнав острие в щель между
камнями,  Звенигора выпрямил его и, оторвав от шаровар карман, обернул
им  отломанный  конец,  чтобы  удобней  было  держать в руках.  Сердце
радостно забилось... Слава богу! Теперь есть оружие - настоящее, такое
же  опасное,  как  кинжал  или копье!  Теперь его судьба в собственных
руках.
     Немного отдохнув  и  снова подкрепив силы едой,  Звенигора громко
заохал, застонал. Послышался голос аскера:
     - Чего тебе, гяур?
     - Ой, что-то мне плохо!.. Сюда! Скорее!..
     Громыхнули двери.  На  пороге с фонарем в руке появился аскер.  В
тот же миг Звенигора выступил из темноты и изо  всех  сил  ударил  его
крюком в грудь. Тот только охнул и тяжело опустился на землю...
     Звенигора быстро сорвал с аскера одежду,  переоделся, взял ятаган
и кинулся вверх.
     Прячась в тени,  осторожно пробрался к калитке, что вела к домику
Сафар-бея.  Часового не было.  В саду пахло розами, шелестели верхушки
деревьев, вкрадчиво шуршали под ногами мелкие камешки.
     В одном окне тускло мигал свет.  Арсен заглянул в щель,  надеясь,
что увидит Златку или Якуба.  Но там,  склонив голову на стол,  дремал
аскер.
     - Срочный приказ Сафар-бея! - стукнул в окно Звенигора.
     Не помышляя  об опасности,  аскер появился на крыльце,  почесывая
пятерней обнаженную грудь.  Не успел он промолвить и  слова,  как  его
свалил удар по темени.  Связав руки и ноги, Арсен втянул его в комнату
и затолкал под кровать. Выживет - его счастье.
     Из соседней  комнаты  послышались приглушенные голоса.  Звенигора
бросился к дверям, рванул их на себя. Они были заперты.
     - Златка, Якуб! Вы здесь?
     - Кто там? Неужели это ты, Арсен? - взволнованно спросил Якуб.
     - Я! Откройте скорее!
     - Легко сказать! Мы под замком.
     Звенигора поднял  свечу.  Отодвинул тяжелый кованый засов.  Двери
распахнулись. На пороге стояли встревоженные Якуб и Златка.
     - Друг, как ты сюда попал? Один! Ночью! - удивился Якуб. - Где же
Сафар-бей?
     - Лучше спроси, кто такой Сафар-бей!
     - Как тебя понимать?
     - Сафар-бей - это Ненко!  Понимаешь - Ненко, сын воеводы Младена,
брат Златки!..
     Якуб и  Златка  оторопели.  В  глазах  -  ужас.  Они  как к земле
приросли. Новость сразила обоих.
     - Не  может  быть!  -  выдавил наконец из себя Якуб.  - Где же он
сейчас?
     - Кто  может  знать,  где  он  сейчас!  Утром выступил в поход на
Чернаводу, чтобы захватить в плен или убить Младена.
     - О аллах!..  - простонал Якуб. - Может, ты ошибся, Арсен? Может,
Сафар-бей вовсе не сын воеводы?
     - Я видел у него на руке три длинных шрама... Помнишь?
     - Как не помнить!
     - Я  видел его встревоженные глаза,  когда он услышал от меня имя
"Ненко".  Он  что-то  помнит...  Хотел  расспросить  меня,  но   Гамид
выстрелил  из  пистолета  мне  в  голову.  Я  потерял сознание.  Когда
опомнился, ни Гамида, ни Сафар-бея уже не было.
     - Так и Гамид здесь?
     - В том-то и дело.
     - Аллах экбер!.. - простонал Якуб. - Ты снова сводишь меня с этим
мерзавцем!  Круг замыкается на той же земле,  где начал возникать. Это
хорошая примета.  Теперь,  Гамид,  ты не ускользнешь из моих рук!.. Но
что же нам делать с Ненко и  Младеном?  Может  произойти  непоправимая
беда!
     - Мы должны  предупредить  их  встречу!  Лучше  всего  рассказать
Сафар-бею  все  откровенно,  чтобы  знал,  кто он такой и кто для него
воевода Младен.
     - Как же это сделать? Разве мы можем выйти отсюда?
     - Вы свободны.
     - А наш часовой?
     Звенигора показал на ноги, что торчали из-под кровати.
     - Он нам не помеха. Пошли!

2

     После того как Гамид напал на замок со стороны сливенской дороги,
Сафар-бей зашел с тыла и, подождав, пока гайдутины ввяжутся в бой, дал
приказ идти на приступ.
     Сверху, один за другим,  стали спускаться янычары.  У каждого  за
плечами  свернутая  крепкая  веревочная  лестница  с  большим железным
крюком - лапой.
     - На штурм! На штурм! - закричал Сафар-бей.
     Со свистом метнулись вверх крюки.  Одни упали  назад,  но  многие
зацепились за стену.  По ним стали карабкаться вверх первые смельчаки;
захлопали на ветру широкие шаровары.
     За первой волной нападающих полез и Сафар-бей.
     Воеводы Младена в замке не было.  Как только донесся шум  боя  со
сливенской дороги, он оставил в крепости полтора десятка гайдутинов, а
с остальными помчался на помощь своим.  За старшего  в  замке  оставил
великана  Ганчо,  отважного,  но  не  очень  умного  и рассудительного
гайдутина.  В другой обстановке воевода не доверил бы  ему  замка,  но
теперь,  когда  со  стороны Хладной горы нападения не ожидалось,  а на
сливенской дороге разгорался  жаркий  бой,  на  Ганчо,  думал  Младен,
вполне можно положиться.
     Но Ганчо  всех  подвел.   После   отъезда   воеводы   большинство
гайдутинов взобралось на западную стену,  откуда была видна сливенская
дорога.  Сюда же пришла и Анка.  Ганчо с пятью гайдутинами  стояли  на
юго-западной  стене,  как  раз  напротив  Хладной  горы.  Но  когда со
сливенской  дороги  донеслись  громкие  крики  и  выстрелы,  Ганчо  не
выдержал  и  перешел  на западную стену.  И его товарищи,  не очень-то
подчиняясь Ганчо, как старшему, один за другим тоже перешли туда.
     Появление янычар  в  тылу  всех ошеломило.  Послышались тревожные
крики: "Нас обошли! Мы пропали!.."
     Ганчо тогда понял,  какую допустил ошибку.  Но исправить ее можно
было разве что ценою собственной жизни.  Во всяком случае, сдать замок
и предстать живым перед воеводой он и не мыслил.  Надо спасать то, что
еще возможно!
     - Драгомир,  -  обратился  он  к  старому  пушкарю,  - дай сигнал
воеводе,  что мы в опасности.  А вы, Светозар и Павелчо, спасайте пани
Анку.  Выведите ее из замка...  Остальные - все за мной! Выбьем янычар
или умрем, другари!
     Он первым  бросился  навстречу врагам,  которые уже спускались во
двор за домом  воеводы.  Одновременно  рявкнула  пушка:  это  Драгомир
известил воеводу о нависшей над замком угрозе.
     Видя, что отбросить янычар не удастся,  Ганчо решил остановить их
между домами, разделявшими двор пополам.
     - Переворачивайте возы!  Тащите сюда все - перегородим проход!  -
кричал   он,  нанося  саблей  удар  янычару,  опередившему  других.  -
Продержимся, пока подойдет воевода!
     Моментально проход был загорожен. Кроме большого воза, на котором
гайдутины возили дрова,  сюда полетели скамьи,  бочки, бревна... Ганчо
взобрался  наверх и,  воодушевляя товарищей,  ловко орудовал длиннющим
боздуганом.
     Разгорелся бой.  Гайдутины отчаянно отбивали натиск. Упали первые
янычары.  Нападающие замешкались...  Никто не хотел лезть вперед,  где
свистел,   наводя   ужас,   боздуган  Ганчо.  Сафар-бей  выстрелил  из
пистолета,  но Ганчо,  как заколдованный,  остался невредимым.  Только
улыбнулся зловеще и стукнул боздуганом по дышлу. Дышло переломилось, и
обломок его со свистом пролетел над головами ужаснувшихся янычар.
     - Бейте поганых! - гремел Ганчо. - За Болгарию! За Болгарию!..
     Сзади к нему приблизился Павелчо, дернул за штанину:
     - Ганчо, пани Анка отказалась уходить из крепости. Что делать?
     Ганчо оглянулся и замер.  Через двор к бойцам  направлялась  жена
воеводы  - в черном платье,  стройная и суровая,  с саблей в руке.  За
нею,  в чем-то убеждая,  торопился Светозар,  молодой русый  гайдутин.
Видно,  уговаривал,  умолял ее возвратиться,  но она словно не слышала
его слов.
     Ганчо спрыгнул с воза.
     - Пани Анка! Мать наша! Остановись! - Он раскинул перед ней руки.
- Дальше не пущу! Там смерть! Что скажет воевода...
     - Мы не должны сдать замок,  Ганчо!  Я  останусь  здесь.  Янычары
прорвутся в тыл Младену только через мой труп!
     Каким бы ни  был  недалеким  Ганчо,  он  сообразил,  что  никакие
уговоры теперь не помогут.  Анка не отступится от своего. Что ж, пусть
остается.  Он шепнул Светозару, чтобы тот ни на шаг не отходил от нее.
А вслух произнес, как клятву:
     - Пани матка,  мы не отступим ни на шаг.  Верь нам!  Только очень
прошу,  заклинаю:  не подходи к нам!  Укройся в доме или в воротах. Ну
же!..
     - Ты  добр,  Ганчо.  Но лишних слов не нужно...  Смотри,  янычары
рвутся вперед! Твое место там!
     Ганчо обернулся,  бой закипел с новой силой.  Кое-где янычары уже
взобрались на завал.  Блестели окровавленные сабли.  Падали с  криками
раненые и убитые. Гайдутины еле сдерживали свирепый натиск врага.
     Послышался голос Сафар-бея:
     - Вперед, правоверные! Рубите гяуров! Не жалейте никого! Возьмите
живой только ту тигрицу!..
     Ганчо, как   разъяренный   барс,   метнулся  в  самую  гущу  боя.
Боздуганом,  как молотом,  раскроил голову какому-то толстому янычару,
столкнул с воза другого и увидел богато одетого агу. Сафар-бей! Вот до
кого ему добраться бы!
     Но между  ним  и  Сафар-беем  два ряда янычар!  Разве прорвешься!
Остается одно - распрощаться с боздуганом,  который  верой  и  правдой
служил  ему  много  лет...  Ганчо  сорвал  с  запястья ременную петлю,
раскрутил  боздуган  над  головой  и  бросил...  Тут  бы  и  расстался
Сафар-бей  с жизнью,  не пробеги между ним и Ганчо янычар.  Несчастный
сам налетел на тяжелую железную булаву с острыми  шипами  и  рухнул  с
разбитой головой...
     Перепуганный Сафар-бей с  отвращением  вытер  лицо,  забрызганное
кровью  своего  спасителя.  У его ног корчился умирающий.  Рядом лежал
гайдутинский боздуган.
     - Великий аллах! - прошептал помертвевшими губами ага, представив
себя на месте янычара.
     К аге подбежал аскер Кагамлык. Быстро вытащил из колчана стрелу:
     - Сейчас я этого мерзкого гяура, собаку!..
     Ганчо вздрогнул  всем  телом,  покачнулся  назад.  Слишком близко
оказался от него Кагамлык - лучший стрелок с верным глазом  и  сильной
рукой. Посланная им стрела пронзила грудь гайдутина под самым сердцем,
словно иголка  льняную  рубашку.  Ганчо  обеими  руками  схватился  за
тоненькую  стрелу,  с  удивлением  взглянул на нежное черное оперение,
будто спрашивая:  "Неужели это ты - смерть моя?" - а  вытащить  ее  из
раны  уже не имел силы.  Глаза остекленели,  сильные ноги,  что носили
гайдутина чуть ли не по всей необъятной горной Планине, подкосились, и
Ганчо упал с воза вниз... Успел только крикнуть:
     - Держитесь, други!
     Янычары завыли  от  радости.  Сафар-бей  ударил  саблей  по  руке
какого-то гайдутина и вскочил на воз,  загроможденный телами убитых  и
раненых.
     Гайдутины падали один за другим, но не отступали. Вот их осталось
только пятеро. На каждого наседали по двое и по трое врагов. Остальные
янычары растаскивали завал,  чтобы зайти гайдутинам в тыл.  С грохотом
упали бревна, наваленные между возом и стеною дома.
     Янычары завизжали, кинулись к Анке.
     Жена воеводы подняла саблю и пошла им навстречу.
     - Да живея Болгария! - крикнула громко.
     Несмотря на  свои  сорок  пять лет и тяготы гайдутства,  она была
стройная,  подтянутая, красивая. "Наша мать" - так звали ее гайдутины,
вкладывая  в  эти слова всю свою суровую и нежную любовь.  (Гайдутство
(болг.) - повстанческая жизнь и деятельность гайдутинов.)
     Янычары переглянулись.   Как  знать,  помнят  ли  они  приказание
Сафар-бея взять ту женщину живой?  Анка же  смело  шла  им  навстречу,
гордо подняв голову.
     Ее заслонил Светозар.
     - Другари,  ко мне! -закричал он в отчаянии, понимая, что один он
недолго сможет продержаться. - На помощь!..
     Снова выстрелила  пушка.  На этот раз Драгомир развернул ее жерло
во двор,  и каменное ядро со свистом врезалось в гущу  янычар.  Бросив
бесполезное  теперь  орудие,  старый  пушкарь  спрыгнул  со  стены  и,
потрясая над головой боздуганом, бросился на помощь другу:
     - Держись, Светозар! Иду!
     Он подоспел вовремя: над молодым гайдутином засверкали янычарские
сабли. Драгомир сбил одного с ног. Другой стал отступать. Подбодренный
помощью, Светозар насел на него и прикончил точным ударом сабли.
     Но силы  были  слишком  неравны.  Пали последние защитники замка,
которые отстаивали  сооруженный  наскоро  завал.  Один  лишь  Павелчо,
залитый кровью, с отсеченной рукой, кое-как еще отбивался.
     - Арканьте их! Берите живьем! - приказал Сафар-бей.
     Павелчо сбили с ног, схватили. Над Анкой, Светозаром и Драгомиром
прошуршали тонкие  длинные  арканы  с  натертыми  салом,  чтоб  быстро
затягивались, петлями. Анка успела перерубить один, но другой обвил ее
тело, и женщина упала.
     Светозар с  Драгомиром не давали себя заарканить.  Встали спина к
спине и саблями рубили веревки.  Видя,  что  Анке  помочь  невозможно,
стали постепенно отходить к воротам. Гурьба янычар преследовала их.
     Вдруг за стенами замка послышались крики,  топот ног...  Подмога!
Гайдутины  удвоили  усилия.  Светозар,  который стоял лицом к воротам,
сделав быстрый выпад вперед,  прорвал кольцо врагов, метнулся под арку
и  эфесом  сабли  выбил  засов.  Под натиском многих тел ворота широко
распахнулись.  В замок влетели  десятка  два  гайдутинов  во  главе  с
воеводой.
     То, что они увидели во дворе,  поразило их словно громом.  Вокруг
одни янычары.  Несется многоголосое "алла". Первую минуту даже воевода
растерялся,  побледнел.  Отстоять замок почти невозможно. Где же Анка?
Что с нею?..
     И как бы отвечая на его мысли, Светозар крикнул:
     - Она там! Жива! Ее схватили!
     В этот же миг Светозар качнулся: стрела впилась ему в плечо. Юнак
вырвал ее и отбросил в сторону.
     - Ничего, это пройдет... - прошептал. - Спасайте Анку!
     Эти слова  вывели воеводу из оцепенения.  Он быстро окинул взором
поле боя:  враг,  удивленный появлением свежих сил, перестраивал ряды.
Воевода  правой  рукой  выхватил  саблю,  а левой - пистолет и ринулся
вперед. За ним помчались гайдутины...
     Бой закипел  с  новой  силой.  Хотя гайдутинов намного меньше,  в
тесном дворе не развернуться,  и они  бились  почти  один  на  один  с
врагом.  Только  на  место  упавшего янычара тут же вставал другой,  а
вместо убитого или смертельно раненного  гайдутина  -  легко  раненные
продолжали  сражаться  -  никто  уже не вставал.  Повстанцы удваивали,
утраивали усилия, чтоб заменить тех, кто пал.
     Сражаясь с каким-то янычаром,  воевода вдруг увидел жену. У входа
в их дом двое аскеров заламывали ей руки за спину,  а третий  связывал
веревкой.  Одежда порвана, черные, пышные, с проблесками седины волосы
рассыпались по плечам.
     - Анко-о!..
     Женщина встрепенулась. Отчаянный крик вырвался из ее груди:
     - Младен!
     Ей зажали рот, потащили за угол дома.
     Воевода разрядил пистолет в грудь ближайшего янычара,  хотя берег
пулю на крайний случай, и, перепрыгнув через труп, ринулся следом. Это
было  безрассудно,  так  как  за  ним  успел  проскочить  только  один
Светозар.  Остальные  гайдутины  остались  за  строем  янычар,   сразу
сомкнувших разорванный ряд.
     Сафар-бей, услышав крик  Анки,  понял,  что  здесь  сам  воевода.
Зловещая улыбка скривила его красивые губы.
     - А-а, попался, горный беркут! - с ненавистью прошептал про себя.
-  Теперь  не  вырвешься!  -  Он спрыгнул с бревна,  на котором стоял,
управляя боем, резким окриком подозвал к себе десяток янычар. - Видите
того гайдутина?  В черном жупане.  Это сам воевода Младен!..  Заходите
ему в тыл!
     Сафар-бей загородил  дорогу  воеводе  и  скрестил  с  ним  саблю.
Звякнул металл о металл.  У воеводы крепко сжаты  губы,  бледное  лицо
покрыто  потом.  Сафар-бей зловеще ска