гда вы меня поймете,  мосье
Пенденнис, если я вам скажу, что вы подлец. Мосье Пенденнис,  вы  -  подлец,
слышите? (франц.).}
 - Что такое? - вскричал Пен, круто поворачиваясь к нему.
 - Вы понимаете значение этого слова  и  как  на  него  должен  ответить
благородный человек? - повторил артист, уперев руку в бок.
 - Ответ будет тот, что я вышвырну вас в  окно,  наглый  вы  негодяй!  -
заорал мистер Пен, бросаясь на француза и очень возможно, что он привел  бы
свою угрозу в исполнение, ибо окно находилось рядом, а  противник  был  явно
слабее его, когда бы их не разняли капитан Слонки и другой офицер когда  бы
не завизжали дамы, когда бы не смолкли скрипки когда бы вся толпа танцующих
не устремилась в их сторону когда бы Лора, стараясь  разглядеть  что-нибудь
поверх чужих голов, не стала  в  тревоге  умолять,  чтобы  ей  сказали,  что
произошло когда бы Стронг вовремя не примчался из буфета и не  увидел,  что
Альсид, скрежеща зубами, ругается по-гасконски, а у Пена глаза мечут молнии,
хотя он, помня о присутствии дам, прикидывается совершенно спокойным.
 - Что случилось? - спросил Стронг по-испански.
 - Я кавалер Июльского ордена, -  выкрикнул  Мироболан,  колотя  себя  в
грудь, - а он меня оскорбил.
 - Что он вам сказал?
 - Il m'a  aele  cuiiier  {Он  назвал  меня  поваром  (франц.).},  -
прошипел француз.
 Стронг едва удержался от смеха.
 - Пойдемте со мной, бедный мой шевалье, -  сказал  он.  -  Разве  можно
ссориться  при  дамах!  Пойдемте,  я  лично  передам   ваш   вызов   мистеру
Пенденнису... Бедняга не в своем уме, - шепотом объяснял он тем,  кто  стоял
поближе в то время как другие, и среди них  встревоженная  Лора,  собрались
вокруг Пена и допытывались у него о причине ссоры.
 Пен уверял, что не знает.
 - Этот тип предложил руку одной молодой леди, а я сказал, что он повар.
Тогда он обозвал меня подлецом  и  вызвал  на  дуэль.  Признаюсь,  это  меня
возмутило и если бы вы, господа, не удержали меня,  я  бы  вышвырнул  его  в
окно.
 - И поделом ему, черт возьми. Так им и надо,  чертовым  иностранцам!  -
решили мужчины.
 - Впрочем, я... я очень сожалею, если обидел его, - добавил Пен, и Лора
порадовалась, услышав эти слова, а кто-то из молодых щеголей возразил:
 - Да ну его - что с ними церемониться, с нахалами.
 - Ты ведь предложишь  ему  помириться,  верно,  Пен?  -  сказала  Лора,
подходя ближе. - Может быть, иностранцы щепетильнее  нас,  и  обычаи  у  них
другие. Если бы ты обидел бедняка, ведь  ты,  я  знаю,  первый  попросил  бы
прощенья, верно?
 Ее лицо сияло такой ангельской добротой, что Пен взял ее за  обе  руки,
заглянул ей в глаза и ответил, что, конечно, попросил бы.
 "Как эта девушка меня любит! - подумал он. - Может быть,  теперь  же  и
поговорить с нею?.. Нет, потом, сперва нужно выпутаться  из  этой  идиотской
истории с французом".
 Лоре так же хотелось удержать его в зале, как ему - уйти.
 - Ты не хочешь протанцевать со мной вальс? - спросила она.  -  Я-то  не
боюсь с тобой вальсировать.
 Слова ее были подсказаны добрым чувством,  но  пришлись  некстати.  Пен
сразу вспомнил, как свалился на мисс Бомбл и на драгуна,  отбросив  Бланш  к
стене, как он лежал на полу и все над ним  смеялись,  в  том  числе  Лора  и
Пинсент.
 - Я больше никогда не буду танцевать, - отвечал он мрачно и решительно.
- Никогда. Удивляюсь, как ты могла об этом заговорить.
 - А все потому, что Бланш от тебя убежала? - лукаво поддела его Лора.
 - Потому, что я не желаю, чтобы надо мной  смеялись...  чтобы  ты  надо
мной смеялась, Лора. Я же видел тебя  и  Пинсента.  Нет,  больше  надо  мной
смеяться не будут.
 - Пен, как тебе не стыдно! - воскликнула девушка,  безмерно  огорченная
болезненным упрямством Пена и его неистовым  тщеславием.  Вот  и  сейчас  он
смотрел в сторону мистера Пинсента такими злыми  глазами,  точно  готов  был
подраться с ним так же, как с поваром. - Кто может  подумать  о  тебе  дурно
из-за того, что ты споткнулся во время  вальса?  Разве  что  Бланш,  но,  уж
конечно, не мы. Ну почему ты такой обидчивый, такой подозрительный?
 И, как нарочно, в эту минуту мистер Пинсент подошел к Лоре со словами:
 - Леди Рокминстер приказала мне просить вас к ужину.
 - Я... я собиралась идти с моим кузеном... - начала Лора.
 - Зачем же? - перебил Пен. - Ты в таких хороших руках, что  во  мне  не
нуждаешься. Я еду домой.
 - Всего лучшего, мистер Пенденнис, - сухо сказал Пинсент (это означало:
"Иди ты ко всем чертям, наглый, ревнивый кривляка, с  удовольствием  дал  бы
тебе по физиономии").
 В ответ мистер" Пенденнис только поклонился и, не обращая  внимания  на
умоляющие взгляды Лоры, вышел из комнаты.
 - Какая тихая, ясная ночь! - сказал мистер Пинсент. - Как ласково шумит
море! Гулять по берегу гораздо приятнее, чем сидеть в этой душной комнате.
 - Очень, - сказала Лора.
 - Какое пестрое сборище! - продолжал Пинсент. - Кого я  только  сегодня
не ублажал по долгу службы - дочек нотариуса, жену аптекаря,  сам  не  помню
кого еще. В буфете какой-то человек чуть не насильно поил меня шампанским...
с виду моряк, очень странно  был  одет  и  кажется,  сильно  навеселе.  Если
занимаешься политикой приходится ладить со всеми этими людьми  -  ничего  не
поделаешь, хотя это нелегко... в  особенности,  когда  мысли  заняты  совсем
другим. - И он слегка покраснел.
 - Простите меня, - сказала Лора.  -  Я...  я  не  слушала...  Меня  так
напугала ссора между моим кузеном и этим... этим французом.
 - Вашему кузену нынче не повезло. Несколько человек на него в претензии
- этот капитан, как бишь его - Слонки? И та дама в красном платье, что с ним
танцевала... и мисс Бланш... и бедный повар... да и  я,  как  видно  ему  не
угодил.
 - Но ведь он меня оставил на ваше попечение, - сказала Лора и,  вскинув
глаза на мистера Пинсента,  тотчас  снова  их  опустила,  как  провинившаяся
маленькая кокетка.
 - Да, за это я ему многое прощаю! -  горячо  воскликнул  Пинсент  Лора
взяла его под руку, и он гордо повел ее к столу.
 Ужин  не  привлекал  ее,  хотя  Ринсер  блеснул  своим  талантом,   как
выразилась наутро местная газета  в  отчете  о  празднике.  Она  была  очень
рассеянна, очень огорчаласб и страдала из-за  Пена.  Капризный  и  ревнивый,
задира и эгоист в гневе резкий, несдержанный и несправедливый, как могла ее
маменька требовать (а Элен бесчисленными намеками именно  требовала),  чтобы
такому человеку она вверила свою судьбу? А если она даже и согласится, будет
ли он счастлив?
 У нее немного отлегло от сердца, когда через  полчаса  показавшиеся  ей
очень долгими, лакей подал ей нацарапанную карандашом записку  от  Пена:  "Я
встретил душку повара внизу, готового к бою, и попросил у него извининия.  Я
рад, что сделал это. Я нынче хотел с тобой поговорить, но подожду,  пока  ты
вернешься домой. Спасибо. Танцуй с Пинсентом хоть всю ночь и будь счастлива.
_Пен_".
 Лора была очень ему благодарна за эту записку -  как  все-таки  хорошо,
что сердце у маменькина любимца отходчивое и доброе!
 Пен сразу же устыдился своего нелепого поведения с Лорой, чьи умоляющие
взгляды преследовали его, как уколы совести уже с порога залы его  потянуло
назад - просить у нее прощения. Но он вспомнил, что с ней  этот  злосчастный
Пинсент. Каяться при нем - нет, это невозможно. И он решил для  начала  хотя
бы помириться с французом.
 Шевалье Стронг, который поджидал его внизу, у лестницы, подошел к нему,
лукаво блестя глазами.
 - Я оставил его в кофейне, - сообщил он. - При нем  пара  пистолетов  и
свеча. Или, может, вы предпочитаете сразиться на шпагах, в живописном уголке
у моря? Мироболан фехтует как бог. На июльских баррикадах  он  один  пронзил
четырех гвардейцев.
 - Черт! Не могу я драться с поваром! - рассердился Пен.
 - Он кавалер Июльского ордена, - возразил Стронг. - У  него  на  родине
ему отдают честь.
 - И вы, капитан Стронг, предлагаете мне дуэль со слугой? - вскричал Пен
вне себя от ярости. - Его-то я просто сдам полицейскому, а... а...
 - А меня пригласите к барьеру? - расхохотался капитан. -  Благодарю  за
честь. Да я пошутил! Не ссоры я ищу, а только мира.  Я  тут  все  возился  с
Мироболаном. Убеждал его, что вы  употребили  слово  "повар"  не  в  обидном
смысле, что должностное лицо в доме - так я выразился - не может ходить  под
руку с хозяйской дочерью, это-де противно обычаям Англии. - И тут он поведал
Пену великую тайну, которую знал от мадам Фрибсби,  -  о  безумной  страсти,
снедавшей беднягу-француза.
 Слушая эту печальную повесть, Артур от души смеялся,  и  гнев  его  как
рукой сняло. Ведь он сам весь вечер ревновал  к  Пинсенту  и  искал  повода,
чтобы поссориться с ним. А как он в свое время терзался от ревности к Дубсу!
Человеку, одержимому такой страстью, он готов был простить  что  угодно  и,
войдя в кофейню, где сидел  Мироболан,  он  протянул  ему  руку  и  произнес
по-французски небольшую речь, в которой сказал,  что  он  iceremet  fache
d'avoir ue ue exreio qui avait  u  leer  moieur  Miroolat,  et
qu'il doait a arole  comme  u  getilhomme  qu'il  e  l'avait  jamai,
jamai... itede {Искренне сожалеет, если употребил выражение,  оскорбившее
мосье  Мироболана,  и  дает  честное  слово  джентльмена,  что  сделал   это
ненамеренно (франц.).}.
 Последнее слово Пен выдумал сам, по сходству с  английским,  и  остался
вполне  удовлетворен  тем,  как  свободно  и  правильно  он  изъясняется  на
французском языке.
 - Браво, браво! - крикнул Стронг, очень довольный, Пеном,  чья  речь  к
тому же немало его позабавила. -  И  шевалье  Мироболан,  разумеется,  берет
назад свои слова и сожалеет, что употребил их?
 - Мосье Пенденнис сам  опровергнул  мои  слова,  -  произнес  Альсид  с
изысканной учтивостью. - Он доказал, что он  u  galat  homme  {Благородный
человек (франц.).}.
 На том они пожали друг другу руки и расстались и  Артур,  послав  Лоре
записку, вверил себя Стронгу и Крепышу.
 Дорогой капитан хвалил поведение Пена, а также его французский язык:
 - Вы молодец,  Пенденнис,  а  по-французски  говорите,  как  Шатобриан,
ей-богу.
 - Я к этому привык еще смолоду, - сказал Пен и у Стронга хватило такта
не смеяться целых пять минут, после чего он разразился  судорожным  хохотом,
причины которого Пенденнис, кажется, не понял до сего дня.
 Уже светало, когда они  простились  у  моста  через  Говорку.  К  этому
времени бал в Бэймуте кончился. Мадам Фрибсби и  Мироболан  катили  домой  в
наемном экипаже Лора с  легким  сердцем  уснула  в  своей  постели  у  леди
Рокминстер а Клеверинги отдыхали в  бэймутской  гостинице,  где  они  сняли
комнаты на ночь. Вскоре после стычки Пена с французом Бланш вышла из буфета,
бледная, как лимонное мороженое. За неимением другой наперсницы она сообщила
своей горничной, что пережила удивительное  приключение...  встретила  очень
странного  человека...  он  знал  того,  кому  она  обязана  жизнью,  -   ее
несчастного... замученного... отважного... убитого отца и еще до  того  как
отойти ко сну, она начала сочинять сонет, посвященный душам предков.

 Итак Пен, с помощью своего друга Стронга, воротился в Фэрокс, не  успев
даже начать тот разговор с Лорой, ради  которого  он  поехал  в  Бэймут.  Но
ничего, можно подождать, ведь она уже завтра будет дома. Настоящей  ревности
к мистеру Пинсенту он не испытывал, будучи уверен,  что  в  этом,  как  и  в
прочих семейных делах, стоит ему попросить - и он получит все, и Лора, как и
его мать, ни в чем ему не откажет.
 Поняв по лицу Элен, что ей не терпится узнать, как все сошло в  Бэймуте
и осуществилась ли ее заветная мечта, Пен весело рассказал о  постигшей  его
беде и смеясь добавил, что тут уж было не до объяснений в любви.
 - Для нежных чувств,  матушка,  хватит  времени  и  тогда,  когда  Лора
приедет домой, - сказал он и победоносно оглядел себя  в  зеркале,  а  Элен,
откинув ему волосы со лба, поцеловала его и, разумеется,  подумала,  что  ни
одна женщина перед ним не устоит и весь тот день она была счастлива.
 А мистер Пен, расставшись с ней, занялся делом: он складывал в чемоданы
книги и платье, разбирал и жег бумаги, вычистил ружье и убрал его  в  чехол
короче - он готовился к отъезду. Ибо этот джентльмен, хоть и  не  прочь  был
жениться, в то же время рвался в Лондон, справедливо полагая, что в двадцать
три года пора наконец начать самостоятельную жизнь,  с  тем  чтобы  возможно
скорее стать богатым человеком.
 Каким путем достичь этой цели, он уже  обдумал.  "Запишусь  в  одну  из
юридических корпораций, - рассуждал он. - Двухсот фунтов мне на  первый  год
вполне хватит, а дальше я, несомненно, смогу зарабатывать своим  пером,  так
живут в Лондоне несколько человек из тех, что были со мною  в  Оксбридже.  У
меня уже есть трагедия, комедия и роман - почти  законченные,  их  наверняка
удастся продать. Значит, я вполне просуществую, не обременяя  матушку,  пока
не стану юристом. А потом приеду домой и порадую ее - женюсь на  Лоре.  Лора
милая, добрая девушка, к тому же очень хороша собой, а если мы будем женихом
и невестой, это удержит меня от искушений, верно, Понто?" Так,  прогуливаясь
с трубкой в зубах  по  своим  владениям  и  беседуя  с  собакой,  этот  юный
мечтатель  строил  воздушные  замки.  "Да,  она  поможет  мне  остепениться,
верно?.. А ты, старик, будешь обо мне скучать, когда я уеду?" - спросил он у
Понто, и пес в ответ завилял хвостом и ткнулся черным носом в руку  хозяина.
Понто лизал ему руку и башмаки, как и все в доме, и мистер Пен принимал  эти
знаки внимания так же, как любой из нас принимает почести и лесть.
 Лора воротилась  домой  только  вечером  и  как  назло  ее  привез  из
Клеверинга мистер Пинсент. Бедняжка не могла отказаться  от  его  услуг,  но
Артур Пенденнис, увидев его, сделался  чернее  тучи.  Лора  это  заметила  и
огорчилась Элен же в своем нетерпении ничего не замечала желая,  очевидно,
чтобы объяснение  состоялось  немедленно,  она  вскоре  после  приезда  Лоры
собралась спать и уже встала с софы, на которой она теперь обычно  проводила
время, пока Лора сидела возле нее с книгой  или  рукоделием.  Но  едва  Элен
поднялась, Лора, вспыхнув, проговорила  чуть  дрожащим  голосом,  что  очень
устала с дороги и хочет спать таким образом, замысел вдовы опять  сорвался,
и мистеру Пену пришлось остаться в неизвестности до завтра.
 Это вынужденное ожидание в прихожей, когда ему  нужна  была  аудиенция,
уязвило его самолюбие. Всемогущему султану  не  подобает  ждать!  Однако  он
смирился и отлично проспал ночь, а когда открыл глаза, было уже утро, и мать
стояла у его изголовья.
 - Пен, милый, вставай! - говорила она. - Не ленись. Ты только посмотри,
какое утро! Я с самой зари не могла сомкнуть глаз, и  Лора  уже  час  как  в
саду. В такое утро грех сидеть в комнатах.
 Пен  рассмеялся.  Не  трудно  было  догадаться,  о   чем   думает   эта
простодушная женщина.
 - Ну и притворщица! - сказал он, целуя мать. - Ну  и  тонкий  дипломат!
Неужели никто не спасется от ваших козней? Вы и на единственного своего сына
имеете виды?
 Элен, ободренная его  веселостью,  тоже  засмеялась...  закраснелась...
затрепетала. Она себя не помнила от счастья, эта добрая, нежная  сваха,  чье
самое большое желание вот-вот должно было исполниться.
 Итак, обменявшись с Артуром лукавыми взглядами и  торопливыми  словами,
Элен вышла из спальни, а наш герой, восстав с ложа, обрядил свою августейшую
особу, побрил державный подбородок и спустя полчаса вышел в  сад  на  поиски
Лоры.  Наводя  красоту,  он  предавался  невеселым  размышлениям:  "В  угоду
матушке, - думал он, - я свяжу себя на всю жизнь.  Лора  прекрасная  девушка
и... и она отдала мне свои деньги. Если б только я  их  не  принял!  Если  б
только мне не нужно было исполнить этот долг! Но раз обе женщины  так  хотят
этого брака - что ж, я, наверно, должен их уважить, и нечего больше  тянуть.
Не так уж это мало - осчастливить два  благороднейших  сердца".  Как  видим,
когда дошло до  дела,  Пен  не  радовался,  а  был  даже  скорее  печален  и
воображал, что приносит большую жертву.
 Мисс Лора,  отправляясь  в  сад  работать,  облекалась  в  своего  рода
униформу, которая, по утверждению многих, была ей очень к лицу.  Для  защиты
от солнца она  носила  соломенную  шляпу  с  широкими  полями  и  совершенно
ненужными лентами. Поверх платья надевала длинную  блузу  или  халат,  ловко
перехваченный в талии кушаком, а руки, для предохранения их от  шипов  своих
любимых роз, прятала в кожаные перчатки, придававшие ей вид  воинственный  и
решительный.
 В ее улыбке Пену почудилась та же насмешка, с  какой  она  смотрела  на
него в вечер бала, и его снова кольнуло воспоминание о пережитом позоре.  Но
Лора, увидев, с каким угрюмым, озабоченным видом он идет по  дорожке,  пошла
ему навстречу, глядя открыто и приветливо, и протянула ему  руку  в  кожаной
перчатке,  которую  мистер  Пен  и  соизволил  пожать.  Однако   трагическое
выражение все не сходило с его лица, и во взгляде, обращенном на Лору,  была
торжественная скорбь.
 - Извини, что в перчатке, - смеясь, сказала Лора.  -  Мы  что,  неужели
опять сердимся?
 - Зачем ты надо мной смеешься? - спросил Пен. -  И  тогда,  в  Бэймуте,
смеялась и перед всеми выставила дураком.
 - Артур, милый, я не  хотела  тебя  обидеть.  Но  и  ты  и  мисс  Бомбл
выглядели так уморительно, когда... когда вы столкнулись, что  я  просто  не
могла отнестись к этому серьезно. Право же, Пен, это такой пустяк! А уж если
кого жалеть, так мисс Бомбл!
 - А будь она неладна! - вспылил Пен.
 - Чего уж тут ладного! - подхватила Лора. - Ты-то мигом вскочил а она,
бедняжка - никогда не забуду! - как села, так и сидит в своем красном платье
и озирается по сторонам... - Лора скорчила гримасу, изображая, как выглядела
мисс Бомбл, однако тут же спохватилась. - Нехорошо над ней смеяться.  А  вот
над тобой, Пен, следует посмеяться, если ты  мог  расстроиться  из-за  такой
безделки.
 - Кому-кому, а тебе, Лора, не должно надо мной смеяться,  -  проговорил
Пен с горечью.
 - Это почему? Разве ты такой уж великий человек?
 - Ах нет, Лора. Я - жалкий человек. Довольно ты надо мной издевалась.
 - Ну что ты, Пен! У меня и в  мыслях  не  было  тебя  обидеть.  Неужели
сестре нельзя и пошутить с тобой,  ты  же  умный  человек!  -  И  она  снова
протянула ему руку. - Ну прости меня, больше не буду.
 - Вот эта твоя доброта мне горше всех издевок,  -  сказал.  Пен.  -  Ты
всегда оказываешься выше меня.
 - Как! Выше великого Артура Пенденниса? Возможно ли это? (Не исключено,
что в характере Лоры, наряду с добротой, было и немножко коварства.) Неужели
ты считаешь, что женщина может быть равна тебе?
 - Тем, кто оказывает благодеяния, не пристало глумиться. Мне и без того
не сладко быть тебе обязанным. Ты меня презираешь, потому что  я  взял  твои
деньги, и я достоин презрения но с твоей стороны это невеликодушно.
 - Деньги! Обязательства! Как тебе не совестно,  Пен!  -  сказала  Лора,
вспыхнув до корней волос. - Разве наша мать не  вправе  распоряжаться  всем,
что мы имеем? Разве не обязана я ей всем своим счастьем? Что такое несколько
жалких гиней, если с их помощью можно ее успокоить, облегчить ее тревогу  за
тебя? Ради нее я пошла бы работать в поле... нанялась бы в служанки. Ты  это
отлично знаешь, - продолжала мисс Лора, все более горячась, - и ты называешь
какие-то жалкие деньги обязательством?  Это  жестоко,  Пен,  это  недостойно
тебя! Если уж я не могу уделить от своего избытка моему брату, то  кому  же?
Да и не мои это деньги, а маменькины, как и все,  что  я  имею,  как  и  моя
жизнь. - И восторженная девушка подняла глаза к окну спальни Элен и  послала
ей свое благословение.
 А вдова, украдкой глядя на своих детей из того самого окна, к  которому
были обращены глаза и чувства Лоры, волновалась и надеялась, что ее  молитва
будет услышана и ежели бы Лора сказала слово, которого ждала от  нее  Элен,
кто знает, от каких соблазнов был бы  избавлен  Артур  Пенденнис  или  через
какие иные испытания ему