, что случилось?!
   На лицах обоих были написаны одинаковые чувства: глядя на уверенно идущее
над летным полем "Крыло", они не  могли  не  вспоминать  тот,  другой  полет
другого такого же самолета. Вот он вальяжно качнулся из стороны в сторону, и
Корсар непроизвольно сжал кулаки... Но это всего лишь экипаж поприветствовал
публику старым, как сама авиация, способом.
   Когда "Русское крыло" приземлилось, Казак признался другу вполголоса:
   - Знаешь, пока они тут крутились, я аж взмок весь. Холодным потом.
   - Ничего, для терморегуляции полезно, - отшутился Корсар. В том, что  все
эти несколько  минут  он  и  сам  чувствовал  себя  не  лучшим  образом,  он
признаваться не стал. Наташа оказалась честнее:
   - А я тоже переживала! Тогда так страшно было, когда оно вниз падало... И
музыка эта дурацкая! Андрей, а скажи, здесь с ним ничего случиться не может7
   - Не должно, - коротко бросил Корсар, не желая продолжать тему, но тут  в
разговор влез Саломахин:
   - Случиться может всегда и со всеми, даже с нами  и  сейчас,  -  поучающе
заявил он. - Вот, например, какой-нибудь террорист, который решил  отомстить
Эмиратам за их недавнюю поддержку Ирака  Засядет  где-нибудь  за  городом  с
хорошей ракетой и трах-ба-бах.
   - А мы-то при чем?
   - А при том. Воздушную цель террорист не собьет Американы не зря на рейде
два фрегата поставили, так что ракету-то они всяко перехватят. Но обломки-то
вниз рухнут! Технике на стоянках не страшно, в крайнем случае, дырка будет -
залатают. А вот нам с тобою - чпок по жбану, и привет!
   - Не пугай девочку, - заметил Корсар. - Метеориты людям  на  головы  тоже
падают иногда, так что ж ты в каске не ходишь?
   - Ладно, ладно... - засмеялся Саломахин, но, глянув на  часы,  озабоченно
нахмурился: - Наш полет через двенадцать минут, а они еще и не почесались! -
и, с этими словами он  схватился  за  рацию.  Перебросившись  с  диспетчером
несколькими фразами,  он  немного  успокоился  и  пояснил:  -  Говорит,  все
нормально. Предыдущий самолет сейчас везут на стоянку, а потом буксировщик к
нам подойдет.
   Казак кивнул в сторону рулежки:
   - Ну положим, что "Крыло" везут, так это мы и сами видим.
   Тягач-"тяни-толкай", низенький и  короткий,  неторопливо  двигался  вдоль
рядов экспонатов, буксируя за собой  недавно  приземлившийся  самолет.  Зона
передвижения техники по  земле  была  отделена  от  публики  ограждением  из
столбиков с цепью, но тем не менее перед тягачом двигался  пикап  с  красным
проблесковым огнем. В его кузове стояли два охранника, и еще двое  сидели  в
кабине на заднем ряду сидений, выставив в окна стволы винтовок. Один из  них
держал в руке мегафон, а другой  лениво  поигрывал  резиновой  дубинкой.  По
бокам и сзади самолета неторопливой походкой шло  еще  несколько  человек  в
светлых костюмах, настолько одинаковых, что они  казались  формой.  Нагретый
воздух дрожал над бетоном, и издалека казалось, что охранники  двигаются  по
колено в неспокойной воде.
   Дальше,  отмеченная  прерывистой  желтой  разметкой,  проходила  дорожка,
предназначенная для служебного автотранспорта, и навстречу движению  "Крыла"
по ней приближались две машины: впереди неспешно тарахтел  фольксвагеновский
микроавтобус, а за  ним  катился  грузовик  с  непропорционально  большим  и
длинным белым кузовом. Охранник с мегафоном, скорее для порядка,  чем  узрев
какую-то угрозу, направил белый раструб в сторону  машин  и  что-то  властно
выкрикнул - как  потом  выяснилось,  это  был  всего  лишь  призыв  смотреть
внимательней.
   Дальше все произошло очень  быстро.  "Фольксваген"  резко  затормозил,  а
белый грузовик, шедший за ним  вплотную,  резко  вильнул  влево,  оказавшись
таким образом на пути кортежа. Со стороны было видно, что во  всей  ситуации
ничего страшного нет: водитель грузовика вполне сумел бы вернуться  на  свою
полосу, не только не причинив вреда самолету, но  и  не  задев  даже  едущий
впереди пикап. Скорости и того и другого были не такими уж и большими Но те,
кто охранял "Крыло", восприняли происходящее иначе.
   Внезапно раздался  громкий  звук,  похожий  на  выстрел,  длинная  штанга
сцепного устройства подпрыгнула вверх, и над ней поднялось облачко  дыма,  а
сам тягач, взревев двигателем, рванулся вперед. Он пролетел мимо  пикапа,  и
тут же колеса его застыли на месте. Тягач развернуло, и к визгу  стирающейся
резины добавился жестяной грохот:  капот  грузовика  вмялся  в  бок  тягачу,
превратившись  в  подобие  скомканной  бумажки  Довершил  звуковую   картину
происшедшего  визг  тормозов  пикапа,  замершего  в  двух  метрах  от  места
столкновения
   Для Казака с Корсаром, которые как раз в этот момент смотрели  в  сторону
рулежки, все слилось в единый взрыв событий: только что все двигалось  тихо,
спокойно и не спеша, вдруг все  заметалось,  загрохотало  и  закружилось,  а
через пару секунд - тишина  и  неподвижность.  Правда,  теперь  в  тишине  и
неподвижности спокойствия не чувствовалось.
   Экипаж "Крыла", как только тягач  отстрелил  буксир,  остановил  движение
самолета.  Штанга  валялась  рядом,  и  от  мест,  где  крепились  аварийные
пироболты, поднимался легкий дымок. Сам тягач стоял  поперек  дороги,  нежно
прижавшись  бортом  к  изуродованному  капоту  грузовика.  Пикап  затормозил
несколько  дальше,  его  пассажиры  стояли  неподвижно,  заняв  позиции  под
прикрытием своей машины и направив дула автоматических  винтовок  в  сторону
грузовика. Люди в штатских костюмах тоже повыхватывали  оружие,  в  основном
пистолеты-пулеметы. Казак ожидал, что они, как  полицейские  в  гангстерских
фильмах, всей толпой бросятся брать  на  прицел  все  тот  же  грузовик,  но
штатские, замерев, стояли там, где их застигли события, и продолжали держать
под контролем каждый свой сектор.
   Пауза продолжалась недолго, хотя и участникам, и свидетелям в этот момент
она показалась, наоборот, чуть ли не вечностью. Но вот, с  угадываемым  даже
на расстоянии скрипом, откинулась дверь широкой  кабины  тягача.  Оттуда  не
торопясь вылез человек с бритым черепом и в темных очках.  Вид  у  него  был
очень "не местный", и даже если бы Казак с Корсаром и  не  узнали  "Сашу  от
Льва Сергеевича", они все равно не приняли бы его за аборигена.
   Так же не торопясь, абсолютно не обращая внимания на направленные  в  его
сторону стволы, Саша подошел к кабине грузовика  и  резко  рванул  дверь  на
себя. Охрана у пикапа подалась вперед, наверное,  ожидая  стрельбы  или  еще
чего-нибудь в этом роде.
   Но вместо  этого  бритый  человек  нагнулся,  недолго  пошарил  внутри  и
спустился обратно на бетон, волоча теперь  за  шиворот  водителя  грузовика,
пожилого и щуплого. Смуглые щеки его были покрыты белой щетиной,  а  сам  он
почти не перебирал ногами, волочась за Сашей как куль.
   Охранники загомонили и кинулись вперед, а Корсар  вдруг  ткнул  Казака  в
бок:
   - На тягач гляди!
   Действительно, через открытую дверцу буксировщика на  рулежку  вылез  еще
один человек, на это раз вполне здешнего вида -  зеленая  чалма  и  короткая
курчавая бородка выдавали в нем  пакистанца.  Одной  рукой  он  опирался  на
здоровенное колесо тягача, а другой держался за челюсть, словно  боясь,  что
без поддержки она упадет и разобьется.
   Примерно представив себе цепочку событий, Казак предположил:
   - А рядом с водителем тягача наш любезный знакомец Саша оказался, конечно
же, случайно, да?
   - Само собой, - отозвался Корсар с оттенком уважения: какой бы неприятной
личностью ни был Лев  Сергеевич,  но  его  талант  в  организации  "стечений
обстоятельств" сомнению не подлежал. - Но, черт возьми, - добавил он  спустя
несколько секунд, -  похоже,  пока  "Крыло"  летало,  не  одни  мы  с  тобой
перенервничали. Вряд ли этот грузовик набит тротилом, и скорее  всего  дедок
за  рулем  хотел  просто  объехать  "вагена".  И  объехал  бы...  А  кому-то
показалось, что вот она, долгожданная диверсия.
   Казак кивнул, а про себя подумал, что  с  тем  же  успехом  эта  дурацкая
авария может оказаться, например, мерой  по  притуплению  бдительности.  Вот
поедет еще раз такой же грузовоз, и ему уже борт никто подставлять не будет.
А в нем раз - и бомба! Или, например...
   Однако от мыслей на эти темы его оторвал голос Саломахина:
   - Коля, отойди в сторонку, Андрей, давай вместе со мной,  хватай  штангу.
Вон, для нас тягач едет.
   - Как тягач? А разве... - удивился Казак.
   - А ты что  подумал,  две  машины  столкнулись,  так  теперь  и  выставку
закроют? Нашей птичке уже в воздух пора. А про  это  даже  в  "Новостях"  не
скажут, поверь! - непререкаемо заверил инженер и вдруг завопил, неталантливо
подражая Фреди Меркьюри: - Шоу маст гоу он! Шоу маст гоу о-о-он!
   Но в этот момент летчик в кабине "СМ-97" прибавил оборотов  двигателю,  и
музыкальные потуги Сало-махина остались слышными лишь ему самому.
   КОРСАР. "ПОСЛЕДНИЙ ГЛАЗ БЕРЕГИ, ДА?"
   Инженер как в  воду  глядел:  действительно,  про  инцидент  на  рулежной
дорожке в теленовостях ничего не сообщили. Более  того,  Корсар,  специально
заплативший за то, чтобы на время его пребывания в  номере  телеблок,  кроме
прочих каналов, принимал "Россию-Космос"  и  "НТВ-плюс",  не  смог  найти  в
выпусках  "Новостей"  даже  упоминания  о  выставке:  показав  репортажи  об
открытии авиасалона, телекомпании словно потеряли к нему интерес.
   Самым огорченным оказался Казак У него в номере стояла дешевая и  простая
двойка, даже без таймера записи, не говоря уже о  работе  с  дайджест-кодами
Корсар же, подключив свой ноутбук к телеблоку, смог организовать еще выборку
сюжетов по ключевым словам. Поэтому Казак, в надежде увидеть себя на экране,
а то и послать запись домой похвалиться, зашел вечером в номер к другу.
   Однако, просмотрев вместе все, что назаписывал за  день  интеллектуальный
"Эль-джи",  летчики  с  удивлением  узнали,  что  самой  заинтересованной  в
выставке  страной  оказалась  Финляндия.  Государственное  телевидение  этой
страны посвятило Дубаю целый час - хотя скорее всего финны просто не  успели
показать эту передачу вчера.
   Наташе после долгого дня на жаре было нехорошо, и она  осталась  в  своем
номере. Казак с Корсаром  тоже  не  чувствовали  себя  очень  уж  бодрыми  и
посвежевшими, и никакого желания все-таки отправиться  посмотреть  город  не
было. Закончив мучить телеблок, Корсар откровенно зевнул и сообщил, что, как
только некоторые товарищи уберутся восвояси, лично он завалится спать. Казак
ответил, что намек понял, и уже собрался уходить, но в этот момент  зазвонил
телефон.
   Корсар с неудовольствием поднял  трубку,  послушал  и  удивленно  сообщил
Казаку:
   - Звонит портье. Говорит, что мною интересуется некий господин из России.
   - Какой господин? - не понял Казак.
   - Да пес его знает. По деликатному выражению портье - господин в  костюме
размера экстра-лардж. Вот ведь дипломаты здесь! Ведь чувствуется, что парень
знает русский настолько, чтобы произнести слово "толстяк". Словом, для таких
случаев есть приказ администрации: связываться с постояльцами и  действовать
по их усмотрению.
   Корсар передал услышанное и вновь заговорил в трубку:
   - Алло, любезный? Вы можете поточнее описать... Да спросите его самого  в
конце концов, что он за птица и почему я вдруг ему понадобился!
   Возникла пауза. Потом лицо Корсара оживилось, он коротко бросил:  "Ладно,
пусть идет" - и, положив трубку, обернулся к Казаку:
   - Оказывается, это не птица вовсе, а такой толстый и вонючий  зверек.  Из
породы грызунов, если я не ошибаюсь.
   - Хомяк, что ли?
   - Угадал,  парень.  Разыскал  ведь,  сейчас  и  сам  явится.  Что-то  мне
подсказывает, что Наш куркуль отнюдь не просто так зашевелился.
   - Это точно. Но если он начнет про старую дружбу, а потом  окажется,  что
надо партию какого-нибудь товара перевезти... Вот ты, Пират, как хочешь, а я
ему точно в кису наложу! - убежденно ответил Казак.
   Хомяк про дружбу не начал. Коротко  поприветствовав  обоих  летчиков,  он
по-хозяйски уселся на диван и сразу расставил точки над "i":
   - Значит, так. Давайте заранее  договоримся:  вы  по-своему  смотрите  на
жизнь, я по-своему. Делить нам нечего, и ссориться тоже причин нет.  Но  что
было, то было. Вы про меня, а я про вас знаю, кто на что способен. И  сейчас
я к вам пришел с делом, которое вам вполне по силам.
   Казак покачал головой, как бы говоря: если такая присказка, то какова  же
будет сказка? Подождав чуть-чуть и не услышав возражений, Хомяк продолжил:
   - Ситуация такая: я с одним  из  своих  самолетов  второй  день  ошиваюсь
здесь, в Дубаях, - может, видели, "Бе-32" у меня? Сюда подвернулся чартерный
рейс, ну и не ползти же назад впустую!
   Корсар кивнул, но про себя подумал, что кто-кто,  а  уж  Хомяк  наверняка
рассчитал, чтобы, улетев назад даже и порожняком, внакладе не остаться.
   - Так вот. Вчера найти ничего не удалось, а сегодня выпал  заказ,  причем
заказ, что называется, не бей лежачего. Смысл  в  том,  что  надо  во  время
демполетов некоторое время поторчать в воздухе, а ребята с  какой-то  мелкой
здешней киностудии поснимают крупные планы. Для рекламы, что ли
   - Во время полетов? - удивился Казак.
   -  Да,  аэродром  же  продолжает  работать.  Дело  не  в  этом:   клиенты
утверждают, что оформят и разрешение, и эшелон, и вообще все будет в  ажуре.
Мое же дело - ходить вдоль зоны полетов туда-сюда, пока  эти  ребята  торчат
около иллюминаторов с камерами.
   - И сколько ж за такую халяву денег платят?  Много?  -  задал  нескромный
вопрос Корсар.
   - Вполне, - последовал короткий ответ.
   - Ну так чего ж ты теряешься? - съязвил Казак. - Надо брать, пока дают, а
то не дай бог кто перехватит!
   Хомяк на подначку отвечать не стал, а вытер  платочком  лоб  и  продолжил
серьезно:
   - В том-то и дело, что перехватывать некому. Я, видишь ли, сразу  справки
навел, и оказалось, что с этим предложением клиенты вышли  только  на  меня.
Хотя, в принципе, здесь за подобную работу взялись бы многие, и дешевле, чем
я запросил. Тот же самый "Аэрогалф/воздушные экскурсии"  -  почти  бесплатно
летает, за два часа всего сто баксов.
   - А что же это тебя так полюбили?
   - Вот в том-то и  загвоздка,  что  неясно.  Такое  впечатление,  что  они
решили: раз русский, да частник, да  компания  небольшая,  так  можно  будет
потом попросту кинуть. Тем более что хотя дела  со  мной  вел  представитель
заказчика - янки, сама  киношная  компания  полностью  арабская.  Иди  потом
судись - для немусульманина будет устроен гражданский процесс, с адвокатом и
прокурором... Месяцев этак через шесть и длиной еще в два месяца.  На  одной
гостинице проживешься!
   - Ну так и послал бы их... Куда подальше, словом! - воскликнул Казак,  не
понимая, о чем тут еще можно говорить.
   - Зачем посылать, - усмехнулся Хомяк. - У меня другая идея есть, затем  и
пришел. Я ведь помню: что ты,  что  Корсар  тогда  в  Сербии  не  только  за
штурвалом лихо воевали. Так вот: а что бы вам завтра  не  пойти  со  мною  в
полет? Один за бортинжа, другой за штурмана. Клиентам я что-нибудь совру,  а
если они действительно начнут финты крутить, тут вы и  скажете  свое  веское
слово. Само собой, что это не просто  так  моя  просьба,  а  вполне  деловое
предложение, с вполне конкретной оплатой.
   И Хомяк, следуя давней привычке не говорить о деньгах вслух,  написал  на
бумаге сумму.
   - Хм... А если все будет спокойно и гладко, тогда как? - уточнил Корсар.
   - Ну, тогда... - По лицу Хомяка было отчетливо  видно,  как  в  его  душе
борются честность купеческая и купеческая же скупость. Честность победила: -
Все равно оплачивается. Но... - похоже, скупость тут же взяла  реванш,  -  в
половинном размере.
   - Умаслил! Соблазнил! Купил с потрохами!!! - рассмеялся Казак  и  добавил
добродушно: - Ну и жадный ты все-таки.
   - Я не жадный. Я справедливый, - с достоинством  ответил  Хомяк  и  вновь
напустил на себя серьезный вид: - Ну так что?
   - Не, я мимо,  -  без  раздумий  отозвался  Казак.  -  У  нас  делегация,
расписание работ, и вообще, такое дело не очень по мне. Вот Пират  -  другое
дело, он у нас вольноопределяющийся. Правильно?
   Корсар почесал подбородок и задумался: конечно, предложение Хомяка и  ему
не казалось таким уж соблазнительным. Тем более если  действительно  клиенты
попытаются кинуть толстяка... Интересно, как он себе представляет  то  самое
"веское слово"? Хотя, с другой стороны, при всей  своей  внешней  горячности
большинство этих смуглых парней  обычно  поворачивают  оглобли,  как  только
натыкаются на решительный отпор. В армии, а потом и в училище Корсар получил
опыт общения с представителями "лиц южной национальности" из  бывшего  СССР;
не думал, что здешний народ чем-нибудь от них отличается.
   "А может, и вправду слетать с Хомяком? - подумал он. - А то Наташка вчера
в лавке на золотые сережки с камешками облизывалась-облизывалась, а  у  меня
деньги только дяди Левины, из резерва... Вряд ли старый хмырь одобрит  такую
трату, а своих денег только на  бижутерию  и  хватает,  такую  дешевку,  что
просто стыдно в руки брать, не то что девушке подарить! Да и скорее всего не
случится ничего. Хомяка наверняка просто дома достали, вот он как та пуганая
ворона куста боится. А почему именно его выбрали для полета - наверняка есть
какое-нибудь простое объяснение. Например, такое..."
   - Слышь, Хомяк, а сколько этих операторов будет?
   - Четверо и еще два ассистента.
   - Тогда вполне возможно, что ты зря волнуешься. У них  небось  аппаратуры
тонны полторы, а у местных таксистов небось ничего серьезней "Бонзаны" нету!
А твой "Бе-32" машинка хоть и небольшая, но сильная.  Вот  и  выбрали  тебя!
Кроме того: машину проектировали еще  бог  знает  когда,  и  окошки  у  тебя
широкие, как в трамвае, сейчас таких не делают.
   Хомяк на секунду задумался, но тут же сказал:
   - Может, так, а может, и не так. Ты что решил-то?
   - Я согласный. Правда, меня уже на выставке наверняка видали, но это  уже
твои заботы, что сказать клиентам. По рукам?
   - Решили, - утвердительно отозвался Хомяк. - Вылет запланирован завтра на
десять двадцать, соответственно будь у меня... Ну, скажем, часов  в  девять.
На предполетные мероприятия как раз хватит.
   Они попрощались, и Хомяк с Казаком ушли. Оставшись один, Корсар  собрался
было  завалиться  спать,  но  спохватился  и  принялся  звонить   полковнику
Марченко, чтобы предупредить его  о  своем  завтрашнем  отсутствии.  Кое-как
успокоив полковника тем, что во  второй  половине  дня  он  все-таки  сможет
появиться, он набрал еще один номер - по договоренности со Львом Сергеевичем
и Корсар, и  Казак  должны  были  сообщать  о  каких-либо  своих  поступках,
выпадающих из заранее предусмотренного плана.
   Спрашивать, с кем он говорит, летчик, само  собой,  не  стал,  обменялись
лишь кодовыми фразами, однако голос в трубке показался Корсару знакомым.
   "Саша-гонщик...  -  подумал  он,  положив  трубку.  -  Что  ж,  судя   по
сегодняшнему эпизоду, если понадобится действовать, он не будет  колебаться.
Хотя, с другой стороны, не думаю, что наши с Хомяком дела так  уж  взволнуют
его, или кто там у них отдает команды... В случае чего, полагаться  придется
исключительно на себя".
   Примерно в это же время  Хомяку  позвонил  "представитель  заказчика".  В
разговоре  уточнялись  второстепенные  детали,  потом  американец   попросил
подробнее  рассказать  о  компании  "Аэроклуб",  и   так   получилось,   что
проговорили  они  около  сорока   минут.   Когда   наконец   "представитель"
смилостивился и дал отбой, толстяк от души  выругался:  он  терпеть  не  мог
длинных разговоров по телефону. Облегчив таким  образом  душу,  он  спокойно
уснул.
   Однако причина тянуть время у  "представителя"  была,  и  причина  весьма
уважительная.  От  его  аппарата  тоненький  провод  тянулся  к   небольшому
переносному компьютеру, той же марки, что лежал сейчас у  Корсара  в  ном