ма, вытаскивая
из кобуры пистолет. Вся его фигура выражала  собою  торжество  победителя  и
нежелание делиться этим торжеством с кем-нибудь еще.
   Вот так, с наполовину извлеченным оружием, его и опрокинул Рустам. Вместо
того, чтобы затормозить и сдаться, "беглец" попросту налетел  на  офицера  и
сбил его с ног, правда упав и сам.
   Не дожидаясь, пока "воины пустыни" набросятся на лежащего и скрутят  его,
Корсар прямо на бегу нажал на спусковой крючок.  Автомат  выплюнул  короткую
очередь, веер трассирующих пуль ушел вверх, выбив крошку из перекрытия арки.
   "Стрелок хренов!" - обругал себя летчик, но оказалось, что и эта  очередь
дала нужный эффект: солдаты от неожиданности замешкались, и этого  короткого
времени Корсару хватило, чтобы подбежать к ним почти вплотную.
   "С такого-то расстояния я не промахнусь! Не повезло  вам,  ребята..."  На
более развернутые переживания времени  не  осталось,  и  он  уже  был  готов
выстрелить снова, скосить всех шестерых одной  очередью,  благо  выстроились
как на параде, и даже свое оружие поднять не  успели...  Но  оказалось,  что
"ребята" вовсе не стремятся стать героями именно сегодня. Двое просто упали,
словно у них подкосились ноги, а еще двое отшатнулись назад, словно  впервые
в жизни увидев направленное на себя дуло автомата.  Оставшиеся  двое  стояли
прямо на пути,  и  Корсар  отчетливо  увидел  расширившиеся  в  ужасе  глаза
переднего и его руку, судорожно пытающуюся вскинуть оружие...
   "Удачно стоит парень!" - эта мысль пронеслась в голове летчика уже  после
того, как сработали рефлексы и  руки  крутанули  автомат,  выставляя  вперед
приклад.
   Удар, пришедшийся солдату в скулу, был такой  силы,  что  "воин  пустыни"
отлетел в сторону, взмахнул рукой  и  упал  на  бок.  Контейнер  гранатомета
брякнул о камень стены, словно простая жестянка.
   "Перехватить и вмазать по машине?" Для этого Корсару надо было всего лишь
отключить последнего из патрульных. Всего лишь  еще  один  удар...  Но  этот
последний вовсе не собирался  ждать  своей  очереди,  а  был  готов  напасть
первым. На его лице был написан не ужас, а злость, а в руке  уже  был  зажат
неведомо когда выхваченный широкий нож.
   Корсар уклонился от выпада, отбив удар магазином "Калашникова",  отпрянул
назад, чтобы выиграть хоть секунду и перехватить автомат обратно в положение
для стрельбы.  Но  под  ногу  в  тяжелом  ботинке  попало  что-то  мягкое  и
податливое, нога проскользнула, и летчик упал прямо  на  борющихся  в  песке
офицера в белом и Рустама. В последний  момент  Корсар  попытался  выставить
руку  с  автоматом,  чтобы  сразу  оттолкнуться  от  земли,  перекатиться  в
сторону...
   Но растянутое запястье отозвалось таким ударом по нервам, что  Корсар  не
смог сдержать крика боли и выпустил автомат.
   Лицо смуглого солдата с ножом исказила кривая усмешка:  что  и  говорить,
забавно! Безоружный враг, лежит наверху небольшой  кучи  малы,  в  основании
которой барахтается свой же офицер,  которому  вообще-то  полагается  сейчас
стоять в отдалении и отдавать приказы...
   Молодому испанцу со звучными  именем  Валенса  Альфонсио,  дежурившему  у
пулеметной турели бронемашины, эта  картина  смешной  не  показалась,  да  и
вообще на экране прицела все выглядело по-другому. Происходящее он увидел  в
два приема: сначала - как "воин пустыни" бежит, преследуя "неверного пса", и
на бегу дает  предупредительную  очередь  вверх,  а  после  того  как  башня
довернулась и объектив поймал проем ворот, испанец увидел,  что  патрульные,
вместо того, чтобы задерживать беглеца, устроили драку, и что  один  из  них
готов броситься на "воина пустыни" с ножом...
   Валенса Альфонсио не стал раздумывать, что к чему, - все  было  предельно
ясно. Ведь сержант предупреждал, перед тем как выставить броневик на пост, -
"неверный пес" не смог бы скрываться так долго,  если  бы  ему  не  помогали
предатели. Тогда Валенса не поверил  ему...  А  зря!  Сержанту  надо  верить
всегда, и вот оно доказательство! И Валенса не раздумывая плавным  движением
подправил прицел и нажал на гашетку.
   Звук залпа шестиствольного пулемета был похож скорее на короткий  рев,  в
котором нельзя было различить отдельные выстрелы, и только что возвышавшийся
над Корсаром патрульный исчез.
   - А-а-а!!!
   Крик  прорезал  наступившую  после  выстрелов  тишину,  и  Корсар  увидел
перекошенное лицо орущего солдата  с  гранатометом,  того  самого,  которому
достался  удар  прикладом.  Половина  его  лица  превратилась   в   огромный
кровоподтек, скрывающий один глаз. Вторым, уцелевшим, он глядел на что-то за
спиной летчика. Корсар не смог сдержаться и проследил  направление  взгляда.
Там, на песке, лежало что-то бесформенное, истерзанное, окровавленное...
   Этот крик словно дал команду - уже пришедшие в  себя  патрульные,  вместо
того, чтобы кинуться на "неверного", направили стволы автоматов на  броневик
и открыли огонь.
   Валенса Альфонсио даже не очень удивился: значит, предатель был не  один?
Тем хуже для него, вернее для них! Сейчас они поймут, что жестоко  ошиблись,
когда соблазнились на деньги конкурирующей семьи - в том, что вся заваруха с
"неверным террористом" была делом рук точно  такого  же  клана,  Валенса  не
сомневался.
   Он не  стал  торопиться  стрелять  -  пули  автоматов  не  были  способны
причинить вред бронемашине, и можно было выбирать мишени как  на  стрельбище
при выполнении простейшего упражнения.
   Полусекундная очередь - и еще одним патрульным стало меньше, ливень  пуль
просто снес человека, словно струя воды из пожарного  брандспойта.  Картинка
на мониторе не показывала всех подробностей того, во что превратился  убитый
солдат, превращая стрельбу в подобие компьютерной  игры.  Валенса  Альфонсио
усмехнулся, направил  стволы  на  следующего  "предателя",  вновь  нажал  на
гашетку... Но вместо зудящей вибрации, которая  обычно  сопровождала  работу
шестистволки, Валенса ощутил, как корпус броневика  содрогнулся,  словно  от
удара громадного  молота.  "Боже,  какая  сильная  отдача..."  -  успел  еще
подумать он перед тем, как куммулятивная струя взорвавшейся  гранаты  выжгла
все внутренности бронемашины.
   Вопль  солдата  с  разбитым  глазом,  автоматные  очереди,   новый   залп
шестиствольника, шипящий выстрел гранатомета и взрыв, превративший  броневик
в костер, - все эти звуки слились для Корсара в одну непрерывную  какофонию.
Он не стал тратить времени на  то,  чтобы  осознать  причины  происходящего.
Вполне хватало и того, что было ясно сразу: враги передрались, они  стреляют
друг в друга. О лучшем нечего было и мечтать!
   Летчик вскочил на ноги и, перехватив автомат здоровой рукой,  с  чувством
глубокого удовлетворения саданул офицеру в болевую точку  под  ребрами.  Тот
согнулся, руки его разжались, и через мгновение рядом с Корсаром  уже  стоял
Рустам.  Следы  от  пальцев  офицера,  только  что  сдавливавших  его   шею,
выделялись даже на его смуглой коже.
   - К ангару! - выдохнул Корсар  и,  не  оглядываясь,  бросился  в  сторону
"надувного резинового дома". Рустам что-то выкрикнул ему в спину, но  Корсар
не стал тратить времени на то, чтобы переспрашивать. Неразбериха, так кстати
возникшая в крепости, в любую минуту могла закончиться, и тогда...
   "Успеть, успеть, успеть..." - стучало в висках, а  горячий  воздух  сушил
горло. Каждый шаг давался с трудом, и Корсар в ужасе осознавал, что на самом
деле он бежит не так уж и быстро, но это все, на  что  сейчас  способно  его
измотанное тело. Не будь асфальта под тонким слоем нанесенного ветром песка,
недалеко бы убежал летчик.
   Стрельба в крепости тем временем утихла, а потом вспыхнула с новой силой.
Вновь завыла сирена, бабахнули подряд два взрыва  ручных  гранат  -  видимо,
кто-то еще, не сообразив, что к чему, принял  участие  в  боевых  действиях.
Стена ангара приближалась, но здесь песок  лежал  уже  горкой,  цепляясь  за
ноги. Корсар стиснул зубы, готовясь заставить свой организм отдать все  силы
в последнем рывке, - но неведомо откуда  появившаяся  рука  рванула  его  за
ворот, и упавший летчик пропахал в песке недлинную борозду. Сразу же кожа на
плече и бедре засаднила, а боль в растянутом  запястье  проснулась  с  новой
злорадной силой.
   - Ползи туда! - Рустам  махнул  рукой  в  сторону  толстого  пластикового
рукава, ведущего к ангару  от  стоящего  на  отшибе  небольшого  контейнера.
Стенка контейнера была зарешечена, и за  ней  виднелись  лениво  вращающиеся
вентиляторы.
   Корсар попытался вскочить на ноги, но узбек  снова  дернул  его  вниз  со
словами:
   - Совсем не видишь?
   Летчик осмотрелся по сторонам и только сейчас  понял,  как  Рустам  прав:
сейчас их, лежащих, от залитой бетоном дороги отделял  воздуховод.  Стоящего
человека он бы не скрыл, а лежащих... Со стороны  казарм  уже  слышался  рев
моторов, и Рустам пополз в сторону вентиляторов. Корсар последовал за ним, и
вновь каждое движение давалось ему ценой огромных усилий, словно  он  ставил
рекорд на скорость ползания по песку, хотя на самом  деле  он  очень  быстро
отстал от Рустама и подобрался к воздуховоду в самый последний момент.
   Мимо ангара по бетону проехали два  открытых  джипа  с  крупнокалиберными
пулеметами,  установленными  на  треногах,  и  небольшой  грузовик,  набитый
"воинами пустыни". Заверни любая из них к вентиляторам, и спрятаться Корсару
с Рустамом было бы некуда, но все три машины  на  полной  скорости  проехали
мимо, туда, где все еще выла сирена и слышались выстрелы.
   - Что дальше? - выплюнув изрядную порцию песка, прохрипел Корсар.
   - Сейчас, - пробормотал Рустам. Он перевернулся  на  бок,  вытащил  из-за
пазухи кинжал в металлических ножнах и моток скотча. - Ветер  сильный,  след
занесет быстро.
   Одно легкое движение ножом - и в трубе из эластичного пластика  разошлась
щель полуметровой длины. Разрез пришелся  на  уровне  земли,  и  при  беглом
осмотре его не должны заметить. Если бы еще и закрепить края... ну  конечно,
вот зачем нужен скотч.
   - Лезь, пилот.
   - Э, а дышать как? - опешил Корсар.
   - Лезь, да?! - Рустам прошипел эти слова тихо, но очень убедительно, так,
что Корсар повиновался без размышлений. Уже проползая  в  трубу,  сообразил,
что с воздухом как раз проблем не будет: тугая струя ощутимо обдувала тело.
   Рустам задержался снаружи, но очень  ненадолго.  Лез  в  щель  он  вперед
ногами: видимо, разравнивал за  собой  песок.  Повозился,  заклеивая  разрез
изнутри, поминая шайтана  в  очень  нелестных  выражениях.  Корсар  не  знал
узбекского (если это был узбекский), но "шайтан" звучит одинаково на  многих
языках, а ошибиться в интонациях было невозможно.
   - Пилот! -  окликнул  его  Рустам.  -  Ты  ползи  дальше,  там  есть  где
спрятаться. Я за тобой.
   Диаметр трубы мог бы быть  и  побольше.  Корсару  пришлось  ползти  очень
осторожно:  начни  труба  дергаться,  и  первый  же   внимательный   наемник
полюбопытствовал бы, с чего это вдруг ожил пластик. К тому же  рука  ощутимо
распухла, а давящая повязка ослабла, и передвижение на  четырех  конечностях
доставляло - если выбирать выражения - замечательную гамму ощущений.
   Несколько метров до ангара они проползли за добрых пять минут, но  Рустам
не торопил Корсара.
   - Ты, когда доползешь до конца, не спеши, да? Там аккуратно надо.
   - А ты... откуда знаешь? - пропыхтел Корсар.
   - Ай, узбек - значит, дурной, да? - обиделся  Рустам.  -  У  меня  земляк
техником служит на летной полосе. Он знает, мне рассказал, теперь я знаю.  А
то - узбек не знает, дурной совсем.
   - Не обижайся, - летчик было приостановился, но тут же Рустам врезался  в
него, и Корсар пополз дальше. - Я  сам  не  знаю,  как  эти  надувные  штуки
устроены, просто интересно.
   - Не обижаться, - бормотал механик. - Пилот  в  небе  летит,  танкист  на
танке ездит, а налаживать кто? Дурной узбек, да?
   Ворчал Рустам скорее по инерции, но через несколько секунд  ему  пришлось
совсем замолчать: беглецы добрались наконец до  конца  воздуховода,  и  надо
было как-то сориентироваться. За спиной Корсара послышалась тихая возня.
   - Глаз закрой, пилот.
   Корсар мгновенно  зажмурился,  но  даже  сквозь  веко  его  ослепил  свет
фонарика.
   - Рустам, а еще и воды ты случайно  не  захватил?  -  не  открывая  глаз,
поинтересовался летчик.
   - Есть немного, - бросил узбек, осматриваясь. - Будешь ждать пока, теперь
времени нет.
   Когда  цветные  круги  поблекли,  Корсар  рискнул  приподнять  веки.  Луч
фонарика   на   мгновение   выхватывал   из   темноты   стенки    неширокого
цилиндрического  помещения,  но  свет,  казалось,  растворяется  в   полной,
абсолютной тьме. Беглецы оказались в ребре жесткости ангара. Основной  поток
воздуха шел по этой трубе, а  по  мере  необходимости  срабатывали  клапаны,
пропуская  воздух  в  примыкавшие  боковые  "карманы".  Уже  оттуда   воздух
распределялся по "карманам" с более низким давлением, а клапаны закрывались,
когда воздушное давление в карманах  достигало  нормы.  Но,  конечно,  через
такой клапан не то что не пролезешь, даже руку не просунешь. Куда теперь?
   - Наверх давай, - скомандовал Рустам. - Сможешь?
   - Не знаю, рука болит
   Корсар не принадлежал к людям, которые жалуются на боль  и  страдания  по
любому  поводу,  но  прекрасно  понимал,  что  еще  одно  падение  метров  с
пяти-десяти его доконает. Голова кружилась, все вокруг плыло.
   - Держи-ка, - Рустам вложил фонарик в здоровую руку летчика  и  склонился
над повязкой - Плохо. Сейчас перевяжу...
   Он заново туго перетянул запястье Корсара, порылся в своей  камуфляжке  и
вытащил  недлинную  веревку.  Аккуратно  обвязал  один  конец  вокруг  пояса
Корсара, другой закрепил на своем ремне.
   - Лезь за мной. Надо.
   Как беглецы карабкались по стене, Корсар потом не вспомнил. Организм,  не
восстановившийся еще после избиения, получивший дополнительную встряску  при
падении на каменный пол, протестовал против нагрузок самым простым способом:
отказывался работать. Летчик смутно ощущал, как Рустам  его  куда-то  тащит,
потом - недолгий спуск (как потом  выяснилось,  в  один  из  "карманов"),  и
наконец Корсар с блаженным вздохом опустился на горизонтальную  поверхность.
Заснул он мгновенно, как выключился.
   НАТАША. ЖАРА
   Хотя солнце заметно клонилось к горизонту, жара все не спадала,  и  троих
людей, сидевших в когда-то бежевом,  а  теперь  запыленном  по  самую  крышу
"джипе", спасал только кондиционер. Правда, спасал  весьма  относительно.  В
глаза Наташе словно щедрой рукой сыпанули песку,  а  хваленый  дезодорант  с
гарантированным 24-часовым действием сдался задолго  до  того,  как  Сергей,
долговязый водитель в зеркальных очках, свернул с дороги.
   - Приехали, - коротко  доложил  он,  отрываясь  от  пережевывания  своего
"Орбита", или что там  у  него  было.  Парень  вообще  не  страдал  избытком
красноречия,  как  и  его  напарник.   Тот,   коротко   стриженный   крепыш,
представившийся Димой, молчал  всю  дорогу,  уткнувшись  в  иллюстрированный
журнал. Наташа было подумала  -  "Плейбой"  или  каталог  шмоток,  осторожно
заглянула через плечо. Оказалось, действительно каталог, только не одежды, а
современной техники, в которой девушка понимала не больше питекантропа; судя
по заголовкам статей, речь шла о высококлассной охранной сигнализации.  Сама
Наташа взяла почитать "Чайку..." Ричарда Баха и последний номер "Вог", но  в
голову ничего  не  лезло,  и  пришлось  смотреть  на  расстилающуюся  вокруг
пустыню. Теперь она была сыта пустыней на всю оставшуюся жизнь.
   Сергей поставил машину между двумя песчаными гребнями так, чтобы не  было
видно с дороги, но мотор глушить не стал.
   - Разворачивай технику, Рыжий, - бросил он, - я следы уберу.
   Водитель извлек откуда-то обычную метлу и отправился по следам "джипа"  к
дороге,  а  минут  через  десять  появился  из-за  бархана  спиной   вперед,
старательно заметая колею.
   - Никто не видел? - Рыжий, который не был рыжим, аккуратно убрал журнал в
"бардачок".
   - Нет. По этой дороге раз в час кто-нибудь ездит, не чаще.  Разворачивай,
не тяни.
   - Успеется.
   Рыжий  Дима  распахнул  дверцу,  выскочил  на  песок  и  с   наслаждением
потянулся. Раскаленный  иссушающий  ветер  пустыни,  словно  поджидая  этого
момента, ворвался в салон, бросив в  лицо  Наташе  горсть  песка,  мгновенно
заскрипевшего на зубах. Дима  поспешно  захлопнул  дверь,  и  голоса  парней
долетали теперь до Наташи приглушенно, смазанные тем же ветром.
   - На самом деле,  Серега,  у  нас  еще  пятнадцать  минут  до  расчетного
времени, можно даже прогуляться.
   - Прогуливаться будешь по Невскому, Рыжий.
   - Ну, ты это... Тут же девушка.
   - А... Сбегай, только быстренько. Сергей быстро шмыгнул  на  водительское
место, а Дима потрусил за ближайший бархан.
   - Вы  пить  не  хотите?  -  впервые  прямо  обратился  Сергей  к  Наташе,
потянувшись к холодильнику. - Есть минералка, кола и просто вода. Рекомендую
минералку.
   - Ну давайте.
   Сергей перебрал пластиковые полулитровые бутылки, выудил одну и  протянул
девушке.
   - Вот, какая-то местная, но жажду утоляет лучше, чем любая  кола.  Да,  и
перебирайтесь сюда, на переднее  сиденье,  а  там  сейчас  Димка  засядет  с
аппаратурой. Вы же языки знаете, да?
   - Знаю, - подтвердила  Наташа,  вскрывая  мгновенно  вспотевшую  бутылку.
Следующие несколько  минут  она  пила  ледяную  шипящую  воду,  не  чувствуя
минерального привкуса.
   А Сергей продолжал:
   - Мы-то с Димкой знаем арабский на разговорном уровне, а связисты  у  них
говорят с сумасшедшей скоростью, не успеешь за ними.
   - Ага, - неохотно оторвалась от горлышка Наташа, - Саша меня предупредил,
что надо будет прослушивать переговоры.
   Она допила  остаток  минералки  тремя  большими  глотками,  с  сожалением
глянула на пустую бутылку.
   - Не волнуйтесь, - успокоил ее водитель, - холодильник полон.
   - Выбросить бы куда...
   - Только не  на  улицу.  Давайте  сюда.  Он  вытащил  пластиковый  мешок,
забросил туда пустую бутылку.
   - Даже если все пройдет нормально,  мы  поднимем  такой  шум,  что  после
нашего отъезда они всю пустыню на уши поставят. Вы же не хотите оставить  им
свои "пальчики", верно? - улыбка Сергея была невинна и светла,  как  майское
утро, но Наташу почему-то передернуло от озноба,  несмотря  на  25  градусов
жары (в салоне, конечно). - Вы перебирайтесь вперед и отдыхайте  пока.  Дима
включит прием на динамик, все будет хорошо слышно.
   Девушка пересела на место рядом с водителем.
   - А если сейчас какой-нибудь патруль проедет?
   - Ну, с дороги нас не видно, - улыбнулся  Сергей,  -  а  ближе  к  вечеру
солнце будет бить в глаза патрульным с нашей стороны дороги. Да  и  вряд  ли
патрульные будут разъезжать в двадцати километрах от лагеря. Наша техника  с
такого расстояния берет их волну легко, а вот им здесь просто делать нечего.
   Наташа попыталась последовать совету Сергея и подремать, но сон не шел, и
она просто сидела с закрытыми глазами, размышляя над  ситуацией,  в  которую
попала. Причем с подачи  Андрея.  Не  то  чтобы  девушка  была  обижена  или
напугана: непосредственная опасность ей не угрожала, Корсар  же  подвергался
опасности гораздо большей. Однако вся эта история ей не нравилась. Наташа не
могла простить,  что  ее  использовали  помимо  ее  воли.  Если  бы  девушку
поставили в известность обо всей операции заранее,  толку  было  бы  больше.
Хотя какой от нее толк вообще? То, что их с Казаком самодеятельная  операция
закончилась   успешно,   было   случайной   удачей,   счастливым   стечением
обстоятельств. Если бы не Сашины ребята,  сейчас  они  сидели  бы  в  уютной
камере  -  в  лучшем  случае.  А  в  худшем...  Наташу  передернуло,  и  она
постаралась не думать об этом.
   По странной цепочке ассоциаций  мысли  перескочили  на  Казака.  Немногим
более приятная тема  для  размышлений,  хотя,  если  бы  не  его  помощь  (и
нео