десять  на
десять, но в некоторых палатах пациенты не  спали.  Разглядев  на  одной  из
маленькой картинок ритмично двигающиеся фигуры смугло-кожего мужчины и такой
же смуглой женщины (камера смотрела сверху-сбоку), он покосился на девушку -
но она никаких эмоций по этому поводу не проявила.
   - Так... - пробормотал наконец Казак. - У тебя ручка с бумажкой есть?
   - Чего? - переспросила Наташа, и он понял неуместность вопроса.
   - Ладно. Попробуй запомнить. Нам нужны кадры  номер...  М-м-м...  Семьсот
пять, семьсот шестнадцать,  восемьсот  десять  и  восемьсот  одиннадцать.  -
Попробую, - пожала  плечами  Наташа  и  начала  осторожно  касаться  пальцем
экрана. Видимо, тот, кто  разрабатывал  интерфейс  для  системы  наблюдения,
рассчитывал на очень непрофессиональных пользователей. Ей удалось  выполнить
просьбу  Казака  практически  сразу,  и  оставшиеся   кадры   соответственно
увеличились. Четыре человека, укрывшихся легкими одеялами, обладали примерно
одинаковыми габаритами, и лица их были одинаково неразличимы - да и  вообще,
судя по сероватым тонам изображения, в палатах было темно, а камеры работали
в ночном режиме.
   Казак озадаченно переводил взгляд с одного  кадра  на  другой  и  наконец
признался:
   - Не могу понять. Давай сделаем так: пройдем сначала по  этому  этажу,  а
потом спустимся на седьмой.
   - Как спустимся?
   - Ногами! - разозлился Казак. - Знаешь, красавица,  меня  уже  раздражает
твоя манера задавать вопросы, на которые я не знаю, как  ответить.  Думаешь,
мне это самому нравится?
   Наташа резко вскочила на ноги, но так же резко остановила свое движение и
замерла.
   - Ну вот, - удовлетворенно заметил он. - Подумала и поняла, что...
   - Там второй лифт едет! - прошипела она, и Казак увидел, что  над  дверью
напротив стола, которую он до сих пор принимал за вход в какое-то  служебное
помещение, по полоске темного стекла перемещается  зеленый  огонек.  И  этот
огонек как раз мигнул и высветил цифру восемь!
   Времени не  оставалось,  и  Казак  попросту  нырнул  вниз,  скрывшись  за
возвышением пульта, и в последний момент дернул за собой девушку.
   Тихое жужжание,  неторопливые  шаги...  Казак  распрямился,  одновременно
вскакивая на пульт, и тут же сделал еще один прыжок, вперед - и  всем  своим
весом навалился на вошедшего. Вернее, на вошедшую -  эффектная  черноволосая
женщина в халате все того же фирменного цвета абсолютно не ожидала нападения
и, оступившись, неловко повалилась на спину. Казак оказался на ней сверху  и
постарался воспользоваться этим: захватив одной рукой  ее  руку,  другой  он
зажал ей рот. Женщина не вырывалась, и лишь ее темные глаза с расширившимися
от страха зрачками говорили о том, что она не потеряла сознания.
   "Выпустить ее? А если заорет или до  кнопки  какой-нибудь  дотянется?"  -
никак не мог принять решение Казак.
   - Однако ты не теряешься! - прозвучал за его спиной голос  Наташи.  Казак
быстро обернулся: с пистолетом в вытянутой руке и лицом,  обтянутым  черным,
девушка смотрелась  весьма  угрожающе.  Она  прибавила  еще  несколько  слов
по-арабски, а потом вновь обратилась к Казаку:
   - Ты можешь встать... Хотя я не знаю, может  быть,  тебе  будет  приятней
остаться так?
   - Сострила, да? - враждебно отозвался он, но  все  же  поднялся.  Женщина
лежала неподвижно, глядя на пистолет. Как следует  взглянув  на  нее,  Казак
невольно усмехнулся: "А Наташка-то была не так уж не права. В другое время и
в другой обстановке действительно приятней было бы остаться в горизонтальном
положении!" Но вслух он сказал совсем другое:
   - Поговори с ней, она должна точно знать,  где  Хомяк.  Пусть  согласится
показать нам дорогу и все такое. Только давай  я  ее  обыщу  сначала,  вдруг
какой-нибудь полезный трофей найдется!
   В карманах женщины ничего не оказалось, а более тщательный  осмотр  Казак
проводить не стал - не из стеснительности, а просто посчитал, что вряд ли на
обыденном дежурстве кто-нибудь будет прятать ключи или оружие  в  совсем  уж
потаенные места. Но, кроме небольшой пластиковой карточки  с  фотографией  и
строчкой сплетенных арабских букв, у нее ничего не обнаружилось.
   -  С  трофеями  небогато,  -  констатировал  он.  -   Придется   обойтись
разговорами.
   Дверь с номером 811, как все остальные двери  палат,  украшала  такая  же
маленькая площадка с концентрическими  кружочками,  как  и  дверь  лифтового
предбанника. Медсестра, как ее прозвал  Казак  (более  точно  выяснять,  кем
является эта женщина, времени не было), подошла к  ней  и  остановилась.  Он
ожидал, что она достанет откуда-нибудь карточку с чипом, но ничего подобного
медсестра делать не стала, попросту повернула ручку и вошла в темную палату.
Следом за ней прошел Казак, и последней, плотно закрыв за собою дверь, вошла
Наташа, вполне освоившаяся с  ролью  конвоирши.  Даже  пистолет  она  теперь
держала не опасливо и осторожно, как еще совсем недавно, а уверенно  и  даже
как-то грациозно. Медсестра коснулась пластины выключателя,  вспыхнул  свет.
Человек на кровати  зашевелился  и,  прикрывая  глаза  рукой,  повернулся  к
вошедшим.
   ТЕ ЖЕ И ХОМЯК. КТО СПАСЕТ СПАСАТЕЛЕЙ?
   - Нет! - решительно  заявил  Хомяк  и  величественным  жестом  словно  бы
отстранил от себя чужие проблемы.
   - Я еще на Балка... во время нашей прошлой работы понял, что  ты,  Казак,
летчик, может быть, и хороший, но мозгами думать не умеешь.  Не  может  быть
правдой то, что ты мне рассказал!
   Сказав это, он покосился в сторону  Наташи  -  как  она,  не  слишком  ли
прислушивается к разговору? Девушка сидела, направив оружие в сторону  двери
ванной, куда они заперли медсестру. На лице ее ничего не отражалось -  да  и
что могло отразиться на ниндзяподобной маске? Наверное, стоило сдержаться  и
ограничиться просто коротким отказом, но на самом деле Хомяк  не  чувствовал
себя абсолютно правым, и  поэтому  продолжал  громко  говорить,  убеждая  не
столько Казака, сколько себя самого.
   - Да, конечно, власти эмирата очень бы хотели  показать  всему  арабскому
миру свою независимость от законов мирового  сообщества.  Можно  громогласно
заявить, что, дескать, мы  отдали  в  руки  племенного  царька  захваченного
убийцу для наказания по средневековым законам. Весь Ближний  Восток  доволен
будет, авторитет возрастет! Но сделать это по-настоящему никто и никогда  не
решится, потому что так  они  отвратят  от  себя  три  четверти  иностранных
партнеров. Тот же царек небось хочет ездить на  "Роллс-Ройсе"  и  летать  на
"Гольфстриме"? А кто ему их после такого продаст?  Нет,  все  будет  гораздо
проще. Подержат Корсара на хлебе и воде с недельку и втихую вышлют восвояси.
Да еще и денег дадут, чтоб не возмущался.
   - Чего-чего? - ошарашенно  переспросил  Казак.  Такого  он  абсолютно  не
ожидал.
   - Недопонял? Повторяю, - Хомяк говорил очень уверенно и веско. - Все, что
тебе заявили в полиции, полная ерунда. Ничего ни с кем не  случится.  Арабам
хватает других забот - и с Ираном, и с настоящими террористами.
   - Погоди... - перебил его Казак, и  в  голосе  его  проскользнула  новая,
настороженная нотка. - Ты  уверен,  что  Пирату  на  самом  деле  не  грозит
расправа? Я правильно понял, да?
   Хомяк кивнул: наконец-то до этого пацана дошло. Казак продолжил:
   - Но если ты заявишь, что видел, как он не  захватывал  твой  самолет,  а
наоборот, пытался это предотвратить, то тогда его отпустят сразу же!  Почему
ты не хочешь так сделать? Чего выгадываешь, а?!
   Хомяк промолчал, злобно взглянув на Казака. Парень явно зарвался и лезет,
куда не следует. Ему хорошо тут выступать, ишь, под  Фантомаса  вырядился  и
думает,  что  все  можно,  -  а  вот  посмотрел  бы  в   неподвижные   глаза
"представителя заказчика" да услышал бы его голос! По-другому бы запел.
   "Да и вообще, о чем разговор? - возмутился Хомяк про себя. -  Ради  того,
чтобы спасти кого-то там от пары лишних дней  отсидки,  я  должен  идти  под
пулю? Да хрен вам! Ну сделали мы с Корсаром  пяток-десяток  вылетов,  и  что
теперь - я всю жизнь ему обязан? Обойдется".
   - Значит, так,  -  холодно  произнес  Хомяк,  давая  понять,  что  больше
обсуждать ничего не намерен. - Что там я выгадываю или не выгадываю, это мое
личное дело.  От  своих  обязательств  перед  Корсаром  за  тот  рейс  я  не
отказываюсь, но это уже мы с ним считаться будем, сколько я должен. А сейчас
лезть на рожон я не собираюсь, потому что  ничего  страшного  ни  с  кем  не
случится - кроме вашей парочки, если вас поймают здесь,  на  территории.  Но
это уже ваша беда. Вопросы есть?
   Казак немного помолчал, а потом нарочито тихо ответил:
   - Вопросов нет. Зато есть предложение, как раз по оплате. Я сейчас  тебе,
сука, морду пополам раскрою! - и с  этими  словами  он,  не  помня  себя  от
ярости, замахнулся. Широкое лицо Хомяка побледнело,  он  отшатнулся...  И  в
этот  момент  где-то  в  коридоре,  со  стороны  пульта,  раздался   резкий,
требовательный зуммер.
   Медсестра быстро что-то проговорила из-за двери, и Наташа перевела:
   - Сигнал тревоги. Доигрались!
   Казак замер, не опуская занесенную для  удара  руку  со  сжатым  до  боли
кулаком, - несколько секунд в его душе  здравый  смысл  боролся  с  желанием
наплевать на все и мочалить эту толстую сволочь до потери пульса.
   - Коль, не надо... Времени нет! - осторожно попросила Наташа. Казак шумно
выдохнул и разжал пальцы.
   - Ладно. Бог правду знает - мы еще повидаемся!  -  бросил  он  в  сторону
Хомяка и бросился к двери.
   Так же, как и на первом этаже, во время ловли  обезьян,  теперь  лампы  в
коридоре горели ярким "дневным" светом.
   "Похоже, в роли обезьян теперь будем мы!" - мелькнуло в голове у  Казака,
и он бросился бежать в сторону пульта дежурного.
   Вот лифт, на котором  приехала  медсестра,  на  индикаторе  горит  символ
шестого этажа.
   "Да где же кнопка?! Где... Да вот же она, на самом видном месте!"  Он  со
всего  размаху  ударил  ладонью  по  маленькой  выпуклой  пластине.  Никакой
реакции! Еще раз - опять ничего. Или нет, лифт поехал... Вниз?! Значит,  его
вызвал еще кто-то, а уж зачем вызвал, и гадать нечего.
   - Похоже,  к  нам  собираются  гости.  -  Казак  заставил  себя  говорить
спокойно. - Наташка, дай пушку сюда.
   Девушка без задержки повиновалась.
   - Теперь за мной! - И он в два прыжка оказался  перед  дверью  с  кодовым
замком, которая вела к уже знакомой лифтовой шахте с аварийной лестницей.
   - Тут код нужен... - испуганно напомнила Наташа.  ~  Раскодируем!  -  зло
бросил он через плечо, прицелился в небольшое вздутие на двери  и  два  раза
подряд нажал на курок. Раздался грохот, в стороны полетели ошметки пластика,
запахло кислым и горелым. Не теряя времени, Казак со  всей  силы  ударил  по
развороченному замку ногой, что-то хрястнуло, и  дверь  качнулась  вперед  и
замерла, перекосившись. Но образовавшаяся  щель  была  вполне  пригодна  для
того, чтобы пролезть человеку.
   - Ты туда, а я пока прикрою! - скомандовал он, а сам  направил  на  двери
маленького лифта пистолет.
   Но на этот раз вместо того, чтобы послушаться, она бросилась  к  столику,
схватила графин с водой и коротко бросила, уже подбегая к маленькому лифту:
   - Огнетушитель давай!
   Казак изумился, но девушка сказала это  так  уверенно,  что  он  не  стал
переспрашивать, а послушно сорвал со стены пузатый красный баллон  и  только
потом спросил:
   - И что теперь?
   Наташа занималась странным делом: отодрав от своего  комбинезона  большой
клок, она впихнула его в щель между дверью лифта и порогом.
   - Мотаем отсюда! - заорал Казак,  увидев,  что  цифра  "пять"  погасла  и
сменилась шестеркой, - гости были уже в пути.
   Не говоря ни слова, Наташа вырвала у него из рук огнетушитель  и  рванула
рычаг. Раздалось жуткое шипение, из раструба ударила белая струя углекислоты
- и девушка в упор направила ее на мокрую  тряпку.  Это  продолжалось  всего
несколько секунд, потом она крикнула, стараясь пересилить шипение:
   - Лей из графина! Лей сюда! Только руку береги!
   Лишь теперь Казак понял, в чем дело - вырывающийся из баллона  газ  резко
охлаждался, и мокрая тряпка в мгновение ока превратилась в заледенелый  ком,
а та вода, которую он лил сверху, успевала затекать в щели и тоже  застывала
там.
   Наташа  приткнула  продолжающий  шипеть  огнетушитель  так,   чтобы   газ
продолжал бить в сторону лифта, и лишь  потом  бросилась  к  "расстрелянной"
двери. Казак последовал за ней и, уже протиснувшись в  узкую  щель,  увидел,
как цифра "восемь" на табло загорелась, мигнула, снова загорелась,  и  снова
мигнула  -  заледенелая  тряпка  не  давала  двигаться  внешней  створке,  а
предупредительная автоматика раз за разом отключала  двигатель,  открывающий
двери.
   - Молодец! - выдохнул он. - Как догадалась?!
   -  Вообще-то  в  кино  видела,  -  ответила  Наташа  и  выдернула  рычаг,
открывающий путь на аварийную лестницу.
   Казак с силой рванул створку двери шахты в сторону  и  столкнулся  нос  к
носу с пожилым, морщинистым человеком в синем комбинезоне и с  плоскогубцами
в руке - скорее всего это был лифтовый монтер. Он в  испуге  отшатнулся,  но
Казак оказался быстрее: не решившись стрелять сейчас, он  просто  с  размаху
ударил  монтера  по  макушке  рукояткой  пистолета.  Удар  пришелся  немного
вскользь, но монтер с готовностью закрыл глаза и обмяк, сохраняя все  то  же
испуганное выражение лица.
   Казак быстро повернулся к Наташе.
   - Сейчас быстро сыпемся вниз. Я с лопатой впереди,  ты  с  пушкой  сзади.
Если что, пали не задумываясь!
   "Все равно не попадешь, - добавил он про себя, сунул пистолет ей в  руку,
а сам ухватил поудобнее рукоять лопатки. - А ведь страшно тебе, парень,  да?
- спросил он сам у себя и добавил: - А уж Наташке-то каково...  Не  я  буду,
если ее не вытащу!" И, словно бросаясь головой в холодную воду,  он  кинулся
вниз.
   Пролет, площадка,  еще  пролет,  еще  площадка,  еще  пролет...  Железные
ступени  грохотали  под  его  ногами,  и  если  кто-то  внизу  готовится  их
встретить, то он уж наверняка был настороже. Оставалось надеяться,  что  про
этот ход в суматохе вспомнят не сразу. "Пока что  везет!  -  думал  на  бегу
Казак. - Но когда-нибудь это везение кончится! Хотелось бы, чтоб попозже..."
   Попозже  не  получилось:  везение  кончилось  уже  на  пятом  этаже.   На
освещенную тускло-желтым светом площадку вдруг легла светлая полоса,  и  тут
же этот свет закрыла чья-то тень. Казак в этот момент находился на  половине
лестничного пролета  и,  ухватившись  свободной  рукой  за  перильца,  резко
остановился. На площадке пятого этажа появился силуэт охранника, держащего в
одной руке короткоствольный револьвер, а в другой - фонарь. Наверное, он уже
из-за дверей слышал стук шагов Казака по лестнице и поэтому  сразу  направил
луч фонаря вверх, прямо ему в лицо,
   Яркий белый свет галогенной лампы ударил по  глазам,  словно  вспышка,  и
Наташа от неожиданности рефлекторно сжала рукоятку пистолета в руке. Сжала -
и услышала грохот выстрела.  Своего  выстрела!  К  нему  добавился  короткий
взвизг пули, рикошетом отлетевшей от лестницы, и сразу  же  -  громкий  крик
боли. Отдача дернула оружие вверх с такой силой, что девушка  едва  удержала
его.
   Если бы она целилась специально, то скорее всего попасть в цель не смогла
бы, даже израсходовав всю обойму. Но хотя выстрел был случайный, пуля, выбив
сноп искр из ступеньки, вошла снизу вверх охраннику в ногу.
   Казак сначала не понял, что случилось: гулкое  эхо  не  дало  возможности
сразу понять, кто стрелял, и решив, что огонь открыл  охранник,  метнулся  в
сторону, а потом бросился вперед, почти ничего перед собой  не  видя  против
света. Но охранник, издав еще один неожиданно тонкий вопль, потерял сознание
и завалился на бок. Луч света затанцевал по стенам: фонарь покатился вниз по
ступенькам.
   - Что там такое? - раздался громкий голос этажом ниже. Конечно, Казак  не
знал точно, что спрашивал  кто-то,  оказавшийся  внизу,  но  интонация  была
вопросительная, а что еще можно было спросить в такой ситуации?  Дополнением
к вопросу был характерный двойной металлический  щелчок  взводимого  затвора
автомата.
   - Я его убила... - прошептала сзади Наташа.
   - Заткнись! За мной! - выкрикнул Казак и  запрыгал  вниз,  в  три  скачка
преодолев оставшуюся часть лестницы до площадки. Створки в "предбанник" были
раздвинуты, Казак метнулся туда и  в  последний  момент  ухватил  за  шкирку
Наташу,  которая  по  инерции  попыталась  броситься  дальше.  Она   ошалело
посмотрела на него, потом  на  лежащего  в  беспамятстве  охранника,  вокруг
которого  медленно  расплывалась  красная  лужа...  Казак  перешагнул  через
лежащее тело и потянул девушку за собой. Она нехотя подчинилась, стараясь не
наступить на кровь. Рука Наташи дрожала.
   - Только не вздумай тут истерику закатить! - нарочито презрительно бросил
он и, увидев в ее глазах что-то  похожее  на  злость  на  бесчувственного  и
грубого себя, немного успокоился: пусть лучше злится, чем в обморок падает.
   "Да ведь у него пушка была!" -  вдруг  сообразил  Казак  и,  обернувшись,
увидел револьвер лежащим на железных  ступеньках,  чуть  ниже  площадки.  Он
вновь перешагнул через тело и сделал шаг в направлении оружия, но как только
тень Казака  перекрыла  свет,  падающий  из  проема  в  шахту,  снизу  гулко
простучала короткая очередь.
   Отпрянув обратно в предбанник, Казак подскочил к двери. Ну конечно, опять
эта чертова кодовая задвижка! Он  пытался  вспомнить,  куда  он  так  удачно
попал, чтобы раздолбать замок, - с этой стороны никаких ориентиров на  двери
не было, просто гладкая светлая плоскость.
   "Отобрать у девчонки пушку и наугад палить,  что  ли?  Или  вниз...  Нет,
внизу уже ждут!"  -  и  в  этот  момент  зашуршал  серводвигатель,  и  дверь
откатилась в сторону. Взору Казака  открылась,  как  ему  показалось,  целая
армия: перед дверью стояли трое европейского вида врачей или санитаров,  два
местных охранника с пистолетными кобурами на перевязях под плечом и еще один
араб стоял вполоборота - видимо, он только что и набирал код.
   Они,  в  свою  очередь,  остолбенев,  смотрели  на   фигуры,   неожиданно
оказавшиеся перед их глазами: двое в посерелых от пыли, драных комбинезонах,
с черными масками на лицах. Чуть сзади  женщина  с  пистолетом  наготове,  а
впереди мужчина с зажатым в руке странным холодным оружием,  ни  на  что  не
похожим. А позади этих людей в  черных  масках  в  луже  крови  лежало  тело
охранника...
   И Казак увидел, как на их лицах мелькнул страх! Они забыли, что их много,
что они вооружены - самый простой, примитивный страх перед тем, кто сильнее"
на какое-то мгновение овладел ими - но этого мгновения Казаку хватило. Он не
был  психологом,  но  каким-то  чутьем  понял,  что,  повернись  он  сейчас,
попытайся бежать или хотя бы просто застынь от  неожиданности  -  и  никаких
шансов на победу не останется. И то  же  чутье  подсказало  ему  единственно
правильное решение.
   - Кхий-й-я! - мерзким, тоненьким голоском выкрикнул он и,  сделав  мягкий
шаг вперед, уверенно махнул в воздухе лопаткой. Лезвие со свистом  разрезало
воздух, описав сложную фигуру,  совсем  как  в  многочисленных  фильмах  про
восточных суперменов.
   Первым отпрянул "врач-санитар", споткнулся, чуть было не упал, но, устояв
на ногах, бросился бежать. И следом за ним пустилась наутек вся  "армия",  а
Казак до самого угла бежал  за  ними,  размахивая  своим  страшным  оружием.
Наташа едва успела выйти в коридор, а он теперь  был  почти  пуст  -  только
Казак в том же темпе бежал обратно.
   - За мной! - крикнул он и бросился в другую сторону. Конечно, если  здесь
конфигурация коридоров такая же, как на восьмом этаже, то толку от  выигрыша
времени не будет. Но может быть...
   Чуда не произошло: тот же самый замкнутый квадрат коридоров, те же  самые
неоткрывающиеся двери палат - и в дальнем проходе уже приш