ричем
траекторией, динамично меняющейся? Вопросы, вопросы...
   Корсар снова прилег и осторожно прикрыл глаза, опасаясь, что пол под  ним
опять пустится в пляс. Но этого не случилось - организм уже начал  приводить
себя в порядок, и так, с закрытыми глазами, но не засыпая, он пролежал очень
долго, пока у двери снова не началась возня.
   Теперь к звукам  открываемого  засова  добавлялись  возбужденные  голоса,
кто-то на кого-то кричал, кто-то кого-то, похоже, порывался побить,  но  ему
этого сделать не  давали...  И  когда  дверь  наконец  распахнулась,  глазам
Корсара представилась странная картина: двое парней с  европейскими  лицами,
но в пустынном камуфляже и сбитых набок чалмах  держали  под  руки  третьего
такого  же.  У  него  чалма  и  вовсе   свалилась   с   головы   и   лежала,
полуразвернувшись, на плече. Этот третий был  щуплым  пареньком  с  россыпью
ярко-красных прыщей на лице. Паренек был здорово пьян, и, несмотря  на  свою
худощавость и низкорослость, он и  создавал  основной  шум:  рвался,  дрыгал
ногами и рычал сквозь зубы что-то нечленораздельное. Держащие  по  мере  сил
уворачивались от его ляганий и в качестве  единственной  меры  сопротивления
все сильней и сильней заворачивали пьяному руки за спину, наклоняя его  лицо
чуть ли не к самой земле. Четвертый участник конфликта стоял на  лестнице  с
тяжеленной ржавой трубой-засовом наперевес, готовый запереть дверь в  ту  же
секунду, как ее захлопнут.
   Ждать  ему  долго  не  пришлось:  оба  конвоира,  перемигнувшись,   вдруг
одновременно отпустили руки пьяного, а один из  них,  изловчившись,  отвесил
ему могучий пинок под зад. Пьяный полетел вперед, споткнулся на  ступеньках,
и, пока он поднимался, дверь затворилась. Топча  ногами  свою  чалму,  новый
постоялец подвала рванулся наверх, но сколько бы он ни рвал на себя ручку  и
сколько бы ни отбивал кулаки о толстые доски, все было уже бесполезно.
   -  Coockie-pushersз!!!  -  сообщил  паренек  двери,   добавил   несколько
загадочных слов по-арабски и, обернувшись, закончил анализ  ситуации  вполне
понятным: - Bullshit.
   Корсар кивнул: не согласиться было трудновато.
   - Поганые вонючки! - продолжал орать новый  постоялец  подвала,  нетвердо
спускаясь по каменным ступеням и придерживаясь за стену. - Идите  вы  все  к
черту со своими законами!
   От собственного крика парень покачнулся, в последний  момент  выпрямился,
но урок учел и дальше говорил уже тише:
   - Если я хожу, как последний козел, в этой тряпке,  -  он  демонстративно
вытер ноги о чалму, которая действительно уже стала похожа скорее на тряпку,
чем на головной убор, - так теперь мне уже и выпить нельзя? Да я...
   Он наконец добрел до матраса и плюхнулся на него рядом с Корсаром,  обдав
его перегаром.  Летчик  брезгливо  отодвинулся,  но  паренек  с  неожиданной
ловкостью ухватил его за рубаху и горячо забормотал Корсару прямо в лицо:
   - Да я всех их отправлю в задницу! Вот только выйду отсюда, и точка. Я им
такое устрою, что все слезами обольются! Пусть подавятся  своим  пророком  и
своими деньгами! Я найду, где можно заработать, не строя из себя фанатика...
   Корсар не выдержал и отпихнул говорившего от себя. Тот потерял равновесие
и упал на бок. Похоже, от этого в его мозгу что-то переключилось,  и  вместо
продолжения монолога щуплый парень попытался  затянуть  какую-то  песню,  но
бросил на середине  и,  еще  раз  пригрозив  "им"  крупными  неприятностями,
утихомирился и заснул, изредка всхрапывая.
   Летчик перетащил матрас подальше, перевернул его -  нижняя  сторона  была
пыльной, но это казалось  менее  противным,  чем  засаленная  ткань  верхней
стороны, - и прилег  опять,  обдумывая  услышанное  и  увиденное.  Кое-какие
догадки относительно места пребывания  у  него  уже  начали  появляться,  но
главный вопрос: почему он здесь, и что его ждет, оставался без ответа.
   Так ничего и не решив для себя, Корсар поерзал спиной, отыскивая наименее
болезненное положение, и закрыл глаза, одновременно повторяя про  себя  одну
из кодовых фраз аутотренинга. По идее,  она  должна  была  погрузить  его  в
чуткий сон, когда человек  отдыхает,  оставаясь  начеку,  но  последний  раз
Корсар занимался этим очень давно, и в  конце  концов  аутотренинг  сработал
немного не так. Тело и сознание летчика расслабились, и он  попросту  крепко
заснул, безо всяких хитростей.
   Наверное, где-то там, над сводами подвала наступило утро.  Корсар  сделал
этот вывод по тому, что все тот же негр, опять  в  сопровождении  охранника,
принес небольшой тазик с водою - вряд ли  подобное  обслуживание  полагалось
глубокой ночью. Кроме  тазика,  в  утреннюю  пайку  вновь  входила  баночная
газировка и финики, теперь уже в двойном количестве. На  этот  раз  обошлось
без громких слов о благородстве, и оба вертухая почти сразу ушли.
   Корсар глянул на соседа: тот лежал на спине  прямо  на  каменном  полу  и
дрых, что называется, без задних ног. Решив, что пока есть возможность, надо
разжиться хоть  какими-то  сведениями  об  этих  гостеприимных  краях  и  их
хозяевах, Корсар без сожаления принялся расталкивать ночного буяна.
   Тот сначала ворочался, потом промычал что-то нечленораздельное и  наконец
сел на полу, тупо глядя вокруг себя мутными глазами. Корсар сунул в его руку
уже открытую  банку  воды,  и  парнишка  высосал  ее  одним  глотком,  потом
судорожно схватился за вторую, после чего огляделся уже более осмысленно  и,
доковыляв до тазика, принялся пить прямо из него, а остатки  вылил  себе  на
голову.
   - Фу, приятель, - сообщил он Корсару после этого.  -  Хоть  раз  от  этих
проклятых обычаев какой-то прок...  Тебя  тоже  вчера  зацапали?  Да  еще  в
цивильном!
   Говорил парнишка, немного растягивая слова и не заботясь о грамматической
правильности фраз. Корсару такой язык был знаком лучше всего: его познания в
английском на  пять  шестых  основывались  на  американских  фильмах,  герои
которых чаще всего говорили именно так.
   - Да уж зацапали, - сообщил он мрачно и подавленно, в расчете на то,  что
парнишка примется его ободрять. Так и получилось:
   - Не кисни, скоро выпустят. Меня  черномазые  уже  шесть  раз  на  пьянке
ловили, и ничего, как видишь.
   - Тебе  хорошо  говорить,  а  у  меня  это  первый  случай,  -  не  желал
расставаться со своею печалью Корсар.
   - Принимай это легче, парень! Я тоже был таким -  когда  нас  первый  раз
здесь выгрузили, как посмотрел, так все, думаю, пропал. Песок да арабы, да и
у  самого  башка  бритая  под  чалмой  потеет...  Думал  даже,  что   честно
мусульманствовать придется - все вокруг такие правильные, аж скулы сводит. А
потом слово за слово, и смотрю - все  здесь  свои  ребята,  даже  из  Айдахо
есть... Ты был в Айдахо?
   Корсар промолчал.
   - Я вот тоже не был, хотя сам из Орегона. Ну вот, я ж говорю:  все  свои.
Кто за деньгами погнался, кто, как я, в переплет попал,  свалить  надо  было
срочно хоть черту  в  зубы.  Нормальные  парни,  весь  этот  ислам  в  гробу
видали...  Есть,  конечно,  пара-тройка  полных  идиотов,  которые   всерьез
верят... Ты не из таких случайно?
   Корсар отрицательно мотнул головой, стараясь сохранить  безучастный  вид.
На  самом  деле  он  лихорадочно  обдумывал  слова  парнишки,  стараясь   не
пропустить ни одного из них.
   - Хотя таких здесь в подвалы и не  кидают,  -  продолжал  парень.  Похоже
было, что вчера он не так уж много и  выпил,  раз  похмелье  не  мешает  ему
трепать языком без умолку. -  Таким  дают  сержантские  нашивки  и  посылают
делать большие дела! А эти черномазые требуют от  нас  делать  вид,  что  мы
принимаем их условия игры.
   Парень хитро улыбнулся:
   - А что говорят нормальные ребята вроде меня? Мы говорим: ладно,  черт  с
вами. Так и быть, встанем на колени под гнусавые вопли  муэдзина  и  сделаем
постные лица. Изобразим ваше долбаное омовение. Мы даже  пойдем  туда,  куда
скажете, и пристрелим там пару-тройку парней, на которых ткнут ваши  холеные
пальцы. Но при этом пусть нам никто не мешает быть самими собой, когда этого
никто не видит.
   Корсар не удержался от реплики:
   - А тебя, значит, увидели?
   - В самую точку, приятель. Можно сказать, взяли за задницу.
   - И что теперь?
   - Не знаю. В прошлый раз грозились палками побить, но отстали. Думаю,  то
же самое и сейчас получится. Деньги - деньгами, но если они  начнут  палками
махать, хрен к ним кто пойдет, а кто пришел -  поразбегутся.  А  тебе-то  по
первому разу и  вовсе  ничего  не  грозит.  Нотацию  прочитают,  и  готов  -
свободен.
   Парнишка  собирался  еще  что-то  сказать,  но  загрохотал  засов,  дверь
открылась, и двое с нашивками "воинов пустыни", не говоря  ни  слова,  взяли
его под руки и повели за собой.
   -  Бывай,  приятель!  В  пятом  отряде  спросишь  Чака  из  Орегона,  еще
потолкуем!
   КОРСАР. ОРКЕСТРА НЕ БУДЕТ
   Оставшись  один,  Корсар  попытался  подытожить  услышанное.  "Нормальные
ребята", которым приходится  строить  из  себя  вид  правоверных  мусульман,
причем командуют ими "черномазые". Местные то  есть.  Которым,  конечно  же,
наплевать на то,  что  привело  "ребят"  в  ряды  "воинов  пустыни".  Этакий
Иностранный легион Арабского Востока получается... Хорошо, пусть так, но при
чем здесь он, Корсар?
   Несколько последующих часов не  баловали  разнообразием.  Корсар  немного
подремал, но поскольку  "местная  анестезия"  после  ударов  по  голове  уже
прошла, а первая, смертельная, усталость была забита  долгим  полуобморочным
сном, всерьез заснуть не удалось.
   Узнику  принесли  обед:  осточертевшие  финики  и  газировку,  к  которым
добавили черствую лепешку, приобретшую от времени нежно-зеленоватый  цвет  и
чуть горчащий вкус. Весьма на любителя. "Не иначе, -  издевательски  подумал
Корсар, - меня этим кормят потому, что нет свиней,  которым  можно  скормить
такую дрянь. Люди такого не едят. И вообще, на них из-за этой лепешки  можно
подать заявление в ООН о  нарушении  Женевской  конвенции  при  обращении  с
военнопленными". Однако он съел все до последней крошки. Если выдастся  хоть
один  призрачный  шанс,  будет  глупо  провалить  бегство  из-за   голодного
обморока. Когда вертухаи пришли за посудой, Корсар ухитрился бросить  взгляд
на часы охранника. Четырнадцать тридцать.
   Время тянулось издевательски медленно. Корсар попробовал  вновь  заснуть,
раз уж есть такая возможность, - не получилось. Походил из угла в угол, пару
раз поднялся к двери и постучал в нее кулаками,  не  с  какой-то  конкретной
целью, а просто посмотреть, даст ли это хоть что-нибудь.
   На  шум  никто  не  отозвался,  и  Корсар  вновь  занялся  прогулками  по
диагонали: одиннадцать шагов  туда,  одиннадцать  шагов  обратно,  но  через
некоторое время и это занятие достало его, и он уселся  обратно  на  матрас.
Может быть, устроить разминку по-серьезному? Изобразить пару ката?..
   Корсар мрачно усмехнулся: да уж. Прямо как в кино  получится  -  главного
героя кидают в застенок, а  он  бодро-весело  занимается  физподготовкой.  А
тюремщики и не нарадуются... пока герой не сбежит и не придавит  пару-тройку
из охраны.
   - Жаль, конечно, что тут не кино, - вслух проговорил Корсар. -  Тогда  по
всем канонам жанра мы с  этим  пацаном-штатовцем  уже  вовсю  ползли  бы  по
какой-нибудь канализационной трубе. А тут, я смотрю, с канализацией беда...
   Действительно, удобства системы "параша с крышкой"  для  побега  явно  не
годились.
   "Разве что надеть поганое ведро на голову охраннику и получить  от  этого
моральное  удовлетворение,  пока  двое  других   будут   обрабатывать   тебя
прикладами? - Корсар усмехнулся еще мрачнее. -  Ну  уж  нет,  такого  повода
повеселиться я вам, ребята, не дам".
   В соответствии с этим решением он даже не пошевелился,  когда  после  уже
знакомых звуков возни с засовом в подвал спустился все тот же запеленутый  в
простыни "фараон" в сопровождении охранника. Корсар отметил  про  себя,  что
официальные лица  -  ведь  "фараон"  наверняка  официальное  лицо?  -  здесь
услугами прыщавых легионеров  не  пользуются.  Охранник  был  смугл,  носат,
чернобород и черноус, вооружен коротким "Калашниковым", металл которого  был
в некоторых местах уже не черным, а  светло-серым.  Выражение  его  лица  не
сулило  ничего  хорошего  даже  друзьям,  а  уж  о  врагах  и  говорить   не
приходилось. Даже если бы Корсар и решился  на  акцию  протеста,  до  головы
автоматчика ему пришлось бы тянуться чуть ли не на цыпочках.
   - Вставать! - скомандовал охранник и добавил угрюмо: - Вперед ходить.
   - Мне наконец объяснят, в чем дело? - обратился Корсар к  "фараону".  Тот
важно произнес в ответ:
   - Лучше бы ты подумал о том, что  и  кому  сам  будешь  объяснять,  когда
придет твой фатальный час!
   Корсар на секунду опешил, но тут же  сообразил:  "фараон"  хотел  сказать
"смертный час". Это еще что за новости? Но араб  уже  закончил  не  терпящим
противоречия тоном:
   - А сейчас ты пойдешь со мной, и не думай, что попытки  бежать  обеспечат
тебе легкую смерть. Ты весь, до самых  кончиков  волос,  прочувствуешь  свою
вину!
   -  Ходить!  -  подытожил  выступление   "фараона"   охранник   и   сделал
красноречивое движение автоматом.
   Сопротивляться было глупо. Корсар пожал плечами и подошел  к  ступенькам.
Он ожидал, что "фараон" достанет что-нибудь вроде  наручников  или  попросту
свяжет руки за  спиной.  Но  завернутый  в  белое  араб  вместо  них  извлек
откуда-то из глубины своих одежд грязную петлю из толстой веревки и деловито
накинул ее Корсару на шею. Не успел  тот  опомниться,  как  "фараон"  рывком
затянул узел и намотал конец веревки себе на руку.
   - Грязных неверных псов нельзя выпускать  без  ошейника!  -  торжественно
объявил он и подергал рукой. Веревка натянулась, Корсар  чуть  не  упал,  но
удержался на ногах, инстинктивно взмахнув руками. Наверное, "фараон" ожидал,
что пленник начнет возмущаться или вырваться, но лицо Корсара осталось почта
спокойным,  лишь  взгляд,  который  он   метнул   на   араба,   был   весьма
многообещающим.
   "Поиграйся, поиграйся пока... - как бы  говорил  этот  взгляд.  -  Но  не
надейся, что я это забуду. А случай припомнить найду!"
   "Фараона", несмотря на то, что он  чувствовал  себя  хозяином  положения,
этот взгляд заметно смутил, и вместо новых издевательств он просто  приказал
что-то по-арабски. Охранник повел оружием:
   - Ходить наверх.
   Подниматься из подвала пришлось довольно-таки долго  -  Корсар  прикинул,
что его узилище находится на глубине метров четырех. Казалось, что с  каждой
ступенькой длинной каменной лестницы воздух становится все жарче и  суше,  и
когда "фараон" толкнул наконец дверь, Корсар мельком подумал, что не так  уж
и жестоко с ним поступили. Гораздо хуже было  бы  оказаться  в  каком-нибудь
бараке здесь, наверху. Это уж точно парилка, а вернее сауна с  сухим  жаром.
Вот только рядом бассейна, чтобы окунуться, скорее всего нет...
   Тем временем "фараон" вышел на улицу, и Корсар, словно какой-нибудь баран
на веревочке, спокойно проследовал за ним.
   Солнце и песок -  первое,  что  ударило  в  глаза,  привыкшие  к  ровному
полумраку подвала. Корсар непроизвольно остановился, прикрыл руками лицо, но
рывок веревки заставил его вновь двинуться вслед за арабом. Несколько  шагов
пришлось сделать вслепую, и лишь потом  он  начал  различать  другие  детали
пейзажа.
   Ничего принципиально нового по сравнению с  запомнившейся  со  вчерашнего
дня панорамой не прибавилось: те  же  ряды  палаток,  несколько  полукруглых
складов  из  гофрированного  металла.  Теперь,  когда  Корсар  уже  примерно
представлял, куда он попал, каждая новая увиденная деталь легко ложилась  на
место.
   Вон  тот  склад  за  двойным  рядом  колючки,  по  углам  которой   стоят
прожекторные  вышки,  -  скорее  всего  боеприпасы.  Площадка,   уставленная
правильными рядами чего-то,  прикрытого  желтым  брезентом,  -  парк  боевой
техники. Выложенная металлическими плитками взлетная полоса для транспортных
самолетов, а вертолеты  садятся  на  квадратные  площадки  вдоль  нее,  тоже
собранные из стандартных элементов. Ряд ярко-синих кабинок за палатками - не
иначе как сортиры, важная часть солдатского быта.
   Корсар вдруг сообразил, что все это ему  напоминает...  Правильно,  кадры
учебного  фильма  "Операция  "Буря   в   пустыне",   образцово-показательные
американские лагеря. Даже отхожие места  такие  же!  Хотя  после  встречи  с
"воином пустыни" по имени Чак удивляться тут, в общем-то, было нечему.  Если
уж нефтяные шейхи даже людей из Штатов подгребают под свое начало, то уж  на
снаряжение деньги найдутся наверняка.
   Долго любоваться панорамой Корсару,  само  собой,  не  удалось.  "Фараон"
топал себе вперед, охранник сопел сзади, и волей-неволей приходилось идти за
ними. А вели они пленника, похоже, к отдаленному зданию,  которое  никак  не
походило на все остальное. Сложенное из белого камня, оно представляло собой
скорее комплекс строений, обнесенных общей стеной и частично накрытых  одной
крышей. Может быть, оно и не было дворцом, но Корсар обозвал  его  про  себя
именно так: над ним тонкая, стройная  башня  возвышалась,  крыша  прихотливо
изгибалась. Солнечный свет, попадая на резные каменные  украшения,  дополнял
их хитрую вязь игрой теней, придавая стенам легкость и воздушность. Несмотря
на свое незавидное положение,  Корсар  не  мог  не  восхититься  мастерством
древних строителей - ведь этому зданию вряд ли меньше полутора сотен лет.
   Он перевел взгляд: тут же, портя всякое впечатление, возвышался  надувной
купол, украшенный синеватыми полосками солнечных батарей. Не смотрелись  они
вместе - дворец и этот купол.
   "Интересно, куда меня  поведут?  Если  во  дворец,  значит,  плохо  дело,
средневековье всякое...  -  загадал  Корсар.  -  А  если  в  купол,  значит,
современные законы действовать будут. А, черт, да хоть  куда,  лишь  бы  под
крышу поскорее! Голову уже печет..."
   "Фараон" свернул направо, и Корсар  вздохнул:  похоже,  ожидается  именно
средневековье. Небольшие ворота, внутренний дворик... Корсар ожидал, что там
окажется этакий сад под прозрачной крышей, весь в  пальмах  и  фонтанах,  но
действительность была гораздо прозаичней. Мощенный  каменными  плитами  двор
был плоским и пыльным, и никакой крыши не было и  в  помине.  Размеры  двора
оказались такими, что его правильней назвать  было  бы  небольшой  площадью,
если бывают такие, - окруженные четырьмя стенами с редкими узкими окнами.
   Здесь бы показались уместными пара-тройка отдыхающих верблюдов, но вместо
живых   кораблей   пустыни   у   стены,   в   тени,   стоял   песчано-желтый
бронетранспортер. Одна из его широких  гусениц  был  снята  и  разложена  на
камне. Два чумазых парня занимались  ремонтом:  один,  который  пониже,  при
помощи лома удерживал на весу каток, а тот, что  повыше,  со  всего  размаху
долбил по нему кувалдой. Когда Корсара проводили  мимо,  парень  с  кувалдой
вытер с лица пот и произнес:
   - Ну, блин, я и замотался с этой фигней!  Рустам,  бросай  все  на  хрен.
Чэкши бэр?
   От изумления Корсар остановился, но "фараон" тут же напомнил ему о  себе,
с видимым удовольствием дернув ошейник.
   Дверь в каменной стене не охранялась, но  туда  то  и  дело  входили  или
выходили вооруженные люди и еще около роты стояли неровной шеренгой  в  тени
нависающего козырька крыши. Среди солдат попадались  ребята  с  европейскими
лицами, но в основном это были люди южного и юго-восточного вида.
   "Лица кавказской национальности... - невесело подумал Корсар. -  А  также
афганской, пакистанской,  ливанской  -  что  там  у  нас  еще  из  географии
подходящего есть? Если я правильно понимаю, горячие парни из самих  Эмиратов
здесь если есть, то на командных должностях".
   Раздался выкрик, и строй  мгновенно  выровнялся.  Офицер  встал  напротив
него, негромко что-то сказал, и в ответ рота издала мощньй слитный выкрик.
   "Экие бодрые