ом и его распятии, какому-нибудь малозначительному преторианцу
или даже кому-то из своих друзей из гражданских лиц, после  чего  отправился
назад, в Палестину.
   - Теперь я начинаю  представлять,  как  это  могло  случиться,  -  сказал
Ренделл.
   - Ну, на все сто процентов мы этого знать не можем, напомнил ему Уилер, -
но можем сделать логические умозаключения.  Скорее  всего,  тот,  кому  было
оставлено сообщение, касающееся Христа, получил его уже после  казни  Сеяна.
После чего рапорт был отложен, как не имеющий значения, и про  него  забыли.
После того, как этот человек, которому доверили  почту,  умер,  родственники
просмотрели ее, и среди них оказался новообращенный христианин - вот он-то и
сохранил доклад вместе с документом, написанным Иаковом. Другая,  и  намного
более простая теория предполагает, что тот человек, которому курьер сразу же
передал сообщение, сам  был  новообращенным  христианином,  и,  естественно,
тщательно сохранил Пергамент Петрония и Евангелие от  Иакова.  Впоследствии,
когда христиан начали преследовать, эти документы были спрятаны в  основании
статуи и скрыты от глаз вышестоящих властей. Шли десятилетия,  века;  статуя
со своим основанием была погребена под развалинами и наносами и утрачена для
нас - пока шесть лет назад ее не раскопал профессор Монти. В  свою  очередь,
содержимое тайника попало к нам и до сих пор  хранится  в  тайне,  но  очень
скоро документы станут доступны всем. они сделаются достоянием  всего  мира,
появившись на страницах Международного Нового Завета.
   - Фантастика, - прокомментировал его слова Ренделл. Он подвинул свой стул
поближе к издателю. - Тем не менее, Джордж, вы так  и  не  открыли  мне  всю
тайну. Того немногого, что вы сообщили  мне  в  нашу  первую  встречу,  было
достаточно, чтобы я бросил все и присоединился  к  вам.  Но  теперь  мне  бы
хотелось, чтобы вы рассказали мне и все остальное.
   - Я понимаю, что тебе хочется, - кивнул Уилер, - и в свое время тебе  все
откроют. - Тут он поднял палец. - Но еще не сейчас, Стив.  В  Амстердаме  мы
уже приготовили для тебя гранки. Как только мы прибудем  на  место,  ты  сам
прочтешь Евангелие от Иакова и аннотированные материалы Пергамента  Петрония
во всей их полноте. Мне бы не хотелось портить тебе впечатления  от  чтения,
дробя содержание по кусочкам. Надеюсь, ты и сам не против?
   - Вообще-то я против, но, думаю, что несколько дней смогу и потерпеть. По
крайней мере, расскажите мне вот о чем: как выглядел Иисус?
   - Уверяю тебя, совсем не так, каким представляли его  Леонардо,  Рафаэль,
Тинторетто, Вермеер, Веронезе или Рембрандт. Он совершенно не был  похож  на
те массово продаваемые фигурки на кресте, которые можно увидеть в  миллионах
домов по всему миру. Его брат Иаков знал Его как человека,  а  не  идола,  о
котором рассказывают на заутренях. - Уилер улыбнулся. - Потерпи, Стив...
   - Но более всего меня интересует, - перебил его Ренделл,  -  то,  что  вы
рассказывали, будто после распятия Иисус выжил. Это что, предположение?
   - Вовсе нет, - акцентировал свой ответ  Уилер.  -  Иаков  был  свидетелем
того, что Иисус не скончался на кресте и  не  вознесся  в  небо,  во  всяком
случае, не в 30 году  нашей  эры  но  жил  и  продолжал  свою  миссионерскую
деятельность. Иаков предоставляет нам свидетельства того, что Иисус  оставил
Палестину...
   - И куда же он направился?
   - Цезарея, Дамаск, Антиохия, Кипр и, вполне возможно, Рим.
   - Я все еще не могу поверить. Иисус в Риме! Невероятно...
   - Стив, ты поверишь, и у тебя не  будет  никаких  сомнений,  -  убежденно
пообещал Уилер. - Как только ты  собственными  глазами  увидишь  аутентичные
свидетельства, у тебя уже никаких вопросов не возникнет.
   - Ну а после Рима? - настаивал Ренделл. - В Риме он появился,  когда  ему
было около пятидесяти четырех лет. Куда он отправился оттуда? Когда и где он
умер?
   Вместо ответа Уилер поднял свое полное тело со стула.
   - Ты узнаешь обо всем в Амстердаме, в "Воскрешении Два", -  пообещал  он,
затем махнул кому-то, стоящему в дверях.  -  А  вот  и  мисс  Николсон.  Мне
кажется, самое время отправляться на ленч.
   Таким был второй день на борту лайнера, и это было все, что Ренделл мог о
нем вспомнить. Сейчас же он валялся в постели, и шел последний,  пятый  день
плавания.
   Из соседней комнаты до него донесся голос Дарлены:
   - Стив, ты уже встал? Принесли завтрак!
   Ренделл уселся на кровати. На коленях лежали еще три программки.

EVENTS DU JOUR
Воскресенье, 9 июня.

   Это был третий день плавания, и по настоянию Уилера он был днем отдыха. В
11  часов  утра  Уилер,  Наоми  и  Дарлена  отправились  на   протестантскую
воскресную службу в театральном зале. Ренделл открутился, сказав,  что  идет
на урок французского языка в холле "Ривьера". Все  вместе  они  пообедали  в
кают-компании "Шамбор"  -  гигантском  ресторане.  После  обеда  был  бридж,
дегустация вин, коктейль в "Кабаре де Атлантик", а после ужина  в  ресторане
"Фонтенбло" - танцы и легкие азартные игры.

EVENTS DU JOUR
Понедельник, 10 июня.

   Четвертый день плавания, вчерашний. Несколько часов  с  Уилером  и  Наоми
Данн, вопросы и ответы: как готовились к изданию все новые версии  Библий  -
начиная от  Библии  Короля  Иакова,  заканчивая  Пересмотренной  Стандартной
Версией, чтобы понять, что было ранее, и что  будет  в  Международном  Новом
Завете. Ренделл устал от разговоров и потому  на  капитанском  приеме  выпил
слишком много виски и красного вина.

EVENTS DU JOUR
Вторник, 11 июня.

   Сегодня.
   Ренделлу впервые предстояло узнать  о  составе  занятых  в  амстердамском
проекте "Воскрешение Два" специалистов и коротко ознакомиться  с  личностями
консультантов из Британского Музея,  с  которыми  предстояло  встретиться  в
Лондоне завтра. Кроме того, его должны были ознакомить с составом его личной
команды в Амстердаме и теми консультантами, с которыми можно  было  свободно
общаться в Париже, Франкфурте на  Майне  и  Риме  при  подготовке  рекламной
кампании.
   - Стив, твои яйца совершенно застынут! - вновь послышался голос Дарлены.
   Ренделл отбросил последний буклет и вскочил с кровати.
   - Иду, дорогая! - крикнул он.
   Последний день плавания начался.

***

   ГДЕ-ТО ОКОЛО ПОЛУДНЯ все трое вышли на палубу, не прекращая ранее начатой
беседы. Дарлена, которую  сегодня  Ренделл  видел  лишь  мельком,  играла  в
пинг-понг с  каким-то  прилизанным,  развратного  типа  венгром.  Сейчас  же
Ренделл  съежился  на  палубном  шезлонге,   рядом   с   ним   располагались
почесывающийся Уилер и кутающаяся в плед Наоми Данн.
   Лайнер приближался к Англии, и, если не считать легкого  волнения,  океан
был гладким. Плотно сбившиеся тучи  скрыли  солнце,  воздух  заметно  остыл.
Ренделл засмотрелся на линию горизонта, зачарованный полосой белой  пены  за
кормой корабля.  Краем  глаза  он  заметил  флагшток  между  двумя  мачтами,
удивился, что на нем не было трехцветного флага, но тут же вспомнил, что его
поднимают только при входе в порт. А потом пришлось  прислушаться  к  словам
Уилера, который продолжал характеризовать состояние дел:
   - Итак, ты уже имеешь общее представление  о  том,  чем  занимается  наша
штаб-квартира в Амстердаме. На  данном  этапе  более  всего  меня  беспокоит
проблема обеспечения безопасности. Давай я обрисую тебе обстановку. Итак, мы
имеем "Гранд  Отель  Краснапольский",  прямо  на  самой  оживленной  площади
Амстердама,  на  Дам,  напротив  королевского  дворца.   "Воскрешение   Два"
полностью занимает и контролирует два из пяти этажей гостиницы. После  того,
как мы, пять  издателей-директоров  проекта  -  председатель  нашей  рабочей
группы,  доктор  Эмиль  Дейчхардт   из   Германии,   сэр   Тревор   Янг   из
Великобритании, месье Шарль Фонтен  из  Франции,  синьоре  Луиджи  Гайда  из
Италии и ваш покорный слуга - обставили и заняли эти два  этажа,  две  пятых
всего здания сделались непроницаемыми для каких-либо утечек информации.  Но,
тем не менее, хоть у нас  имеются  эти  два  этажа,  гостиница  открыта  для
каждого желающего. Поверь, как только мы были полностью готовы к изданию,  а
затем уже начали печать нашего пересмотренного Нового Завета, большую  часть
времени у нас тут же стал занимать вопрос безопасности. Это была  сложнейшая
и тяжелейшая проблема: продумать, как прикрыть все дыры, предупредить  любую
возможную опасность.
   - И как же вы справились со всем этим? - спросил Ренделл. -  Сделался  ли
"Отель Краснапольский" после этого полностью безопасным?
   - Думаю, что так. Я надеюсь на это.
   Наоми приподнялась в своем шезлонге.
   - Стив, вам может показаться, будто  мистер  Уилер  не  совсем  уверен  в
решении данной проблемы. Сама же я могу сказать, что  видела,  как  готовили
"Краснапольский". Он  абсолютно  непроницаем.  Сейчас  это  самая  настоящая
крепость в смысле безопасности. Фактом остается то,  что  вот  уже  двадцать
месяцев мы работаем там, но никто снаружи не имеет ни  малейшего  понятия  о
значительности и масштабах происходящего внутри... Мистер Уилер,  вы  должны
сообщить Стиву о наших результатах в области обеспечения безопасности - ни в
прессу, ни на телевидение, ни на радио не проникло ни словечка; за  все  это
время до инакомыслящих священников-раскольников не дошло даже слухов.
   - Это правда, - согласился с ней Уилер, почесывая шею. - И все  равно,  я
ужасно  беспокоюсь,  когда  думаю  о  двух  решающих  месяцах.   Секретность
становится для нас все более важной. Несмотря  на  то,  что  мы  располагаем
самой опытной службой безопасности, которую смогли для нас обеспечить охрана
и сыщики, набранные из  бывших  сотрудников  ФБР,  Скотланд  Ярда  и  Сюртэ,
которых возглавляет один  голландец,  инспектор  Хельдеринг,  бывший  офицер
Интерпола -  я  все  равно  продолжаю  беспокоиться.  Я  хочу  сказать,  что
кое-какие слухи относительно нас все же ходят, и кое-какое давление  на  нас
уже   производилось,   как   со   стороны   прессы,   так   и   со   стороны
священников-раскольников, которым уж очень хотелось бы знать, чем  же  таким
мы занимаемся.
   Вот уже второй раз в разговоре мелькнуло это слово,  зацепившее  внимание
Ренделла.
   - Священники-раскольники, - повторил он вслух. - Мне казалось, будто  все
священники, без всякого исключения, хотели бы  сотрудничать  с  вами,  чтобы
сохранить тайну до последней минуты. Весь мир, как единое целое, равно как и
все люди, будут в выигрыше, когда появится ваш Новый Завет.
   Уилер, задумавшись, глядел на волны, потом спросил:
   - Вы когда-нибудь слышали о преподобном Мартине  де  Фрооме,  пасторе  из
Вестеркерк, крупного собора в Амстердаме?
   - Я что-то читал о нем. - Тут Ренделл вспомнил свой разговор с Томом Кэри
в Оук Сити. - Опять же, один мой приятель из моего  родного  города  большой
почитатель де Фроома.
   - Ну а я вовсе не почитатель де Фроома, совсем даже наоборот. Но все  эти
младотурки в среде клира, которые желают перевернуть ортодоксальную Церковь,
превратить ее в направленную на социальную деятельность коммуну,  а  веру  и
Христа выбросить к чертовой матери - все  они  де  Фроома  поддерживают.  Он
крупная шишка в "Недерландс Хервормд  Керк"  -  Голландской  Реформированной
Церкви. И наш домине де Фроом - "домине" это его титул - повсюду  распускает
свои щупальца, подрывая и подкапываясь под протестантскую  церковь  во  всем
западном мире. Он наша самая большая угроза.
   Ренделл был ошеломлен.
   - Как же он  может  быть  угрозой  для  вас  -  издателей,  несущих  миру
современное, пересмотренное издание Нового Завета?
   - Как? Дело в том, что де  Фроом  еретик,  исповедующий  и  проповедующий
критицизм. И на него влияет еще один еретик - Рудольф Бультман, богослов  из
Германии.  Де  Фроом  скептически  относится  к   изложенным   евангелистами
событиям. Он считает,  будто  Новый  Завет  должен  быть  демифологизирован,
очищен от чудес - превращения воды в вино, насыщения толп  пятью  хлебами  и
двумя рыбами, подъема Лазаря со смертного одра, от Воскрешения и  Вознесения
-  пока  этот  документ  не  станет   что-то   значить   для   современного,
образованного человека. Он считает,  будто  ничего  об  историческом  Христе
узнать невозможно. Впрочем, де Фроом вообще отвергает существование  Иисуса,
он даже пытается внушить, что сам Иисус может быть принят  лишь  в  качестве
подпорки для  нового  послания  в  христианстве,  но  и  тогда  единственной
ценностью будет одно только послание, и  то,  если  оно  станет  уместным  и
рациональным для современного человека.
   - Выходит, вы хотите сказать, что де Фроом верит только лишь  в  Христово
послание? - спросил Ренделл. - И что же он хочет делать с этим посланием?
   - Ну, основываясь на собственном понимании этой  идеи,  де  Фроом  желает
сделать   церковь   политизированной   и   социализированной,   чтобы    она
интересовалась, в основном, лишь каждодневной жизнью  на  земле,  чтобы  она
исключила понятия небесного рая, Христа как Мессии и таинств  веры.  И  даже
более того. Очень скоро ты сам обо всем услышишь. И  теперь  можешь  понять,
как такой анархист, как де Фроом, мог бы  воспринять  Евангелие  от  Иакова,
Пергамент Петрония, да и вообще - весь наш Международный Новый Завет  с  его
открытием реального Христа. Де Фроом сразу же понял бы,  что  наше  открытие
может  укрепить  церковную  иерархичность  и  ортодоксальность,   оттолкнуть
сомневающихся среди клира  и  верующих  от  церковного  радикализма,  а  это
приведет к укреплению традиционной церкви. И тогда всем  амбициозным  планам
де Фроома наступит конец, равно как придет конец и церковной революции.
   - А разве де Фроом знает что-то про "Воскрешение Два"?
   - У нас есть причины считать, будто он подозревает, чем мы  занимаемся  и
что готовим в "Краснапольском". У него десятки шпионов, их  у  него  больше,
чем у нас охранников. Пока что мы уверены лишь  в  том,  что  до  настоящего
времени детали нашего открытия ему не известны. Как  только  он  их  узнает,
через месяц или около того мы сможем его услышать, и тогда он подсечет  весь
наш бизнес, прежде чем мы сможем выпустить  в  свет  полное  издание  и  все
имеющиеся у нас доказательства. Так что сейчас, с каждым днем,  он  делается
для  нас  все  опаснее.  По  мере  печатания  Международного  Нового  Завета
становятся доступными все новые и новые листы гранок,  и  некоторые  из  них
могут попасть де Фроому в руки еще до того, как наше издание будет  доступно
для публики. Если такое случится, он сможет серьезно навредить нам - а может
даже и уничтожить нас - путем продуманного заранее и рационального искажения
фактов или же с помощью другой ложной информацией. Любая утечка  сведений  к
журналистам или де Фроому сможет нас погубить.  Стив,  я  говорю  это  тебе,
потому  что  в  то  же  мгновение,  как  только  де  Фроом  узнает  о  твоем
существовании, о месте, занимаемом тобою  в  нашей  компании,  ты  сразу  же
станешь для него одной из главнейших целей.
   - От меня он ничего не получит, - пообещал Ренделл. Никто не получит.
   - Я хотел всего лишь предупредить тебя. И ты должен будешь  держать  ушки
на макушке каждый день и каждый миг.  -  Уилер  снова  задумался.  -  Дай-ка
подумать, не пропустил ли  я  чего-нибудь  еще,  что  ты  должен  знать  про
"Воскрешение Два".
   А после того, как он заговорил снова, эта  ранее  пропущенная  информация
заняла у него чуть ли не час.
   Теперь издатель переключился на внутренний круг личностей, наиболее прямо
занимающихся подготовкой Международного Нового  Завета.  Первым  он  отметил
итальянского  археолога,  профессора  Августо  Монти,  который  и   совершил
сенсационное открытие. Профессор Монти, связанный с  Римским  Университетом,
проживал со своей младшей дочерью, Анжелой Монти, на вилле, расположенной  в
окрестностях Рима. Далее, имелся француз,  профессор  Анри  Обер,  известный
ученый и глубокий специалист, который устанавливал  подлинность  папируса  и
фрагментов пергамента в  собственной  лаборатории  по  определению  возраста
предметов  с  помощью  радиоуглеродного  метода,  которая  располагалась   в
Парижском национальном центре  научных  исследований.  Он  сам  и  его  жена
Габриэль, с которой он жил уже много лет, были очаровательной парой.
   Далее, рассказывал Уилер, в этот тесный круг  входил  герр  Карл  Хенниг,
известнейший издатель из Германии, чьи типографии  находились  в  Майнце,  а
главный офис компании - во Франкфурте. Хенниг,  вечный  холостяк,  занимался
изучением жизни  Гутенберга  и  был  жертвователем  Гутенберговского  Музея,
расположенного по соседству с его типографией. И,  наконец,  в  этот  тесный
круг был включен доктор Бернард  Джеффрис,  пожилой  богослов,  текстолог  и
специалист  по  арамейскому  языку,  возглавляющий  Богословский  Колледж  в
Оксфорде, равно как и его молодой ассистент и протеже, доктор Флориан  Найт,
ведущий исследования  в  Британском  Музее  для  доктора  Джеффриса.  Доктор
Джеффрис и  возглавлял  международный  коллектив,  который  готовил  перевод
Евангелия от Иакова.
   Рассказав все это, Уилер с трудом поднялся со своего шезлонга.
   - Что-то я устал. Пойду прилягу, а через несколько  часов  встретимся  за
ужином. Сегодня последний вечер на борту, так что смокинг можно не надевать.
Послушай, Стив, доктора Джеффрис и Найт будут первыми, с кем ты  встретишься
завтра в Лондоне. Думаю, что Наоми вкратце расскажет  тебе  про  них.  -  Он
полуобернулся. - Наоми, в руки твои передаю нашего уважаемого публициста. Не
отпускай его.
   Ренделл проследил за тем, как издатель  удаляется,  а  потом  его  взгляд
встретился со взглядом Наоми. Их разделял пустой шезлонг в красную полоску.
   Неожиданно  Наоми  скомкала  плед  и  отбросила  его  в  сторону,   затем
выпрямилась на своем сидении.
   - Еще минутка здесь, и я превращусь в ледышку, - сказала она. -  Если  вы
хотите выпить хотя бы вполовину меньше, чем я, можете меня угостить.
   Ренделл поднялся.
   - С удовольствием. Куда пойдем? Или вы предпочитаете "Ривьеру"?
   Наоми отрицательно тряхнула головой.
   - Слишком много пространства, слишком много людей и скрипичной музыки.  -
Черты ее лица, обычно резкие, сейчас смягчились. - В "Атлантике"  обстановка
более интимная. - Она сняла свои  очки  в  роговой  оправе.  -  Ведь  вы  же
предпочтете местечко поинтимнее, не так ли?

***

   РЕНДЕЛЛ С НАОМИ ДАНН СИДЕЛ в отдельной кабинке  "Кабаре  де  л'Атлантик",
неподалеку  от  танцевального   пятачка,   где   француз-пианист   наигрывал
душещипательный парижский шансон "Melancolie". Они заканчивали уже по второй
порции виски со льдом, и Ренделл чувствовал себя под хмельком.
   Он не в первый раз посещал "Кабаре де л'Атлантик",  ставший  его  любимым
убежищем на лайнере "Франс". Сейчас он с Наоми  сидел  между  двумя  барными
стойками. Бар с напитками находился прямо перед ними, в затемненной нише. На
табуретах перед ним сидело несколько пассажиров, а красавчик-бармен, похожий
на ведущего актера "Комеди Франсез",  определял  заказчиков  по  миниатюрным
флажкам всех стран, украшающим стены и столы бара. За спиной у Ренделла  был
закусочный бар в форме подковы, который открывался в полночь и где  типичный
французский шеф-повар подавал полуночникам луковый суп,  горячие  сосиски  в
булочках и тому подобные вкусные вещи.
   - Итак, Стив, завтра в шесть утра мы прибываем в Саутхемптон,  -  услышал
Ренделл голос Наоми Данн. - Если учитывать таможенный досмотр  и  паспортный
контроль, на берег мы сойдем часов в восемь утра. И не знаю, то ли мы поедем
вместе с мистером Уилером в Лондон на машине, то ли поплывем  на  пароме  до
станции Виктория. В Лондоне мы сразу  же  отправим  вас  двоих  в  гостиницу
"Дорчестер". Мистер Уилер и я задержимся в  Лондоне  лишь  настолько,  чтобы
представить вас докторам Джеффрису и Найту из Британского Музея. Убедившись,
что у вас все в порядке, мы тут же отправляемся в Амстердам