асти радиоуглеродной  датировки;  герру
Карлу Хеннингу, специалисту по искусству оформления книги и  книгопечатания.
Последнюю папку он оставил  на  потом,  чтобы  еще  раз  перечитать  перевод
доклада Петрония и Евангелия  от  Иакова.  Он  пробежал  глазами  содержание
гранок и был взволнован в той же самой мере, как и перед тем, как  узнал  об
открытии. Теперь, с той же силой, ему хотелось выяснить, что можно узнать  о
самом авторе открытия.
   Ренделл взял  последнюю  папку,  врученную  ему  сотрудниками  рекламного
отдела. В ней содержались сведения о профессоре Августо Монти, археологе.
   Он открыл  папку  из  плотного  картона.  Внутри,  к  его  разочарованию,
находилось лишь пять скрепленных обычной скрепкой листочков напечатанного на
машинке текста. С их содержанием Ренделл ознакомился очень быстро.
   Это была совершенно бесцветная  биография  профессора  Монти.  Шестьдесят
четыре года. Вдовец. Две дочери: Анжела и Кларетта,  одна  из  них  замужем.
Академическая история археолога, его должности,  его  награды.  В  настоящее
время - директор Istituto di Archeologia Cristiana,  подразделения  Римского
университета. Список различных раскопок в Италии и  на  Ближнем  Востоке,  в
которых Монти принимал участие или был научным руководителем. И наконец, две
странички,   переполненные   данными   и   невразумительными    техническими
археологическими  терминами,   посвященными   раскопкам   в   Остиа   Антика
шестилетней давности. И все.
   И это папка, подготовленная рекламным отделом?
   Ренделл не верил своим глазам.  Профессор  Монти  сделал  одно  из  самых
выдающихся  открытий  в  мировой  истории,  но  все  это  было  отражено   в
информации, не способной  заинтересовать  даже  скучающего  железнодорожного
пассажира.
   Разочарованный прочитанным, Ренделл допил свой скотч и поднял  телефонную
трубку.
   Был уже почти час ночи.  Но  ему  говорили,  что  Уилер  всегда  работает
допоздна. Так что стоило попытаться  позвонить  издателю,  подумал  Ренделл,
даже если он его разбудит. Монти был ключевой личностью,  которую  следовало
выдвигать при рекламировании Международного Нового Завета. Ренделлу хотелось
знать причину отсутствия информации, а еще то, каким образом можно  было  бы
узнать побольше, причем - сразу.
   Он набрал номер апартаментов Уилера и ждал.
   Ответил женский голос. Ренделл узнал его - он принадлежал Наоми Данн.
   - Это Стив, - сказал он в трубку. - Мне хотелось бы поговорить с Джорджем
Уилером.
   - Его нет в городе, - ответила Наоми. -  Сама  же  я  задержалась,  чтобы
подобрать кое-какие документы. Может я смогу чем-нибудь помочь?
   - Возможно, что и сможете. Сегодня вечером я  читал  Петрония  и  Иакова.
Впервые. Изумительно! Я потрясен до глубины души.
   - Я так и ожидала.
   - При этом я был настолько тронут  этим  открытием,  что  мне  захотелось
узнать побольше об ответственном за него гении. А конкретно -  о  профессоре
Монти. К счастью, у меня была папка  с  информацией  о  нем.  Я  только  что
прочитал ее. И ничего больше. Мелочь. Никаких  живых  сведений  о  человеке.
Никаких деталей открытия...
   - Я уверена, что мистер Уилер и синьоре Гайда смогут помочь вам.
   - Этого мало, Наоми. То, чего я хочу, должно идти от сердца и души самого
археолога. Как он узнал, где копать. Что он вообще искал. Что испытал, найдя
то, что обнаружил. И не только то, что он делал, но и что происходило в  его
душе и мыслях до того, во время и после того. Это же фантастическая история,
и мы не имеем права прошляпить ее.
   - Вы правы, - ответила Наоми. - Что вы предлагаете,  чтобы  справиться  с
этим?
   - Ну, для начала... имеется ли кто-нибудь из участников проекта,  который
бы лично говорил с профессором Монти?
   - Дайте подумать. В самом начале - кто-то один из  издателей,  потом  все
пятеро несколько раз встречались с ним в Риме, уже после того, как  получили
от итальянского правительства права работать с папирусами и пергаментом.  Но
потом у них уже не было причины встречаться  с  профессором  Монти.  Тем  не
менее,  кое-что  я  вспоминаю.  Когда  рекламный  отдел  только-только   был
сформирован, еще до того, как пригласили  вас,  одна  из  девушек,  Джессика
Тейлор, хотела встретиться с Монти, чтобы собрать побольше информации. Опять
же Эдлунд собирался в командировку в  Рим,  чтобы  сделать  его  фотографии.
Только никто из них так с ним и не встретился.  Всегда  профессор  находился
где-то далеко, представляя итальянское правительство на каких-то  раскопках.
Одна из его дочерей сообщила Джессике, а потом и  Эдлунду,  что  обязательно
даст им знать, когда ее отец вернется в Рим. Но, боюсь, она так с нами и  не
связывалась.
   - И когда это было?
   - Где-то месяца три назад.
   - Хорошо, сейчас-то Монти уже должен вернуться в Рим. Я хочу  встретиться
с ним. А на самом деле, я обязан встретиться с ним. У нас не  так  уж  много
времени. Наоми, можете ли вы позвонить ему в  Рим  и  назначить  встречу  на
послезавтра. Нет,  погодите,  это  же  будет  воскресенье.  Договоритесь  на
понедельник. И когда будете звонить, даже если самого профессора  не  будет,
передайте его дочери, что я приеду и найду его где бы то ни  было.  И  я  не
хочу получить в ответ "нет".
   - Если все получится, будет здорово, Стив.
   Тот же почувствовал себя уставшим и совершенно подавленным.
   - Спасибо,  Наоми.  И  раз  уж  вы  будете  заниматься  этим,  вы  можете
воспользоваться своим влиянием, чтобы назначить встречи с Обером в Париже  и
Хеннигом в Майнце. Мне хотелось бы как можно быстрее  встретиться  со  всеми
главными людьми, связанными с Библией. Теперь я могу  заниматься  этим  хоть
целый день, даже по вечерам. Все равно, я люблю себя чувствовать максимально
занятым.
   На другом конце линии было тихо, а потом он вновь  услышал  голос  Наоми,
уже менее безликий.
   - Правильно ли я отметила легкую нотку... жалости к себе в вашем голосе?
   - Правильно. Наконец-то это достало и меня. Я тут выпиваю и чувствую себя
несколько виноватым. Мне  кажется  -  даже  и  не  знаю  -  никогда  еще  не
чувствовал себя таким одиноким, как сегодня.
   - А я думала, что Петроний с Иаковом заняли вас. Они могут  быть  добрыми
друзьями.
   - Они могут, Наоми. Они уже помогли мне. Но я должен уделить им  побольше
времени.
   - А где же Дарлена?
   - Мы порвали друг с другом. Она навсегда возвращается домой.
   - Понимаю. - После этих слов Наоми сделала долгую паузу. - Вы  знаете,  я
не люблю, чтобы кто-то чувствовал себя одиноко. Сама знаю,  каково  это.  Но
такое я еще способна вынести. Но не могу вынести,  если  одиноким  чувствует
себя некто, к кому я неравнодушна. - После этого  была  еще  одна  пауза,  а
затем Наоми спросила:
   - Стив, а вам не хотелось бы побыть в компании? Если желаете, я бы смогла
остаться у вас на ночь.
   - Да, это бы смогло помочь мне.
   - Но только сегодня. Такое не может продолжаться часто.  Это  предложение
сделано лишь потому, что мне не хочется, чтобы вы чувствовали себя одиноко.
   - Приходите, Наоми.
   - Приду. Но только лишь потому, что не хочу, чтобы вы были один.
   - Я буду ждать.
   Стивен повесил трубку и начал раздеваться.
   Он понятия не имел, почему она делает это. Возможно, что Наоми этого и не
знала, но заниматься с ней любовью было так же... как и быть одному.
   Тем не менее, он нуждался в ком-то, в чем-то, любом, ком угодно - лишь бы
сейчас, в этот миг, перед тем, как он отправится в Рим и поближе ознакомится
с истинной страстью и откровением Слова.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

   ТАК УЖ ПОЛУЧИЛОСЬ, но для встречи с профессором Августо Монти этим жарким
и влажным утром понедельника Стиву Ренделлу пришлось прибыть  не  в  Рим,  а
Милан.
   Тремя  днями  ранее,  в  пятницу,  в  Амстердаме,  Ренделл  проснулся  на
рассвете, разбуженный звуками одевания Наоми и ухода из его номера. Помня  о
том, что предстоит сегодня сделать, Ренделл  не  стал  валяться  в  постели.
После легкого завтрака он проверил дверь  в  комнату  Дарлены  и,  найдя  ее
плотно закрытой, с портфелем в  руках  спустился  в  фойе  гостиницы,  чтобы
заказать девушке билет из Амстердама до Канзас Сити. Он приготовил  для  нее
записку и пару банкнот на непредвиденные расходы,  вложил  их  в  конверт  и
объяснил консьержу, что желает, чтобы его передали в номер вместе с билетом,
когда тот уже будет получен.
   Сделав это, несмотря  на  разницу  во  времени,  означавшую,  что  своего
адвоката пришлось  отрывать  ото  сна,  Ренделл  заказал  трансатлантический
телефонный разговор с Тедом Кроуфордом.  Беседа  у  них  получилось  долгой.
Ренделл повторил юристу свой разговор с Барбарой, а Кроуфорд дал ясно понять
свое удовлетворение тем, что Ренделл уже не собирается препятствовать  своей
жене в ее действиях по получению развода. Они обсудили  условия  соглашения.
Решив брачные проблемы, они обсудили договор с фирмой "Космос". Огден Тауэри
уже предложил ряд компромиссных решений,  так  что  все  бумаги  могли  быть
вскоре  подписаны.  Что  же  касается  Рейкеровского  Института,  то   Джима
Маклафлина все так же не удавалось найти, он до сих пор  не  ответил  ни  на
одно из посланий.
   В десять часов утра Ренделл вошел в Zaal  F,  в  свой  офис  в  гостинице
"Краснапольски", держа в руках свой бесценный портфель. Этим  утром  уже  не
было никаких прогулок по амстердамским улицам. Стив разрешил  Тео  подкатить
под самый вход в "Крас". Он прекрасно помнил  о  попытке  подстеречь  его  и
ограбить вчера вечером, и  сразу  же  вызвал  секретаря,  чтобы  надиктовать
сообщение о нападении. Глаза Лори Кук расширились  от  испуга  и  оставались
таковыми, когда  он  излагал  подробности  ночного  происшествия.  Инспектор
Хелдеринг получил меморандум; еще пять копий были направлены издателям.
   Покончив с этим делом, Ренделл решил, как и  обещал,  возвратить  доктору
Дейчхардту гранки Международного Нового Завета. Но, когда он уже  готов  был
выйти из комнаты, его застал звонок от Наоми, сообщившей, что ей  необходимо
немедленно встретиться с ним относительно назначенных встреч с Монти, Обером
и герром Хеннигом. Еще она сказала, что уже направляется к  нему  со  своими
заметками.
   Тогда Ренделл вновь вызвал Лори и вручил ей гранки.
   - Вложите их в  папку.  Никому  не  показывайте.  Отдайте  лично  доктору
Дейчхардту. Секретарю не оставляйте, как бы вас не уговаривали.
   Через минуту после того, как Лори, ковыляя, покинула комнату,  на  пороге
появилась Наоми со своими новостями.
   Никаких сложностей с назначением встреч для Ренделла с Обером в Париже  и
с Хеннигом в Майнце не было.
   - Странные люди - эти Монти, - сказала  Наоми.  -  По  телефону  со  мной
говорила его дочь, Анжела. Полагаю, она действует как секретарь своего отца.
Она подтвердила, что ее отец уже вернулся в Италию. Но,  узнав,  что  с  ним
желают встретиться из "Воскрешения Два", она заявила, что отец очень  занят,
и настаивала на том, что встречу необходимо отложить. Но я не  позволила  ей
сорваться с крючка и объяснила, что нашему директору по рекламе крайне важно
получить от профессора Монти дополнительную информацию. Я  рассказала  ей  о
вас,  Стив,  о  том,   что   наиболее   важная   личность,   которая   будет
экспонироваться публике -  это  профессор  Монти.  Еще  я  сказала  ей,  что
публикация должна появиться буквально через пару недель, так что ни о  какой
отсрочке  не  может  быть  и  речи.  Когда  же   она   попыталась   все   же
попривередничать относительно даты интервью, я нажала  на  нее  посильнее  и
сообщила, что вы прибудете в Рим на следующей неделе и  разобьете  лагерь  у
порога профессора Монти, пока не встретитесь с ним. Это  подействовало.  Тут
она сдалась и пообещала, что ее отец встретится с вами. Но не в Риме. Он  на
машине едет по каким-то личным делам из Рима в Милан, но у него будет  время
встретиться с вами в Милане утром в  понедельник.  Я  сообщила  ей,  что  вы
будете в гостинице "Принчипе и Савойя", и мы сошлись,  что  профессор  Монти
будет в вашем номере в одиннадцать часов утра.
   Вот почему без пяти минут одиннадцать Стив Ренделл находился в небольшой,
переполненной мебелью гостиной номера  757  элегантной  миланской  гостиницы
"Принчипе и Савойя".
   Вынув свой миниатюрный кассетный диктофон из портфеля, Ренделл  проверил,
работает ли тот, после чего положил его на телевизор и направился к окну. Он
нажал на кнопку, и жалюзи поднялись, открывая окно и  лежащую  внизу  Пьяцца
делла Република. Пространство у главного входа с его газонами и деревьями  в
это  жаркое  позднее  утро  было  тихим  и  практически  безлюдным.  Ренделл
раздумывал над тем, о чем станет спрашивать профессора Монти, и молил лишь о
том, чтобы археолог оказался нормальным типом, а  его  английский  язык  был
более-менее понятным.
   Короткий, резкий стук в дверь  заставил  Ренделла  обернуться.  Профессор
Монти при-был вовремя. Хороший знак.
   Ренделл быстро подошел к двери  и  широко  раскрыл  ее,  желая  встретить
археолога тепло и радостно - и тут его лицо вытянулось.
   На пороге стояла молодая женщина.
   - Это вы Стивен Ренделл  из  группы  "Международного  Нового  Завета"?  -
спросила она низким голосом с легчайшим оттенком британского акцента.
   - Да, это я, - ответил тот сконфуженно.
   - Я дочь профессора Монти. Анжела Монти из Рима.
   - Но я полагал, что встречусь...
   - Знаю. Вы договаривались встретиться с моим отцом. Сейчас же вы удивлены
и обескуражены. - Она улыбнулась. - Не беспокойтесь. Я все объясню, если  вы
позволите мне войти. И еще, если  пожелаете,  я  помогу  вам  встретиться  с
отцом. - Она глянула Ренделлу прямо в глаза. - Так я могу войти?
   - О, да, прошу прощения, - сказал тот, покраснев.  -  Проходите,  конечно
же. Боюсь, что я просто выбит из равновесия.
   - Могу понять, - сказала женщина, направляясь  в  гостиную.  -  Мой  отец
приносит свои извинения за то, что не смог прибыть лично. Вы поймете, что он
не виноват, обстоятельства так сложились...
   Ренделл закрыл дверь и тоже прошел в комнату.
   Гостья грациозно повернулась, оценила обстановку, после чего  глянула  на
хозяина с неподдельным весельем:
   - Слава богу,  что  тут  работает  кондиционер.  Может  это  поможет  вам
воспринять все спокойней. Нет, правда, здесь хорошо. А ведь снаружи двадцать
девять  градусов  -  понятное  дело,  по  Цельсию.  По-вашему,   это   около
восьмидесяти, еще недостаточно, чтобы расплавиться, но влажность ужасная.
   Настроение Ренделла, в котором поначалу было удивление и  сконфуженность,
равно  как  и  недовольство  профессором,  не   сдержавшим   своего   слова,
изменилось, когда он глядел на женщину.
   Говоря буквально, Анжела Монти была восхитительна.
   Насколько он мог оценить, она была пяти футов и шести дюймов  ростом.  На
ней была широкополая шляпа из итальянской соломки,  огромные  солнцезащитные
очки со стеклами цвета лаванды, шелковая  желтая  блузка  не  скрывала  двух
лямок бюстгальтера, с трудом сдерживавшего провокационно  выпирающие  груди.
Широкий кожаный ремень опоясывал тонкую талию, а легкая юбка цвета  ржавчины
подчеркивала изгибы роскошных бедер.
   Ренделл не мог оторвать от  девушки  глаз,  в  то  время,  как  она  сама
положила свою коричневую кожаную сумку, явно от Гуччи, сняла шляпу  и  очки.
Ее взъерошенные, коротко подстриженные волосы  были  мягкими  и  имели  цвет
воронова   крыла,   широко   расставленные    миндалевидные    глаза    были
нефритово-зелеными, у нее был вздернутый носик с тонко-вырезанными ноздрями,
великолепные, влажно-чувственные  карминовые  губы,  а  под  высокой  скулой
виднелась родинка. В глубокой  ложбинке  между  грудями  угнездился  золотой
крест, висевший на тонкой золотой цепочке.
   Гостья уловила взгляд Ренделла.
   - Вы наверное рассердились, встретив меня, а не моего  отца?  -  спросила
она.
   - Нет, нет, ни  в  коем  случае.  Честно  говоря,  я  восхищен  вами.  Вы
представляете модели одежды или работаете актрисой?
   - Спасибо, - ответила та без тени застенчивости. - Я слишком серьезна для
этого. - Она оценила собеседника. - А вы совсем не такой, как я ожидала.
   - Чего же вы ожидали?
   -  Мне  сообщили,  что  вы  знаменитый  рекламный  деятель,  а  теперь  -
пресс-директор с американской стороны в этом библейском проекте. Думаю,  все
мы  слишком  привыкли  мыслить  стереотипами.  Для  меня  слова   "реклама",
"паблисити" всегда ассоциировались с трубами - даже нет, громадными басовыми
тубами - издающими много шума. И я даже не ожидала,  что  увижу  сдержанного
человека, ведущего себя столь по-джентельменски и выглядящего так -  как  бы
это сказать? - по-американски, ну  да,  каштановые  волосы,  глаза,  крепкое
сложение - но в то же самое время, такого разумно настроенного.
   Это она подлизывается, подумал Ренделл, но может никакого подвоха в  этом
и нет. Ладно. Ему это нравилось.
   - Почему бы нам не присесть, - предложил он и присоединился к девушке  на
диване. - Поверьте, но я очень рад увидеть вас здесь, мисс Монти...
   - Анжела, - поправила та.
   - Прекрасно, а я для вас Стив.
   - Хорошо, Стив, - улыбнулась девушка.
   - Меня давят обстоятельства, - продолжил Ренделл. - В  проект  я  вступил
уже поздно. Дело само по себе грандиозное, и оно требует для себя  наилучшей
возможной рекламной кампании, наверное,  самой  грандиозной  и  лучше  всего
организованной за всю историю. И ее невозможно будет провести,  если  только
все не будут сотрудничать со мной. По  моему  мнению,  самая  драматичная  и
наиболее волнующая  роль  во  всей  этой  истории  публикации  новой  Библии
принадлежит профессору Монти.  Мне  кажется,  что  он  обязан  получить  все
возможные благодарности. Члены моей команды уже попытались  присмотреться  к
нему повнимательней,  но  этого  им  не  удалось.  Теперь  я  сам  собираюсь
встретиться с ним, и вот  тут  такая  незадача.  Вы  можете  объяснить,  что
происходит?
   - Да, - сказала Анжела. -  Я  все  объясню  и  ничего  не  стану  от  вас
скрывать. Все это по причине сложившейся политики и ревностных  отношений  в
археологическом обществе Рима. Когда мой отец решил проводить  раскопки,  за
разрешением  он  должен  был  обратиться  к  управляющему   археологическими
работами в регионе Остиа Антика. Тогда - семь лет назад, сейчас он уже пошел
на повышение - им был доктор Фернандо Тура, который никогда не соглашался  с
идеями моего отца относительно  библейской  археологии,  считая  их  слишком
радикальными. Он всегда был соперником отца. Только с одобрения доктора Туры
можно было подавать  заявление  в  Главное  консульство  по  археологическим
раскопкам и предметам искусства на Виа дель Пополо в Риме. Лишь после  того,
как все три консула посчитают заявление имеющим ценность, они могут передать
его в Директорат по раскопкам,  который  и  дает  формальное  разрешение  на
проведение изысканий. Но с доктором Турой были определенные трудности...
   - Вы хотите сказать, что  семь  лет  назад  он  отказал  вашему  отцу  на
проведение раскопок?
   - Он высмеял теорию моего отца, касающуюся  того,  что  здесь,  в  Италии
можно найти какой-нибудь ценный, оригинальный манускрипт  времен  Марка  или
Матфея. Доктор Тура не только насмеялся над ней, но и всячески тянул  время.
Он же все время распространял гадкие слухи о моем отце в официальных кругах.
Только моего отца подобные мелочи не могли остановить.  Неофициальным  путем
он обратился к приятелям и коллегам в Главном  консульстве.  Это  совершенно
взбесило доктора Туру, но его заставили-таки дать  разрешение  на  раскопки,
которое, впоследствии, было и одобрено. Позднее, когда отец уже сделал  свое
эпохальное открытие, когда было доказано, что находки не поддельные,  доктор
Тура так и не оставил свои интриги. Он решил отодвинуть моего отца в тень  с
целью, чтобы тот не получил все  надлежащие  ему  почести  за  сделанное  им
открытие. Более того, доктор Тура начал повсюду утверждать, будто