,  с
которой они живут вместе, и вот эта подружка всегда занимает место  в  "Кафе
де Пари" как раз в это время.  Ее  зовут  Марией.  Я  знаю  ее  тоже.  Джино
считает, что она может сообщить, где живет Лебрун. Конечно, она может  и  не
сказать, но... - он  сделал  характерный  жест  пальцами  -  немножко  денег
помогает развязать язык, не так ли? Джино считает, что она сейчас на  месте.
Он посмотрит, а потом я отведу вас.
   - А вы не могли бы сделать это прямо сейчас, Джулио?
   - Уйти с работы, чтобы поболтать с красивой девушкой - для итальянца  тут
нет никаких проблем, - улыбнулся тот. - Это удовольствие.
   Джулио направился через дорогу, Ренделл следовал за  ним.  Они  прошли  к
перекрестку возле гостиницы "Эксельсиор" и  подождали,  когда  на  светофоре
загорится зеленый свет. На другой стороне улицы Ренделл увидал красный навес
с буквами CAFE DE PARIS RESTAURANT. Частично  скрытые  деревьями  и  кустами
столики, казалось, были заполнены сильнее, чем в "Дони".
   Наконец  светофор  позволил  пешеходам  пересечь  улицу.   Ловко   обходя
скопившиеся у перекрестка автомобили, Джулио сказал:
   - Я вас представлю как своего  американского  знакомого,  который  только
желает познакомиться. После этого я оставлю  вас  одного.  Так  будет  лучше
всего. После этого вы объясните этой девушке, что вам нужно. Они все говорят
по-английски. В том числе и Мария.
   Когда они вместе уже дошли до киоска на  другой  стороне  улицы,  Ренделл
придержал своего проводника.
   - Что я должен предложить ей?
   - Итальянец должен был бы заплатить девушке такого  класса  десять  тысяч
лир - около пятнадцати долларов - но уже с туриста, тем  более,  американца,
дорого одетого и не умеющего  торговаться,  она  запросит,  наверное,  тысяч
двадцать - то есть тридцать долларов, а если поторговаться, то  меньше.  Эта
сумма рассчитана максимум на полчаса пребывания в постели -  в  какой-нибудь
дешевой гостинице. Вы платите за время. Если же хотите поговорить, это будет
стоить то же самое. Но, - тут Джулио  подмигнул  своему  собеседнику,  -  вы
можете и разговаривать и заниматься любовью. Эти девицы здесь гордятся  тем,
что могут все делать быстро. Полчаса обычно означают минут десять. Они могут
доставить удовольствие мужчине всего за десять минут. Они у нас очень умные.
А теперь посмотрим, на месте ли Мария.
   Похлопывая по спине знакомых,  толпящихся  у  киоска,  Джулио  подошел  к
красному навесу и проглядел ряды столиков, тянущиеся до  самой  виа  Венето.
Ренделл следовал за ним в небольшом отдалении. Джулио осматривал сидящих  за
столиками, затем на его лице появилась улыбка. Он обернулся, махнул Ренделлу
рукой и направился в самую гущу кафе.
   Она была прелестным молодым созданием, побалтывающим надкусанную оливку в
стакане с мартини; приветствуя Джулио, девушка  подняла  руку.  У  нее  были
длинные черные волосы, обрамлявшие лицо, напоминавшее о мадонне, прямо  тебе
картинка чистоты и невинности, несколько нарушенная легкой летней блузкой  с
глубоким вырезом, открывавшим половинки объемистых грудей; обтягивающая юбка
едва прикрывала полные бедра.
   - Мария... -  пробормотал  Джулио  и  сделал  жест,  который  должен  был
имитировать поцелуй ее поднятой руки.
   - Синьоре Джулио, - ответила девушка  голосом,  в  котором  чувствовалось
приятное удивление.
   Джулио  остался  стоять,  он  лишь  наклонился  и  обменялся  с  девушкой
несколькими быстрыми фразами на  итальянском.  Слушая,  она  дважды  кивнула
головой и быстро глянула на Ренделла, который чувствовал  себя  не  в  своей
тарелке.
   Джулио отступил шаг и вытолкнул Ренделла вперед.
   -  Мария,  это  мой  приятель  из  Америки,  мистер  Ренделл.  Окажи  ему
любезность. - После этого он выпрямился и усмехнулся своему визави:
   - Она будет добра с вами. Присаживайтесь, пожалуйста. Arrivederci.
   Старший официант испарился, а Ренделл присел на стуле рядом с Марией, все
еще чувствуя себя весьма  неуверенно.  Ему  казалось,  будто  все  только  и
пялятся на него. Но на самом деле никто из посетителей кафе  не  обращал  на
него ни малейшего внимания.
   Мария придвинулась поближе, и валы ее грудей провокационно задрожали. Она
скрестила ноги, губы девушки сложились в полуулыбку.
   - Mi fa piacere di vederla. Da dove viene?
   - Боюсь, я не говорю по-итальянски, - извинился Ренделл.
   - Ой, простите, - спохватилась  Мария.  -  Я  сказала,  что  мне  приятно
встретить вас, а еще спросила, где вы живете.
   - Я из Нью-Йорка. Я тоже очень рад нашей встрече, Мария.
   - Джулио сообщил, что вы  тоже  дружите  с  Дукой  Минимо.  -  Ее  улыбка
сделалась шире. - Это правда?
   - Да, мы друзья.
   - Замечательный старик.  Он  хотел  жениться  на  моей  лучшей  подружке,
Гравине, но не смог ее содержать. Очень жаль.
   - Вскоре у него могут появиться деньги, - сообщил Ренделл.
   - О? Правда? Я тоже надеюсь на это. Я передам Гравине. - Глаза  Марии  не
отрывались от лица Ренделла. - Я вам  нравлюсь?  Я  кажусь  вам  красивой  и
приятной?
   - Вы очень красивы, Мария.
   - Bene. Не хотите заняться со мной любовью сейчас? Я сделаю для вас  все,
что угодно. Хорошая любовь. Регулярная любовь. Любовь по-французски. Что вам
будет угодно. Вы будете довольны. Всего лишь двадцать тысяч лир. Это немного
за хорошую любовь. Не хотите пойти сейчас с Марией?
   - Видите ли, Мария, наверное, Джулио не сказал  вам  -  но  есть  кое-что
более важное, что мне нужно от вас.
   Она моргнула, как будто Ренделл сказал какую-то дикость.
   - Более важное, чем любовь?
   - В данный момент - так. Мария, вам известно, где Лебрун... Дука...  Дука
Минимо... Вы знаете, где он живет?
   Девушка мгновенно насторожилась.
   - А зачем вы спрашиваете?
   - У меня был его адрес. Но я его потерял. Мы должны были встретиться  час
назад. Джулио думал, что вы мне поможете.
   - И это все, ради чего вы пришли ко мне?
   - Это крайне важно.
   - Для вас - да. Но не для меня. Простите. Я знаю его адрес, но  не  скажу
его вам. Он просил меня и  мою  подружку  обещать,  что  мы  никому  его  не
сообщим. И я не могу нарушать свои обещания. Ну а теперь, будет у вас  время
заняться с Марией любовью?
   - У меня есть время только на то, чтобы встретиться с ним, Мария. Если вы
и вправду дружите с ним, то могу сказать, что хочу встретиться с ним,  чтобы
помочь. - После этого Ренделл вспомнил наставления Джулио и вытащил бумажник
из внутреннего кармана пиджака. -  Вы  сказали,  что  займетесь  любовью  за
двадцать тысяч лир. Хорошо. Двадцать тысяч - это нормальная цена за то,  что
вы удовлетворите меня другим образом.
   Он уже вытаскивал крупную купюру  из  бумажника,  когда  девушка,  нервно
оглянувшись по сторонам, оттолкнула деньги:
   - Не здесь, пожалуйста.
   - Простите. - Ренделл вернул бумажник в карман, оставив купюру зажатой  в
руке. - Меня эта цена устраивает. И  вам  ничего  не  нужно  делать.  Только
покажите, где он живет.
   Мария жадно смотрела на купюру, наполовину спрятавшуюся в руке  Ренделла.
После этого хитро глянула на американца.
   - Я поклялась никому не говорить. Но ведь вы же хотите ему помочь. Хотите
сделать его богатым?
   Ренделл готов был согласиться с чем угодно.
   - Да.
   - Если это все ради него, тогда я, конечно же, покажу. Его дом тут рядом.
   Ренделл облегченно вздохнул.
   - Спасибо.
   Не теряя ни минуты, он оплатил ее мартини,  подал  девушке  руку,  и  уже
вместе они покинули  "Кафе  де  Пари".  Они  прошли  мимо  киоска  на  углу,
дождались зеленого света и перебежали через улицу  Виа  Венето  к  гостинице
"Эксельсиор".
   Мария указала на широкую улицу, тянущуюся вдоль боковой стены гостиницы.
   - Виа Бонкампаньи, - сказала она при этом. -  Он  живет  на  этой  улице,
неподалеку. Три - четыре квартала. Мы можем пройтись.
   Девушка подхватила Ренделла под руку, и довольно быстрым шагом они  пошли
по улице Бонкампаньи. На ходу она что-то бубнила себе под  носом,  но  после
того, как они прошли квартал, она  внезапно  остановилась.  Мария  протянула
руку.
   - Вы заплатите мне сейчас, - сказала она.
   Ренделл положил в ее ладонь скомканные  лиры.  Мария  высвободила  вторую
руку  и  тщательно  пересчитала  деньги.  Удовлетворенная  результатом,  она
положила банкноты к себе в сумочку.
   - Я отведу вас к вашему приятелю, - сказала она.
   После этого Мария тронулась с места, вновь бормоча  под  нос,  а  Ренделл
пошел за ней.
   Когда они уже дошли до третьего квартала, американец спросил, а откуда вы
знаете, где проживает Дука?
   - Вам я скажу, но ему  об  этом  не  говорите.  Этот  человек  с  большой
гордостью. Но иногда, когда я или Гравина  и  еще  одна  или  две  из  наших
девушек, когда мы не можем получить номер в гостинице, где  все  занято,  мы
договариваемся с Дукой воспользоваться его квартирой, чтобы обслужить  своих
клиентов. За пользование его комнатой мы платим ему половину своих  доходов.
Нам это подходит, потому что удобно. А ему помогает выплачивать квартплату.
   - И сколько же она составляет?
   - За одну комнату, ванную и маленькую кухоньку он платит пятьдесят  тысяч
лир в месяц.
   - Пятьдесят тысяч? То есть, около восьмидесяти  долларов.  И  он  находит
такие деньги?
   - Он живет здесь, как говорит, уже много лет. Это  с  тех  пор,  как  был
богачом.
   Они перешли через виа Пьемонте, и дошли до четвертого квартала.
   - И когда же это он был богачом? - спросил Ренделл.
   - Он говорит, что четыре - пять лет назад.
   "Все сходится", - подумал Ренделл. "Пять лет назад он получил  свою  долю
от Монти за открытия в Остиа Антика".
   - Мы на месте, - объявила Мария.
   Они стояли перед доходным  семиэтажным  домом  неопределенного  возраста;
фасад из выцветшего  камня  был  обильно  сдобрен  копотью.  Вход  в  здание
находился между дверью "Ираниан Экспресс  Компани"  и  лавочкой  с  надписью
"BARBIERRE", за дверью которой стояло одинокое парикмахерское кресло.
   Над входом в дом, где проживал Лебрун, в  камне  была  высечена  надпись:
CONDOMINIO .  Под  надписью  была
массивная двойная деревянная дверь, сейчас раскрытая настежь, а за ней можно
было видеть стеклянную дверь, ведущую в  фойе,  за  которым  был  внутренний
дворик.
   - Я оставлю вас здесь, - сказала  Мария,  протягивая  руку.  -  Мне  пора
возвращаться на работу.
   Ренделл пожал протянутую ладонь.
   - Спасибо вам, Мария, но вот где я могу...
   - Проходите в дверь. Справа вы  увидите  стойку,  где  portiere  получает
почту. Слева имеется лифт и  лестница  наверх.  Но  сначала  вам  необходимо
увидеться с портье; скажете ему, что вы хотите повстречаться с  Дукой.  Если
за стойкой портье не будет, вы найдете его во внутреннем дворике. Там  сбоку
есть окошко с растениями на подоконнике, именно там он  проживает  со  своей
женой. Позовите его. А уже он проведет вас к вашему приятелю. Buona fortuna.
- Мария уже собралась идти, как вдруг вспомнила:
   - Мистер Ренделл, когда вы встретитесь с ним, не говорите, что  сюда  вас
привела Мария.
   - Не скажу, Мария. Обещаю вам.
   Ренделл проследил, как девушка пошла по  направлению  к  виа  Венето,  он
смотрел на ее покачивающиеся ягодицы и сумку, затем повернулся к двери дома.
   "Роберт Лебрун", - подумал он. "Наконец-то".
   Ренделл прошел по  грязному  мраморному  полу  у  входа,  открыл  высокую
стеклянную дверь и вошел в фойе. За стойкой portiere никого не было. Ренделл
направился в полутемный внутренний дворик.
   В центре дворика громоздились искусственные растения, а слева от прохода,
в открытом окне очень  смуглый  молодой  человек,  по  виду  явно  сицилиец,
поливал стоящие на подоконнике цветы в горшках. Он прекратил свое занятие  и
с любопытством поглядел на пришельца.
   - Привет, - сказал Ренделл. - Вы говорите по-английски?
   - Si. Немного.
   - Где я могу увидеть портье?
   - Это я портье. Вы что-то хотеть?
   - Здесь живет один мой приятель. Мне бы хотелось...
   - Минуточку. - Портье исчез в глубине комнаты и уже через секунду  возник
в боковой двери, ведущей в дворик. Это был  маленький,  бойкий  человечек  в
синей майке и заплатанных  джинсах.  Уперев  руки  в  бок,  он  встал  перед
американцем. - Вы кого-то хотеть видеть?
   - Приятеля. - Ренделл раздумывал над тем, какое  имя  назвать.  Он  забыл
спросить у Марии, под каким именем живет здесь  старик.  Скорее  всего,  под
итальянским. - Синьоре Тоти.
   - Тоти. Простите, но никакой Тоти здесь не живет.
   - Он пользуется псевдонимом. Дука Минимо.
   - Дука...? - Портье энергично потряс головой. - С таким именем здесь тоже
никого нет.
   "Тогда это должен быть Лебрун", - решил Ренделл.
   - Ну, он француз. В основном, мы все знали его как Роберта Лебруна.
   Портье уставился на Ренделла.
   - Здесь есть один Роберт, француз - но не Лебрун. Может быть, вы имеете в
виду Лафоржа? Роберт Лафорж?
   Лафорж. Ну, конечно же. Это было то самое имя,  под  которым  Сэм  Хелси,
сотрудник агентства "Ассошиэйтед Пресс" в Париже, отыскал Лебруна в архивных
записях. Это было настоящее имя Лебруна.
   - Ну да! - воскликнул Ренделл. - Именно он. Всегда я путаю  его  фамилию.
Роберт Лафорж именно тот, кого я хочу видеть.
   Портье как-то странно поглядел на Ренделла.
   - Вы ему родственник? - спросил он.
   - Я его близкий приятель. Синьоре ожидает меня. Мы должны  обсудить  одно
очень важное деловое предложение.
   - Но это невозможно, - сказал портье. - Вчера в полдень возле  Восточного
вокзала он попал в аварию. На него наехал какой-то  сумасшедший  водитель  и
тут же скрылся. Старик  скончался  на  месте.  Примите  мои  соболезнования,
синьоре, но ваш приятель умер.

***

   МОЛОДОЙ, СОГЛАСИВШИЙСЯ ПОМОЧЬ ПОЛИЦЕЙСКИЙ вывел Стива Ренделла из  здания
Квестуры, главного  полицейского  управления  в  Риме,  махнул  проезжающему
такси, назвал водителю адрес: "Obitorio, Viale dell' Universita", и вдобавок
протарахтел по-итальянски, несколько раз повторив слово "Obitorio", а  потом
указал более точный путь: "Площадь дель Верано, 38".
   Таксист  быстро  перекрестился,  сменил  скорость,  и  сейчас   они   уже
направлялись  к  громадному  комплексу  зданий  Римского  университета,  где
располагался городской морг.
   Дергаясь из стороны в сторону, по мере  того,  как  такси  вписывалось  в
повороты, Ренделл постепенно отходил от первоначального шока.
   Большинство людей, считал Ренделл, за всю свою жизнь всего лишь несколько
раз переживают сильнейшие потрясения. Сам  же  он  познал  такие  чувства  -
наваливающиеся изумление, ужас, неожиданное оцепенение всех чувств и  эмоций
- уже второй раз в течение месяца. В первый раз это был удар отца, Барбара и
развод, проблемы с наркотиками у Джуди. А  после  всего  этого  был  момент,
когда его заставили поверить, будто Анжела выступала в роли предательницы, а
еще период времени, когда ему стало известно  об  измене  Богардуса.  Был  и
такой момент, когда Ренделл узнал о том, что  профессор  Монти  пребывает  в
психиатрической клинике, не говоря уже о тех  нескольких  минутах  в  лифте,
когда домине де Фроом признался  в  том,  что  виделся  с  автором  подделки
документов Иакова и  Петрония.  Понятное  дело,  были  и  другие  неприятные
моменты, когда какое-то  известие  доводило  его  до  головокружения,  когда
сердце бешено билось в груди, а кровь застывала в жилах. Так получилось, что
для Ренделла в последние несколько недель шок сделался привычным состоянием.
   Только до сих пор не переживал он удара сильнее того,  что  встретил  его
два часа назад, когда портье доходного дома сообщил ему, что  Роберт  Лебрун
мертв.
   Удар был настолько неожиданным, что практически полностью выбил  Ренделла
из колеи. Тем не менее, охваченный ужасом он как-то переварил  эту  новость,
даже удержал себя в руках, потому что пребывание в Воскрешении Два  закалило
его чувства.
   Ренделл вспоминал - для него все события были как бы родом из  кошмарного
сна - как портье  пересказал  ему  события  воскресных  пополуденных  часов,
произошедших только вчера. Полиция прибыла в дом на улице Бонкомпаньи, чтобы
убедиться, действительно ли здесь проживал синьоре Роберт Лафорж. Узнав, что
этот дом как раз тот самый, в  котором  Лафорж  -  Лебрун  жил,  полицейские
сообщили портье, что их бывший жилец тремя часами ранее погиб  в  результате
уличной аварии.
   Жертва несчастного случая переходила площадь от пирамиды "Чао  Цестио"  к
входу метро "Порта  Сан  Паоло",  направляясь  к  небольшой  железнодорожной
станции,  известной  как  "Стационе  Остиенсе",  как  вдруг  большой  черный
автомобиль - один свидетель считал, что это был американский "Понтиак", хотя
другой свидетель утверждал,  будто  это  был  английский  "Астон  мартин"  -
ворвался на площадь, ударил несчастного, отбросив его метров  на  десять,  и
пока  длилось  замешательство,  скрылся  из  виду.  Старик,  чье  тело  было
буквально переломано, скончался на месте.
   По словам портье, полиция, помимо документов  на  имя  Роберт  Лафорж,  в
которых был и адрес, не нашла у жертвы ничего,  касающегося  его  приятелей,
родственников или названия страховой компании. Знает ли портье  каких-нибудь
родственников или знакомых, которым следовало бы сообщить о смерти и которые
бы занялись телом? Тот не мог вспомнить никого, кто был бы близко  связан  с
покойным. Тогда,  в  соответствии  с  процедурой,  полицейские  поднялись  в
квартиру Лебруна, чтобы поискать каких-либо указаний. Скорее всего, они  так
ничего и не нашли.
   Ренделл вспоминал, как он сам попросил  разрешения  поглядеть  на  жилище
Лебруна. Будто сомнамбула он последовал за портье к лифту. В кабине  имелась
щель для монет - все, кто пользуются электричеством, должны платить за него,
как пробормотал портье - который сам бросил монетку в 10 лир и нажал  кнопку
четвертого этажа.
   Уже наверху, слева от лифта,  портье  открыл  ключом  зеленую  дверь.  За
дверью была прихожая, когда-то тоже выкрашенная зеленой  краской,  а  теперь
выцветшая  и  облупившаяся;  одна  комната  с  послужившей  кроватью,  двумя
торшерами   с   уродливыми   бежевыми   колпаками,    дешевым    шифоньером,
радиоприемником, треснувшим зеркалом,  все  еще  громко  урчавшим  небольшим
холодильником (портье сразу же отключил его от сети), несколькими  стоявшими
на кирпичах полками, на которых громоздились потрепанные книжки  в  бумажных
обложках на французском и итальянском  языках  (в  основном,  относящиеся  к
политике,  и  романы,  здесь  не  было  ни  одного  издания,  связанного   с
богословием, античностью, древним Римом или Палестиной). С  потолка  свисала
дешевенькая люстра с  мутной  лампочкой.  Рядом  с  комнатой  был  маленький
закуток, который трудно было назвать кухней, где едва размещалась деревянная
стойка с газовой плитой и сливной раковиной; с другой стороны  располагалась
такая же крошечная ванная.
   Под зорким глазом портье Ренделл осматривал квартиру Лебруна, его  жалкие
сокровища - два потрепанных костюма и такое  же  пальто,  какое-то  белье  в
ящиках, рваные книжки. Если не считать  нескольких  неоплаченных  счетов  из
лавки зеленщика и пустых бланков, здесь не было  никаких  личных  бумаг  или
визитных карточек,  не  было  ни  единого  письма,  которые  могли  бы  дать
какой-нибудь намек на какие-либо связи или родство с другим живым существом.
   - Ничего, - устало сказал  Ренделл.  -  Ни  одной  фотографии,  ни  одной
заметки, ни одной записки.
   - У него  было  несколько  знакомых  дам.  Но  в  остальном  он  жил  как
отшельник, - сообщил портье.
   - Похоже, будто здесь уже кто-то  был  и  очистил  квартиру  от  малейших
признаков индивидуальности.
   - Насколько мне известно, посетителей здесь не было, исключая полицейских
и вас, синьоре.
   - Выходит, что единственным, что осталось от Роберта Лебруна  -  это  его
тело, - печально сказал Ренделл. - И где же находится труп?
   - Полицейские сказали мне лишь то, что  если  кто-либо,  родственник  или
знакомый, обрат