Анжела, - сказал  он,  -  а  не  обдумывала  ли  ты  и  другие  причины
присоединения к проекту?
   - Другие причины? Нет, больше никаких не было. - Девушка нахмурила брови.
- А какие еще могут быть причины?
   - Типа того, чтобы поработать на кого-нибудь еще, помимо  меня  и  своего
отца.
   - Кого-нибудь еще. О чем ты...
   Теперь уже нельзя  было  сдержать  движения  спускового  крючка.  Выстрел
должен быть в упор.
   -  Анжела,  зачем  ты  работаешь  в  нашем  проекте  в  качестве  тайного
информатора домине Мартина  де  Фроома?  Зачем  ты  передаешь  тайны  нашему
врагу?
   Ренделл никогда еще не видел столь непонимающего выражения  на  чьем-либо
лице. Это не было выражение страха или ярости. Абсолютное непонимание.  Губы
Анжелы долго шевелились перед тем, как она смогла выдавить первое слово.
   - Что? Что ты сказал?
   Ренделл в точности повторил то, что сказал ранее. При этом он добавил:
   - У меня имеются бесспорные доказательства того, что  ты  на  стороне  де
Фроома.
   - Стив, о чем ты говоришь? Или ты сходишь с ума?
   Он не позволил увести разговор в сторону.
   - Вчера, ближе к вечеру, я выслал конфиденциальный меморандум  двенадцати
участникам нашего проекта. Одна из копий попала к де Фроому.  И  это  именно
твоя копия попала к нему. Это  я  знаю  наверняка,  Анжела.  Этого  отрицать
невозможно.
   Ее изумление казалось неподдельным.
   - Меморандум? Я передала этот меморандум де Фроому? Но ведь в этом нет ни
капельки смысла. Я не знаю де Фроома. Я никогда его в жизни своей не видела.
И не собираюсь видеть. Да и как я могу? Зачем мне это? Стив, ты не сходишь с
ума? О чем ты говоришь?
   - Я сказал тебе именно то, что сказал. Ты слушала внимательно.
   Без обиняков, он рассказал ей  о  первом  секретном  меморандуме,  утечка
которого  привела  его  в  руки  домине  де  Фроома,  о   втором   секретном
меморандуме, который он сознательно сделал ловушкой, о том, что увидал копию
меморандума с ее кодовым именем, Матфей, вчера вечером в кабинете де Фроома.
   - Меморандум, содержащий имя Матфея был передан  тебе  лично,  Анжела.  У
меня есть подписанная тобой квитанция. Теперь-то ты вспоминаешь его?
   Да, - ответила та. - Вспоминаю. Я получила его - дай подумать - да, сразу
после того, как ты ушел  из  гостиницы,  я  задремала.  Когда  проснулась  и
увидала,  какое  уже  позднее  время,  то  почувствовала  себя  виноватой  и
поспешила в "Краснапольски", чтобы хоть  что-нибудь  сделать.  Я  прибыла  в
комнату, которую  первоначально  выделила  для  меня  мисс  Данн,  и  начала
перебирать свои папки - их не сильно-то и много -  чтобы  перенести  вещи  в
офис твоей секретарши. Тут прибыл человек из охраны - так  -  я  приняла  от
него  меморандум,  сразу  глянула,  имеет  ли  он  какую-то  важность.   Мне
показалось, что не сильно. И я положила его в одну  из  своих  папок,  после
чего понесла их все в комнату Лори. Во втором шкафу был  пустой  ящик.  И  я
положила все папки, в том числе и ту, в которой был меморандум, в этот ящик.
Там я их все и оставила. Я четко помню, как сделала это. Он и сейчас  должен
быть там.
   Ренделл  взвешивал  про  себя  услышанное.  Либо  она   была   совершенно
откровенна с ним, либо перед ним сидела самая  опытная  лгунья.  Вот  только
доказательства ее честности были весьма слабыми.
   - Анжела, - сказал он, - имелся  всего  лишь  один  меморандум  с  именем
Матфея в тексте. Ты говоришь, что он находится в твоей папке. Я  же  говорю,
что видел его в кабинете де Фроома. Один и  тот  же  лист  бумаги  не  может
одновременно находиться в твоей комнате и в комнате де Фроом.
   - Мне очень жаль, - ответила девушка, - но больше мне объяснять нечего. Я
могу показать тебе свою копию прямо сейчас.
   - Хорошо, покажи.
   Когда они уже  покидали  закусочный  бар,  Анжела  испытующе  глянула  на
Ренделла.
   - Ведь ты не веришь мне, точно?
   - Я знаю лишь то, что знаю - а именно, что де Фроом показывал мне  именно
твою копию меморандума.
   - Стив, как ты не понимаешь, что моя помощь этому гадкому  де  Фроому  не
имеет  какого-либо  смысла?  Он  желает  торпедировать  Воскрешение  Два   и
подорвать доверие к Международному Новому Завету. Я же хочу помогать проекту
и последующему принятию Новой Библии. Даже  если  и  не  ради  тебя,  то  уж
наверняка затем, чтобы уважали имя моего отца и его открытие. Так  зачем  же
мне сотрудничать с человеком, который, в конечном итоге,  сможет  уничтожить
моего отца вместе со всем остальным?
   - Я не знаю, зачем. Ведь может быть  много  такого,  чего  я  не  знаю  о
профессоре Монти  или  Анжеле  Монти.  Насколько  мне  известно,  ты  можешь
действовать и против своего отца.
   - Стив, Стив, - только и ответила девушка на это, совершенно  пав  духом.
Она подняла свою сумочку, увидав, что Ренделл взял счет, чтобы оплатить его.
- Ведь я же сказала, что ты сам увидишь - меморандум все еще у меня.
   Они молча спустились на первый этаж универмага,  вышли  из  него,  и  уже
через десять минут прибыли в комнату Лори Кук, занятую теперь Анжелой.
   В то время, как Ренделл мрачно стоял  посреди  кабинета,  Анжела  открыла
ключом второй из двух металлических шкафов, вытащила третий ящик и,  присев,
начала копаться в нем.
   - Это под буквой  "М",  -  сообщила  она.  -  "Меморандумы  по  связям  с
общественностью". - После этого она сунула руку за разделитель с буквой  "М"
и удивленно подняла голову. - Ничего. Но ведь я же уверена, что сама... -  В
отчаянии, она начала теперь проверять папки, стоящие за каждым разделителем.
- Видимо, я поставила не туда. Погоди, сейчас я гляну во втором.
   Минуты шли, но Анжела так ничего и не нашла.
   Она поднялась, глаза выдавали ее панический страх потери.
   Все подозрения Ренделла относительно ее честности получили дополнительное
подтверждение.
   - А ты уверена, что вообще клала папку?
   - Мне кажется, что так, - неуверенно ответила Анжела. -  Когда  я  только
перебралась, все  эти  папки  лежали  на  столе.  И  после  этого  я  начала
раскладывать их...
   - А никто не входил в комнату до того, как ты закончила с этим и  закрыла
шкафы на ключ?
   - Не входил ли кто-нибудь?... Ну конечно. Я не  упоминала  тебе  об  этом
вчера за ужином, потому что посчитала это незначительным. -  Она  подошла  к
столу. - Заходило несколько человек, все искали тебя. Я же  -  подожди  -  я
старалась, чтобы все было, как следует, и записывала всех, кто  заходил  или
звонил... - Анжела открыла центральный ящик стола, вынула оттуда  блокнот  и
открыла его на первой странице. - Ненадолго заскочила Джессика  Тейлор.  Она
сообщила, что работает с тобой, и  спрашивала,  не  нужна  ли  она  тебе.  Я
ответила, что ты вышел, и что я понятия не имею, где ты сейчас находишься.
   -  Я  был  внизу  с  Хелдерингом,  проверяя,  все  ли  меморандумы   были
доставлены. - Ренделл жестом указал на блокнот. - А кто были остальные?
   Анжела перевернула листок.
   - Элвин Александер и... - Внезапно она  отложила  блокнот.  -  Вспомнила!
Идиотка, как я могла забыть! Его имя тут есть. Я  сразу  же  записала.  Вот,
Стив, можешь глянуть сам...
   Ее палец пробежал  по  строчкам,  пока  не  остановился  напротив  имени,
записанного карандашом, имени доктора Флориана Найта.
   - Найт? - спросил Ренделл.
   - Да, это был доктор Найт, - с  облегчением  ответила  девушка.  -  Слава
Богу, все выяснилось. Теперь ты снова будешь верить  мне.  Да,  доктор  Найт
вошел, когда я раскладывала  папки.  Он  хотел  видеть  тебя.  При  этом  он
сообщил, что присутствовал на совещании, которое ты проводил, и  на  нем  ты
обещал  ему  какие-то  материалы,  чтобы  Найт  мог  подготовить  для   тебя
определенную информацию. Ты говорил ему такое?
   - Да.
   - Когда он выяснил, что тебя на месте нет, то увидал на столе мои папки и
сказал, что, возможно, он сможет сам найти то, о  чем  ты  ему  говорил.  Он
показал мне свой допуск, такого же класса, как и мой собственный, как и всех
других консультантов, так что не  было  никакой  причины  отказать  ему.  Он
порылся по папкам и сообщил, что большая  часть  из  того,  что  ему  нужно,
скорее всего, у тебя в кабинете, но вот сейчас он хотел бы взять твои свежие
меморандумы; дело в том,  что  он  поздно  присоединился  к  проекту  и  ему
следовало бы ознакомиться с твоими планами. Еще он сказал,  что  вернет  мне
материалы рано утром, когда вновь придет, чтобы встретиться с тобой.
   - А он вернул их сегодня утром?
   Анжела просмотрела стол и, озабоченно, ответила:
   - По-видимому, нет. Наверное они все еще у него.
   - Нет, у него их нет, - мрачно прокомментировал это Ренделл. - Зато они у
Мартина де Фроома. - Он ударил кулаком в раскрытую ладонь.  -  Доктор  Найт.
Черт подери. Я должен был подумать об этом.
   - О чем подумать?
   - Неважно.
   - Я совершила ошибку, дав ему эти документы?
   - Теперь это уже не важно. Ты не могла понимать, что здесь не так.
   - Стив, но теперь-то ты знаешь, что я не имею ничего общего с де Фроомом.
Теперь ты будешь доверять мне. Давай вместе сходим в кабинет доктора  Найта.
Он подтвердит то, что я сказала тебе, и, возможно, как-то объяснится.
   - Мне не нужны от него никакие объяснения, - жестко заявил Ренделл.
   Внутренне он уже проклинал себя за излишнюю сентиментальность. Уже  в  то
время, когда он узнал о ненависти Найта к доктору  Джеффрису  и  Воскрешению
Два, узнал от невесты Найта, Валери Хьюгз, в той  самой  лондонской  пивной,
ему стало ясно, что не следовало бы привлекать молодого оксфордского ученого
к участию в проекте. С самого начала Найт был слабым звеном, тем самым,  кто
готов был продаться с целью вернуть себе деньги, которые, как он сам считал,
новая Библия отобрала у него. Ренделл  даже  вспомнил,  что  беспокоился  по
поводу Найта еще вчера, сознательно  не  посылая  ему  меморандум  в  слабой
надежде, что настоящим саботажником может быть кто-то  другой.  Вот  только,
после всего, оказалось, что истинным саботажником  был  все  тот  же  доктор
Флориан Найт. Черт подери!
   Анжела ждала.
   - Так как, пойдем к нему?
   - Нет никакой необходимости  идти  к  нему,  -  ответил  ей  Ренделл.  Он
попытался улыбнуться. - Анжела, прости меня за то, что я не доверял тебе.  В
свое оправдание скажу лишь: я люблю тебя.
   Она бросилась в его объятия, закрыв глаза и прижав свои губы к его. Когда
же поцелуй закончился, она прошептала:
   - Я люблю тебя еще больше, намного сильнее, чем ты способен вернуть мне.
   Ренделл улыбнулся.
   - Поглядим. - Потом он отстранился он  девушки.  -  А  теперь  к  доктору
Найту. Я хочу встретиться с ним один на один.
   И он быстро спустился в кабинет Найта.
   Но того там не было.
   Секретарша англичанина начала было извиняться:
   - Он позвонил и сказал, что сегодня его не будет.
   - А где же он?
   - Работает у себя в гостинице. Хоспис Сан Лючезио.
   - Сан что?
   - Я запишу вам. Сан Лючезио. Это на Вальдек  Пирмонтлаан,  номер  девять.
Практически все участвующие в проекте священники и  теологи  останавливаются
там. Странная это гостиница.
   У Ренделла не было времени на выяснения, что же  странного  было  в  этой
гостинице. Он лишь взял адрес и поспешил к двери.
   - Надо мне позвонить доктору Найту и предупредить, что вы едете к нему? -
спросила вдогонку секретарша.
   - Нет, мне бы хотелось сделать ему сюрприз.

***

   ЭТО И ВПРАВДУ БЫЛА странная гостиница.
   Первый взгляд на Сан Лючезио был совершенно  обманчивым.  Отель  выглядел
как банальный жилой дом, современный шестиэтажный дом на широкой улице.
   На самом же деле Сан Лючезио был чем-то  таким,  о  чем  Ренделл  никогда
раньше и не слыхал - небольшой гостиницей, предназначенной исключительно для
приезжих протестантских и католических священников,  а  также  -  членов  их
семей, и еще - монахинь.
   Тео, который вез Ренделла на встречу с  доктором  Флорианом  Найтом,  был
неоценимым источником информации. За несколько прошлых лет он  перевозил  из
Сан Лючезио в Краснапольски и назад бесчисленное  количество  священников  -
равно как  и  светских  теологов,  связанных  с  Возрождением  Два,  которым
давалось специальное разрешение проживания в этой  специальной  гостинице  -
так что один-единственный вопрос, заданный Тео, в ответ породил целый  потоп
подробностей и мелочей.
   Сан  Лючезио,  названный  по  имени  первого  ученика  святого  Франциска
Ассизского, был выстроен  в  1961  году.  Гостиница  для  церковников  имела
тридцать четыре комнаты на пятьдесят коек. Стоимость проживания с  завтраком
составляла четырнадцать гульденов - около четырех долларов - в сутки.  Рядом
с вестибюлем, как рассказал Тео, был огромный зал с множеством окон, имеющий
двойное назначение. В предписанные часы  его  использовали  как  молитвенную
комнату; на  время  еды  он  использовался  в  качестве  столовой.  Зал  был
меблирован  передвижными  коричневыми  стульями,   каждый   был   оборудован
собственным  столиком.  Если  посетитель  гостиницы   желал   молиться   или
медитировать, он мог повернуть сидение по направлению к  висящим  на  стенах
священным изображениям. Во время же еды  посетитель  должен  был  развернуть
сидение к центру зала  и  есть  за  собственным  столом.  С  другой  стороны
вестибюля, по словам того же Тео, располагалась гостиничная часовня, в  окна
которой были встроены витражи.  Возле  окна  висели  две  сутаны:  одна  для
католических священников, вторая  для  священников  англиканской  церкви.  В
шкафу имелось все необходимое для проведения мессы.
   Тео подкатил свой лимузин к ступеням,  ведущим  в  Сан  Лючезио;  Ренделл
осмотрелся, вышел из машины и поднялся в отель.
   Вестибюль вовсе не производил впечатление гостиничного; скорее  всего  он
походил на гостиную некоей  частной  квартиры.  На  стенах  были  деревянные
панели с закрепленными на них диванными подушками в чехлах, и Ренделл понял,
что те служили  в  качестве  спинок  стульев  для  посетителей.  Стены  были
украшены многочисленными напечатанными на ткани библейскими картинками,  что
в результате давало великолепный живописный  эффект.  Прямо  напротив  двери
размещалась небольшая гостиничная стойка: стол  администратора,  за  которым
восседала полная дама лет пятидесяти.
   Вся сцена была исполнена чистоты и добропорядочности.
   Изумительное место, подумал Ренделл, для конфронтации с теологом с  целью
показать, кто он на самом деле - сукин сын и проклятый изменник.
   Ренделл направился к столу.
   - Я приехал встретиться с доктором Флорианом Найтом. Мы работаем вместе.
   Дежурная положила руку на телефонную трубку.
   - Он ждет вас?
   - Возможно.
   - Я попробую позвонить ему в номер. Могу я узнать ваше имя?
   Сообщив свое имя, Ренделл нервными шагами прошел ко входу  в  молитвенную
комнату-столовую, отсутствующим взглядом скользнул по коричневым сидениям  и
столам и вернулся к стойке, когда дежурная уже клала трубку.
   - Доктор Найт на месте, -  сообщила  женщина.  -  Он  на  пятом  этаже  и
встретит вас у лифта.
   Теолог и вправду был в коридоре, ожидал, когда  Ренделл  вышел  из  двери
лифта. Доктор Флориан Найт представлял собой ту же  долговязую  фигуру  а-ля
Обри Бердслей, которую Ренделл видел и ранее, и вчера в Амстердаме, но в  то
же самое время - не такую. Впервые с тех пор,  как  Ренделл  повстречался  с
ученым, тот не был раздраженным, взвинченным и беспокойным. Сегодня  он  был
необычно спокойным и расслабленным. И еще, как заметил Ренделл,  направляясь
с Найтом к его одноместному номеру, тот был глубоко озабоченным.
   Гостиничный  номер  Найта  был  даже  меньше  его  спальни  в  лондонской
квартирке. Комната была чистенькой и суровой - кровать, умывальник, складной
стол, шкаф, в котором могло поместиться не более двух костюмов. Под  высоким
окном стояло единственное кресло.
   - Можете занять кресло, - сказал Найт более гостеприимным, не  таким  как
обычно, тоном. - Я бы предложил вам выпить, вот только спиртное в любом виде
строго запрещено в этой францисканской гостинице. Тем не менее, я нахожу это
местечко довольно удобным. Добрые братья ведут  ее  так,  как  будто  святой
Франциск из Ассизи их исполнительный директор и сейчас,  но,  поскольку  сам
святой был склонен, скорее, к  беседам  с  птицами,  его  служащие  обращают
больше внимания клиентам. Все довольно мило. -  Усевшись  на  краю  кровати,
Найт прибавил:
   - Мне весьма жаль, что вам пришлось прервать свои занятия и прибыть сюда,
мистер Ренделл. Я намеревался приехать в Крас завтра, чтобы вновь работать с
вами. Ну да ладно, вы уже здесь. Что-то особенное?
   -  Да,  нечто  совершенно  особенное,  -  с  нажимом  сказал  Ренделл.  -
Касающееся именно вас.
   - Прекрасно, сэр, вот он я.
   Ренделл  решил  не  терять  слова  напрасно.  Все   необходимо   выложить
начистоту.
   - Доктор Найт, вчера, под конец рабочего дня вы взяли папку с материалами
у  мисс  Монти,  моего  секретаря.   В   папке   был   приготовленный   мною
конфиденциальный меморандум. Несколькими часами спустя этот конфиденциальный
меморандум очутился в руках домине Мартина де Фроома, заклятого врага нашего
проекта.
   Ренделл сделал паузу, ожидая какой-то сильной реакции со  стороны  Найта,
выражающейся либо в удивлении, либо в  неодобрении.  Но  молодой  ученый  из
Оксфорда не проявил абсолютно никаких эмоций.
   - Мне весьма жаль слышать это, - спокойно сказал Найт и открыл жестянку с
мятными леденцами, предлагая взять и  Ренделлу,  но  тот  отказался;  затем,
прежде чем сунуть конфету в рот, Найт сообщил:
   - Но не могу сказать, что я удивлен этим.
   Сбитый с толку, Ренделл уставился на теолога.
   - Вы не удивлены?
   - Ну, хотя я и не ожидал, что документ попадет именно к де Фроому,  такая
возможность все равно существовала.  Я  удивлен  лишь  тем,  что  вам  стало
известно об этом. Вы уверены, что меморандум находится именно у де Фроома?
   - Вы чертовски правы, я именно уверен. Вчера вечером я  встречался  с  де
Фроомом. И я видел этот меморандум у него в руках.
   - И вы совершенно уверены в том, что это тот самый  документ,  который  я
вчера взял у мисс Монти?
   - Именно тот, - резко заявил Ренделл, дивясь тому, как Найт безоговорочно
соглашается со своей ролью предателя. - И я собираюсь сказать, каким образом
я проследил пропажу вплоть до вас.
   Очень коротко Ренделл раскрыл идею с  кодовыми  именами,  примененными  в
различных копиях меморандума, затем  прибавил  некоторые  подробности  своей
встречи с де Фроомом и утренней  конфронтации  с  Анжелой  Монти.  Когда  он
закончил свой монолог, взгляд его все так  же  был  зафиксирован  на  Найте.
Британский ученый продолжал сосать свой  леденец,  хотя  теперь,  его  руки,
держащие коробку, выдавали беспокойство.
   - Что вы скажете на это? - допытывался Ренделл.
   - Весьма умно, - согласился Найт.
   - И весьма неразумно с вашей стороны, если не сказать - глупо,  -  сказал
на это Ренделл. - С того самого момента, как я узнал о том, что ваша  книга,
"Простой Христос", не будет опубликована в связи с появлением Международного
Нового Завета, я рассматривал вас в качестве слабого звена в  системе  нашей
безопасности.  Мне  следовало  знать,  что  кто-то,  столь  обиженный  нашим
проектом - и столь нуждающийся в деньгах - может пойти на все,  считая  себя
вправе, лишь бы только получить их.
   Жестянка в руках доктора Найта дрожала уже заметнее.
   - Так вы знаете обо мне все?
   - Я знал об этом с самого начала, еще  в  Лондоне.  Но  я  был  настолько
впечатлен вашими достоинствами, вашей потенциальной ценностью для проекта  -
что, если принять просьбы Валери в вашу пользу...
   - Ах, Валери!
   - ... что отбросил  всякие  сомнения  и  убедил  себя,  будто  вам  можно
доверять. Но я ошибался. Вы предали нас. И я собираюсь  доложить  обо  всем,
что мне известно. Все, что мне известно о вас.
   - Нет, - очень быстро, чуть ли не взбешенно.
   Его безмятежный британский фасад пошел трещинам