редставлю.
   - Какие еще доказательства?
   - Лебрун доставит мне доказательства подделки послезавтра - в понедельник
вечером - в кафе "Дони".
   Могло показаться, будто Уилер последних  слов  не  услышал.  Внезапно  он
заговорил  опять,  все  его  бешенство  были  искусно   подавлено,   тактика
совершенно пересмотрена. Он обращался  к  Ренделлу  абсолютно  доверительным
тоном, словно отец, пытающийся увещевать своего расшалившегося сына.
   - Позволь мне кое-что сказать тебе, Стив. Я богобоязненный человек, и  ты
это знаешь. Я принял Иисуса как своего личного Спасителя. Я  много  думал  о
Нашем Господе, и о том, что Он может сделать для нас. Тем не менее, всегда в
глубине своего сердца я чувствовал, что если Иисус Христос вернулся на землю
опять, как Он сделал это сейчас, благодаря чуду и благоволению евангелия Его
брата, всегда может статься так, что найдется кто-то такой, который  захочет
еще раз продать Его за другие тридцать сребреников. И  этот  Роберт  Лебрун,
больной ненавистник Христа - он именно такой  человек.  Если  Христос  сядет
среди нас, еще раз придется Ему сказать: "Один из вас предаст меня"; и когда
спросят, кто же может это быть, Наш Господь вновь скажет: "Это тот, кому дам
я кусок хлеба, после того,  как  обмакну  в  подливку".  И  Христу  придется
обмакнуть хлеб в подливку и дать его твоему Роберту Лебруну - а вместе с ним
де Фроому и тебе.
   Было какое-то безумие, думал Ренделл, слушать о поведении и словах Иисуса
во время Тайной Вечери,  переделанных  американским  бизнесменом,  издателем
Библии, во время этого междугородного телефонного разговора.
   - Стив, послушай моего совета, - продолжил Уилер, - не  участвуй  в  этом
дешевом предательстве. Настоящий  Христос  с  нами.  Позволь  Ему  жить.  Не
позволь Лебруну стать Его Иудой двадцатого века. И сам, Стив,  не  становись
Его Пилатом. Не надо вновь спрашивать, что есть истина - когда мы уже  знаем
истину.
   - Ну а что  если  истина  у  Лебруна?  Что,  если  он  придет  ко  мне  в
понедельник...
   - Он  не  придет  к  тебе,  Стив,  -  ровно  ответил  издатель,  -  ни  в
понедельник, ни в какой-либо иной день. У нас имеется слово самых  уважаемых
мировых исследователей Библии. А ты сам, что ты нашел? Не стоящую ни копейки
историю сумасшедшего каторжника о том, как он  собрался  совершить  убийство
Господа Бога и Его Сына. Подумай об этом, Стив.
   Телефон щелкнул Ренделлу в ухо, после  чего  он  сделал  именно  то,  что
посоветовал сделать его работодатель. Он задумался над всем этим.
   А думал он о последних словах, которые сказал ему Уилер: "А ты  сам,  что
ты нашел? Не стоящую ни копейки историю сумасшедшего каторжника..."
   Каторжника.
   Откуда Уилер узнал, что Роберт Лебрун когда-то был  каторжником?  Ренделл
был очень осторожным, он ни словом не упомянул, ни разу не сказал о  прошлом
Лебруна.
   Тем не менее, Уилер знал, что Роберт Лебрун был на каторге.
   Все это было удивительно зловещим, и Ренделл даже поежился, потому что  у
него появилось дурное предчувствие чего-то, ему пока  что  неизвестного,  но
которое несомненно представляло само зло.

ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ

   ПОНЕДЕЛЬНИК УЖЕ БЛИЗИЛСЯ К ВЕЧЕРУ. День был теплым, не жарким; солнце уже
уходило к закату, а Стивен Ренделл сидел в кафе "Дони" на Виа Венето, ожидая
Роберта Лебруна.
   С совершенно отсутствующим видом он двигал нетронутый  бокал  с  кампари,
поворачивая головой то влево, то вправо, как будто  находился  на  теннисном
матче, якобы он всего лишь следил за прохожими, движущимися по дорожке между
столиками.
   Все это ужасно утомляло - все время чего-то ожидать, и Ренделл сказал сам
себе, что Лебрун должен появиться здесь именно тогда,  когда  обещал,  после
чего попытался расслабиться. Он массировал шею,  мышцы  были  напряжены  как
туго натянутые канаты, после чего он разрешил себе краткую роскошь позволить
своим мыслям разбрестись в разные стороны.
   Все это время, начиная от прощания с Лебруном вечером в субботу, до этого
часа их встречи вечером в понедельник, могло  бы  быть  просто  невыносимым,
потому-то Ренделл и заставлял себя занять каждый час этого времени  работой.
Нет, в субботу вечером делом  он  не  занимался,  это  правда.  После  ухода
Лебруна, и уж точно - после конфликта с Уилером по телефону, он был  слишком
взволнован, чтобы заняться  чем-то  осмысленным.  Вместо  этого  он  заказал
легкую закуску в номер, поел и начал рассматривать свое возможное  ближайшее
будущее. Что если - вопреки насмешкам Уилера  над  возможностью  подделки  -
Лебрун принесет абсолютное доказательство  собственной  мистификации?  Каким
тогда должен быть следующий шаг Ренделла? Должен ли он отправиться к  Уилеру
и Дейчхардту, чтобы выложить это доказательство перед ними  и  заставить  их
принять  то,  чего  больше  они  уже  не  смогут  отрицать  или  не   смогут
отмахиваться? С другой стороны, а что если они  попросту  отвергнут  правду?
Что тогда? Не слишком похоже, чтобы они проигнорировали какое-либо  реальное
доказательство подделки, ну а если все-таки проигнорируют?
   Были возможны и другие альтернативы, и теперь Ренделл рассматривал  любую
возможность. Единственное, чего он  не  мог  видеть,  то  это  то,  что  это
принесет лично ему, если не  считать  удовлетворения  от  раскрытия  истины.
Слишком слабое  удовлетворение,  поскольку  открытие  правды  сопровождалось
разрушением его недавно обретенной веры; но - слабое  или  нет  -  оно  было
способно придать его внутреннему бытию новые измерения.
   Вчера, целый день и большую  часть  вечера,  он  действительно  занимался
работой. Что ни говори, но  Воскрешение  Два  платило  ему  зарплату,  и  он
чувствовал себя обязанным выдать  то,  чего  от  него  ожидали.  Только  все
валилось из рук, что-то все время ему мешало писать  сообщения  для  прессы,
раскрывающие  чудо  Международного  Нового  Завета.  Все  это  было  ужасно,
поскольку являлось подготовкой прославления того,  что  сам  он  уже  считал
пустышкой, подделкой, которая никогда не должна была увидеть свет.
   И еще, что вчера, что сегодня, он неоднократно  звонил  в  Амстердам,  не
менее полдюжины раз, сотрудничая со своим отделом. О,  они  все  торчали  на
месте в воскресенье, увлеченные своей работой: О?Нил, Александер,  Тейлор  и
де Боэр. Они читали Ренделлу свои материалы, а он предлагал  свои  поправки,
исправления, делал последние указания. В свою очередь,  он  и  сам  диктовал
свои заметки для окончательного редактирования и размножения.
   Во время одного из таких разговоров Джессика  Тейлор  сообщила  ему,  как
нечто совершенно случайное, что Анжела Монти вернулась из Рима, спрашивала о
нем и крайне удивлялась, что он сам до сих пор  не  вернулся.  Услышав  это,
Ренделл попросил Джессику передать Анжеле, что он  задерживается  в  Риме  -
какие-то назначенные встречи, какие-то интервью - но что во вторник  он  уже
вернется. Что передать еще? Нет, больше  ничего,  разве  что  пусть  наведет
порядок и следит за его телефонными звонками.
   В отличие от Уилера, никто из его команды не  спросил,  какого  черта  он
делает в Риме в столь напряженное время.
   И вчера были сделаны еще две вещи. Первая, жизненно необходима, а вторая,
по-своему, крайне важная.
   Жизненно  необходимая  вещь.  Ренделл  позвонил  своему  адвокату,   Тэду
Кроуфорду, разбудив его в Нью-Йорке,  и  приказав  позвонить  рано  утром  в
понедельник в банк,  где,  используя  свою  доверенность  юриста,  перевести
Ренделлу в Рим двадцать тысяч долларов.  И  еще  проследить  за  тем,  чтобы
деньги поступили наличными, в американской валюте.
   Ответственная вещь  -  крайне  важная  лишь  потому,  что  Уилер  подверг
сомнению  достоверность   рассказа   Лебруна   или   же   отсутствие   такой
достоверности - состояла в том, чтобы действовать более  уверенно  с  бывшим
каторжником. Старый приятель Ренделла - они  вместе  занялись  публицистикой
уйму времени назад - давным-давно  отказался  от  рекламной  деятельности  в
пользу своей первой любви, журналистики; и теперь работал в  парижском  бюро
"Ассошиэйтед Пресс" на рю де Берри. Это был Сэм Хелси, с очень острым  умом,
еще не побежденный рутиной, чью дружбу Ренделл весьма ценил и чьим  общением
наслаждался во время длительных выпивок, когда Сэм проезжал  через  Нью-Йорк
по дороге в отпуск домой.
   Так что вторым делом было найти вчера Сэма Хэлси в Париже, и  по  счастью
Ренделл обнаружил его "прикованным" к столу ночного дежурного в  Ассошиэйтед
Пресс, такого же веселого и богохульного как и всегда.
   Ренделл сразу же заявил, что ему нужна услуга, нужно  провести  кое-какие
расследования,  но  чтобы  ответ  поступил  ему  не  позднее  начала  вечера
следующего дня. Имеется ли у Сэма кто-то такой, кто мог бы  провернуть  это?
Тогда Сэм спросил, а чего,  собственно,  Ренделл  хочет.  Ренделлу  хотелось
знать, было ли во французской армии подразделение, называемое Экспедиционный
Корпус Дьявольского Острова, которое было бы сформировано в 1915  году.  Еще
Ренделлу хотелось  знать,  имеются  ли  хоть  какие-нибудь  записи  в  делах
Министерства  Правосудия,  касающиеся  молодого  француза  по  имени  Роберт
Лебрун, который был арестован и осужден за подделки в 1912 году,  и  который
был  бы   осужден   на   пребывание   на   каторге   Дьявольского   Острова.
Заинтригованный  Сэм  Хелси  вызвался  провести   все   исследования   утром
следующего дня, чтобы позвонить затем днем.
   Сегодня, утром понедельника и до самого полудня  Ренделл  не  работал  на
Воскрешение Два. Совсем наоборот, и на это обстоятельство  Уилер  несомненно
указал бы, если бы только узнал, что Ренделл работал против своих  обманутых
работодателей.
   Тэд Кроуфорд справился с тем, что Уилер - снова Уилер, черт его подери! -
назвал бы тридцатью сребрениками. Ренделл снял двадцать  тысяч  американских
долларов в агентстве "Эмерикен Экспресс" неподалеку от площади Испании.  Вся
наличность, представлявшая собой купюры крупного достоинства, лежала в сейфе
гостиницы "Эксельсиор" и  была  готова  для  передачи  Лебруну  в  обмен  на
доказательства его подделки.
   Но перед этим были два телефонных звонка  из  Парижа  от  Сэма  Хелси.  В
первом разговоре он  сообщил,  что  после  длительного  выкручивания  рук  и
убеждений в отделе связи с  прессой  Министерства  национальной  обороны  их
представитель все же дал Сэму разрешение покопаться в бумагах  Исторического
армейского отдела в Винсенне. Здесь смотритель проявил  больше  понимания  и
желания сотрудничать. Пересмотрев старинные документы вместе с  американцем,
он подтвердил, что в 1915  году  действительно  существовало  подразделение,
составленное из преступников-добровольцев, прибывших из Французской Гвианы и
сражавшихся под  названием  Экспедиционного  Корпуса  Дьявольского  острова,
находясь  под  командованием  генерала  Петэна.  Но   здесь   имелась   одна
неожиданность: в списке не имелось никого  по  имени  Роберт  Лебрун.  Самым
похожим было имя Роберта Лафоржа. Только  Сэм  этим  не  удовлетворился.  Он
направился в Министерство Юстиции, чтобы продолжить свои изыскания там; и он
пообещал перезвонить Ренделлу через несколько часов.
   Во второй раз Сэм Хэлси позвонил буквально через час. В запыленных папках
Министерства Юстиции за 1912 год не было  ни  одного  преступника  по  имени
Роберт Лебрун. Но Сэм не сдался, своим длинным носом он чуял,  что  разгадка
где-то рядом, и потому сделал запрос на имя Роберта Лафоржа.
   - И знаешь, Стив, в этом случае выпало очко: в 1912 году фальшивомонетчик
с пятью псевдонимами, один из которых был "Роберт Лебрун", был приговорен  к
пожизненным каторжным работам во Французской Гвиане.
   Итак, с Лебруном было все ясно. Вопреки  словам  Уилера,  Лебрун  не  был
приговорен  за  единичную  подделку.  Вера  Ренделла  в  историю   фальшивых
документов  и  возможность  существования   доказательств   была   полностью
восстановлена.
   С этой верой без десяти пять вечера Ренделл прибыл в кафе  "Дони",  чтобы
ожидать появления Роберта Лебруна.
   Ренделл заставил себя не думать о своих приключениях, приведших его в это
место. Он поглядывал на часы, все время занятый тем,  что  же  ему  покажут.
Сейчас было уже ровно двадцать шесть минут шестого. Он поглядел по сторонам.
Тротуар  был  заполнен  фланирующими  прохожими,  очень  много  незнакомцев,
слишком много различных лиц, но ни  одно  из  них  не  было  лицом,  глубоко
впечатанным в память Ренделла.
   Прошло полчаса с момента, на который Роберт Лебрун назначил их встречу.
   Ренделл  попытался  сосредоточиться  на  непрерывном  параде   пешеходов:
мужчины, старики, представляя себе возбуждение, которое обязан был  испытать
при виде хромца с неровной походкой, с  крашеными  каштановыми  волосами,  с
очками в тонкой проволочной оправе, с чертами лица, подточенными временем  и
похожими на высохшую черносливину,  человека,  несущего  два  крайне  ценных
предмета  -  первый  должен  был  представлять  собой  небольшой   пакет   с
выполненной симпатическими чернилами  и  кричащей  о  подделке  надписью  на
вытертом  кусочке  пергамента,  а  второй,  побольше  размером  -  небольшую
железную коробочку с отсутствующими фрагментами древней головоломки, которую
следовало собирать по частям, и которая была бы реквиемом по Иакову  Юсту  и
центуриону Петронию.
   Минуты  уплывали,  уже  десятки  минут,  но  никого  похожего  так  и  не
появлялось.
   Бокал с кампари, стоявший до  сих  пор  на  столе,  был  опорожнен  одним
глотком.
   Тем не менее, Роберт Лебрун так и не появился.
   На сердце у Ренделла делалось все тяжелее и  тяжелее.  Его  надежды  были
сметены землетрясением, внутренней катастрофой,  и  в  пять  минут  седьмого
достигли каменистого дна отчаяния.
   Уилер предупреждал: Он не прийдет к тебе, Стив.
   И Лебрун действительно не появился.
   Ренделл чувствовал себя раздавленным, затем пришло  ощущение  негодования
из-за того, что его обманули. Что могло  случиться  с  этим  сукиным  сыном?
Неужто он испугался своей вспышки гнева и  сменил  настроение?  А  может  он
решил не доверять своему новому партнеру и отступить от сделки?  Или  же  он
делал свое предложение всем кому  ни  попадя,  в  надежде  получить  большие
деньги и уже добился этого? Ну а может он посчитал, что не стоит  выставлять
свою подделку миру?
   Какими бы не были ответы на эти вопросы, Ренделлу хотелось знать,  почему
Лебрун в последнюю минуту решил отказаться от их договоренности. Ладно, если
Лебрун не пришел к нему, тогда, черт подери, он сам обязан идти  к  Лебруну.
Или, во всяком случае, ему надо хотя бы попытаться достать Лебруна.
   Ренделл бросил банкноту в 500 лир на стол, поднялся с места и  отправился
искать своего собственного эксперта по Лебруну -  своего  личного  командира
кафе "Дони", старшего официанта Джулио.
   Тот стоял в открытых дверях между уличным кафе  и  помещением  ресторана,
поправляя свой галстук-бабочку. Ренделла он встретил очень тепло:
   - Все в порядке, мистер Ренделл?
   - Не совсем, - мрачно ответил тот. - Я должен  был  встретиться  здесь  с
одним знакомым, вы знаете, с тем, кого вы называете Тоти или Дукой Минимо  -
с Робертом Лебруном. Мы назначили деловую встречу здесь в пять часов вечера.
А теперь уже начало седьмого. Не мог он, случаем, прийти сюда до пяти?
   Джулио отрицательно покачал головой.
   - Нет. В кафе совсем мало посетителей. Я бы обязательно заметил его.
   - Позавчера вы говорили мне,  что,  насколько  вам  известно,  он  всегда
приходит в кафе пешком. Мы согласились с тем, что по причине своего  протеза
он не может ходить далеко. Выходит, что он должен жить где-то по соседству.
   - Полагаю, что так оно должно и быть.
   - Джулио, подумайте хорошенько. Не вспомните ли  вы,  чтобы  когда-нибудь
слышали, где он может жить?
   Старший официант казался обеспокоенным.
   - Никогда не слышал. И вообще, понятия не имею об этом. Видите ли, мистер
Ренделл, у нас довольно много посетителей, даже  постоянных.  -  Джулио  изо
всех сил пытался помочь. - Понятное дело, здесь поблизости не так  уж  много
частных апартаментов, но даже и так, Тоти - Лебрун - синьоре Лебрун явно  не
мог бы проживать в них. Мне кажется, он бедный человек.
   - Да, он беден.
   - По этой же причине он не может постоянно проживать в гостинице. В  этом
районе есть и не такие дорогие отели - ими, в основном,  пользуются  уличные
девицы - но даже они были бы для вашего приятеля довольно  дороги.  Мне  так
кажется, что он должен снимать маленькую квартирку. Здесь  неподалеку  такие
имеются, и оттуда можно пройти пешком до  "Дони".  Но  остается  вопрос,  по
какому адресу? Лично я сказать не могу.
   Ренделл достал бумажник. Даже в Италии, где местные жители  гораздо  чаще
готовы прийти с помощью иностранцу, чем где-либо еще, несколько  лир  всегда
могут помочь установить более тесное сотрудничество. Ренделл  сунул  в  руку
Джулио банкноту достоинством в 3000 лир.
   - Джулио, пожалуйста, мне очень нужна ваша помощь...
   - Вы очень добры, мистер Ренделл, - ответил официант, пряча деньги.
   - ... или же, возможно, вы  знаете  другого  человека,  кто  мог  бы  мне
помочь. Один раз вы уже  помогли  мне  встретиться  с  Лебруном.  Может  вам
удастся и сейчас.
   На лбу старшего официанта прорезались глубокие морщины.
   - Одна маленькая возможность имеется. Только я ничего  обещать  не  могу.
Будьте добры подождать.
   Джулио вышел в  проход  и  щелкнул  пальцами,  созывая  официантов:  "Per
piacere! Facciamo, presto!"
   Официанты быстро отозвались на зов своего старшего. Ренделл насчитал семь
вновь прибывших. Джулио оживленно говорил им  что-то,  размахивая  руками  и
даже пантомимой представил протез  Лебруна.  Когда  он  закончил,  несколько
официантом отреагировали на его речь, всего лишь  пожав  плечами.  Двое  или
трое почесали в голове, стараясь ускорить процесс мышления. Но это ни к чему
не привело. В конце концов Джулио поднял руки в жесте беспомощного  отчаяния
и отпустил своих подчиненных. Шесть официантов отправились на свои места. Но
один остался на месте, задумчиво почесывая челюсть.
   Джулио уже начал  было  поворачиваться  к  Ренделлу.  На  его  лице  было
выражение обманутой в своих ожиданиях борзой, которая  упустила  добычу.  Он
уже собрался что-то сказать, когда стоявший за ним официант проявил признаки
жизни.
   - Джулио! - воскликнул он, хватая начальника за плечо. Тот  повернулся  к
нему,  подставляя  свое  ухо,  внимательно  вслушиваясь   в   шепот   своего
подчиненного. Официант поднял руку, указывая  пальцем  через  улицу;  Джулио
кивнул, постепенно его лоб разгладился, а на лице засияла улыбка.
   - Bene, bene, - сказал он, похлопав официанта по спине. - Grazie!
   Ренделл, заинтригованный всем этим, стоял в дверях, когда Джулио вернулся
к нему.
   - Это возможно, возможно, мистер Ренделл, вот только с этими женщинами...
никто не знает, как с ними может выйти, -  начал  старший  официант.  -  Мои
ребята знают большинство девиц, что охотятся  на  улицах,  вы  понимаете,  я
говорю о проститутках. Как и везде в Европе, они имеются и в Риме, повсюду -
в Саду Пинчио, в парке Каракаллы, на виа Систина возле площади Испании -  но
самые красивые идут на виа Венето, чтобы дарить улыбки прохожим и заниматься
своим делом. Как раз в это  время  многие  делают  перерыв  на  aperitivo  -
кое-кто приходит и к нам, в "Дони", но гораздо больше идет  через  улицу,  к
нашим конкурентам, в "Кафе ди Пари" - иногда там им веселее.  И  вот  Джино,
тот самый официант, что только что разговаривал со мной, вспомнил, что  Тоти
- ваш Лебрун - дружит с многими проститутками. Джино говорит, что  на  одной
из них он даже собрался жениться.
   Ренделл согласно закивал головой.
   - Да, да, я тоже об этом слышал.
   - Ага, так вот, Джино говорит, что имеется одна такая девушка, на которой
Лебрун собрался жениться, когда сделается богаче. У нее имеется подружка