Доктор Вентури рассеянно взял свою  трубку,  положил  на  место,  схватил
карандаш и начал что-то черкать в блокноте.
   - Вы хотите знать обстоятельства, приведших к его ограничению  свободы  в
клинике? За пару дней до срыва, как я узнал потом, он исполнял свои  текущие
обязанности в Римском университете. Он читал  лекции  студентам  в  Aula  di
Archeologia. Еще он проводил совещание с коллегами по факультету. В  это  же
самое время он занимался вопросом предоставления ему  средств,  чтобы  вести
раскопки в Пелле. Опять же, в тот самый день, как и всегда в рабочие дни, он
принимал посетителей.
   - Что это были за посетители?
   - Обычные люди, с которыми может встречаться известный археолог. Время от
времени он же может встретиться с коллегами и известными ему профессорами из
других стран или же с правительственными чиновниками.  Возможно,  торговцами
полевым   оборудованием,   студентами   старших   курсов   или   редакторами
археологических журналов. Я не знаю, чем конкретно он занимался в тот  самый
день. Возможно, его дочери смогут рассказать вам больше. Я знаю лишь то, что
то самое утро он в основном провел  в  университете,  раз  или  два  куда-то
уходил, а потом вернулся в университет, чтобы еще поработать. Вечером, когда
он не вернулся домой на обед, его дочь, Анжела, позвонила  дежурному,  чтобы
тот напомнил ее отцу  о  возвращении  домой.  Дежурный  поднялся  в  кабинет
начальника археологического отделения. Он постучал, но  никакого  ответа  не
получил. Дежурному это показалось странным, поскольку свет в кабинете горел.
Тогда он вошел и увидал профессора Монти за столом - на  столе  все  было  в
беспорядке,  лампа  перевернута  -  а  сам   профессор   бормотал   какую-то
бессмыслицу, типа того, что вы сами недавно слышали от него самого.  Он  был
полностью дезориентирован,  а  потом  вообще  впал  в  ступор.  Перепуганный
дежурный позвонил его дочери, после чего та сразу же вызвала скорую помощь.
   Ренделл передернул плечами, представляя, какой ужас должна была  пережить
Анжела.
   - А профессор приходил потом в сознание?
   - После того - то есть, за год и пару месяцев - ни разу, -  признался  со
вздохом Вентури. - Что-то, если  говорить  просто,  перещелкнуло  у  него  в
мозгу. Он полностью утратил, если применить  профессиональный  жаргон,  свои
мозги. И с тех пор он уже не смог восстановить связи с реальностью.
   - И нет никакой надежды вернуть ему сознание?
   - Кто может сказать, мистер Ренделл? Кто знает, что в будущем случится  в
науке,  медицине,  психиатрии;  какие  лекарства  придумает   биохимия   для
излечения умственных расстройств? Только к настоящему времени ничего  такого
нет. Но, можете быть  уверены,  мы  будем  пробовать  все  возможное.  Через
несколько дней после случившегося я перевел профессора Монти сюда, на  Виллу
Беллависта.  Мы  применили  самые   разные   виды   лечения:   психотерапию,
фармакологическое лечение, электрошок под анестезией. Пока что это ни к чему
не привело. Сегодня все наши усилия заключаются в том, чтобы успокоить  его,
дать возможность спать. Мы пытаемся хоть чем-нибудь занять его. Мы регулярно
приводим его в наши мастерские, старясь  увлечь  плетением  или  ткачеством,
опять же, хотим заинтересовать его занятиями в бассейне, но он не  проявляет
к этому интереса. Чаще всего он сидит у окна, смотрит куда-то вдаль, слушает
музыку, иногда смотрит телевизор, хотя не думаю, будто  его  интересует  то,
что он видит на экране.
   - Анжела, то есть,  мисс  Монти,  считает  ли  она,  что  у  него  иногда
случаются проблески сознания?
   Доктор Вентури пожал плечами.
   - Она его дочь. Если это помогает чувствовать себя лучше, мы ей в этом не
препятствуем.
   - Понятно, - задумчиво сказал Ренделл. - Ну хорошо, а посетители?  Бывают
ли у профессора какие-нибудь посетители кроме его двух дочерей?
   - Дочери, внуки по праздникам, и еще - на его день  рождения  -  была  их
экономка.
   - И никого со стороны?
   - А больше никому и не разрешено,  -  сообщил  доктор  Вентури.  -  Очень
немногие люди просили разрешения встретиться с  профессором.  Всем  им  было
отказано.  Дочери  профессора  решили,  что  пребывание  отца   здесь,   его
болезненное состояние  необходимо,  насколько  это  возможно,  удерживать  в
тайне. Только лишь члены семьи и лица, их сопровождающие, могут  встречаться
с ним.
   - Ну хорошо, и все же: люди посторонние, - настаивал Ренделл. -  Вы  сами
говорили, что было несколько человек, которые просили встречи. Вы не  можете
вспомнить, кто это был?
   Доктор Вентури взмахнул своей пенковой трубкой.
   - Имена я вряд ли вспомню. Кто-то из старых  учеников  профессора  и  его
коллеги по университету. Но им  сообщили,  что  профессор  страдает  нервным
расстройством, и что ему необходим покой. Кое-кто пытался встретиться с  ним
в первые месяцы, но им отказали. Больше я о них не слышал.
   - А кто-нибудь еще? - спросил Ренделл. - Неужто за  последние  месяцы  не
было никаких попыток встретиться?
   - Ну, вы сейчас сказали об этом... да,  был  один,  и  я  вспоминаю  его,
потому что он вел себя  крайне  настойчиво,  опять  же,  это  человек  очень
известный.
   - Кто же это был? - Ренделлу и самому было интересно узнать это.
   -  Известный  священнослужитель,  Преподобный  Мартин  де   Фроом   подал
письменную просьбу о  встрече  с  профессором  Монти.  Должен  сказать,  это
произвело на меня впечатление. Не  знал,  что  он  и  профессор  Монти  были
приятелями. Вскоре после этого мне сообщили, что они приятелями никогда и не
были.  Но  я  надеялся,  что  подобный  визит  сможет  как-то  стимулировать
пациента, поэтому и  передал  просьбу  преподобного  отца  для  согласования
дочерям профессора. Они отказали и, следует добавить,  довольно-таки  резко.
Пришлось сообщить де Фроому, что никакие посетители к  профессору  Монти  не
допускаются. Кстати, вы первый человек со стороны, которому  было  разрешено
встретиться с профессором с тех пор,  как  он  пребывает  здесь.  -  Вентури
глянул на часы, стоящие у него на столе.  -  У  вас  есть  еще  какие-нибудь
вопросы, мистер Ренделл?
   - Нет, - понимаясь с места, ответил ему тот. - Здесь  мне  больше  нечего
спрашивать... или узнавать.

***

   ОБРАТНАЯ ПОЕЗДКА В РИМ, на машине Джузеппе  с  ее  кондиционером,  особой
радости не принесла.
   Сидевшая напротив него  Анжела  заставила  Ренделла  рассказать  обо  все
произошедшем во время его встречи с ее отцом, а затем и с доктором Вентури.
   Очень кратко, как бы мимоходом, Анжела вспоминала о  том,  каким  был  ее
отец в прошлые годы, о ясности и отточенности  его  ума.  Какая  жалость,  с
бесконечной печалью заметила она, что отец так и не узнает о тех чудесах,  к
которым приведет его открытие.
   - Он уже знает о них, - убеждал ее Ренделл. - Он  знал  об  этом  с  того
самого момента, как сделал его. Он знал и наслаждался тем,  что  предоставил
всему миру.
   - Какой ты милый, - сказала Анжела, целуя Ренделла в  щеку.  -  Какой  ты
добрый.
   Она пригласила его встретиться с сестрой и ее детьми на обеде у них дома.
Ренделл подумал над  этим  и  решил  отказаться,  хотя  ему  очень  хотелось
остаться.
   - Нет, мне кажется, будет лучше, если  ты  сама  проведешь  это  время  с
семьей, - сказал он. - А у нас еще будет куча времени. Опять же,  мне  нужно
срочно вернуться в Амстердам. Великий день приближается. И Уилер может  быть
крайне недоволен, поскольку меня нет на рабочем месте.
   - Так ты прямо сейчас и улетаешь?
   - Может быть, попозже вечером. Пока я здесь, нужно заняться своей  личной
корреспонденцией. Как только я вернусь в Амстердам, на это просто  не  будет
времени. Мне нужно написать письма отцу и матери, а  еще  дочери.  Не  нужно
забывать и о  кое-каких  делах.  Например,  о  Джиме  Маклафлине,  парне  из
Рейкеровского Института. Я тебе рассказывал о нем. Пока что мой  адвокат  не
смог обнаружить его местопребывания.  Вот  я  и  думаю  написать  Маклафлину
личное письмо, которое можно будет ему  отослать.  Так  что,  скорее  всего,
постараюсь успеть на последний рейс.
   - Пускай Джузеппе подбросит тебя  вначале  в  гостиницу  "Эксельсиор",  -
предложила Анжела, - а уже потом отвезет меня домой.
   Ренделл дал указания водителю и повернулся к Анжеле.
   - Ты вернешься в Амстердам завтра утром?
   Она ответила ему улыбкой.
   - Завтра вечером, если только мой шеф не выгонит  меня  за  это.  Я  хочу
заняться покупками с сестрой, повести племянников в Сады Боргезе, может быть
еще встретиться  с  несколькими  приятелями.  Ничего,  если  твой  секретарь
вернется завтра к вечеру?
   - Хорошего здесь мало, но я буду ждать.
   Анжела внимательно посмотрела на Ренделла. Она уже не улыбалась.
   - И еще одно я хочу спросить. Стив...
   - Да?
   - Как только мы снова вернемся в Амстердам, что будет потом?
   - Потом? Конечно же, работа. Будем работать без  просыпу,  чтобы  сделать
проект в срок. - Он глянул на ее пытливое лицо и наконец-то до него дошло:
   - А,  ты  имеешь  в  виду,  собираюсь  ли  я  продолжать  свои  изыскания
относительно этого фрагмента и его фотокопии? Нет,  Анжела.  Твой  отец  был
последней остановкой на этом пути. Тупиком. Даже если  бы  я  и  хотел,  мне
некуда идти. Откладываю свою кепку следопыта и лупу  в  кладовку.  Отправляю
своего Шерлока Холмса  в  отставку  в  пользу  кропотливого  сбора  нектара.
Полностью возвращаюсь к рекламной кампании.  Я  отдаю  всего  себя  на  дело
продажи Слова.
   - Даже если сомнения остались?
   - Анжела, я дошел сюда, до Рима. У меня всегда были сомнения относительно
всяких тайн, равно как всегда было настороженное отношение к вере. Ты знаешь
молитву Эрнеста Ренана? "О, Господи, если Господь имеется, спаси  мою  душу,
если душа у меня имеется". Так и со мной.
   Анжела рассмеялась.
   - И как ты можешь жить с этим?
   - Должен. У меня нет другого выбора. - Ренделл погладил руку Анжелы. - Ну
ладно. Я пошел. Вот и моя  гостиница.  Ладно,  дорогая.  Еще  один  поцелуй.
Встретимся завтра.
   Выйдя из опеля и поглядев на то, как  машина  удалилась,  Ренделл,  держа
портфель  под  мышкой,  направился  в  прохладный  вестибюль  "Эксельсиора".
Задержавшись у стойки администратора, чтобы взять ключ от номера, он пошел к
лифтам.
   Один из лифтов уже дошел до нижнего этажа,  и  теперь  из  него  выходили
пассажиры. Ренделл встал в стороне до тех пор, пока все не  вышли,  вошел  в
кабину, повернувшись, чтобы нажать на кнопку пятого этажа. Уже  сделав  это,
Ренделл вдруг понял, что кто-то вошел в кабину сразу  же  за  ним  и  теперь
протягивает руку, чтобы нажать кнопку четвертого этажа. Судя по одежде,  это
был какой-то священник.
   Когда  дверь  за  ними  двоими  закрылась,  и  кабина   начала   медленно
подниматься, Ренделл обернулся, чтобы глянуть на спутника.
   И у него сперло дыхание.
   Над ним, искривив уродливое, безгубое лицо усмешкой,  высился  домине  де
Фроом.
   - Ну вот, мистер Ренделл, мы и встретились.  -  Надеюсь,  ваше  посещение
профессора Монти сегодня днем было удачным?
   Совершенно смущенным тоном Ренделл буркнул:
   - Откуда, черт подери, вы узнали, что я с ним встречался?
   - Вы прибыли в Рим, чтобы с ним встретиться, точно так же, как это,  чуть
ранее, сделал и я. Все очень  просто.  Я  посчитал  своим  священным  долгом
следить за вами, мистер Ренделл. С тех пор, как мы встретились  в  последний
раз, я наблюдаю за каждым вашим  ходом  с  растущим  интересом  и  таким  же
растущим уважением. Вы, как я угадал с самого начала, искатель истины. Таких
не очень много. Вы один из них. Я - другой. И мне было очень приятно узнать,
что наши пути одинаковы, и что  наши  дорожки  скрещиваются.  Возможно,  что
пришло самое время нам встретиться, здесь, в  Вечном  Городе,  и  хорошенько
поговорить.
   Ренделл застыл на месте.
   - О чем?
   - О подделках, называемых Евангелием от Иакова и Пергаментом Петрония.
   - Что... что заставляет вас быть столь уверенными, будто это подделки?
   - Потому что я уже лично  встречался  с  автором  подделки  и  узнал  все
подробности относительно этой мистификации... Ну вот мы и прибыли ко мне  на
этаж. Думаю, вы тоже выйдете здесь, мистер Ренделл?

***

   ОЧУТИВШИСЬ В РОСКОШНОЙ, ОГРОМНОЙ, обитой плюшем гостиной номера домине де
Фроома в гостинице "Эксельсиор", Стивен Ренделл чувствовал себя не  в  своей
тарелке.
   Совершенно сбитый с толку прямым заявлением священника,  Ренделл  покорно
позволил провести себя от лифта, по  покрытому  толстым  ковром  коридору  и
наконец завести себя в номер.
   Ренделлу  очень  хотелось  верить,  будто  все  это  какая-то   хитрость,
приманка, какая-то игра, в которую пытается вовлечь его де  Фроом.  Несмотря
на весь свой скепсис по отношению к проекту, несмотря на все свои  сомнения,
Ренделлу хотелось думать, что сейчас  обманываются  враги.  Но  это  ему  не
удавалось. Нечто в звучании голоса де Фроома, когда тот заговорил  с  ним  в
лифте, заставляло его поверить, что сейчас  он,  наконец-то,  прикоснется  к
правде.
   Не говоря ни слова, напряженно, он устроился в обитом коричневым бархатом
кресле. При этом он не отрывал глаз от домине де Фроома.  Священник  радушно
спросил,  не  желает  ли  его  гость  перекусить,  угоститься  какими-нибудь
деликатесами. Сам он порекомендовал белужью икру или же prosciutto di  Parma
.  Ренделл
отрицательно покачал головой, не веря в благодушие хозяина.
   - Ну тогда вам обязательно надо выпить, -  настаивал  домине.  -  Что  вы
хотите выпить?
   Священник  без  слова  прошел  по  восточному  ковру  к  холодильнику   с
деревянной облицовкой, что располагался между мраморным камином и  старинным
письменным столом красного дерева, и внимательно  оглядел  стоявшие  на  нем
бутылки.
   Стоя спиной к Ренделлу, он спросил:
   - Так что вы хотите, мистер Ренделл? Лично я буду пить коньяк с водой.
   - Шотландский виски со льдом, пожалуйста.
   - Прекрасно.
   Приготавливая напитки, де Фроом решил начать разговор:
   - Большая часть персонала, занятая выпуском Международного Нового  Завета
- да, мистер Ренделл, теперь мне известно название - это люди возвышенные, с
высокой духовностью, на что вы уже указывали. Они верят в суть Слова,  равно
как и я сам. Но, от всего сердца желая как можно быстрее увидеть возрождение
вселенской веры,  они  подчинились  тем,  которые  ими  манипулировали.  Они
позволили ослепить себя тем,  которые  являются  просто-напросто  торгашами,
желающими  достичь  власти  посредством  религии,  тем,   которые   способны
воспользоваться чем угодно, лишь бы выжить самим. - Он сделал паузу. -  Даже
подделкой.
   Де Фроом отошел от бара, держа в каждой руке по стакану.
   - И можете уже не сомневаться, мистер  Ренделл.  Вы  были  на  правильном
пути. Имеется фальсификатор. Мы его слышали. Мы с ним встречались.
   Он дошел до небольшого кофейного столика темного дерева,  поставил  перед
Ренделлом его стакан с виски, а сам удобно уселся  на  коричневом  диванчике
рядом с Ренделлом. После этого он поднял свой коньяк и, улыбаясь,  предложил
тост:
   - За Истину!
   Он отпил из своего стакана, отметил, что его  гость  к  своему  виски  не
прикоснулся и понимающе кивнул. Тогда он поставил  свой  коньяк  на  столик,
огладил рясу и повернулся к Ренделлу.
   - Факты, - сказал он. - Как мы вышли на фальсификатора?  У  нас  не  было
никаких возможностей обнаружить его,  хотя  мы  были  уверены,  что  таковой
существует, или существовал. Нет, это не мы нашли его. Он сам нашел нас.  Мы
этого сознательно не планировали, но наживкой  стала  серия  статей  Седрика
Пламмера, касающаяся раскола в христианских церквях, касающаяся моих  усилий
по реформации, касающаяся подготовки  ортодоксальными  церковными  иерархами
публикации решительно пересмотренного Нового Завета, основанного на каких-то
необъявленных,  сделанных  в  Италии  открытиях.  Статьи  мистера  Пламмера,
насколько вам известно, публиковались по всему  миру,  и  одна  из  основных
газет, напечатавших перевод, была "Иль Мессаджеро", широко  распространенная
здесь, в Риме.
   "Пока что все это похоже на правду", - размышлял Ренделл. Всего лишь  час
назад доктор Вентури тоже говорил о том, что читал статьи  Пламмера  в  "Иль
Мессаджеро".
   - Можете представить, - продолжил свой рассказ де Фроом,  -  в  ответ  на
свою весьма  сенсационную  серию  статей  мистер  Пламмер  получил  огромное
количество читательских писем. Одно из этих писем, написанное  от  руки,  на
дешевой бумаге, было выслано мистеру Пламмеру  из  этой  римской  ежедневной
газеты, что, в свою очередь, привело нас к письмам, которые были посланы  на
родную газету Пламмера, "Лондон Дейли Курьер". Лондонский редактор  Пламмера
переслал   целую   пачку   писем   ему   в   Амстердам.   Хотя   у    нашего
приятеля-журналиста хватает недостатков, неуважение к своим читателям  среди
них не значится. Пламмер читает каждое направленное ему письмо,  и  вот  это
особенное письмо, с римским штемпелем, он читал и перечитывал несколько раз,
прежде чем отослать его ко мне, в  Вестеркерк.  Это  особенное  -  и  весьма
провокационное - письмо  было  написано  джентльменом,  представившимся  как
француз, которому уже много лет приходится укрываться в Риме. Он не подписал
письмо своим настоящим именем, но весьма любопытным и порицавшим самого себя
псевдонимом. Он подписался так: Дука Минимо. Как у вас с итальянским языком,
мистер Ренделл?
   - Никак.
   - По-итальянски Дука Минимо означает  Герцог  Ничего.  Тонкое  возражение
относительно содержания письма, в котором кое-что, но было. Могу  прибавить,
что корреспондент не сообщил Пламмеру  своего  адреса,  указав  лишь:  Fermo
Posta, Posta  Centrale,  Rome  -  то  есть,  До  востребования,  Центральный
Почтамт, Рим. А теперь, относительно содержания письма...
   Прежде чем продолжить, домине де Фроом сделал еще один глоток  из  своего
стакана.
   - ... которое было  уж  слишком  замечательным,  чтобы  быть  похожим  на
правду. Этот проживающий в Риме французский экспатриант  писал,  что  прочел
статьи Пламмера с огромным интересом. Это его личные слова. Да,  с  огромным
интересом. Я хорошо запомнил это  определение.  Далее,  в  своем  письме  он
рассказывал, что эта новая  Библия  -  Международный  Новый  Завет,  как  он
считал,  будет  это  издание  называться  -   основывается   на   раскопках,
произведенных шесть лет назад итальянским  археологом,  профессором  Августо
Монти из Римского университета в границах древнего города Остиа  Антика.  Во
время раскопок и было сделано экстраординарное  открытие:  новое  Евангелие,
написанное на арамейском языке Иаковом  Юстом,  братом  Иисусовым,  наиболее
раннее, чем какое-либо другое Евангелие в нынешнем  каноне.  Наряду  с  этим
новым, пятым Евангелием, Монти также открыл  обрывки  официального  древнего
римского пергамента, высланного из Иерусалима в Рим, документа,  содержащего
подробное описание суда над Иисусом. Основываясь на  этих  открытиях,  писал
Дука Минимо, Международный Новый Завет собирается выйти в  свет.  Но,  писал
далее человек, скрывшийся под псевдонимом  Дука  Минимо,  вся  основа  новой
Библии - это ложь,  открытие  профессора  Монти  -  это  ни  что  иное,  как
тщательно  и  научным  образом  выверенная  подделка,   которая   готовилась
несколько лет. Новое открытие было  мистификацией,  и  Дука  знал  об  этом,
поскольку сам  был  фальсификатором,  и  при  этом  он  гордо  заявлял,  что
подтверждение подлинности этой находки и ее одобрение  всем  миром  поместит
его в первые ряды литературных мошенников, превышая все, что было сделано  в
этом  плане  ранее  Айлендом,  Чаттертоном,  Псалманазером  или  Уайсом   .
   Домине де Фроом следил за реакцией своего гостя, но не отметил никакой.
   - Во всяком случае, можно сказать, что наш  корреспондент  был  человеком
образованным, - прибавил он.
   Поглощенный тем, что уже услышал, Ренделл решил  приде