сте с ним.
     Действительно, чего не повеселиться: его столкнули в бассейн,  как  в
каком-нибудь  фильме.  Так  что,  Джонни  Маринвилл,  добро  пожаловать  в
прекрасный  мир  запойных пьяниц, давай поглядим, какой выход  найдешь  ты
теперь, когда тебе предстоит иметь дело с одним из них.
     Его  охватил стыд, скорее за себя, чем за Тома, хотя смотрели-то  все
на  Тома (за исключением Мэри, все еще поглощенной своей рукой), на  Тома,
который  повторял как заведенный: "Дай стакан", сжимая и  разжимая  пальцы
(гребаный  настырный  ребенок), Тома, который поплыл  всего  лишь  с  трех
глотков виски. С этим Джонни уже сталкивался. После нескольких лет тесного
общения  с  бутылкой, когда он пил все попадавшееся под руку, но оставался
трезвым,  Джонни удивляло, что некоторые из его собутыльников отключались,
опрокинув первый стакан. Не верится как-то, но это правда. Вот и дивитесь,
люди,  смотрите,  что такое последняя стадия алкоголизма,  и  не  говорите
потом, будто не верите своим глазам.
     Джонни обнял Биллингсли, наклонился к его уху и прошептал:
     - Будь хорошим мальчиком, и позже ты получишь свой стакан.
     Том посмотрел на него налитыми кровью глазами.
     - Вы   обещаете?  -  прошептал  он  в  ответ,  окатив  Джонни  волной
перегара.
     - Да,  -  кивнул  Джонни.  -  Признаюсь,  я  поступил  недальновидно,
угостив  тебя  виски,  но теперь буду поддерживать  на  плаву,  можешь  не
беспокоиться. Однако это все, что я смогу для тебя сделать. Так  что  веди
себя достойно, договорились?
     Биллингсли  смотрел  на  него  в упор. Слезящиеся  глаза  с  красными
белками. Блестящие от слюны губы.
     - Я не могу.
     Джонни  вздохнул  и на мгновение закрыл глаза. Когда  он  их  открыл,
Биллингсли смотрел через сцену на Одри Уайлер.
     - Почему  ее  гребаная  юбка такая короткая?  -  пробормотал  он.  От
старика  так  разило, что Джонни подумал: а не ошибся ли  он  в  подсчете?
Может, док незаметно для него успел еще раза два приложиться к бутылке?
     - Не знаю. - Джонни увлек Биллингсли подальше от бара и стоявшего  на
нем стакана. - Ты недоволен?
     - Нет. Нет, я... Я просто... - Тут он посмотрел Джонни в глаза.  -  О
чем я говорил?
     - Не   важно.  -  Джонни  обворожительно  улыбнулся,  ну  прямо   как
продюсер, обещающий позвонить на следующей неделе. - Вот о чем я хочу тебя
спросить... Почему эту дыру в земле назвали Китайской шахтой? Я все  время
об этом гадаю.
     - Полагаю,  мисс  Уайлер  знает  об  этом  больше  меня,  -   ответил
Биллингсли,  но  Одри  на  сцене  уже  не  было:  она  скрылась  в  правом
коридорчике, возможно, в поисках еды. А вот Ральф и Дэвид подошли к ним.
     - Да  перестаньте,  - махнул рукой Ральф, неожиданно  живо  поддержав
разговор.  Джонни взглянул на него и понял, что Ральф Карвер, несмотря  на
собственные  проблемы, правильно оценил ситуацию. - Готов спорить,  что  в
знании  местной  истории эта молодая женщина вам не чета. Что  она  вообще
может  знать, появившись здесь совсем недавно? Ведь Китайская шахта -  это
местная история, правда?
     - Ну... да. История и геология.
     - Не  упирайтесь,  Том, - поддержала Ральфа Мэри. -Расскажите  нам  о
прошлом вашего города. Помогите скоротать время.
     - Хорошо,  -  кивнул  Том.  -  Но  это  не  рождественская  сказочка,
предупреждаю сразу.
     Подошли  и  Стив  с  Синтией.  Стив обнимал  девушку  за  плечи,  она
обхватила его за талию.
     - Расскажите нам все, что знаете, старина, - улыбнулась Синтия. -  Не
томите.
     И он рассказал.

                                     2
     - Задолго  до  того, как кто-либо задумался о добыче меди  в  здешних
краях, тут добывали золото и серебро. - Биллингсли уселся в кресло-качалку
и  отрицательно покачал головой, когда Дэвид предложил ему стакан воды.  -
Тогда никто еще не додумался до добычи руды открытым способом. В 1858 году
шахта  "Диабло  компани"  открыла рудник Рэттлснейк  номер  один,  который
теперь называется Китайской шахтой. Добывали там золото. много золота.
     Рудник был с вертикальным шахтным стволом, другого тогда не знали,  и
он  все  глубже и глубже уходил за жилой, хотя в компании знали,  что  это
небезопасно.  В южной части нынешнего открытого карьера дело  обстояло  не
так  уж  плохо. Известняк, скерн, разновидность невадского мрамора.  Часто
встречается волластонит. Особой ценности этот минерал не представляет,  но
смотреть на него приятно.
     Однако  шахтный  ствол  прорубили в северной части.  Земля  там  была
плохая. Она не годилась ни для шахтных работ, ни для земледелия, вообще ни
для  чего.  Скверная  земля, говорили про то место  шошоны  [собирательное
название  близких  по  языку,  но  разных по  культуре  индейских  племен,
населявших  земли  на  территориях современных  штатов  Айдахо,  Вайоминг,
Калифорния,  Невада и Юта.]. Они называли ее каким-то  удачным  словом,  у
шошонов было много таких слов, но я его не помню.
     Вулканические выбросы, результат действия огненной стихии в  глубинах
земли,  которые не дошли до поверхности. Для этих выбросов  есть  какой-то
термин, но я не помню и его.
     - Порфирит,  - крикнула ему Одри. Она уже стояла на сцене  с  пакетом
сухих  крендельков,  посыпанных солью. -  Никто  не  хочет?  Запах  у  них
странноватый, но на вкус они ничего.
     - Спасибо, не надо, - ответила Мэри.
     Остальные покачали головами.
     - Порфирит,  правильно,  - согласился Биллингсли.  -  В  этой  горной
породе  находят  много ценного, от гранатов до урана,  но  она  непрочная.
Шахтный ствол Рэттлснейк номер один, следуя за золотой жилой, пробивали  в
сланцах.  Сланец  -  это  тебе не камень. Его можно  без  труда  разломать
руками.  Когда  ствол  ушел в землю на семьдесят футов,  а  порода  вокруг
непрерывно  трещала  и скрипела, шахтеры решили, что  с  них  хватит.  Они
просто  поднялись на поверхность. Речь шла не о забастовке  с  требованием
повысить  зарплату: шахтеры просто не хотели умирать.  И  тогда  владельцы
компании  наняли  китайцев. Их привезли в фургонах  из  Фриско,  скованных
одной  цепью,  словно заключенных. Семьдесят мужчин и двадцать  женщин,  в
одинаковой одежде, в маленьких круглых шляпах. Я думаю, владельцы "Диабло"
кусали  себе  локти, что не додумались до этого раньше,  так  как  китайцы
выгодно  отличались от белых шахтеров. Они не напивались и не буянили,  не
продавали  спиртное шошонам и пайютам [Еще одна группа  индейских  племен,
населявших земли на территориях нынешних штатов Невада, Калифорния, Айдахо
и  Орегон.], обходились без проституток. Они даже не выплевывали табак  на
тротуары.  Но  это  все  мелочи. Главное же заключалось  в  том,  что  они
работали  там,  куда  их посылали, и им не мешало потрескивание  сланца  с
боков  и  над  головой.  К тому же шахтный ствол  мог  быстрее  уходить  в
глубину, так как по своим габаритам китайцы куда мельче белых шахтеров, да
их  еще  заставляли  работать на коленях. Опять же китайца,  пойманного  с
куском  золотоносной породы, можно было расстрелять на месте. Некоторых  и
расстреляли.
     - Господи, - выдохнул Джонни.
     - Да,  это не очень-то похоже на фильмы с Джоном Уэйном, - согласился
Биллингсли. - Короче, ствол ушел в землю на сто пятьдесят футов  (белые-то
отказались  работать еще на семидесяти), когда случился обвал. О  причинах
ходили  разные  слухи. Одни говорили, что китайцы отрыли  вэизина  -  духа
земли   и   он  обрушил  шахту.  Другие  утверждали,  что  они  рассердили
томминокеров.
     - Кто такие томминокеры? - спросил Дэвид.
     - Паршивый народец, - ответил Джонни. - Подземный вариант гремлинов.
     - Три  поправки,  -  подала голос Одри, посасывая  кренделек.  -  Во-
первых,  такая горная выработка называется не стволом, а штольней,  потому
что идет она под наклоном. Во-вторых, штольню нельзя сильно заглублять. В-
третьих,  случился  обычный обвал. Без всякого  участия  томминокеров  или
духов земли.
     - Рациональное   мышление,  -  прокомментировал  Джонни.   -   Символ
столетия. Ура!
     - С  такой породой я бы не спустилась под землю и на десять футов,  -
добавила  Одри. - Ни один здравомыслящий человек не спустился  бы,  а  они
ушли на сто пятьдесят футов. Сорок шахтеров, два надсмотрщика и по меньшей
мере  пять  пони. Они рубили, кололи, кричали, только что не  использовали
динамит. Удивительно другое: сколь долго томминокеры оберегали их от их же
глупости!
     - Обвалился ствол, простите, штольня. Причем произошло это  вроде  бы
в   прочном  месте,  в  шестидесяти  футах  от  поверхности,  -  продолжал
Биллингсли.  -  Шахтеры двинулись наверх, но их остановили двадцать  футов
сланцев.  Известие об этом достигло города, и все помчались к шахте.  Даже
проститутки и шулера. Но никто не решился войти в штольню, чтобы раскопать
завал.  Сланцы скрипели громче обычного, а в двух местах между  завалом  и
выходом из штольни крепь прогнулась.
     - Но ведь опасные места могли и укрепить? - вставил Джонни.
     - Конечно,  только  никто  не хотел за это браться.  Два  дня  спустя
подъехали  президент  и вице-президент "Диабло компани".  Они  привезли  с
собой  пару горных инженеров из Рино. Во время пикника у входа  в  штольню
решали,  что  делать дальше. Так рассказывал мне отец. Ели на  белоснежной
скатерти,  когда  в девяноста футах от них, в штольне, сорок  человеческих
душ исходили криком в темноте.
     Китайцы  были  еще  живы,  их  отделяли от  выхода  из  штольни  лишь
двадцать футов обвалившейся породы, они умоляли отрыть их. Думаю,  к  тому
времени  они  уже  ели  пони, проведя без воды и  света  два  дня.  Горные
инженеры  вошли  в  штольню,  думаю, только всунулись,  и  заявили,  будто
проведение любых спасательных работ слишком опасно.
     - И что они сделали? - спросила Мэри. Биллингсли пожал плечами:
     - Установили на входе заряды динамита и взорвали штольню. Обвалили.
     - Вы  хотите  сказать,  что они сознательно похоронили  живыми  сорок
человек? - переспросила Синтия.
     - Сорок   два  человека,  считая  надсмотрщиков.  Надсмотрщики   были
белыми,  но сильно пили и грубо выражались в присутствии женщин.  Так  что
жалеть их никто не стал.
     - Как компания могла пойти на такое?
     - Без проблем, - ответил Биллингсли. - Ведь большинство оставшихся  в
завале были китайцами, мэм.
     Выл  ветер.  Кирпичное здание ходило ходуном под  его  порывами.  Они
слышали, как постукивало окно в женском туалете. Джонни все ждал, когда же
ветер   поднимет  его  достаточно  высоко,  чтобы  сбросить   поставленные
Биллингсли бутылки.
     - Но  это еще не конец, - вновь заговорил Биллингсли. -Вы же  знаете,
какими  подробностями обрастают такие истории спустя  многие  годы.  -  Он
скрестил  руки над головой, помахал кистями с растопыренными пальцами.  На
экране возникла огромная страшная птица.
     - Так  каков же конец? - спросил Джонни. Он по-прежнему ценил хорошие
истории, а эта была не из худших.
     - Три дня спустя двое молодых китайцев зашли в "Леди Дэй", салун,  на
месте  которого  теперь  находится "Сломанный  барабан".  Они  подстрелили
семерых, прежде чем те, кто был в салуне, успели сообразить, что  к  чему.
Двоих  убили. Одним из этих двоих оказался горный инженер из Рино, который
порекомендовал взорвать ствол.
     - Штольню, - поправила его Одри.
     - Тихо,  -  бросил  ей  Джонни  и кивнул  Биллингсли,  чтобы  тот  не
прерывался.
     - Один  из  этих  кули погиб. Скорее всего его убили  ударом  ножа  в
спину,  хотя  из  легенды следует, что профессиональный картежник  Гарольд
Бруфи  бросил  в  китайца карту, да так ловко, что ребром  она  перерезала
бедняге горло.
     Во  второго  всадили  пять или шесть пуль, что не помешало  горожанам
повесить его на следующий день. Разумеется, после суда. Готов спорить, что
суд  этот  разочаровал всех. Китаец вроде бы обезумел и  не  понимал,  что
происходит. Продолжал бросаться на людей даже в кандалах. И постоянно что-
то лопотал на своем языке.
     Биллингсли  наклонился вперед, пристально глядя  на  Дэвида.  Мальчик
тоже не сводил с него широко раскрытых глаз.
     - Из  лопотания этого китайца горожане уяснили только одно: он и  его
приятель выбрались из шахты и пришли, чтобы отомстить тем, кто оставил  их
там.  -  Биллингсли пожал плечами. - Скорее всего они пришли из Китайского
поселка,  что  находился к югу от Эли. Видимо, эти парни  не  были  такими
пассивными и покорными, как их соотечественники. За эти три дня история об
обвале  наверняка  дошла  до Китайского поселка.  Возможно,  у  кого-то  в
Безнадеге жили родственники. К тому же вы должны помнить, что тот  китаец,
который  выжил после перестрелки в "Леди Дэй", не мог связать по-английски
и  пары  слов. Если из него и удалось что-то вытащить, то лишь толкуя  его
жесты.  Но  вы ведь знаете, как создаются легенды. Не прошло и  года,  как
люди  начали  говорить,  что китайские шахтеры  все  еще  живы,  из  шахты
доносятся их голоса, смех, стоны, проклятия и обещания отомстить.
     - А могли два человека выбраться оттуда? - спросил Стив.
     - Исключено,  -  отрезала Одри. Биллингсли  коротко  глянул  на  нее,
потом повернулся к Стиву:
     - Полагаю, что да. Двое из них могли пойти в глубь штольни,  вспомнив
о каком-нибудь вентиляционном канале, пока другие толпились у завала.
     - Ерунда, - гнула свое Одри.
     - Отнюдь,   -  ответил  Биллингсли,  -  и  вы  это  знаете.   Штольню
прокладывали  в  вулканической породе. К востоку от города  порфирит  даже
выходит  на  поверхность,  черный такой,  с  красноватыми  вкраплениями  -
гранатами.  А  где вулканическая порода, там и естественные вентиляционные
каналы.
     - Шансы на то, чтобы двое мужчин...
     - Это теоретический спор, - ввернула Мэри. - Чтобы убить время.
     - Теоретическая  ерунда,  - буркнула Одри и  принялась  за  очередной
кренделек.
     - Однако  история  такова,  -  подвел черту  Биллингсли.  -  Шахтеров
завалило,  двое  выбрались  наружу, совершенно обезумевшие,  и  попытались
отомстить.  Потом в шахте появились призраки. По-моему,  такие  истории  и
принято  рассказывать  вечерами,  когда  снаружи  бушует  непогода.  -  Он
посмотрел  на Одри, и лицо его осветила пьяная улыбка. - Вы же  роетесь  в
земле, миссис. Неужели вы еще не наткнулись на кости?
     - Вы пьяны, мистер Биллингсли, - холодно ответила она.
     - Нет.  К  сожалению,  не пьян, а хотелось бы. Прошу  меня  извинить,
дамы и господа. Зов природы, от него никуда не денешься.
     Старик  пересек сцену, повесив голову и опустив плечи. Вместе  с  ним
проследовала  по  экрану  и  его  тень.  Оставшиеся  проводили  Биллингсли
взглядами.
     А   потом   что-то  хлопнуло,  и  все  подпрыгнули.  Синтия  виновато
улыбнулась и подняла ногу.
     - Извините.  Паук.  Я  думаю, один из тех,  у  кого  голова  в  форме
скрипки.
     - Спинка,  -  поправил  ее  Стив. Джонни подошел  поближе,  присел  и
посмотрел на подошву кроссовки Синтии. - Нет.
     - Что значит нет? - переспросил Стив. - Паука нет?
     - Паук  не  один,  -  ответил Джонни. - Их пара. -  Он  посмотрел  на
Стива. - Может, это китайские пауки?

                                     3
     _Тэк_! _Сан_ _ах_ _ван_ _ми_. _Ах_ _лах_.
     Глаза  пумы  раскрылись.  Она  вскочила.  Хвост  застучал  по  земле.
Осталось  еще чуть-чуть. Пума навострила уши. Кто-то вошел в помещение  за
белым  стеклом. Пума подняла голову, примериваясь. Один точный  прыжок,  и
она  в помещении. Голос в голове требовал от нее точности. Права на ошибку
она не имела.
     Пума  ждала, из ее горла рвалось приглушенное рычание... Она оскалила
зубы, присела на задние лапы, готовясь прыгнуть. Скоро. Очень скоро. _Тэк_
_ах_ _тен_.

                                     4
     Биллингсли   первым  делом  сунулся  в  женский  туалет  и   посветил
фонариком  на  окно.  Бутылки лежали на месте. Он-то боялся,  что  сильный
порыв  ветра  приподнимет окно и бутылки попадают на  пол,  подняв  ложную
тревогу.  Но они не попадали и, похоже, не попадают. Ветер затихал.  Буря,
каких старик давно уже не видел, шла на убыль.
     Но  у  него  были  и  другие  проблемы.  К  примеру,  жажда,  которую
следовало утолить.
     Правда,  в последние годы эта жажда становилась все больше похожа  на
чесотку,  только  его "чесотка" воздействовала не на  кожу,  а  на  мозги.
Впрочем,  чего  об  этом  горевать? Он знал, где взять  лекарство,  а  это
главное. Это лекарство поможет ему не думать о том, что происходит вокруг.
О  том  безумии,  что окружает его. Если бы кто-то, потеряв  контроль  над
собой,  мотался по городу с оружием в руках, старик бы знал,  как  с  этим
бороться, трезвый или пьяный. Эта -женщина-геолог настаивала, что все дело
в  Энтрегьяне,  но  он,  Биллингсли, знал, что  это  не  так.  Потому  что
Энтрегьян  стал  другим. Старик сказал об этом остальным, и  Эллен  Карвер
назвала его сумасшедшим. Но...
     Но  _каким_ _образом_ Энтрегьян стал другим? И почему он, Биллингсли,
чувствует,  что  причина этих изменений в копе имеет важное,  может,  даже
жизненно важное для них значение? Он не знал. Должен был бы знать,  ответ-
то  прост,  но,  когда он пьет, в голове все плывет, словно его  одолевает
старческий маразм.
     Старик  не  мог  вспомнить даже кличку лошади  этой  женщины-геолога,
кобылы, которая потянула ногу.
     - Нет, могу вспомнить, - прошептал он. - Могу, ее звали...
     _Так_  _как_  _ее_ _звали_, _старый_ _пьяница_? _Не_ _знаешь_,  _так_
_ведь_?
     - Знаю!  Салли!  - торжествующе воскликнул он и прошел  мимо  забитой
пожарной  двери  к мужскому туалету. Открыл дверь, посветил  фонариком  на
переносной унитаз. - Ее звали Салли!
     Биллингсли  перевел луч фонаря на стену с выдыхающей пар лошадью.  Он
не  помнил, как нарисовал ее, очередной провал памяти, но сомнений в  том,
что  это  его работа, быть не могло. И неплохая работа. Старику нравилось,
что  лошадь выглядела злой и свободной, словно пришла из другого мира, где
богини скакали верхом, не пользуясь седлами, и иногда перепрыгивали  через
целые континенты, спеша по своим делам.
     Внезапно  туман,  застилавший его память, заметно  рассеялся,  словно
лошадь на стене прочистила ему мозги.
     Салли,  точно. Год тому назад или около того. Слухи, что шахту  хотят
вновь  ввести  в  эксплуатацию, постепенно переходили в разряд  фактов.  К
большому  ангару,  превращенному  в  штаб-квартиру  горнорудной  компании,
начали  съезжаться  легковые автомобили и грузовики. На взлетно-посадочную
полосу  к  югу  от  города то и дело садились самолеты.  Именно  здесь,  в
"Американском  Западе",  где  он,  как обычно,  выпивал  с  друзьями,  ему
сказали,  что в доме Райпера поселилась женщина-геолог. Молодая. Одинокая.
Симпатичная.
     Биллингсли  хотел справить малую нужду, в этом он  не  лгал,  но  еще
больше  ему  в  данный момент хотелось другого. В одной из  раковин  лежал
синий  коврик. Такой грязный, мерзкий, что едва ли кто согласился бы взять
его в руки без крайней необходимости. Старик ветеринар поднял его и достал
бутылку  "Сэтин смут", едва ли не самого низкосортного виски. Но  выбирать
не приходилось.
     Он  открутил  пробку, двумя руками (из одной бутылка бы  выпала,  так
они  дрожали)  поднес  бутылку ко рту, жадно  глотнул.  Огненная  жидкость
опалила горло и взорвалась в желудке. Биллингсли только приветствовал этот
жар.
     Еще  маленький глоточек (теперь он держал бутылку с легкостью,  дрожь
ушла),  а  потом  Биллингсли вновь завернул пробку  и  положил  бутылку  в
раковину.
     - Она  мне позвонила, - пробормотал он. За окном при звуке его голоса
дрогнули  уши пумы. Она окончательно изготовилась к прыжку, ожидая,  когда
старик  подойдет поближе к тому месту, куда должен перенести ее прыжок.  -
Женщина  позвонила  мне по телефону. Сказала, что у нее  кобыла-трехлетка,
которую зовут Салли. Именно так.
     Биллингсли механиче