а   женщину   с   морщинистым    лицом,    покрытым
светло-коричневым  загаром,  на  груди   которой  действительно  красовалась
табличка с надписью: "Привет! Я -- Этель из увеселительного тура "Жасмин".
     Из-за  спины  Этель двое  мужчин среднего возраста в очках  без оправы,
напоминавших Конору  врачей, с  которыми они летели в Сингапур,  внимательно
изучали его -- на Коноре была все та же Футболка с надписью "Эйджент Оранж",
и он явно не походил на участника увеселительного тура.
     Конор видел,  как  Пул и Биверс  подходят к  бару,  за стойкой которого
коренастый  бармен  в  бархатной  бабочке  умудрялся  одновременно  подавать
выпивку, мыть  бокалы и разговаривать  со всеми желающими. Бармен  показался
Конору  похожим  на  Джимми Ла.  В  задней  части  бара все  было совершенно
по-другому. Там не  было  туристов,  за столиками сидели  группки  китайцев,
потягивая бренди, перешучиваясь друг  с другом и отпуская  замечания в адрес
девиц, проходящих мимо столиков.
     В самом дальнем углу бара  черноволосый человек в смокинге, не похожий,
однако, ни на  китайца,  ни на кавказца, сидел  за крошечным роялем и что-то
пел, но Конор так и не смог, сколько ни пытался, расслышать слова.
     Конор  обогнул  Этель,  продолжавшую лопотать  что-то  дружелюбное,  но
абсолютно невразумительное, и подошел  к бару как  раз  в тот момент,  когда
Майкл доставал из конверта фото Тима Андерхилла.
     -- Давайте-ка выпьем, как вы считаете? Мне водку со льдом.
     Не успел Конор глазом моргнуть, как на стойке перед ним появился бокал.
Биверс уже успел пригубить из своего, как заметил
     Конор.
     -- Я его не знаю, -- сказал бармен. -- Пять долларов.
     -- Может, вы помните его по более давним временам?  --  спросил Биверс.
-- Он начал приходить сюда где-то году в шестьдесят девятом -- семидесятом.
     -- Это было  слишком  давно. Я был тогда  маленьким мальчиком и ходил в
школу. К монахам.
     -- Посмотрите еще раз, -- сказал Биверс. Бармен взял из рук Пула фото и
поднес к глазам.
     -- Похож на монаха. Но я его не знаю.
     Когда друзья вновь оказались на  шумной улице, Гарри Биверс обернулся к
Майклу и Конору и пожал плечами:
     -- Я уже  ничего не знаю, должен  вам сказать. Это место производит  на
меня удручающее  впечатление.  Очень  маловероятно, что  Андерхилл  все  еще
здесь. Внутренний голос  подсказывает мне, что надо  отправиться в Тайпей --
это место больше подходит Тиму. Уж за это я вам ручаюсь.
     Пул рассмеялся в ответ:
     --  Не так  быстро, мы еще только начали. На  этой улице еще по меньшей
мере двадцать баров. В каком-нибудь из них наверняка кто-то вспомнит Тима.
     -- Да, кто-нибудь наверняка, -- вмешался Конор. Проглотив порцию водки,
он был теперь почти уверен в этом.
     -- Поглядите-ка,  на галерке,  оказывается,  тоже  имеется  собственное
мнение, -- огрызнулся Биверс.
     -- Ты неплохо погулял когда-то в Тайпее,  вот тебя и тянет туда, это же
ясно,  как  Божий  день,  -- ответил  Конор и  быстро  пошел  вперед,  чтобы
удержаться и не ударить Биверса.
     -- Лучший бар! Лучший бар! -- слышались выкрики швейцаров то от одного,
то от другого заведения. Конор чувствовал, что рубашка начинает прилипать  к
телу.
     --  Итак,  следующим номером -- "Свингайм",  -- послышался голос  Гарри
Биверса.  Он  шел по  другую сторону от Майкла  Пула, и  Конор  почувствовал
что-то похожее на удовлетворение: Гарри понял  наконец, что лучше  с  ним не
связываться.
     -- Да, попытаем удачи в старом добром "Свингтаймс", -- отозвался Пул.
     Биверс отвесил шутливый полупоклон, открывая перед  друзьями дверь бара
и пропуская их вперед.

     За  "Свингтаймом"  последовал  "Уиндджеммер",   за  "Уиндджеммером"  --
"Гинза",  "Плавучий  Дракон",  "Ведерко  с  кровью".  Последний,  по  мнению
Линклейтера, вполне оправдывал свое название. Именно так  называл  его  отец
подобные  заведения.  Биверс чуть  слышно застонал, когда  один  из  пьяниц,
сгрудившихся  у  стойки,  последовал   за  другим  в  небольшую  комнатушку,
служившую мужским  туалетом,  и начал, судя по  звукам, доносившимся оттуда,
выламывать ему  руки.  Бармен же с  абсолютно  невозмутимым выражением  лица
продолжал разглядывать фотографию Андерхилла.
     Теперь   Конор,  пожалуй,  понимал,  почему  Этель  из   тура  "Жасмин"
предпочитала держаться у самого начала Буги-стрит.
     По  лицу Гарри  Биверса давно  уже можно было прочесть, что ему хочется
оставить  эту затею и вернуться в отель, но Майкл  Пул продолжал вести их из
бара  в  бар.  Конор  восхищался  Майклом,  который не  терял  веры в  успех
мероприятия.
     В  баре  "Булфрог"  посетители  были  пьяны  настолько, что  напоминали
статуи.  На  стенах  были   движущиеся  картинки,  изображавшие  водопад.  В
заведении  под  названием  "Кокпит"  Конор  впервые  заметил,  что  половина
проституток,  крутившихся  вокруг,  вовсе  не  были  женщинами.  У них  были
костлявые колени и  широкие плечи -- вне всякого сомнения, это были мужчины.
Конор начал  смеяться  --  надо же,  мужики с  огромными титьками  и  вполне
аппетитными задницами -- и пролил пиво на возмущенного Гарри Биверса.
     --  Я  знаю этого  парня,  --  сказал бармен.  Он  еще раз  взглянул на
физиономию Андерхилла и улыбнулся.
     -- Видел  его?  Недавно? -- спросил  Конор. Гарри Биверс, отвернувшись,
вытирал залитый рукав рубашки.
     -- Он ходит сюда? -- спросил Майкл.
     -- Нет, он ходил в  другое заведение, где я работал. "Веселись, Чарли".
Он любил покупать всем выпивку.
     -- А ты уверен, что это один и тот же человек?
     -- Да, конечно,  Это  Андерхилл. Он околачивался  тут пару лет,  но это
было давно. Просадил тут кучу денег. Еще он ходил в "Плавающего Дракона", но
это  было  до того, как  бар  сменил владельца. Я  работал по ночам и  часто
виделся с ним. Мы говорили, говорили, говорили.  Он пил, пил, пил. Настоящий
писатель. Показывал мне книгу. Что-то там о животных...
     -- "Вижу зверя".
     -- Зверя, да.
     Но  когда  Пул  спросил,  не  знает  ли  бармен,  где  Андерхилл  может
находиться  сейчас,  тот покачал головой  и  сказал, что  с  тех пор  прошло
слишком много времени и жизнь слишком сильно изменилась.
     --  Попробуйте спросить в "Маунтджой"  на той  стороне улицы.  Основные
завсегдатаи этих мест  собираются там. Может, там встретите кого-нибудь, кто
помнит Андерхилла еще по старым временам, вроде меня.
     -- Вам он нравился, правда?
     -- И  очень  долго, -- ответил бармен. -- Да,  точно,  мне  очень долго
нравился Андерхилл.
     2
     Конор почувствовал  себя нехорошо, как только  они вошли в  бар, полное
название  которого  было  "Лорд энд  Леди Маунтджой",  хотя  он  не смог  бы
объяснить  почему. Место было довольно  спокойным. Вполне  трезвые мужчины в
темных  костюмах сидели  в  отдельных  кабинках  по краям  зала  или  же  за
квадратными столиками, расставленными на натертом до блеска паркете.
     Здесь не  было дефилирующих между столиками проституток, только мужчины
в костюмах  и с галстуками и  только один довольно  странный тип в блестящей
блузе  с  неимоверным  количеством  шарфиков  вокруг  шеи и  стоящими  дыбом
налаченными волосами.
     -- Ради  Бога, расслабься, --  попросил Биверс  Конора. -- У  тебя что,
судороги?
     -- Не знаю его, никогда  не  видел, -- сказал  бармен, едва взглянув на
фотографию.
     -- Бармен  на той стороне  улицы сообщил нам, что когда-то этот человек
часто бывал  здесь,  --  сказал Биверс, приваливаясь  к  стойке.  --  Мы  --
детективы из Нью-Йорка, и для очень многих людей важно, чтобы мы нашли этого
парня.
     -- Какой бармен? -- При упоминании о полиции парень изменился в лице.
     -- Из "Кокпита",  -- ответил  Майкл, свирепо глядя  на Биверса, который
пожал плечами и начал вертеть в руках пепельницу.
     -- Здесь  есть  кто-нибудь,  кто может  помнить  его?  Кто-нибудь,  кто
посещал Бугис-стрит в те дни?
     -- Билли, -- ответил бармен.  -- Он околачивается здесь с тех пор,  как
замостили эту улицу.
     Конор вздрогнул. Он сразу же догадался, кто из сидящих в баре -- Билли,
и не испытывал ни малейшего желания с ним общаться.
     --  Вон там, сзади, -- пояснил бармен. -- Купите ему выпивку. Обычно он
настроен дружелюбно.
     --  Да,  парень  выглядит  вполне  дружелюбным, -- вмешался Биверс.  За
задним столиком  Билли в  этот момент выпрямился и начал приглаживать волосы
пятерней.  Когда друзья подошли  к его столику со своей выпивкой  и  бокалом
виски, которое, по словам бармена,  предпочитал Билли, тот опустил  руки и в
упор посмотрел на них.
     -- О,  вы купили мне выпить, как это мило, -- произнес он. Билли не был
китайцем,  но  Конор  не  мог понять,  кем он  был. Может,  глаза его и были
раскосыми, но их вообще невозможно было разглядеть под толстым  слоем грима.
Кожа Билли была очень бледной, а говорил он с английским акцентом. Все жесты
Билли говорили о том,  что в теле его поселилась женщина, которая  прекрасно
себя  там чувствует. Он поднес бокал  к губам,  отпил из  него и поставил на
стол.
     -- Я надеюсь, джентльмены ко мне присоединятся.
     Майкл Пул сел напротив Билли, Биверс занял стоящий рядом стул, а Конору
пришлось усесться на скамейке рядом с Билли, который повернулся  и несколько
раз взмахнул накрашенными ресницами в его сторону.
     -- Впервые на Бугис-стрит, джентльмены? Это ваш первый вечер Сингапуре?
Ищете каких-нибудь  экзотических  развлечений?  Боюсь, что  в  нашем  городе
осталось довольно мало стоящего. Но ничего -- каждый  может найти здесь  то,
что хочет, если только знает, где искать.
     Еще один взмах ресниц в сторону съежившегося Конора.
     --  Мы кое-кого ищем, --  сказал  Майкл Пул.  --  Мы...  --  начал было
Биверс, но тут же осекся, изумленно глядя на  Майкла,  который  наступил под
столом ему на ногу.
     -- Молодой человек за стойкой считает, что нам лучше всего справиться у
вас, -- продолжал Пул. -- Тот, кого мы разыскиваем, жил  или все еще живет в
Сингапуре, и лет десять -- пятнадцать назад он проводил  очень много времени
на этой улице.
     -- Так давно, -- Билли опустил голову. -- У этого человека есть имя?
     --  Тим  Андерхилл, -- сказал Пул, кладя  на стол перед  Билли  одну из
фотографий. Билли часто заморгал.
     -- Узнаете?
     -- Возможно.
     Пул  подвинул через  стол сингапурскую десятидолларовую банкноту, Билли
взял ее.
     -- Думаю, я знал этого человека,  -- Билли тщательно изучал фото. -- Он
ведь был заметной фигурой, правда?
     --  Мы  его старые друзья, --  сказал  Майкл.  -- Нам  кажется,  что он
нуждается  в  нашей  помощи.  Поэтому  мы и  приехали  сюда.  Мы  оценим  по
достоинству любую информацию о Тиме.

     -- О, с тех пор многое переменилось, -- сказал Билли. -- Вся эта улица,
впрочем, вам не понять. -- Билли продолжал с ностальгическим выражением лица
разглядывать фотографию. --  "Цветочки". Этот  парень был  просто создан для
"цветочков", правда?  "Цветочки"  и еще раз "цветочки".  Он  был солдатом на
войне.
     Пул кивнул:
     -- Мы повстречались с ним во Вьетнаме.
     --  Красивое  место,  --  сказал  Билли.  --  Полная свобода. Ты  видел
когда-нибудь  Сайгон,  милашка? --  спросил  он  Конора,  который  испуганно
вздрогнул, кивнул и сделал огромный глоток водки.
     --  Там  работали наши лучшие "девочки". Теперь почти все уехали. Ветер
переменился.  Для  них  стало  слишком холодно.  Их  нельзя осудить  за это,
правда?
     Никто ничего не ответил.
     --  Конечно,  нельзя.  Они жили  для  удовольствий  и  восторгов,  жили
иллюзиями.  Разве можно  обвинить их  в  том, что они  не стали носиться  по
городу   в   поисках  какой-нибудь  жалкой  работенки?  Вот  и  разбежались.
Большинство наших старых друзей отправились в Амстердам. Им всегда были рады
в самых лучших клубах -- в "Кит Кэт Клубе".  Вы видели когда-нибудь "Кит Кэт
Клуб", джентльмены?
     -- Так что насчет Андерхилла? -- спросил Биверс.
     --  Весь  в зеркалах,  три  этажа, хрустальные  люстры.  Мне  часто его
описывали. В  Париже нет ничего, подобного "Кит  Кэту". По крайней мере, так
мне говорили.
     Билли снова пригубил виски.
     -- Слушай, скажи, где  мы можем найти Андерхилла. Или ты просто  водишь
нас за нос? -- прервал воспоминания Билли Конор Линклейтер.
     В ответ он получил еще одну из сальных улыбочек Билли.
     --  Некоторые из  тех, с  кем мы  веселились тогда, до  сих  пор  еще в
Сингапуре. Вам  надо сходить  на представление  Лолы. Она работает в хороших
клубах,  не  в  этих  жалких  остатках  былой  роскоши  на  Бугис-стрит.  --
Последовала пауза. -- Она веселая. Вам понравится ее шоу.
     3
     Четырьмя  днями  раньше  за завтраком  Тино  отвлек от  номера  "Таймс"
смешок,  вырвавшийся у Мэгги,  читавшей  в  это время  "Нью-Йорк Пост".  Они
завтракали в "Ля Гросерии"  (Тино испытывал сентиментальную привязанность  к
этому маленькому ресторанчику, за столиком  которого он читал и  перечитывал
последнюю  страницу "Виллидж  Войс"). У газетного стенда на Шестой авеню они
купили   по  газете,  и  Тино  как   раз  просматривал  новости,  касающиеся
ресторанов, когда его отвлекло хихиканье Мэгги.
     -- Что-нибудь интересное  в этой грязной  простыне? --  поинтересовался
он.
     -- У  них просто потрясающие заголовки, -- сказала Мэгги. --  "Молодого
перспективного  служащего  убивают  в  аэропорту".  Порядок  слов  не  имеет
значения. Вполне могло быть: "В  аэропорту  убивают молодого  перспективного
служащего". Или: "Убивают молодого  перспективного  служащего  в аэропорту".
Все равно приятно прочитать о кончине "молодого перспективного служащего".
     Тино нашел сообщение об этом убийстве  в  колонке "Тайме Метрополитен".
Клемент В.Ирвин, двадцать  девять  лет, банкир,  занимающийся капвложениями,
чей  доход  позволял  ему удерживаться  среди шестерки  самых  преуспевающих
банкиров и  кого люди его круга считали "суперзвездой", был найден заколотым
в мужском туалете рядом с багажным отделением "Пан-Американ". В газете Мэгги
была фотография  молодого человека с одутловатым  лицом  и маленькими широко
расставленными  глазами  за стеклами очков.  Черты  его  выдавали непомерные
аппетиты  и  агрессию. Подпись под фотографией  гласила:  "Удачливый  банкир
Клемент  В.  Ирвин.   На  внутреннем  развороте  помещены  были   фотографии
городского  дома  банкира  на Шестьдесят третьей  Восточной улице и виллы на
Маунт-авеню  в  Хемпстеде, Коннектикут,  а  также пляжного домика на острове
Сен-Мартен. В статье,  помещенной в "Пост", высказывались предположения, что
Ирвин  был убит либо одним  из служащих аэропорта, либо пассажиром, летевшим
вместе с ним в самолете из Сан-Франциско.
     4
     На  следующее утро  после  рейда по барам  Бугис-стрит Конор Линклейтер
проглотил  две таблетки  аспирина и  примерно треть  бутылки "Пепто-Бисмол",
принял  душ, надел джинсы и  рубашку с короткими  рукавами и присоединился к
друзьям, ждавшим его в кофейне.
     -- Что тебя так задержало? -- поинтересовался Биверс. Они с Майклом уже
доедали  самый  странный  из всех завтраков,  которые когда-либо  доводилось
видеть Конору. На  столе стояли тосты, яйца  и все, что положено, но еще там
были мисочки  с  какой-то  липкой  белой массой вперемешку с чем-то желтым и
зеленым  и еще какие-то жирные колобки,  которые  можно было  бы при желании
принять  за яйца,  если бы только  они не  были зелеными. И Майкл, и  Гарри,
видимо, не нашли в себе сил отведать больше двух ложек этой мерзости.
     -- Меня штормит  сегодня с утра, -- сказал  Конор.  -- Пожалуй, я лучше
пропущу завтрак. Кстати, что это за бурда?
     -- И не спрашивай, -- ответил Гарри.
     -- Просто перебрал или приболел? -- поинтересовался Майкл.
     -- Думаю, и то, и другое.
     -- Несварение желудка?
     -- Я  проглотил тонну "Пепто-Бисмола". Подошел швейцар, и Конор заказал
кофе.
     --  Только  американский  кофе, --  подчеркнул  он. Биверс улыбнулся  и
подвинул к нему через стол сложенную копию "Стрэйтс Таймс":
     -- Посмотри и  скажи, что ты думаешь  по этому поводу.  Конор проглядел
заголовки,  сообщавшие  о  новых  видах очистных сооружений,  растущем числе
предоставления банками  займов  людям со стороны, а  не постоянным клиентам,
дорожных пробках, ожидаемых  в новогодние праздники,  и, наконец, увидел то,
что наверняка имел в виду Гарри Биверс: "Убиты двое в пустом бунгало".
     Американский  журналист по  имени  Роберто  Ортиз  был найден мертвым в
бунгало на Плантейшн-роуд. Рядом с  телом  Ортиза  найден  труп  неизвестной
девушки,  которую  удалось  опознать  только  как  малазийскую  проститутку.
Патологоанатомы  утверждают,  что тела,  которые были  найдены уже в  стадии
разложения,  пролежали  в  бунгало  по меньшей  мере  дней  десять.  Бунгало
является собственностью профессора Ли Луа  Фенга  и пустовало  примерно год,
так  как профессор  преподает  в данное время в  университете Джакарты. Тело
мистера  Ортиза  было изуродовано после смерти, наступившей от огнестрельных
ранений. Неопознанная  женщина  также  скончалась  от  стреляных Ран. Мистер
Ортиз  был журналистом  и  автором  двух  книг --  "Разори соседа:  Политика
Соединенных Штатов в Гондурасе"  и "Вьетнам: впечатления от личной поездки".
Сообщалось,  что  у полиции имеются данные,  говорящие в пользу  связи этого
преступления  с серией других, совершенных в Сингапуре в течение  последнего
года.
     -- Какие такие данные?
     -- Держу  пари, они нашли карты  Коко, -- сказал Биверс. -- И  начинают
постепенно смекать что к чему. Если  бы такое случилось в Нью-Йорке, на  это
бы давно  обратили внимание. Там  написано, что  тело  "изуродовано".  Готов
спорить на что угодно, что у парня были  выколоты глаза  и отрезаны уши. Это
работа Андерхилла, друзья мои. Мы прибыли вовремя.
     -- Господи Иисусе, -- воскликнул Конор. -- И что же нам  делать дальше?
Искать это... этого?..
     --  Искать, -- подтвердил Майкл Пул. -- Я  набрал в  киоске  бесплатных
путеводителей  и проспектов, и нам надо попытаться  разузнать, где  работает
эта  самая Лола,  если  она  действительно  еще работает. Клерки  в магазине
утверждают, что никогда не слышали ни о ком по  имени Лола, так что придется
попытаться самим.
     -- Но сегодня утром мы решили, что необходимо осмотреть места, где были
найдены остальные трупы, -- бунгало, где убили Мартинсонов, это вот бунгало,
где нашли новые трупы, и отель "Гудвуд Парк".
     -- Может, нам стоит поговорить  с полицией?  Выяснить, действительно ли
на новых трупах тоже были найдены карты?
     --  Мне  не хотелось  бы выдавать Андерхилла полиции,  -- сказал  Гарри
Биверс.  --  А вам?  Я  хочу сказать, что  мы,  кажется,  не для  того  сюда
приехали.
     -- И мы  до  сих пор не знаем, Андерхилл это или нет, -- добавил  Майкл
Пул. -- И не знаем, действительно ли он в Сингапуре.
     --  Не  стоит гадить в  собственном дворе.  Теперь  ты  понимаешь меня,
Майкл?
     Пул листал "Стрейт Таймс" страницу за страницей.
     -- Конечно, Андерхилл здесь, -- сказал Конор Линклейтер. -- По-прежнему
повязывает голову своим старым платком. Стал толстым, как свинья. Напивается
каждый  вечер. Он держит  цветочный магазин, и все эти молоденькие  мальчики
работают  на него и  балдеют, когда Тим рассказывает  им о своих  подвигах в
Наме. И все по-прежнему без ума от этой старой крысы.
     --  Давай, сочиняй дальше, -- сказал Биверс. Пул принялся  за следующую
газету, листая страницы с монотонностью метронома.
     -- Время от  времени Тим запирается  у себя в кабинете,  или что у него
там, и в муках рожает новую главу своей очередной книги.
     --  Время  от времени  он  запирается  в каком-нибудь пустом  бунгало и
выпускает из кого-то кишки.
     -- Это что, действительно яйца,  позеленевшие от старости?  --  спросил
Конор, принимаясь изучать меню. -- А это что за зеленая моча?
     -- Чай.
     Минут  чер