я нее, -- буркнул Пумо  и, чтобы
хоть как-то смягчить  неприятный смысл  сказанного,  добавил. -- И это нас с
тобой объединяет.
     Встречу в банке адвокат провел холодно и формально, чем, видимо, немало
удивил  банкира, который  явно  ожидал увидеть чуть больше обычной веселости
Диксона, --  они  учились когда-то в одном классе в  Принстоне  и  оба  были
жизнерадостными сорокалетними холостяками. Ни Диксон, ни банкир, конечно же,
не были во Вьетнаме. Они были настоящими американцами (или так им казалось).
     -- Считай, что заем у тебя в кармане, -- заявил Диксон, когда они вышли
на улицу. -- Но разреши дать тебе один совет, дружище. Тебе надо развеяться.
Чего-чего,  а такого добра, как  девочки, на  свете  хватает. И не стоит так
переживать  из-за  своей  восточной  киски  только  потому,  что  она  вышла
погулять.  --  Дэвид рассмеялся,  изо  рта  его  вылетело облачко  пара.  --
Расслабься, ладно? Эй, да ты что, действительно ее выгнал?
     -- Я  сообщу тебе через  неделю-две. -- Тино заставил себя улыбнуться и
пожать руку Диксона. Судя по тому, как тряс его руку адвокат, Дэвиду тоже не
терпелось поскорее расстаться.
     Диксон  ушел,  все  так  же  улыбаясь  роскошной принстонской  улыбкой,
безукоризненный  с  головы  до  пят  --  сияющая белизной манишка, полосатый
галстук, хорошо причесанные темные  волосы, отличного покроя  черное пальто.
Несколько  секунд Пумо смотрел  ему вслед,  как смотрел сегодня утром  вслед
Мэгги. Что такое  случилось  с  ним, что он отталкивает от себя людей? Не то
чтобы  у Пумо было много общего с Диксоном, но  тот  был  жуликоват, а такие
люди всегда бывают душой компании.
     Как и Мэгги, адвокат не обернулся. Он махнул рукой, остановилось такси,
и Диксон умчался. Жулики всегда умеют остановить  такси с первого раза. Тино
наблюдал  за  такси,  которое  лавировало  среди  машин,  и  в  этот  момент
почувствовал,  что, точно так же как он наблюдает за Диксоном, кто-то следит
за ним. Поежившись, Пумо обернулся. Сзади, конечно же, никого  не было. Пумо
внимательно  изучил  толпу брокеров  и  банкиров,  торопящихся  с  ленча  по
Брод-стрит. Тут были старые седые лисицы, внешность которых  соответствовала
традиционному представлению об адвокатах, но  не меньше было мужчин возраста
Пумо,  а также парней  лет  двадцати  пяти  --  тридцати. Все  они выглядели
занудами  без  малейшего намека на  чувство юмора.  Мошенники вроде  Диксона
знают,  как зажать таких в кулак, они любят высмеять  своих коллег. Пумо  же
вынужден  каждый вечер  смотреть,  как  они  наедаются  и  напиваются в  его
ресторане.  Сейчас  он  смотрел,  как  это  неулыбчивое  племя  движется  по
Брод-стрит, не  удостоив его даже взглядом. Они были людьми в себе. А может,
это Пумо был чересчур открыт. Холодало, и небо казалось еще более серым, чем
обычно,  несмотря на  уличные фонари. Пумо подошел к краю тротуара и  поднял
руку.
     Такси пришлось ловить  минут примерно пятнадцать, и на Гранц-стрит Пумо
добрался  в  начале пятого. Войдя в  ресторан, он увидел  инспектора Брайана
Мекленбурга,  который  мерил шагами  кухню, делая какие-то пометки  в  своем
блокноте.
     --  Что ж, мистер Пумо, -- сказал он. -- С тех  пор, как я был  здесь в
последний раз, дело действительно сдвинулось с мертвой точки.
     -- Да, и не  только,  -- ответил Пумо, роняя  пальто на  стул.  Сегодня
предстояло еще посетить Арнольда Леунга.
     --  О, --  Мекленбург  обращал на Пумо не  больше внимания,  чем  любой
инспектор на свою жертву, -- вы хотите сказать, что наша цель достигнута?
     -- Избавление от насекомых?
     -- Конечно. А  что еще, по-вашему,  я мог  иметь в виду? Мекленбург сам
напоминал цель -- мишень для стрельбы. На нем был спортивного  покроя пиджак
в  желтую,  черную  и  оливковую  клетку и  коричневый трикотажный  галстук,
приколотый изнутри специальной булавкой.
     -- Окончание ремонта кухни, открытие  ресторана, процветание заведения,
популярность  у  клиентов,  --   перечислил  Пумо.  --  А  также   мирная  и
упорядоченная жизнь,  которая умудрялась бы быть в то же время интересной. И
чтобы личная жизнь всегда была в порядке.
     Тут он вспомнил довольную физиономию и широкую улыбку Дэвида Диксона, и
его понесло.
     --   Желаете   поговорить  о   целях,  мистер  Мекленбург?  Пожалуйста!
Уничтожение ядерного оружия и  мир  во  всем  мире.  Также  неплохо  было бы
довести  до  сведения  жителей Америки, что вьетнамская кухня  ничем не хуже
французской. Установить  памятник  погибшим  во  Вьетнаме  в  каждом крупном
городе.  Найти  способ  избавиться от  токсичных  отходов. --  Пумо  перевел
дыхание, прекрасно понимая, что инспектор смотрит на него, открыв рот.
     -- Хей, насчет ядерной энергии, хей... -- начал Мекленбург.
     -- Также над  покончить со всем этим дерьмом, касающимся звездных войн.
Открыть  бесплатные средние школы.  А религию вернуть в церкви, где ей самое
место.
     -- Вот тут я с вами согласен, -- произнес Мекленбург.
     Пумо повысил голос.
     -- А это чертово оружие держать подальше от гражданского населения.
     Мекленбург  попытался  перебить  его, и тут Тино  начал просто-напросто
орать. Волна какого-то сумасшествия захлестнула его мозг
     Мекленбург еще не услышал и о половине целей,  о которых хотел поведать
ему Пумо.
     -- А также попытаться  избирать людей, которые действительно знают, что
они  хотят  сделать,   а  не  тех,  кто  просто  хорошо  выглядит  и   умеет
притворяться, будто знает. Отобрать у подростков их дурацкие радио, чтобы  к
нам  опять  вернулась нормальная  музыка. На пять лет запретить телевидение!
Отрезать по одному пальцу  каждому политику, которого уличили во  лжи  своим
избирателям,  и каждый  раз,  как это повторится,  отрезать  еще  по пальцу!
Представляете, как все изменилось бы, если бы так было во времена  Вьетнама?
Хей, Мекленбург, это укладывается в твоей дурацкой башке?
     --  С  вами что-то  случилось? Вы  уверены,  что вы в  порядке?  Я хочу
сказать... -- Мекленбург торопливо засунул ручку в  карман и положил блокнот
в "дипломат". -- Я думаю...
     --  Вам  надо   расширять   свои  горизонты,   Мекленбург!  Как  насчет
искоренения  бюрократии?  Уменьшения  неоправданных трат  на  правительство?
Справедливое налогообложение! Отмена штрафов.  Реформа тюрем.  И  прекратите
наконец эту борьбу с абортами -- все равно ничего не добьетесь. А как насчет
наркомании? Почему бы  не выработать наконец политику, которая действительно
даст результат, а не делать вид,  что работают все  эти дурацкие запрещения.
--  Пумо  нацелился  в грудь инспектора указательным  пальцем  -- ему пришла
вдруг  в голову замечательная  новая цель. -- У меня  появилась  потрясающая
идея, Мекленбург.  Вместо  того, чтобы ожидать  его  все  время,  почему  не
посадить  кого-нибудь   вроде  Теда   Банди  в   стеклянную  клетку  посреди
Эпкотовского  Центра?  Вы меня понимаете? Чтобы  любая средняя  американская
семья могла остановиться и поболтать немного с Тедди. По пятнадцать минут на
каждую семью.  Понимаете?  Вот  он какой,  вот он, один из них,  вот как  он
выглядит,  вот  как  он  чистит  зубы  и  вытирает  нос.  Посмотрите  своими
собственными глазами!  Хотите видеть, как  выглядит зло? Вон там  сидит один
сукин сын.
     Мекленбург  поспешно натянул пальто и пятился теперь к дверям столовой,
где  несколько рабочих,  отложив  инструменты,  наблюдали за представлением,
устроенным Пумо. Кто-то из них кричал:
     -- Сюда, сюда, бэби!
     Остальные смеялись.
     -- А вы думаете,  что все зло в  насекомых, Мекленбург... Ради Бога, --
Пумо обхватил голову руками и начал оглядываться, ища, куда бы сесть.
     Мекленбург добрался наконец  до двери.  Пумо сидел с опущенной головой.
Он  увидел  вдруг  огромное  насекомое,  осторожно  вылезающее  из-за плиты.
Насекомое  было невообразимых размеров. Он  никогда не видел таких, несмотря
на  то, что  перед  закрытием ресторана  каждый сантиметр стен  кишел  всеми
известными  и  неизвестными  науке  видами ползучих  тварей. Когда насекомое
выползло из-за плиты, Пумо казалось, что оно размером с его ногу.
     Под улюлюканье рабочих Мекленбург хлопнул входной дверью.
     Пумо чувствовал себя так, будто вот-вот упадет в обморок. Или уже упал,
и это чудовищное существо привиделось ему в бреду. Насекомое было длинным, с
ножками, напоминавшими куски медной проволоки.  Коричневое тело его походило
на артиллерийский снаряд  и казалось отполированным почти до  блеска. Слышно
было, как стучат его лапки по кафельному полу.
     Пумо сказал себе, что этого не  может быть. Что никто никогда не слышал
о Кинг-Конгах среди тараканов.
     Гигантское  насекомое  неожиданно  почувствовало, что  Пумо смотрит  на
него, и ретировалось  обратно  под  плиту.  Еще несколько секунд слышно было
постукивание лапок о кафель, затем все стихло.
     Секунду  Пумо  стоял  молча, опасаясь  заглянуть  под  плиту.  А  вдруг
насекомое  притаилось  там  и  готовится  атаковать  его.  Что может сделать
человек  против таракана такого  размера?  На  него  не наступишь. Наверное,
единственный  способ  --  пристрелить его, как это делают иногда с  крысами.
Пумо  подумал о галлонах  отравляющего вещества, которое вылили дезинфекторы
на деревянные стены а цементный фундамент пола.
     Наконец Пумо опустился на колени и заглянул  под  плиту. Пол только что
закончили, и  там еще не успела скопиться пыль, только валялся моток кабеля,
брошенного  кем-то  из  электриков. "Антенна?" -- подумал  Пумо.  Он  ожидал
увидеть  если не самого гигантского  таракан, то хотя  бы дырку в фундаменте
величиной с человеческую голову. Но  он  не увидел даже самого фундамента --
согласно  правилам  противопожарной  безопасности  плита  стояла  теперь  на
толстой стальной плите.
     Мир показался Пумо полным  загадок  и  черных дыр. Он  встал и вышел из
кухни под одобрительные возгласы рабочих.
     3
     Арнольд  Леунг  десятилетиями  владел  огромными  мрачными   складскими
помещениями  в восточном конце Принс-стрит,  где сливались  вместе Маленькая
Италия,  Чайна-таун и Сохо. Теперь  Арнольд  считался пионером этих  мест --
хотя этот  район  еще  не  окончательно  был поглощен Чайна-таун,  несколько
итальянских  пекарен  за  последнее  время  уступили  место  магазинчикам  с
иероглифами  на  окнах,  там  оптом  торговали  китайскими  товарами.  Рядом
появились два ресторанчика  с названиями "Золотая судьба" и "Скорая  удача".
Темным  холодным  февральским  вечером  единственными  людьми,   попавшимися
навстречу Пумо, были две хорошо одетые китаянки с широкими смуглыми  лицами,
укутанные почти до бровей  толстыми шерстяными шарфами. Пумо свернул в узкий
проход, ведущий к складам Арнольда Леунга.
     Леунг был  одним из величайших открытий Пумо. Цены его были на двадцать
процентов ниже, чем у других поставщиков,  и доставлялись товары  мгновенно.
Фургон  его зятя  доставит ваши коробки прямо к входной двери  и оставит  их
там, не заботясь о том, есть ли кто-нибудь дома, чтобы  внести  их внутрь. И
цены, и скорость были как раз тем,  что ценил Пумо  в своем поставщике и его
зяте.
     В  конце  прохода  находилась одна из городских аномалий --  совершенно
пустое пространство  длиной примерно  в квартал, заваленное  грудами мусора,
который зимний  ветер разметал  по всему двору возле складов. Тино  бывал до
сих  пор  только  в  самом  первом  помещении, где  находился  офис  Леунга.
Единственное окно в здании располагалось как раз над столом владельца.
     Пумо открыл дверь и скользнул внутрь. Ветер тут  же  захлопнул  за  ним
дверь. Пумо услышал монолог Арнольда по-китайски. Вероятно тот  разговаривал
по телефону. Услышав хлопок  входной двери, Леунг замолк.  Из-за двери офиса
высунулась  голова владельца, оглядела Пумо и спряталась обратно. В  дальнем
конце склада  сидели  да ящиках  вокруг импровизированного  дощатого столика
четыре  человека,  которые тоже лишь мельком взглянули на Тино и вернулись к
игре,  прерванной его приходом. Не считая закутка, где  находился офис, весь
склад состоял из нагромождений ящиков и коробок, среди которых разъезжали на
тележках с  моторчиками рабочие Леунга. Голые маломощные  лампочки на шнурах
не слишком хорошо освещали помещение.
     Пумо  помахал  рабочим,  которые  не  обратили  на него  ровно никакого
внимания, и повернул  к  двери офиса. Пумо постучал кончиками пальцев, Леунг
приоткрыл дверь, довольно хмуро  взглянул  на него, сказал несколько  слов в
телефонную  трубку,  затем  открыл  дверь ровно настолько,  чтобы  Пумо  мог
проскользнуть внутрь.
     Положив трубку, Леунг поинтересовался:
     -- Итак, что же вам нужно сегодня?
     Пумо показал ему список.
     -- Слишком много  всего, -- объявил Леунг. --  Не могу поставить сразу.
Вам известно, что происходит? "Империя Цзехуан", вот  что происходит. Каждую
неделю  они открывают новые отделения. Вы, наверное, заметили. Три  в районе
Аппер Уэст  Сайд, один  в Вилидж. Мне приходится  заказывать  все  по  новой
каждые три месяца,  чтобы склад совсем  не опустел. Открылись бы, что ли, на
нашей улице, чтобы я мог посылать через дорогу за хорошей едой.
     -- Пришлите что можете, -- сказал Пумо. -- Мне нужно все это через  две
недели.
     -- Вы мечтатель. И вообще, зачем вам все это понадобилось. Ведь все это
у вас уже есть.
     --  У  меня  это было.  Назовите мне  некоторые цены. Неожиданно у Пумо
вновь появилось чувство, что  за ним следят.  Здесь это чувство  имело  даже
меньше смысла,  чем на Брод-роуд,  поскольку единственным человеком, который
смотрел  на него,  причем не скрывая этого и с видимым  неудовольствием, был
Арнольд Леунг.
     -- Вид у вас  какой-то нервный, --  заявил поставщик.  -- Впрочем,  это
неудивительно.  Все ножи,  указанные в  вашем списке, обойдутся  вам  в  сто
пятьдесят  -- сто  шестьдесят долларов. А  может  и больше, в зависимости от
того, что имеется на складе.
     "Хорошо,  --  подумал  про  себя Пумо.  --  Давай,  давай!" Леунг  явно
собирался разозлить его. Возможно, он даже желал отметить Пумо за то, что  в
прошлый  раз  тот  появился  у  него с Мэгги Ла. Как раз тогда,  когда  Пумо
услышал,  как  его называют  словечком "ло  фанг". Он не знал точно, что это
значит, но, должно быть, что-то очень близкое к "старикашке-иностранцу".
     Пумо  подошел к  окошку. Отсюда ему виден был весь проход от склада  на
улицу.  Холодная,  засыпанная  снегом  аллея,  в  конце которой  угадывались
контуры  проезжающих  машин.  Окно  Леунга  было  даже  не  из стекла,  а из
какого-то пластика, в нескольких местах потемневшего от времени. Та  сторона
аллеи,  которая оставалась в тени, была просто сгустком коричневой краски на
полотне.
     -- Поговорим о чугунных сковородках, -- произнес Пумо,  и уже готов был
повернуться  обратно  к  Леунгу,  как  вдруг  ему  показалось  что  какое-то
расплывчатое темное пятно приближается к складу  по  темной стороне улицы. В
одно мгновение Пумо испытал два совершенно противоположных чувства. Одним из
них было облегчение при мысли о том, что Мэгги Ла узнала от Винха, где он, и
пришла  сюда,  чтобы быть  с ним. Но в  противовес  этому  тут  же  возникло
глубокое раздражение по поводу того, что  он  не может избавиться  от Мэгги,
что бы не говорил и не делал по этому поводу.
     Когда  Леунг  увидит  Мэгги,  цены  его,  должно  быть,  подскочат  еще
процентов на пять.
     -- Нет проблем, --  ответил  Леунг.  -- Вы хотите поговорить о чугунных
сковородках? Давайте поговорим о чугунных сковородках.
     Движущее пятно за окном остановилось, и очертания его, а также какое-то
смутное предчувствие, подсказали Пумо,  что это  вовсе не Мэгги Ла. Это  был
мужчина.  Заметив взгляд  Пумо,  он  попятился, напомнив  Тино о  гигантском
насекомом, удравшем от него под плиту.
     -- Погодите немного, Арнольд. -- Обернувшись, Пумо встретился глазами с
классически-равнодушным   взглядом   китайца.  Никаких  скидок  для   старых
клиентов. Бизнес есть бизнес.
     --  Знаете,  со  сковородками  сейчас  везде  плохо,  куда  бы   вы  не
обратились, -- продолжал Леунг.
     Пумо снова  посмотрел  в окно.  Мужчина  успел  подойти  чуть  ближе  к
освещенной части улицы, и теперь очень медленно пятился назад.
     -- У вас никогда не возникало чувства, будто кто-то  следит за вами? --
спросил Пумо Леунга.
     -- Все время, -- ответил тот. -- У вас тоже?
     Человек опять оказался вблизи освещенной середины аллеи.
     --  Привыкнете,  -- сказал  Леунг.  -- Ничего особенного.  Пумо  увидел
расплывчатые конторы лица, темную челку, худощавое тело под едва различимыми
очертаниями  одежды. Ему тут  же показалось, что перед ним  кто-то, кого  он
знает, и в следующую секунду Пумо понял кто. В голове у него прояснилось. Он
повернулся к Леунгу и сказал.
     -- Привезите все и пришлите мне счет.
     Тот пожал плечами.
     Человек  на аллее  был  Виктор  Спитални, и теперь Пумо знал,  что  его
подозрение, будто бы за  ним  следят, отнюдь не были  беспочвенны. Спитални,
вероятно,  преследует его уже не первый день.  Он даже крутился у ресторана,
где его заметил Винх.
     -- Я, должно быть, сумею  устроить  вам небольшую скидку на сковородки,
-- произнес Леунг.
     Вместо того, чтобы вступить в переговоры, как ожидал от него поставщик,
Тино  быстро   застегнул  пальто  и,  бормоча  удивленному  Леунгу  какие-то
невнятные извинения, поспешил выйти из офиса. Через несколько секунд  за ним
уже захлопнулась алюминиевая входная дверь.
     Пумо увидел,  как  худой  темноволосый человек  скрылся  за  пово-ротом
аллеи. Тино  заставил себя  идти  не торопясь  -- Спитални не понял, что его
раскрыли, и Пумо не хотел спугнуть его. Прежде всего, необходимо убедиться в
том, что следивший за ним человек  -- действительно Виктор Спитални. Ведь он
видел только расплывчатый контур  его лица при  тусклом уличном освещении. И
тут у Пумо засосало под ложечкой  -- он понял, что человеком, обыскавшим его
жилище, тоже был Виктор Спитални.
     Это Спитални  почти что поймал  его в ловушку в библиотеке, и он  будет
продолжать свою слежку, пока не поймает  и не убьет Пумо.  Это Спитални убил
Денглера или, по крайней мере, оставил его умирать,  а теперь он приступил к
своей кровавой охоте по всему миру. Спитални не умер, не погиб от наркотиков
или  от болезни, не  исправился и  не стал приличным  человеком.  Он улучшил
момент и улизнул.
     Улица  была   практически  пуста,  только   несколько  китаянок  лениво
прогуливались около своих домов,  да в самом конце квартала какой-то мужчина
в длинном черном пальто, поднявшись по лестнице, зашел  в  дом. Пумо брел по
холодной улице, леденея от страха, что его сумасшедший преследователь  может
скрываться за дверью любого магазина.
     Однако,  дойдя до  конца квартала, Пумо уже начал  сомневаться в  своих
выводах. Теперь  никто не шел за ним, и никто  явно не собирался выпрыгивать
из-за закрытых дверей и набрасываться на  него.  Единственным, что имелось у
него  в пользу предположения, что его преследует Виктор Спитални, был беглый
взгляд из  грязного окна на  полутемную улицу. К тому же, очень трудно  было
представить себе, чтобы Спитални пришло в  голову в библиотеке изображать из
себя  журналиста.  Нет,  конечно, Мэгги  была права,  и  человек с испанским
именем --  простое совпадение. Еще  час назад он готов был  поклясться,  что
видел гигантского  таракана.  Пумо снова оглядел пустую  улицу,  и тело  его
начало постепенно расслабляться.
     Он  решил пойти  домой и  снова  позвонить  Джуди  Пул.  Если  она  уже
поговорила с Майклом, то его друзья, должно быть, собираются скоро вернуться
домой.
     Пумо вернулся на  Гранд-стрит в половине шестого, как раз когда рабочие
паковали инструменты и  таскали оборудование  в грузовики.  Бригадир сообщил
ему,  что Винх  ушел куда-то примерно полчаса назад.  Во время реконструкции
ресторана дочь Винха  жила у  ег