чтобы это  произошло,
нам  необходима  ваша  полная  и  безоговорочная поддержка. А  у  меня такое
чувство, что я не вполне могу на нее рассчитывать.
     Прежде чем кто-либо  успел  возразить,  Мэрфи  вынул из кармана пиджака
конверт,  открыл его и вынул оттуда три игральных  карты,  каждая из которых
была в маленьком полиэтиленовом мешочке.
     -- Пожалуйста, посмотрите вот на это.
     С помощью  карандаша Мэрфи  раздвинул карты,  лежащие на  столе. Сердце
Майкла Пула учащенно забилось, едва он взглянул на карты.  На  всех трех был
изображен  слон.  "Символ чести", -- гласила надпись под эмблемой.  Майкл не
видел полковых карт с тех пор, как покинул Вьетнам.  Слон выглядел еще более
сердитым, чем запомнил его Пул.
     -- Где вы нашли это? -- спросил Конор Линклейтер.
     Мэрфи перевернул обе  карты мастью  вверх. Надписи, выполненные так же,
как и тогда: "КОКО" -- три раза. Перед Биверсом лежала восьмерка треф, перед
Конором -- двойка  червей, перед  самим  Пулом -- шестерка пик.  Сердце Пула
готово было выпрыгнуть из груди, особенно когда он  увидел  свое  имя,  едва
заметно написанное карандашом наверху карты, лежащей перед ним.
     -- Она из этих карт была во рту мистера Пумо, -- сказал Мэрфи. -- С его
именем.
     Пул  увидел,  что  на  остальных   картах  написаны  имена  Биверса   и
Линклейтера.
     Опознание было только предлогом, чтобы собрать их четверых для допроса.
Они  были здесь  не  для того,  чтобы  опознать  убийцу, а  чтобы Мэрфи  мог
запугать их и они сказали ему больше, чем рассчитывали.
     Биверс и Конор заговорили практически одновременно:
     -- Где вы это взяли?
     -- Вы, должно быть, подобрались к нему довольно близко?
     Мэрфи кивнул.
     --  Мы  узнали, где  он  жил,  через одного  из  наших осведомителей. К
сожалению, нам не удалось схватить его -- он как-то узнал  и исчез буквально
за несколько  минут  для нашего  появления.  Еще ни разу  не было, чтобы  мы
подходили к преступнику так близко и в результате упускали его.
     С помощью карандаша Мэрфи сдвинул карты обратно в конверт.
     -- Выжил еще один человек из вашего взвода, -- сказал он.
     Пул не сразу вспомнил, о ком может идти речь.
     -- Все вы помните Тимоти Андерхилла, -- продолжал лейтенант.
     -- Конечно, -- подтвердил Конор. Остальные кивнули.
     -- Что  вы можете рассказать  мне о нем?  --  спросил  Мэрфи. Несколько
секунд в комнате царило молчание.
     --  Я  что-то  не  могу вас  понять, -- прервал  его  Мэрфи.  Пул вдруг
почему-то  вспомнил, как Джуди говорила с ним о Бобе Бансе.  Когда пытаешься
отрицать очевидное, ложь всегда сразу бросается в глаза.
     -- Мы искали Андерхилла в Сингапуре, -- начал Майкл, но осекся, так как
Гарри Биверс под столом изо всех сил наступил ему на ногу.
     -- Это была  увеселительная поездка, -- сказал Гарри. -- Мы отправились
в эту интереснейшую  часть  света,  чтобы развеяться, и думали,  что,  может
быть, сможем обнаружить его там. Но все, что удалось найти,  это  следы  его
пребывания в нескольких местах,  людей, которые знали Тима,  и все  в  таком
роде.  В  трех  странах  мы  мотались туда-сюда,  но  так  и  не  обнаружили
Андерхилла.
     -- Как много хлопот,  чтобы  отыскать  старого  армейского приятеля! --
сказал Мэрфи.
     -- Это точно, -- отозвался Биверс, осторожно поглядывая  на Мэгги. -- У
нас было потрясающее путешествие.
     -- И ничего?
     -- Этот человек исчез. А вы думаете, что Коко -- Тим Андерхилл?
     --  Это  одна из возможностей, которые  мы рассматриваем.  -- Лейтенант
улыбнулся Биверсу так же фальшиво, как  тот перед этим улыбался ему. -- Это,
конечно же, не могут быть Уилсон Мэнли или Спэнки Барредж. Или один из вас.
     Последняя фраза вызвала  к жизни массу вопросов, но Гарри  задал только
тот, который первым пришел ему в голову:
     -- А кто же тогда тот парень, который сошел с ума на Таймс-сквер?
     Мэрфи довольно резко отодвинулся от стола.
     -- Пойдемте и выясним это.
     2
     Мэрфи шел к лестнице рядом с Майклом Пулом.
     -- Наш друг  так и не называет своего настоящего имени. Утверждает, что
забыл.  Вернее, он утверждает,  что родился  в возрасте восемнадцати  лет  в
Нью-Йорке.  --  Мэрфи закашлялся.  --  В задней комнате  бара под  названием
"Наковальня". --  Лейтенант бросил на Майкла почти что человечный взгляд. --
Он нарисовал  нам  довольно  подробный  план  апартаментов  Пумо.  Но  потом
замкнулся  и  только продолжал  повторять,  что  на  него  возложена  миссия
очистить этот мир от грязи.
     Мэрфи провел их мимо  офиса на первом  этаже к двери, ведущее на другую
лестницу, по которой они спустились на несколько пролетов вниз. Сквозь треск
пишущих  машинок, доносившихся из-за  дверей, которые  они  проходили, Майкл
слышал, как Биверс мягко, но очень настойчиво втолковывает что-то Мэгги Ла.
     --  Вот мы  и пришли, -- объявил Мэрфи, впуская всех  в комнату, слегка
напоминавшую театр,  так  как  здесь тоже были ряды  откидывающихся  кресел,
платформа, напоминающая сцену, и яркое верхнее освещение. Мэрфи усадил их на
второй ряд, а сам прошел  и включил огни  над  подиумом.  Он взял  микрофон,
внимательно изучил шнур и включил  его.  -- Мы уже здесь, --  сказал Мэрфи в
микрофон. -- Давайте ширму и можете вводить парня.
     Он нажал на какую-то кнопку на подиуме, и на сцену, будто бы сама собой
выкатилась ширма, на которой были видны цифры, отмечавшие человеческий рост.
     -- Готово, -- сказал Мэрфи. -- Каждый встает перед своей  отметкой. Как
только они выйдут на сцену, я попрошу каждого по очереди сделать шаг вперед,
сказать о себе несколько слов и встать обратно.
     С  левой  стороны  сцены  появились пятеро мужчин  и  весьма неуверенно
двинулись к своим отметкам, которые,  насколько понял Майкл, были нарисованы
на  полу сцены. На первый взгляд третий  по росту человек с темными волосами
вполне мог оказаться Виктором Спитални. На одном из мужчин был серый деловой
костюм, на другом  -- клетчатый  спортивный  пиджак,  на третьем -- джинсы и
полотняная  куртка.  Человек в  клетчатом пиджаке  чем-то  напоминал Виктора
Спитални, но глаза его  были посажены гораздо шире,  а подбородок  был  куда
массивнее. Он выглядел усталым и безразличным.  Четвертым  был  тяжеловесный
блондин с веселым циничным лицом ирландца. Пятый, в просторном костюме цвета
хаки  и ковбойских сапогах, недавно  обрил голову  наголо, а потом  отпустил
небольшой  ежик, через который  все  еще просвечивал череп.  Он единственный
улыбался людям, пришедшим посмотреть на всех пятерых.
     Мэрфи голосом безо всякого выражения выкрикивал номера муж чин.
     -- Меня зовут Бил, я работаю барменом в Верхнем Истсайде.
     -- Меня зовут Джордж. Я -- лидер отряда бойскаутов на Вашингтон Хайте.
     -- Меня зовут Франко, я -- с Оушн-авеню в Бруклине.
     -- Меня зовут Лайэм. Я работаю в службе безопасности.
     Когда дошла очередь до номера пять, последний мужчина сделал шаг вперед
и произнес:
     -- У меня нет имени, потому что у меня нет прошлого.
     -- О, Боже, -- воскликнула Мэгги, -- я отказываюсь верить.
     Мэрфи  приказал номеру пять  вернуться на  место,  затем  попросил всех
покинуть сцену. Когда сцена опустела, он вопросительно взглянул на Мэгги.
     -- Итак?
     --  На  последнем  мужчине,  на том, который  находился посредине между
двумя полами, были ботинки Тино. Я уверена в этом. И я знаю, кто это.
     -- Так кто это?
     -- Я хочу  сказать  -- я, конечно, не знаю его настоящего имени, но  он
называл себя Дракула, носил  огромный  кок, до того как сбрил его. Тино снял
его  в прошлом  году в  клубе -- или тот снял  Тино. Он притворялся девицей.
После  того,  как они  пришли в квартиру Пумо,  Дракула  избил его  почти до
смерти и украл из квартиры  множество вещей. В том числе и сапоги, что  были
на  нем только что. Это были любимые сапоги Тино. Я думаю, они  очень дорого
стоят.
     -- Дракула, -- задумчиво повторил Мэрфи.
     -- Но это не тот человек, которого я видела после убийства Тино.
     --  Нет,  -- подтвердил  Мэрфи.  --  Я  догадывался,  что  это  не  он.
Джентльмены, вы можете идти. Я благодарю вас за сотрудничество и побеседую с
каждым  из  вас  отдельно в  другой раз.  Пожалуйста,  позвоните  мне,  если
вспомните что-нибудь достойное внимания.  Мисс Ла, пожалуйста,  пройдемте со
мной наверх.
     Мэгги  поднялась  чуть  раньше  троих друзей  и  пошла  по центральному
проходу к  ожидавшему ее Мэрфи. Поймав взгляд  Майкла, Мэгги подняла  брови.
Пул кивнул девушке и поднялся вслед за остальными.
     3
     Посадив друзей в такси  и пообещав присоединиться к ним через полчаса в
квартире  Гарри, Майкл вернулся  обратно на  Десятую улицу,  чтобы подождать
около полицейского участка. Погода все еще была слишком холодной, чтобы быть
приятной,  но  Майклу  нравилось стоять на улице и вдыхать морозный  воздух.
Солнце  отбрасывало  на  камни мостовой  лучи,  напоминавшие позолоту. Майкл
чувствовал себя как бы зависшем между концом и началом чего-то нового. Стаси
Тэлбот была тем единственным, последним, что  могло все-таки привязать его к
Уэстерхолму,  -- все  остальное, что делало  городок  его домом, можно  было
унести с собой в чемодане.
     Майкл  успел   убедиться,   как  легко  было  бы   продолжать  смотреть
тепередачу, в которую превратилась в последнее время его жизнь. повседневная
работа  --  вереница  сопящих детей  и  их встревоженных  мамаш.  Джуди и ее
волнения, натянутые отношения, утра, по привычке проводимые  в обществе друг
друга, симпатичный белый домик,  прогулки к пруду с утками,  "Кровавые Мэри"
по  воскресеньям и множество  других мелочей,  заставлявших уныло  двигаться
вперед сквозь череду  дней. Дверь  открылась  со щелчком, напоминавшие треск
сломанной кости, Майкл обернулся  и выпрямился, увидев выходящую  из участка
Мэгги Ла. Красивые волосы девушки выглядели на солнце огромной иссиня-черной
копной.
     -- Хорошо, что вы дождались, -- сказала она. -- Я не  была уверена, что
вы все еще здесь. Я не могла ничего сказать вам там.
     -- Я знаю.
     --  Мне   действительно  хотелось  встретиться  именно  с  вами.  Конор
замечательный, но  он не  очень уверен, как ему следует относиться ко мне. А
Гарри Биверс такой ужасный... склочник.
     -- Неплохое определение Гарри Биверса.
     -- Они смогут немого обойтись без вас?
     -- Столько, сколько скажете.
     --  Тогда они рискуют никогда не получить вас назад,  -- заявила Мэгги,
беря Майкла  под руку.  -- Я  хочу,  чтобы  вы помогли мне побывать в  одном
месте. Вы это сделаете?
     --  Я ваш, -- Пул неожиданно  почувствовал, что они с Мэгги --  то, что
осталось после Пумо, так же, как Уолтер и Томми Пумо. Они тоже  были семьей,
которую оставил Тино.
     -- Это не очень далеко. Небольшой местный  ресторанчик. Тино и я ходили
туда. Вернее, это он  ходил туда. Это было его  место, а я лишь делила его с
ним. И мне не хочется  каждый раз чувствовать,  что я вот-вот упаду прямо на
тротуар, когда я прохожу мимо. Понимаете?
     -- Я польщен вашим доверием, -- сказал Майкл. Мэгги по-прежнему держала
его под  руку и старалась идти  в  ногу.  -- Существует  ли еще какое-нибудь
место, куда я мог бы повести вас после этого?
     Мэгги взглянула на него снизу вверх.
     -- Возможно, -- сказала она.
     Майкл  дал  девушке  время  собраться  с мыслями и  сказать то, что она
хотела сказать.
     -- Я хочу узнать вас поближе, -- произнесла наконец девушка.
     -- Я рад этому.
     -- Вы всегда нравились мне больше всех -- больше всех людей, с которыми
Тино был там.
     -- И это очень приятно слышать.
     -- Он всегда бывал доволен, когда вы заходили в "Сайгон". Тино ведь был
не очень уверен в себе. И ему необходимо было знать, что когда вы приезжаете
в город,  его ресторан --  одно из тех мест,  куда вы планируете зайти.  Это
доказывало, что вы не забыли его.
     -- Я  действительно  не забыл его, Мэгги, --  сказал  Майкл,  и девушка
плотнее сжала его руку.
     Они  шли вниз по Шестой  авеню, и солнечный свет казался здесь  теплее,
чем на  предыдущей улице.  Вокруг текла  обычная  цветистая уличная жизнь --
студенты, домохозяйки, бизнесмены, несколько парнишек с накрашенными губами.
На углу стоял  сгорбленный человек в лохмотьях,  ноги  которого почернели  и
распухли и напоминали футбольные мячи. Рядом с ним мужчина примерно одного с
Майклом  возраста  держал  перед  собой  бумажный стаканчик  с  мелочью.  На
подбородке его был огромный шрам, в глазах  -- горячечный, почти сумасшедший
блеск. Вьетнам. Майкл бросил в стаканчик несколько монет.
     -- Теперь недалеко, -- сказала Мэгги. Голос ее дрожал.
     Майкл кивнул.
     --  Я живу все  равно  как...  в пустоте.  --  Мэгги  выбросила  вперед
свободную руку.  -- Это  так тяжело. А  поскольку я  боюсь, все  еще хуже. Я
расскажу вам, когда мы зайдем внутрь.
     Через  несколько минут Мэгги  уже  вела  его  вверх  по ступенькам  "Ля
Гросерии".  Высокая  темноволосая женщина  в  черных  лосинах  подвела  их к
столику у  окна. Солнечный свет, проникая через огромные окна, играл бликами
на полированных крышках столов. Майкл и Мэгги заказали салат и кофе.
     -- Ненавижу бояться, -- сказала Мэгги. -- Но и горе само по себе -- это
слишком тяжело. Оно подкрадывается, когда его не  ждешь. Подбирается поближе
и  ослепляет.  --  Девушка  взглянула  на  Майкла  со  смешанным  выражением
сочувствия и понимания. -- Вы говорили с Конором о своей пациентке?..
     Пул кивнул.
     -- Как  раз перед  тем, как ехать сюда, я  узнал,  что девочка  умерла.
Майкл  попытался  улыбнуться  и порадовался про  себя, что не  может  видеть
результатов этой попытки.
     Лицо девушки изменилось, стало спокойнее, она как  будто бы погрузилась
в себя.
     -- В  Тайпее моя  мама ловила  крыс специальными  приспособлениями. Эти
штуки  не  убивали  крыс,  а  только  ловили их. И  мама  потом  поливала их
кипятком. Крысы  прекрасно  понимали,  что их  ждет.  Сначала  они  пытались
бороться,  прыгали на мать, но вскоре все чувства покидали их, кроме страха.
Они сами становились воплощением страха.
     В облаке, где-то к востоку от Шестой авеню, открылся просвет, и  солнце
засияло еще  ярче.  Взгляд девушки был встревоженным и одновременно дерзким.
Пул взглянул  на  нее новыми глазами.  Теперь,  в ярком солнечном свете,  он
словно  впервые увидел  вдруг, какие у  нее маленькие круглые руки, красивая
золотистая  кожа, чувственный рот,  которого  почти не  покидала ироническая
полуулыбка. Майкл понял,  что впечатление юности, исходящее от девушки, было
обманчивым. Было бы ошибкой считать молодость Мэгги главным, что есть в этой
девушке.   Еще  несколько  минут  назад  его  поразила  совершенная  красота
маленькой  китаянки.  Теперь же он увидел  в ее лице нечто такое, что делало
внешнюю красоту абсолютно неважной.
     -- Это было хуже всего на свете,  -- продолжала Мэгги. --  Зрелище было
душераздирающее. Наверное, я почувствовала себя так же в тот момент... когда
он чуть не схватил меня. -- Мэгги снова сделала паузу, лицо ее разгладилось.
Было видно, что воспоминания даются девушке нелегко. --  Я видела его, но не
видела лица.  Наверное, я  немного рехнулась.  Мне  казалось, будто я вся  в
крови, но когда я осмотрела себя, оказалось, что на меня не попало ни капли.
-- Мэгги глянула вдруг прямо в глаза Майклу.
     -- И вы хотели полить его кипятком? -- предположил он.
     --  Возможно,  -- на  губах  девушки  заиграла печальная  улыбка. -- Но
неужели такое чудовище способно чего-то испугаться?
     Майкл ничего не ответил. Мэгги продолжала:
     --  Если бы вы увидели его тогда -- там, в квартире Тино, -- вам бы так
не  показалось. Он  говорил очень  гладко.  И даже почти  убедительно. Я  не
пытаюсь оспорить, что это был сумасшедший. Разумеется  -- да.  Но  он вполне
владел  собой  и  держался  даже  уверенно.  Собирался обаять  меня, чтобы я
перестала прятаться.  И  если бы я  не видела прямо  перед собой тело  Тино,
возможно, ему бы это удалось. -- Руки Мэгги с тонкими изящными пальцами того
же  золотистого  цвета, что и вся кожа,  и неожиданно массивными запястьями,
начали  дрожать.  --  Он был как... как демон. Я думала, что  ни  за  что не
вырвусь.
     Теперь  Мэгги  выглядела  по-настоящему  испуганной.  Майкл  взял  руки
девушки в свои.
     -- Это прозвучит  странно, --  сказал Майкл.  --  Но мне кажется,  этот
парень боялся и боится в течение всей жизни.
     -- Это звучит почти что как жалость к нему.
     Пул подумал о новой работе Андерхилла.
     --  Конечно нет, просто я считаю, мы должны как можно лучше представить
его себе, чтобы понять.
     Мэгги медленно убрала руки из-под ладоней Майкла.
     -- Наверное, вы узнали об этом от своего друга Тимоти Андерхилла?
     -- Что-о?!
     Мэгги  подперла  кулачком  подбородок.  Она  с   наигранной  наивностью
захлопала глазами на Майкла.
     -- Ваш друг Гарри Биверс -- плохой актер.
     Девушка заметила и это.
     -- Наверное, это так, -- ответил Майкл.
     -- Этот Андерхилл приехал с вами?
     Пул кивнул.
     -- Вы -- просто чудо.
     --  Это Гарри Биверс  просто чудо. Наверное,  он  хочет, чтобы  полиция
теряла время, пытаясь отыскать Андерхилла, пока он найдет Коко сам.
     -- Что-то вроде этого.
     --  Будьте   осторожны,  доктор.  --  За  этим   предостережением  явно
чувствовался  скрытый  подтекст.  Пул так и  не  понял,  кого  ему  советуют
опасаться -- Коко или Гарри Биверса. -- У вас есть время отправиться со мной
еще в одно место? Не хочу ехать туда одна.
     -- Думаю, мне нет необходимости спрашивать куда?
     -- Надеюсь, что нет.
     Они  вышли  на  Шестую  авеню,  которая  казалась   теперь  темнее  Пул
представил, что Коко, Виктор Спитални, наблюдает за ними из-за огромных окон
на другой стороне  улицы или же смотрит в бинокль  откуда-нибудь  сверху, из
укрытия.
     -- Возьмем такси, --  сказала Мэгги. -- Но прежде  мне надо сделать еще
одну вещь. -- Она купила что-то у  газетного  стенда и  вернулась  к Майклу,
который уже успел поймать такси, и забралась на заднее сиденье. Оглянувшись,
Майкл увидел, что девушка держит в руках номер "Виллидж Войс".
     Майкл велел водителю ехать сначала на  Гранд-стрит, а потом отвезти его
на угол Двадцать второй стрит и Девятой авеню.
     -- Это подарок  за то,  что вы оплатили мой  ленч, --  сказала девушка,
вкладывая газету в руку Майкла. Затем она вынула из сумочки солнечные очки в
металлической оправе и надела их. Несколько  секунд она изучала  наклейки на
стекле такси, призывавшие не курить,  поскольку водитель страдает аллергией,
и помнить, что водитель не обязан менять двадцатидолларовые купюры.
     -- Вы уверены, что хотите поехать в "Сайгон"? -- спросил Майкл.
     -- Я хочу  повидать Винха, -- сказала девушка. -- Мне нравится Винх. Мы
с ним  часто подолгу  беседовали. Мы  оба  считаем, что белые  американцы --
непостижимые экзотические личности.
     -- Вы были там после того вечера?
     --  Думаю, вам известен ответ  на этот вопрос.  -- Мэгги сняла  очки  и
поглядела на Майкла почти что со злостью.
     -- Я рад, что нам удалось поговорить, -- сказал Майкл.
     Мэгги неуверенно  взяла  его за  руку.  Майкл слышал,  как бьется пульс
девушки.
     На Гранд-стрит Майкл очень удивился, увидев в окне ресторана табличку с
меню, выставленную на всеобщее обозрение.
     -- Здорово,  правда?  -- спросила Мэгги. --  Мы  откроемся,  как только
позволят  юристы. Винх попросил меня помочь ему. Конечно, я рада возможности
поработать. Это  означает, что я  не  буду  чувствовать,  что  потеряла Пумо
целиком и полностью.
     Когда такси остановилось, девушка открыла дверь и сказала:
     -- Возможно, мне не следует этого говорить, но у вас очень неприкаянный
вид.  Там  есть  комната  для  вас,  --  Мэгги кивнула на ресторан,  -- если
понадобится где-нибудь остановиться.
     Мэгги ждала, ч