ону? Ведь они  оба
оказались в очень похожей ситуации. Оба владели деньгами - и потеряли все.
   Ивану, правда, повезло больше, чем ей. Он хоть в  кабалу  ни  к  кому  не
попал. Его родителей не снимают на видео и не угрожают.
   Только имеет ли она право втягивать его в это дело? И можно  ли  на  него
положиться? Интуиция подсказывала, что можно. Но,  если  подумать,  интуиция
уже подсказала Ивану поставить все на этом его дурацком "форексе"...  И  чем
все закончилось?
   - Танечка, ты почему загрустила? - Иван заботливо наклонился к ней.
   - Устала немножко, - соврала она. - И прохладно. Он, не колеблясь, скинул
свою куртку и накинул ей на плечи.
   - Пойдем потихоньку? Она слабо улыбнулась:
   - Пойдем.
   Таня легко спрыгнула с лавочки. Иван подхватил ее и сжал в объятиях.
   - Только имей в виду! Я тебя просто так не отпущу...
   - В смысле - пока телефон не дам? Он серьезно сказал:
   - Я тебя вообще не отпущу. Вот увидишь.
 
Глава 7 
 
МЫШЕЛОВКА 
 
   Игорь никогда в жизни не чувствовал себя так паршиво, как в этом особняке
без окон. Казалось бы: есть хлеб, есть и зрелища.  Имеется  любимая  работа.
Вкусная и здоровая пища доставляется бесперебойно, стоит  только  позвонить.
Телевизор ловит тридцать восемь программ, а библиотека насчитывает не  менее
пяти тысяч томов. Вечерами и ночами он занят  тем  делом,  которое  знает  в
совершенстве, как никто другой:  он  играет.  Но...  Всю  свою  жизнь  Игрек
чувствовал себя (и был!) сам себе хозяином. Он ни разу, ни  единого  дня  не
ходил на службу.  Ему  не  приходилось  зависеть  от  хорошего  или  дурного
пищеварения того или иного начальника. Хотелось - он работал, то есть играл.
Не хотелось - читал ночь напролет, или отправлялся в театр на премьеру,  или
принимал дома, при свечах, за  самолично  приготовленным  обедом,  очередную
пассию.
   Теперь же жизнь потеряла для него  главную  прелесть.  Он  перестал  быть
свободным. Казалось, он превратился в марионетку, которой манипулирует некто
серый и недвижный. Да, пища, доставляемая ему, была отменна -  но  это  была
чужая пища. Он лишен удовольствия сам  сварить  себе  кофе  или  приготовить
любимый "фаст фуд",  московский  вариант:  поджаренный  бородинский  хлеб  с
майонезом и шпротами.
   Да, Игорь мог выбрать для чтения любую книгу - но при этом  в  библиотеку
его сопровождал охранник, который снисходительно и высокомерно наблюдал, как
Игорь роется на полках. И даже его любимое  занятие  -  игра  -  переставало
доставлять ему  удовольствие.  Главным  образом  оттого,  что  перед  каждым
состязанием Олег Олегович отдавал Игреку указание, кого из партнеров следует
обыграть а кому - поддаться. Чистый бой, соревнование ума, интуиции и опыта,
превращался в поддавки. Постыдное и постылое занятие!
   Игорь присматривался к укладу жизни в особняке.  Он,  насколько  ему  это
удавалось в его заточении, начинал кое-что понимать.
   Всякий день в доме дежурили два охранника.  Передвигаться  по  дому  -  в
библиотеку, тренажерный зал, комнаты для игры - можно только в сопровождении
одного из них. Если нужно покинуть комнату,  Игрек  снимал  трубку  местного
телефона и вызывал сопровождающего. Охранник, лениво притащившийся  на  зов,
отпирал снаружи "камеру" и выводил пленника.  Изнутри  отпереть  дверь  было
невозможно: отсутствовал замок и даже дверная ручка. Была только специальная
прорезь,  наподобие  отверстия  в  банкомате.  Кельи  отворялись  магнитными
карточками, которые на цепочках болтались у охраны на поясах.
   Стражи несли вахту сутки через трое. В каждой смене - по два мордоворота.
Итого, стало быть, охранников насчитывалось восемь человек.  И  на  всю  эту
ораву - ни единого лица, вызывающего хоть малейшую симпатию.
   Глаза у всех часовых - рыбьи. Угрюмые затылки,  бритые  лбы...  Казалось,
этих  амбалов  (каждому  было  около  двадцати)  собрали  где-то  в   темных
московских подъездах и перетащили сюда,  в  особняк.  Игорь  попытался  было
установить  с  кем-то  из  них  контакт.  Тщетно.  Разговоры  охранники   не
поддерживали. На  его  вопросы  отвечали  односложно  -  некоторые  и  вовсе
игнорировали. Материться им здесь, видно, запретили - а прочий  лексикон  их
оказался крайне скудным. Ни один из восьмерых не вызывал в  Игреке  хотя  бы
искры симпатии. А жизнь его научила: никогда не получится подружиться -  или
хотя бы поладить - с тем, в ком ты не находишь хотя бы  малейшего  душевного
отзыва. Можешь и не пытаться.
   Оставались официантки. Они так же, как и охранники, дежурили сутки  через
трое. Стало быть, подавальщиц насчитывалось четверо. Точнее, один из них был
"подавальщик": юноша со столь бархатными ресницами и вертлявой  попкой,  что
Игорь  решил,  что  он  "голубой".  "Все  учтено:  у  клиентов  могут   быть
нестандартные прихоти..." - усмешливо думал о парне Игрек.
   Трое же официанток, которые принадлежали к женскому  полу  по-настоящему,
были, надо признаться, хороши. Хороши - каждая по-своему.
   Первая - та самая ослепительная фотомодель, что подавала напитки в первый
день пребывания в особняке.  Ее  звали  Мариной.  Держалась  она  с  ледяной
неприступностью. На попытки Игоря разговорить ее не отзывалась. Была  в  ней
некая загадка. Словно под панцирем холодной красавицы скрывается кто-то.  Но
кто? Что за душа - искренняя? добрая? надменная? прихотливая?  капризная?  -
прячется  под  безупречной  фотомодельной  внешностью?  Казалось,  этого  не
понимает даже сама  обладательница  столь  совершенного  тела.  Растапливать
льды, пытаться  расколдовывать  принцессу?  Этот  процесс  -  сам  по  себе,
бесспорно, увлекательный - мог затянуться на месяцы. А  есть  ли  у  него  в
запасе эти месяцы?
   Вторую официантку звали Сашенькой.  Улыбчивая  женщина,  уже  в  возрасте
(лет, наверное, тридцати пяти), однако по-девичьи изящная и стройная. С  ней
было легко. Можно было поговорить, пошутить, причем весьма игриво, однако...
   Однако ни малейшего влечения к ней  Игорь  не  испытывал.  А  начинать  с
женщиной игру, не чувствуя к  ней  настоящей  тяги...  Результата,  конечно,
добиться можно, да только Игорь знал это по собственному опыту - измучишься,
пока дойдешь до цели. Сам себе будешь казаться фальшивым, она будет казаться
тебе фальшивой, а первое же совместное  утро  станет  отдавать  пошлостью  и
постыдством - словно кипяченое молоко убежало.
   Конечно, выбора у него особого не было. Ведь речь шла совсем не только  о
любви, но еще и о том, чтобы обрести в особняке шпиона. Или,  если  повезет,
союзника. Или даже  друга...  Ради  такого  случая  можно  было  попробовать
завести шашни либо с Мариной, либо с Сашенькой... Но...  Но  оставалась  еще
одна официантка, Жанна - молоденькая, коротко стриженная, с большим  бюстом.
Игорь  запомнил  ее  по  тому  вечеру,  когда  он  играл  с  востроносеньким
журналистом. Она обслуживала их игру - а потом, похоже, осталась обслуживать
победителя сексуально.
   Ее Игорь счел наиболее подходящей добычей. Флюиды  сексапильности  так  и
струились от нее.
   В тот день была ее смена.
   - Ты хорошенькая, - сказал Игорь ей утром, когда она наливала ему кофе из
серебряного кофейника.
   - Я знаю, - хрипловатым голосом ответила она и засмеялась.
   Он погладил ее по руке.
   - Но-но! - воскликнула она, но руку оторвала не сразу.
   До обеда Игорь полулежа занимался английским. Все было так, словно  он  у
себя в квартире в Сиэтле готовится к экзаменам в университет. Но  как  далек
от него Сиэтл!
   Игрек отдавал себе отчет: даже если ему  удастся  отработать  свой  долг,
хозяева особняка вряд ли оставят его в покое. Похоже,  он  для  них  слишком
ценен - раз они повели на него охоту даже в Америке. А сейчас он уже слишком
многое знает... Допустим, он рассчитается со своим американским долгом... Но
кто помешает бандитам найти предлог, чтобы  навесить  на  него  какой-нибудь
новый должок? Кабала, в которую он попал, может длиться всю жизнь...
   Похоже, путь выбраться отсюда был один: уничтожить само казино.
   Разрушить созданную бандитами  систему.  Разгромить  игорный  дом  и  его
главарей.
   Но как это сделать? Игрек неотступно думал об этом с  того  дня,  как  он
оказался здесь, но ни  одной  светлой  мысли  по  этому  поводу  к  нему  не
наведывалось. Темной - тоже.
   Да и откуда им было взяться, если он ничего не знает о самой  системе.  О
том, кто здесь заправляет и какие у  этих  людей  слабые  места.  Игорь  был
уверен, что главный здесь - человек с  залысинами,  Петр  Абрамов.  Его  он,
кстати, и не видел после Америки больше ни разу. Возможно,  того  привлекали
только для того, чтобы посадить Игоря на крючок. Интересно, во  сколько  это
им встало? Оплатить такую командировку?
   Не главный здесь и Олег Олегович. Но кто?
   Игроцкая интуиция  подсказывала  Игреку:  подпольное  казино  создано  не
только для того, чтобы обыгрывать  незадачливых  картежников.  Тогда  состав
играющих был бы иным:  более  фешенебельным,  более  богатым.  Однако  среди
игроков встречались  люди,  которые,  судя  по  их  виду,  отнюдь  не  могли
похвастать размерами своего состояния. Не были они и теми, кого  можно  было
шантажировать:  к   примеру,   крупными   чиновниками.   Зачастую   игроками
оказывались - насколько Игрек  мог  судить  по  одежде,  репликам  и  манере
поведения - обычные менеджеры среднего звена, работающие  в  крупных  фирмах
или банках. Торговцы валютой и  компьютерами,  акциями  и  нефтью,  рыбой  и
облигациями... Upper middle class  (Богаче  среднего  класса  (англ.).).  Ни
денег "в особо крупных размерах", ни власти (за пределами "своих  фирм)  они
не имели. А ведь Игорь был свидетелем - точнее, соучастником! - того, как  у
четверых из них выигрывали изрядные  суммы  денег.  Весьма  изрядные.  Таких
денег, похоже, не было даже на их счетах.
   Стало быть, расплатиться с казино они не могли. Значит, им оставался один
выход: поступить в услужение казино. Как Игорь и Таня. Игорь оказался  нужен
как игрок. Таня, похоже, влипла в эту историю случайно (точнее,  он,  Игорь,
опять втравил ее!). Однако  ее,  пользуясь  случаем,  приспособили  к  делу:
добывать для казино новых  клиентов.  А  вот  к  какому  такому  делу  можно
приспособить тех, что  сейчас  проигрывались  в  казино?  Неужели  они,  как
Татьяна, начнут добывать для катрана все новых  и  новых  клиентов?  Строить
этакую игроцкую пирамиду? Своего рода карточный гербалайф? "Хочешь проиграть
- спроси меня, как!"... Глупость, конечно... Тогда зачем  же  они  оказались
нужными казино? Что оно может с них получить?
   Загадка...
   Игорю совсем не нравилась и его собственная  роль.  Он  любил  обыгрывать
богатых. Милое дело: облегчить на пару-тройку тысяч долларов  (или  даже  на
сотню!) того, кто "весит" миллион. Он своих противников силком за  карточный
стол не тащил. Не мухлевал. Не передергивал... Он не  виноват,  что  у  него
дар:  чувствовать  карты...  Но  вот  выигрывать  у  человека   последнее...
Выигрывать даже больше, чем последнее... Способствовать тому  -  называй  уж
вещи своими именами!
   - чтобы человек попал в зависимость... В рабство...
   Нет, это ему совсем не нравилось. Слишком хорошо  он  помнил,  чем  может
кончиться, когда проигрывают все, что есть. Или  даже  больше,  чем  есть...
Тогда, десять лет назад, азартный преферансист - кажется, его звали Валентин
Николаевич - потерял, стараниями Игрека, больше тридцати  тысяч  рублей.  По
тем временам, когда машина стоила десять тысяч, сумма огромная,  непомерная.
Когда Валентин Николаевич садился за стол,  Игрек  чувствовал,  что  больших
денег у того нет. И все-таки - обыграл его. Не  смог  сдержать  собственного
азарта. И собственной удачливости... И они оба, и победитель, и побежденный,
поплатились  за  это.  Первый  заплатил  за  проигрыш  самую  высокую  цену.
Несчастный Валентин Николаевич,  не  сумев  расплатиться,  не  добыв  денег,
покончил с собой: выбросился из окна. Для Игоря это самоубийство оборотилось
преследованием  со  стороны  властей  (родственник   Валентина   Николаевича
оказался  какой-то  правоохранительной   шишкой).   Ему   пришлось   бежать,
скрываться... В конце концов все обошлось, Игрека не посадили - но... Но  до
сих пор ему время от времени являлся отчаянный,  молящий,  загнанный  взгляд
Валентина Николаевича - человека, проигравшего все...
   Порой, в бессонные часы, Игорь уговаривал  себя,  что  он  ни  в  чем  не
виноват. Не мошенничал же он, играл честно! Зачем садишься играть, когда  не
умеешь? Зачем играешь, если нервы слабые?.. Но этот жалкий лепет  оправданья
оставался дискуссией с мертвецом. Валентин Николаевич не мог  ему  ответить.
Он поставил точку в  заочном  споре  с  Игреком.  Убежал  туда,  откуда  нет
возврата. Ушел, оставив Игорю на прощание - на вечный укор! -  свой  взгляд,
полный растерянности и умолявший о пощаде...
   С тех пор Игрек взял за правило: не выигрывать у человека последнее.
   Всю жизнь он неукоснительно выдерживал это правило. Но теперь приходилось
его нарушать. Он обыгрывал тех, кто не мог расплатиться.
   А что, если кто-то из них поступит так же, как Валентин Николаевич?
   Эта мысль не давала Игорю покоя...
   ...Обед ему принесла та же официантка  -  грудастая,  коротко  стриженная
Жанночка. Грибной супчик в  фарфоровой  супнице,  свиная  отбивная  с  пюре,
узбекский салат, пара  бутербродов  с  красной  икрой.  Минералка,  сок.  От
спиртного Игорь отказался здесь раз и навсегда.
   - Приходи ко мне ночью, -  сказал  Игорь,  когда  официантка  расставляла
приборы.
   - Зачем? - весело спросила через плечо стриженая.
   - Я тебя обожаю.
   - Ну-ну, - усмехнулась девушка.
   Игрек встал с кровати и подошел к  ней.  Обнял.  Она  не  сопротивлялась,
замерла с любопытством. Игорь почувствовал стройное тело. Поцеловал в  губы.
Она неожиданно ответила на поцелуй.
   Затем Жанна высвободилась, усмехнулась:
   - Ты, видать, любишь сниматься в порнухе. Игорь понял, что  она  имеет  в
виду, ответил:
   - Мне все равно.
   - А мне - нет.
   - Может, здесь никто и не снимает. Кому я нужен.
   - Блажен, кто верует... Ладно, мне надо идти.
   - Приходи же!
   - Посмотрим.
   Потом, когда Жанна принесла ему ужин, Игорь набросился на  нее,  принялся
яростно целовать. Она отвечала ему, постанывала, извивалась в его руках.
   Наконец оттолкнула, молча и, казалось, сердито вышла из комнаты.
   Ночью Игрек спал чутко: ждал ее.
   Вдруг заскрипела дверь. Щелкнул замок. Игорь проснулся. Он  почувствовал,
что в кромешной темноте комнаты кто-то есть. Кто-то двигался совсем рядом  с
кроватью. Воздух наполнился тонким  ароматом  духов.  Игрек  протянул  руку,
чтобы зажечь ночник. Прохладная женская рука остановила его.
   Игорь перехватил руку, с  силой  притянул  к  себе.  В  темноте  раздался
переливистый, как колокольчик, женский смех. Над  ним  склонилось  ароматное
обнаженное женское тело. Игорь, не вставая, обнял его, притянул к себе.
   Это была не она.
   Они занимались любовью всю ночь напролет. У Игоря с самого Сиэтла не было
женщины. Он отрывался на полную  катушку.  Она  постанывала,  кричала  -  но
ничего не говорила. Наверное, чтобы он не мог узнать ее. А ему было плевать,
кто она. Ее тело было стройным, руки ласковыми, а губы опытными...
   На рассвете - если в особняке без окон они могли бы увидеть рассвет - она
ушла от него. Так и не проронила ни слова. Игорь, умиротворенный, уснул.
   Кто бы к нему ни приходил, она сделала благое дело. Ему было хорошо.
   На следующий день не играли.
   Он занимался английским. Смотрел телевизор. Изводил себя физкультурой.
   Ночью - Игорь спал чутко - он почувствовал дуновение знакомых духов.
   Кто-то прошелестел одеждой. Прохладные руки коснулись его.
   Игорь изловчился и нажал кнопку ночника.
   Над ним склонилась обнаженная официантка-"фотомодель". Марина.
   Девушка, которую он не взялся разгадывать.
   - Ты не на ту карту поставил, игрок, - засмеялась она, жмурясь от света.
   - Я не думал, что ты играешь, - пробормотал он.
   - Но я играю.
   - И у тебя хорошо получается. Игрек потушил ночник и привлек ее к себе.
   Они опять любили друг друга. Игорь был менее неистов, чем в прошлую ночь,
зато более нежен. Ему казалось, что теперь он наконец понимает ее: красавицу
официанточку,  которой  приходится   днями   напролет   играть   в   ледяную
неприступность... Которая носит маску холодной надменности - для того  чтобы
ее сложнее было обидеть... Они лежали рядом.  Время  было  под  утро,  Игорь
погладил ее по щеке. Она схватила  его  руку  и  поцеловала  в  ладонь.  Его
умилило это.
   - Тебе сегодня работать? - ласково спросил он.
   - Да, - прошептала она. - А тебе?
   - Я не знаю... Ты здесь живешь?
   - Да. Все здешние - живут здесь.
   - Давно ты?..
   - Уже три месяца.
   - Хорошо платят?
   - Хорошо.
   - Только за работу?
   - Не хами.
   - Извини... А ты можешь отсюда выходить?
   - Нет. Это - условие контракта.
   - А почему ты согласилась?
   - А где еще, миленький, я пять  штук  баксов  заработаю?  Так,  чтоб  без
интима?
   - Ты - красавица.
   - Ну и что? Что мне теперь, минеты на  Тверской  Строчить?  Там  хохлушки
цены сбивают...
   - А ты не боишься, что нас потом... ну, в общем...
   - Ликвидируют?
   - Вроде того.
   - Не боюсь. Не так уж мы много и  знаем;..  Они  еще  долго  шептались  в
темноте номера, в жаркой постели - две родственные  одинокие  души,  которых
телесная жажда случайно бросила друг к другу. Игорю очень хотелось  доверять
ей.
   А утром их жаркий шепот,  текущий  с  бобин  магнитофона,  жадно  слушал,
откинувшись в своем кресле, Хозяин.
 
*** 
 
   Она и на третью ночь пришла к нему.
   После того как любовный запал угас и они, устало-умиротворенные,  лежали,
откинувшись; на подушках, он спросил:
   - Скажи, что ты обо всем этом думаешь? Она поняла, что он  имеет  в  виду
особняк, где они находятся, систему, в которую они попали... Пожала плечами.
   - Обычный катран. Подпольное казино. Только большое.
   - Ты здесь, по особняку, свободно можешь ходить?
   - Да - только хождения особо не приветствуются.
   - И что из себя представляет этот особняк?
   - Вроде как небольшая  гостиница.  Шесть  этажей.  На  первом  -  гаражи,
тренажерный зал, кладовые, кухня... На втором и третьем -  игровые  комнаты,
библиотека... А выше - жилые комнаты.
   - А сколько здесь всего народу?
   - Повара. Официантки. Охрана... Человек двадцать, наверное.
   - А кто заправляет?
   - В общем-то, трое... Вовочка - ну, этот малыш вертлявый... Сморчок...
   Все под юбки лазит... Но он - так, что-то вроде мальчика на побегушках...
   Менеджер! - произнесла она язвительно. - Потом... Лысый с золотыми зубами
из Москвы приезжает - он главнее, чем Вовочка... Но он что-то вроде внешнего
представителя...  Как  снабженец,  что  ли...  Представитель  по  связям   с
общественностью... -  Она  хмыкнула.  -  Ну,  а  здесь,  внутри,  все  Олега
Олеговича слушают...
   - Значит, Олег Олегович - босс?
   - Не думаю.
   Она с сомнением покачала головой.
   - А кто же?
   - Кто? Не знаю. Его никто не видел.
   - Он кто-то посторонний? Из Москвы?
   - Нет. Зачем? Он здесь живет. У него апартаменты в пентхаузе,  на  шестом
этаже. Целый этаж. Только он никуда оттуда не выходит. Никогда.
   - А ты его видела?
   - Нет.
   - А откуда ты знаешь, что он - там?
   - А я однажды  видела,  как  туда  Олегович  входил.  Он  согнулся  весь,
сгорбился... Как лакей... Так только к большому боссу входят...
   - Вот как!.. - Игорь помолчал. - Ты говоришь, что босса никто не видел...
Кто ж ему туда пищу носит?
   - Его жена. Ну, жена не жена - не знаю; в общем, женщина его. Зовут Верой
Павловной. Только так, по имени-отчеству... Она сама готовит - у нас там, на
кухне. Сама ему  туда  и  пищу  носит.  Все  больше  вегетарианское.  Кашки,
салатики...
   - Молодая?
   - Лет сорок. Мышка такая серенькая...  Зато  как  глянет