понимаю,
особого выбора у меня нет.
   - Полагаю, нет, - Олег Олегович жестко  посмотрел  своим  пробирающим  до
костей взглядом прямо в глаза Игорю.
   - Тогда я согласен, -  еще  раз  усмехнулся  Игорь.  Камин  угасал.  Олег
Олегович встал с кресла, разворошил уголья и  подбросил  в  огонь  еще  пару
сухих сосновых поленьев.
   Таня допила кофе. Вкус был божественным - такой  напиток  умели  готовить
только в Париже. - Теперь с вами, Танечка.
   Олег Олегович поворотился к ней в кресле.
   - Очень жаль, что ваша  специальность  не  слишком  соответствует  нашему
профилю. Но мы посоветовались и решили предложить  вам  нечто  другое...  Вы
умны, красивы, эффектны... Я мог бы дать вам место дилера -  или,  на  вашем
языке,  крупье...  Или  официантки.,.   Оплата   -   пять   тысяч   долларов
ежемесячно... У нас все люди хорошо получают... Плюс, естественно, чаевые...
Плюс те же льготы - питание, жилье... Как вы к этому относитесь?
   - Пять тысяч в месяц... - быстро сосчитала Таня. -  Чаевые...  Пускай,  в
самом лучшем случае, сто тысяч в год... Значит, я рассчитаюсь с  этим  вашим
долгом через пять лет... Пять лет строгого режима...
   - Ну, не все так плохо... И у  вас...  У  вас,  откровенно  говоря,  есть
выбор...
   - Какой же?
   - Вы ведь когда-то работали в рекламном агентстве...
   - Вы хотите заказать мне рекламу своего заведения?
   - Нет. Я не думаю, что нам поможет широкая огласка. Однако  вы  могли  бы
применить свои  таланты  рекламиста  и  психолога  -  вы  ведь  психфак  МГУ
заканчивали, не так ли?
   - Вы многое о нас знаете...
   - Мы о вас знаем все, - полыхнул Тане прямо в душу своими  пронзительными
глазами Олег Олегович. - Так вот, вы, Татьяна,  могли  бы  заняться  поиском
будущих  клиентов  для   нашего   заведения.   Вы   общительны,   контактны,
осмотрительны... Очень милы,  наконец...  Разумеется,  нас  интересуют  люди
небедные... С  кем-то  вы  можете  познакомиться  сами.  Кого-то  можем  вам
порекомендовать мы. Ну, а ваша задача - познакомиться, очаровать... А потом,
как-нибудь, между делом, пригласить человека приехать сюда. Если он  .станет
нашим постоянным клиентом - а мы, в свою очередь, сделаем для этого  все  от
нас зависящее, - мы будем вам весьма признательны...
   - И только?
   - Конечно, нет! С каждого клиента, которого  вы,  да  простится  мне  это
слово,  завербуете,  вы  станете  получать  тоже  по  десять  процентов.  От
проигранных им денег, разумеется...
   - Значит, если кто-то оставит у вас пять миллионов, я буду свободна?
   - Полагаю, так.
   -  Хорошенькая  работенка,  -  усмехнулась  Таня.  Рекламный   агент   на
проценте...
   - Ну, Татьяна Ивановна! Вы же понимаете, как строг  у  нас  отбор,  сколь
высокие требования мы предъявляем к, м-м, такого рода работникам. Вы  имеете
право гордиться, что мы выбрали именно вас...
   - А как я буду контролировать, насколько правильно вы начисляете мне  эти
самые проценты?
   - Нн-у, Танечка! У нас все честно. Очень строгий  учет.  Иногда  вы  сами
будете здесь рядом с игроками,  которых  вы  привели...  Сможете  наблюдать,
сколько они проигрывают... А если нет - у вас ведь здесь всегда  будет  свой
человек. - Олег Олегович кивнул в сторону Игоря. - Ему-то вы доверяете.
   - Тогда мне нужна с ним. постоянная связь, - быстро проговорила Таня.
   - Что вы имеете в виду?
   - Верните мобильные телефоны. И мне, и ему.
   Тане показалось, что Олег Олегович на секунду опешил.
   - В сущности, у нас этого не полагается... - пробормотал он. - Но...
   Мне придется обсудить этот вопрос...
   - К тому же такого рода обратная связь даст мне возможность  более  точно
отыскивать клиентов, - поднажала Татьяна. :.
   Она впервые за весь  разговор  с  Олегом  Олеговичем  почувствовала  себя
хозяйкой положения.
   - Хорошо. Мы постараемся решить  эту  проблему...  А  в  остальном  -  вы
согласны?
   - Где я буду жить? - спросила Таня.
   - Где хотите. Вы можете остановиться у себя дома. Или у своей мамы. Или у
отчима. Это ваше дело.
   - Когда я смогу уехать отсюда?
   - Да хоть сейчас. Мы вас не задерживаем. Мысль о  том,  что  она  вот-вот
сможет вырваться из этого ужасного дома без окон, приехать в Москву, войти в
свою    квартиру,    обнять    маму,    вдруг    показалась    Тане    столь
ослепительно-прекрасной, что она, не раздумывая, сказала:
   - Я согласна!
   "А там, - подумала Таня, - будет видно".
   - Вот и хорошо, - потер  руки  Олег  Олегович.  Он  откинулся  в  кожаном
кресле.
   - Что ж, коль скоро мы обо всем договорились, не пора ли нам пообедать?
   Мысль о промедлении показалась Тане нестерпимой.
   - А нельзя ли приказать отвезти меня? Или я могу уехать сама.
   - Что вы, Танечка, вас  проводят.  Непременно  проводят.  Вы  настаиваете
ехать прямо сейчас?
   - Да, если можно.
   - Что ж, вольному воля.
   Олег Олегович  снял  трубку  местного  телефона.  Через  полминуты  дверь
отворилась, но появилась не давешняя красавица официантка,  как  рассчитывал
Игорь,  .но  тот  вертлявый  молодой  человек,  что  сопровождал   Таню   из
Шереметьева.
   -  Организуйте  отъезд  госпожи  Садовниковой,  -  не  глядя  на   хлыща,
распорядился Олег Олегович. - И будьте любезны, принесите меню для господина
Старых.
   Вертлявый молча поклонился и вышел.
   - Вы желаете обедать здесь? - спросил Игоря Олег Олегович. -  Или  можете
приказать подать в свою комнату.
   - Если вы не возражаете, я хотел бы побыть один...  Игорь  сидел  мрачнее
тучи.
   - Не буду вам мешать.
   Олег Олегович встал. Сперва протянул руку Игорю. Затем - Татьяне.
   Задержал ее руку, накрыл другой рукой, подержал ее кисти в  своих  теплых
ладонях. Глянул на нее своими невыносимо магнетическими глазами.
   - Очень приятно  было  с  вами  познакомиться.  Развернулся  и  вышел  из
комнаты. Игорь и Таня остались одни.
   - Ну, вот и все, - сказала Таня. Она была довольна.
   - А что - все?
   Игорь явно не разделял ее оптимизма.
   - Да что мы, - с жаром сказала Татьяна, - лохов, что ли, не найдем, чтобы
нагреть  их  на  пять  "лимонов"?  В  два  счета  найдем!  За  пару  месяцев
рассчитаемся!
   - А потом они на нас еще какие-нибудь штрафы наложат. Как тогда в Сиэтле.
   - Ну, знаешь, если они  с  нами  будут  по-честному  -  так  и  мы  будем
по-честному. А если какая-нибудь новая хрень начнется  -  всегда  сможем  их
сдать.
   Я ж в Москве буду. У меня отчим - знаешь,  кто?..  Полковник  ФСБ,  между
прочим...
   А знаешь, как все это называется?  -  Татьяна  обвела  рукой  комнату.  -
Незаконное предпринимательство. И  уклонение  от  налогов  в  особо  крупных
размерах. И похищение людей! Что мы на них, управу не найдем?
   Тут, словно в ответ на Танины слова, вдруг сами собой  опять  разъехались
деревянные  панели  на  противоположной  стене.  За  ними   появился   экран
телевизора.
   Затем экран вспыхнул.
   На экране появилось изображение, явно снятое бытовой видеокамерой. В углу
стояли цифры 25.09.99 - стало  быть,  сняты  кадры  были  вчера.  На  экране
показалась панорама тихой заморской улочки, затем камера уставилась на белый
двухэтажный особнячок типичного американского вида. Оттуда вышел  седовласый
породистый мужчина. Лицо его было озабоченным. Мужчина подошел к стоящему  у
особняка большому автомобилю. Бросил на заднее сиденье кейс.  Сел  за  руль,
отъехал. Камера проводила машину, уезжавшую в перспективу улицы.
   Таня взглянула на Игоря. Он стиснул зубы. На скулах обозначились желваки.
   - Это твой отец? - прошептала она.
   Игорь молча кивнул.
   Изображение на  экране  сменилось.  Цифры  в  левом  нижнем  углу  экрана
свидетельствовали, что кадры были сняты сегодня в 12.15 дня. Дверь  подъезда
обыкновенного московского многоквартирного дома отворилась, и из  нее  вышла
Танина мама. Маленькая, стройная, словно девочка, она  решительной  походкой
двинулась в направлении метро. В руках у нее была хозяйственная сумка. Все -
и мамины морщинки вокруг глаз, и ее курточка из плащовки, и потертая кожаная
сума - было так хорошо знакомо Татьяне, что. она  чуть  не  закричала.  Мама
быстро проследовала по пешеходной дорожке. Камера проводила ее. Экран погас.
Панели сами собой задвинулись.
   - Вот так, - прошептал Игорь. - И ничего-то ты им не сделаешь.
   - Я вижу, - так же тихо ответила Татьяна.
   Ее замечательное настроение испарилось.
   Открылась дверь в комнату и, неслышно ступая, вошел вертлявый. Он подошел
к Игорю и протянул ему две толстые кожаные папки.
   - Ваше меню. Обед вам подадут, как вы приказали, в комнату.
   Игорь взял одну из папок, а вторую вернул типчику:
   -  Карту  вин  мне  больше  не  приносите.  Я  не  пью.  Вертлявый  молча
поклонился. Его, как показалось Татьяне, коробила нечаянная роль  официанта:
видимо, он претендовал на более высокий пост в бандитской иерархии.
   - А вас, мадам, - обратился он к Тане, -  ждет  машина.  Прошу.  -  И  он
привычным жестом вытащил из кармана шелковую ленту.
   - Сейчас.
   Таня порывисто вскочила с кресла и  бросилась  к  Игорю.  Взъерошила  его
волосы, поцеловала в одну щеку, в другую.
   - До свиданья, Игоречек! Не грусти, мы что-нибудь придумаем!
   Потом Таня повернулась к Вертлявому спиной, поправила прическу,  .закрыла
глаза и царственно сказала:
   - Я готова.
 
Глава 4 
 
ШЕСТЕРКИ И ТУЗЫ 
 
   Хозяину доложили, что Татьяна отбыла. Он молча  кивнул  и  приблизился  к
столу. Достал из сейфа, вмонтированного в тумбу стола, досье. Включил лампу.
   Разложил папки.
   Вот они, ключевые игроки. Тузы в его колоде.  Шесть  папок,  шесть  имен,
шесть фотографий. А вот рядом - дублеры. Так сказать, короли. Их тоже шесть.
   Они войдут в игру, если что-то случится с "тузами". Если  кто-то  из  его
"тузов" не сможет играть. Или откажется. Или погибнет.
   Хозяин откинулся в кожаном кресле. Оглядел двенадцать папок на столе.
   Двенадцать главных действующих лиц. Никто из них не знал - не мог  знать!
- какая роль ему отводится. Никто даже не помышлял, что будет участвовать  в
некой операции. Ни один даже не ведал, что с какого-то момента его  поступки
будут направлены на достижение результата. Ни один не  будет  знать,  какого
результата он станет - в сотрудничестве  с  неизвестными  ему  партнерами  -
добиваться.
   Потом-то, когда операция окажется позади, большинство из них поймет,  что
к чему. Но будет уже поздно. Изменить что-либо не удастся. А рассказать  обо
всем... Пусть говорят".. Им все равно никто не поверит. Никто и никогда.
   У Хозяина также были досье на остальных участников операции. Они лежали в
сейфе в строгом порядке, по старшинству.
   Татьяна Садовникова, наверное, была бы уязвлена, когда б узнала,  что  ее
папка лежит ближе к концу. Не там, где место всяким "шестеркам" - водителям,
охранникам, официанткам, горничным, крупье, а примерно на уровне "восьмерок"
или "девяток". Такое же достоинство, такую же силу - никак не выше валета  -
имел и Игорь. Их предстояло использовать в этой игре втемную. Как,  впрочем,
и всех, безо всякого исключения, прочих участников операции.
   Хозяин улыбнулся. Он всю жизнь  считал  себя  игроком.  Но  когда-то,  по
молодости лет, он полагал, что игра может идти  только  картами,  только  за
зеленым сукном. Каким он был тогда наивным!
   Что - карты! Всего-то и надо: угадать три-четыре расклада.
   Почувствовать прикуп. Учесть психологию двух или трех противников.
   Как это скучно, вульгарно, одномерно! Иное дело - игра по имени жизнь.
   Когда каждая карта -  человек  с  его  бесконечными  мыслями,  желаниями,
стремлениями. Куда как интересней играть ими. Играть не с людьми, а - самими
людьми. Вот в такой игре раскладов - бесчисленное множество, и все они могут
поменяться в любую секунду. И шестерка или валет вдруг возьмут и начнут свою
игру. И станут воображать, что это они - играют. И по-своему будут  пытаться
разложить карты. А на деле... Наделе-то играешь ими - ты. И на каждый  новый
расклад тебе, именно тебе, надо найти единственно верный ответ. А эти ответы
не прописаны ни в одной теории игр. И каждую минуту жизнь бросает тебе новый
вызов. И чем он необычней - тем интересней.
   И тем неожиданней и вернее надо найти ответ... Хозяин отъехал от стола  в
своем кожаном кресле ценой в хороший автомобиль. Откинулся на подголовник.
   Задумался. Улыбнулся.
   Игра предстояла долгой и увлекательной.
 
ТАНЯ 
 
Москва. На следующее утро 
 
   В первый момент, проснувшись, Таня не могла понять, где она находится.
   Потом сообразила: это же мамина квартира. Она - дома!
   Все  происшедшее  вчера  -  джип,  повязка  на  глазах,  дом  без   окон,
пронзительный Олег Олегович -  показалось  ей  не  то  чтобы  кошмарным,  но
длинным, тягостным сном.
   На обратном пути из особняка в столицу она задремала. Черная  повязка  на
глазах и мерный бег джипа убаюкали ее.
   В Москве дело близилось к вечеру, а на ее биологических часах, еще шедших
по-американски, было девять утра. Всю предыдущую ночь она не спала.
   Сперва ворочалась  в  неудобном  аэрофлотовском  кресле  над  Атлантикой,
пытаясь смотреть фильм "Бедная Саша". Затем проходила  паспортный  контроль,
ждала багаж, после ехала в бандитском джипе в неизвестность, пытаясь считать
повороты...
   Какое же облегчение - быть дома!
   Мама вчера вечером открыла на звонок сразу, даже не спросив, кто там.
   Ахнула:
   - Танечка? Что? Что случилось?  Том?  Бросилась  обнимать  Таню,  гладила
ласковыми своими руками. Всплакнула.
   Таня целовала ее и говорила:
   - Мамулечка, все нормально... Все хорошо. Я просто соскучилась  -  вот  и
приехала...
   - Как же ты - без звонка... У меня и есть  нечего...  -  словно  Таня  из
своей квартиры в Новогиреево к ней пожаловала, а не из Эйвона, штат Монтана.
   Наконец успокоились. Мама очень быстро сварганила нежнейший омлет из пяти
яиц, заварила крепчайшего чаю.
   Таня рассказала более чем облегченную версию причин своего приезда.
   Просто, сказала она, в Монтане, в этой дыре, ей стало  ужас  как  скучно.
Томас Харвуд - очень хороший, и все у них там  о'кей,  да  только  он  занят
своим новым романом, целый день напролет сидит в домике-офисе. Порой и ночки
прихватывает.
   А ей-то что делать  на  ранчо?  Кругом  -  леса,  медведи,  шакалы...  До
ближайшего супермаркета - восемнадцать миль... И ужасно скучно -  без  тебя,
мамулечка, без друзей, без отчима-толстяка Валерия  Петровича...  Захотелось
повидаться... А у  Томчика,  великого  путешественника,  бешеные  скидки  на
полеты. Вот он  и  предложил  ей  полететь  -  за  какие-то  копейки,  почти
бесплатно... Только лететь надо было срочно, чтобы скидки не пропали...
   - Но ты к нему вернешься? - обеспокоено спросила мама.
   - Ну конечно! У меня и вещи-то все там! Было неприятно врать  матери.  Но
Таня, в общем-то,  привыкла.  Не  рассказывать  же  было  благонамереннейшей
мамуле о бандитах, ворвавшихся в сиэтлский мотель, о джипе  с  тонированными
стеклами, об особняке без окон, о ее новой  "работе"!  Бессонная  ночь  маме
была бы обеспечена.
   А то и гипертонический криз вдобавок.
   Покончив с омлетом и чаем, Таня раззевалась:
   - Спать хочу - умираю! Сутки на ногах!
   Мама быстренько постелила ей свежие крахмальные простыни.
   Танюша надела пижамку, юркнула под одеяло. Мама. задергивала шторы.
   Наконец-то стемнело, зажглись фонари - а по-Таниному, по-чикагски,  время
шло к полудню. Впрочем, ей было не привыкать прыгать сквозь часовые пояса.
   - Мамулечка, посиди со мной, - капризничая, проговорила Таня.
   Мама села на кровать,  взяла  Танечкину  руку.  Что-то  с  этим  дочкиным
приездом было нечисто, чувствовала она.  Что-то  не  так.  Чего-то  Татьяна,
великая авантюристка, лягушка-путешественница, недоговаривала.
   -  Мамми,  расскажи  про  слоника...  -  изображая   маленькую   девочку,
проговорила Таня. "Про слоника" была ее любимая сказка. Ее мама рассказывала
когда-то Танечке на сон грядущий - вечер за вечером, выдумывая на ходу.
   - Да какой тебе слоник! - улыбнулась мама. - Дылда! Двадцать шесть лет!
   - Ну расскажи...
   - Ладно. В одной квартире, на втором этаже, жил да  был  слоник,  который
умел летать...
   Танино тело вздрогнуло. Рука, сжимавшая мамину  ладонь,  ослабела.  Через
секунду Таня спала.
   ...И вот наутро  Таня,  прекрасно  выспавшаяся,  открыла  глаза  в  самом
радужном  расположении  духа.  Часы  показывали  десять   утра   -   значит,
по-монтански еще только начиналась прошедшая ночь. Что ж, надо  привыкать  к
иному ритму. С кухни слышалось шипенье сковороды и тянуло  ароматом  маминых
блинчиков.
   Таня решила немножко поваляться, понежиться в постельке.
   Мысли сами собой свернули на то положение, в котором она оказалась.
   Ясно, что они с Игорем попали в кабалу. И из нее трудно вырваться.
   Вернее,  избавиться  от  нее,  похоже,  можно,  только   лишь   уничтожив
противника.
   Но противник, судя по всему, ох как непрост.  На  его  стороне  -  мощная
организация. Вон  какие  у  них  возможности.  Даже  в  Америке  они  сумели
организовать Игорев проигрыш, обнаружили их дилетантскую слежку, ворвались в
ее мотель... Теперь следят за Игоревым папашей, за ее мамой... Мощная  сила.
Целая мафия. Но Таня знала, что ни одна организация не является непобедимой.
И у каждой есть свое слабое звено. Если уж раньше, в советские времена, люди
выступали против гранитной, всеохватывающей, незыблемой КГБ-КПСС - и  порой,
как Александр Исаевич,  побеждали,  то  теперь...  Теперь  на  каждую  мафию
найдется другая, более крутая. Хотя бы  то  же  государство.  ФСБ.  Милиция.
Интерпол.
   Пресса, наконец...
   Почему бы, например, думала Таня, не привезти в качестве  клиента  в  это
несчастное казино друга-журналиста Димку  Полуянова?  Огласки  нынче  боятся
даже  те,  кто,  кажется,  ничего  не  боится...  Или  отправиться  туда   с
замаскированным под  азартного  игрока  оперативником?..  Но  это  все  надо
хорошенько обдумать... Ни в коем случае не  спешить  и  не  делать  неверных
шагов. А для этого - потихоньку собирать информацию.
   Поэтому пока... Пока она будет делать  все,  что  они  ей  скажут.  Будет
исполнительной,  умненькой,  послушной...  А  там...  А  там,  глядишь,  они
допустят ошибку. Или подставятся. Или у нее появится план.
   Словом, как и предполагал Хозяин, одна из карт, Таня Садовникова - как  и
многие "люди-карты" из его колоды - возомнила, что она может быть не  просто
послушным инструментом, но вести собственную игру.
   Таня  вскочила,  раздернула  шторы  и  босичком  пошлепала  на  кухню   -
завтракать.
   Мамины блинчики, вкусней которых ничего не придумано на свете,  уже  были
готовы.
 
*** 
 
   Телефонный звонок прозвучал ровно после  того,  как  Таня  допила  вторую
чашку кофе - словно кто-то подсматривал за ее завтраком (а, может, так оно и
было?).
   Голос почудился Танечке смутно знакомым.
   - Это от Олега Олеговича, - проговорила трубка.
   - Слушаю.
   - Надо встретиться, - Я готова.
   - Сегодня в два.
   - Хорошо.
   - Улица Куусинена - это в  районе  "Сокола"  и  "Полежаевской",  ресторан
"Райский уголок".
   - Как я вас узнаю? Смешок.
   - А ты меня знаешь.
   Повесили трубку. И тут Таня поняла, что это тот самый  хмырь  болотный  с
золотыми зубами, что врывался к ней в мотель, а потом в сиэтлской  гостинице
передавал билет до Москвы через Чикаго.
   Значит, он уже тоже здесь.
   - Кто звонил? - не преминула полюбопытничать мамми.
   - Так, один Томов знакомый, - привычно соврала Таня.  -  Я  привезла  ему
письмо... Ах, да, я совсем забыла! - вдруг вскричала она и полезла  в  сумку
за подарком маме - купленной в Чикаго "Шанелью" номер девятнадцать.
 
*** 
 
   Ресторанчик "Райский уголок" располагался неподалеку от Ходынки, на  краю
парка ЦСКА: одноэтажное строение с наглухо тонированными стеклами.
   Парк горел осенним разноцветьем. У входа в ресторан стояла пара машин,  в
том числе  черный  "Мерседес