приставать, и какой-то человек,  европеец,  над
ней сжалился и подвез ее до гостиницы. Уверена, он был  именно  на  этой
машине, она хорошо запомнила! А она, дура, забыла  в  салоне  сумочку  с
документами...
   - Вы понимаете, что это  значит  для  русского  человека  -  потерять
паспорт? Как я теперь вернусь домой?
   Клерк полчаса убеждал ее в том,  что  в  салоне  никаких  посторонних
предметов не  было,  они  это  проверили.  А  данные  о  том,  кто  брал
автомобиль на прокат, им выдавать запрещено...
   Но красивая русская девушка все рыдала и рыдала...
   И наконец он сжалился.
   Татьяна умылась, вернулась в ресторан и села за столик.
   Ожидая заказа,  она  еще  раз  перечитала  крохотную  белую  бумажку:
Жан-Поль Фрайбург.
   Какая, черт возьми, знакомая фамилия!

***

   Татьяна опустила шторку на иллюминаторе. Самолет делал  разворот  над
морем, и синяя блестящая гладь до боли слепила глаза. Она  прислушалась,
пытаясь понять, что говорит по громкой связи пилот. Высота,  скорость...
это просто... а сейчас он о чем? Пассажиры  дружно  смеются  -  наверно,
летчик сказал что-то забавное... Да, подзабыла она французский.  Простые
вещи понимает, а шутки - уже нет.
   Пожилая дама, которая сидела рядом с Татьяной, заметила, что  девушка
тщетно пытается понять французский юмор, и сказала ей по-английски:
   - Пилот говорит, что в хвосте самолета имеется комната для  приватных
свиданий. Он может выдать ключ.
   Таня изумилась - ничего себе порядочки в авиакомпании  "Air  France"!
Она простодушно поинтересовалась у своей соседки:
   - Неужели правда имеется? Та рассмеялась:
   - Думаю, это все-таки шутка!
   ...Таня не раз слышала от знакомых, что французы -  нация  веселая  и
сексуальная. Пожалуй, так оно и есть, если даже пилот на высоте в девять
тысяч метров такие хохм очки отпускает...
   Может быть, она познакомится  в  Париже  с  каким-нибудь  сексуальным
остряком? Было бы неплохо немного развеяться. Но веселиться - это потом.
   Сначала поищем проклятый чемодан.
   Как хорошо, что у нее в паспорте стоит открытая шенгенская виза и она
может без проблем полететь во Францию!

***

   "Навязал я себе на голову  эту  гребаную  десантуру!"  -  злобствовал
Рустам. Он угрюмо прихлебывал французское вино и даже не чувствовал  его
вкуса.
   Мелешин сидел рядом и пил апельсиновый сок...Когда  стало  ясно,  что
девица собирается лететь во Францию - и самолет у нее через три часа!  -
Рустам обратился к браткам:
   - Быстро! У кого в паспорте есть шенгенская виза?
   Никто не откликался. Неужели ему придется лететь одному?
   И только Мелешин, выдержав паузу, негромко сказал:
   - Я собирался в отпуск в Италию. У меня виза уже стоит.
   Да, повезло Рустаму с помощничком! Бестолочь проклятая!  Ничего  этот
Мелешин не умеет! И никуда от него не денешься.
   А все же лучше хоть какой помощник, чем лететь одному. Тем более  что
всяких чуждых языков Рустам не знал. И знать не желал.
   - А по-французски рубишь? - грубо ткнул он Мелешина в бок.
   Тот слегка отстранился и кратко ответил:
   - Немного.
   Тоже мне десантничек! Языки он знает! Лучше бы учился, как за  грузом
следить!

***

   Татьяна вежливо попросила свою  дружелюбную  соседку  по  самолетному
креслу:
   -  Pardon,  madam,  вас  не  затруднит  немного  поговорить  со  мной
по-французски?
   Пожилая дама охотно откликнулась на ее просьбу. Видно было,  что  той
приятно, что русская девушка пытается общаться  с  ней  не  на  дежурном
английском, а на ее родном языке.
   Сначала  они  говорили  довольно  медленно   -   Татьяна   мучительно
вспоминала вторые формы глаголов и правила построения фраз. Но через час
полета - и разговоров!  -  Тане  стало  полегче.  Позабытые  слова  сами
вылезали  откуда-то  из  дальних  закоулков  памяти.  Или  это   хорошее
французское вино так развязывало язык?
   Татьяна спросила свою соседку  -  не  может  ли  она  порекомендовать
какую-нибудь не очень дорогую гостиницу в  Париже?  Всякие  "Крийоны"  и
"Рицы" ей пока не по карману... Пожилая дама оживилась:
   - Танешка, если вы ничего не  имеете  против  Больших  бульваров,  то
поезжайте в отель "Меркьюри", бульвар Монмартр.
   - А что я могу иметь против Бульваров?
   - Там гуляют до трех утра. В вашем возрасте это, впрочем, не страшно.
   Скорее - наоборот...

***

   Самолет прибыл в аэропорт Шарль де Голль точно по расписанию.  Рустам
с Мелешиным с целью маскировки вышли последними и чуть  не  потеряли  из
виду Татьяну - она уже проходила паспортный контроль.
   Рустам решительно  растолкал  очередь  из  медлительных  французов  и
протиснулся вслед за ней. В спину ему  явственно  пробурчали:  "Merde!"(
Дерьмо  (франц.))  Мелешин  с  интересом  смотрел  по  сторонам.   Какие
интересные здесь эскалаторы - просто лента движется по земле, без всяких
ступенек! И как чисто кругом  -  в  Стамбуле  было  гораздо  грязней.  И
парижанки в смелых юбочках кругом...
   Если бы только он был здесь один.
   А Рустам - который раньше относился к нему совсем  неплохо!  -  вдруг
превратился в злобного змея, который сидит где-то под корягой и шипит по
поводу и без повода. Да, Мелешин прокололся. Единственный  раз  в  жизни
прокололся. Но что он мог поделать?
   Интересно, как бы сам Рустам действовал в такой ситуации?  Вообще  бы
затормозился. А может, наоборот, перестрелял бы всех: Таню, похитителей,
шофера. И его, Мелешина, в придачу.....Рустам сердито рявкнул:
   - Чего лупишься? Давай лови тачку! Мелешин послушно вышел на проезжую
часть и подозвал таксиста.

***

   Париж, 28 мая Пока оформляли документы, Татьяна  отошла  к  окну.  Из
него были видны Большие бульвары. За роскошной  зеленью  платанов  катил
сплошной поток авто. По тротуару  шла  веселая  толпа.  Она  пару  минут
понаблюдала за входом в гостиницу. И увидела.
   На улице у газетного киоска стояли  двое.  Оба  они  выглядели  очень
по-нашему. И одного из них она определенно видела в Стамбуле.  Он  стоял
рядом с ней в казино "Мармара"...
   Татьяна поднялась в свой номер.  Номер  выходил  окнами  во  двор.  С
третьего этажа были видны крыши  Парижа.  Глядя  невидящими  глазами  на
ослепительный Сакре-Кер, который отлично просматривался вдали на  холме,
она глубоко задумалась.
   Что же, в конце концов, происходит? За  ней  продолжают  следить?  Но
зачем?  Они  ведь  уже  отобрали  чемодан.  Неужели   вся   эта   бурная
деятельность только из-за того, что она прихватила оттуда доллары и яйцо
Фаберже? Но послушайте - это все Уже  давно  можно  было  отобрать!  Она
болталась по Стамбулу два дня,  одна,  без  всякой  охраны.  Заходила  в
какие-то глухие места, где на нее можно было запросто  напасть.  Она  бы
даже не пикнула. Нет, им явно нужно что-то другое.
   Татьяна  прошла  в  огромную  ванную.   Шесть   полотенец,   шампунь,
ополаскиватель, пена, целлофановая шапочка для волос - все  с  логотипом
гостиницы. Даже не скажешь, что здесь только "три звезды".
   Ванна с пеной. Вот что ей нужно для просветления мыслей. И  бутылочка
ледяного "Эвиана" без газа.
   Она быстро сорвала запыленную за дорогу одежду и сложила ее  в  мешок
для грязного  белья  (на  мешке  тоже  красовался  логотип  "Меркьюри").
Прошлась  по  номеру,  сладко  потягиваясь  и   предвкушая   предстоящую
расслабуху в обжигающей пенной воде. Приготовила чистое  белье,  достала
из бара бутылочку минералки...
   Что-то она еще не сделала. Ах да - не задернула шторы. А  напротив-то
- дом! Судя по всему, другое крыло гостиницы.
   "Эх, развратная я тетка!" - весело подумала  Таня.  Париж  сам  собой
настраивал на легкомысленный лад. Она осторожно приблизилась  к  окну  и
увидела двух подростков, похоже американцев, в окне напротив.  Мальчишки
смотрели на нее, разинув рты. "Вот подфартило школьничкам!"
   Таня помахала  им  рукой  и  не  спеша,  чтобы  детишки  еще  немного
полюбовались на ее роскошную грудь, задернула штору.

***

   Ее дочка пошла вразнос.
   - Татьяна, ты где?!! - Юлия Николаевна услышала в трубке ее  голос  и
даже не сочла нужным поздороваться.
   Дочь легкомысленно ответила:
   - Ты, мамми, не волнуйся. Я тут в Париж заскочила...
   Юлия Николаевна чуть не задохнулась.  Она,  видите  ли,  заскочила  в
Париж!
   - Мы здесь все с ума сходим! Что ты творишь! У  меня  вчера  давление
поднялось - 180 на НО! Немедленно возвращайся домой! Я требую!
   Таня поморщилась. У мамми всегда так, все  свалено  в  одну  кучу.  И
давление, и с ума она сходит, и еще требует чего-то...
   - Здесь красотища, полно цветов. Гостиница  хорошая.  -  Татьяна  как
будто не слышала, что она ей говорит.
   - Немедленно домой!
   - Погода прекрасная, деньги у меня есть... Кофе тут обалденный... Ой,
карточка кончается... Пока, мамми, целую!
   В трубке пошли короткие гудки.
   Юлия Николаевна бессильно опустилась в  кресло.  Отдышалась.  Набрала
телефон Ходасевича. И ледяным тоном доложила:
   - Наша Татьяна заскочила в Париж.
   - Я в курсе, - коротко ответил Валерий Петрович.

***

   "Наверно, Валера прав. Не нужно им это яйцо.
   И баксы не нужны.
   Видать, сокровища-то у них перехватили. И они надеются, что  я  их  к
похитителям приведу. Вот дурачки! Если б я сама знала,  где  их  искать!
Так, крошечная зацепка...
   Но раз вам нужен чемодан, а не я, - берегитесь!
   Поиграем с вами в казаки-разбойники. Поучимся "сбрасывать хвосты".
   Спешить мне некуда - я вас так замотаю, что мало не покажется!"
   Таня растянулась на роскошной мягкой кровати и стала  вспоминать  все
способы, "сброса хвостов", которые она  видела  в  фильмах  и  читала  в
детективах.
   И с Валерой они как-то на эту тему говорили...
   "Я вам, ребятки, хоть и не шпион,  -  но  голова  у  меня  на  плечах
имеется".

***

   Мелешину было достаточно бросить на Татьяну один взгляд - и он  сразу
понял: что-то изменилось. Что-то определенно изменилось.
   От нее исходило напряжение. Она волновалась. Даже в  походке  девушки
чувствовалась какая-то нервозность.
   Мелешин легко тронул за рукав Рустама:
   - Нам срочно нужно подкрепление. Девица нас вычислила.  Вдвоем  -  не
справимся.

***

   Над Парижем  поднимался  чудесный  день.  Из-за  умытых  поливальными
машинами тротуаров воздух был свеж и прохладен. Татьяна слегка поежилась
- сегодня она встала непривычно рано, и ей было по-утреннему зябко.  Она
завернула в  первую  же  кафешку  -  чашечка  кофе  со  свежеиспеченными
круассанами наверняка придаст ей бодрости.
   В кафе  было  тихо  и  сонно.  Усатый  бармен  сладко  зевал,  лениво
уставившись в телевизор. Увидев посетительницу, он вскинулся:
   - Que-ce que vous voudrez? (Чего изволите? (франц.).
   - Un cafe noir et... deux, non, trois croissants. (Чашку черного кофе
и два, нет, три круассана (франц.).
   Бармен стал артистично колдовать за  кофейным  автоматом,  бросая  по
временам жгучие взгляды на прекрасную иностранку.
   Таня взглянула на часы - половина восьмого. Будний  день.  Почему  не
видно рабочей спешки и деловитости? В Германии в это время уже  час  пик
кончился,  все  сидят  по  офисам.  А  здесь  большинство  окон  закрыто
деревянными ставенками. По  улицам  лениво  выгуливают  такс.  Парижане,
видно, любят поспать.
   Ну и правильно делают! Татьяне это было по душе.
   Она с аппетитом умяла три круассана, запивая их обжигающим кофе.
   Заказала вторую чашку. Слава богу, ей нечего бояться  того,  что  она
растолстеет.
   Где уж тут толстеть, если за тобой постоянно следят! Она потянулась к
сумочке.
   Достала  синюю  пачку   французских   сигарет   "Голуаз"   -   бармен
одобрительно улыбнулся и подбежал к ней с зажигалкой. В зеркале на стене
отражалась улица.
   Преследователей видно не было. Неужели они проспали?
   Рустам внимательно выслушал доводы Мелешина. Страхуется,  десантничек
чертов!  Боится  снова  проколоться!  Понимает,  что  уж   тут-то   свой
контрольный в голову он точно получит.
   А если он прав? Девица-то тоже, наверно, не  Дура.  Ее  ведут  аж  от
Южнороссийска. Даже лох мог заметить "хвост"...
   Рустам весь подобрался.
   - Ребяток я вызову. А как действуем сейчас? - Рустам спросил его  тем
тоном, как маститый хирург интересуется у студента-ординатора  методикой
предстоящей операции.
   Мелешин помедлил.
   - Разделяться нельзя. От одного -  точно  уйдет.  И  еще.  Нам  нужны
рации.
   И мобильники. И подкрепление.
   - Я тебе сказал, кажется: пацаны - будут.
   Татьяна решила, что главное сейчас - не спешить. Она  нещадно  ругала
себя из-за того, что, едва приехав в Южнороссийск, сразу же бросилась за
кладом. Нужно было сначала осмотреться, проверить окрестности... Правда,
мысль о слежке ей тогда  в  голову  не  приходила.  Она  ведь  ехала  за
бабулькиными сокровищами. Откуда  ей  было  знать,  что  вместо  них  ей
попадется какой-то бандитский "общак"?
   Но сейчас она уже девушка опытная. "Хвостов" за собой не приведет.
   Татьяна поблагодарила  бармена  -  тот  от  похвал  красивой  девушки
расцвел и спросил, не желает ли она поужинать с ним.
   - Извини, но у меня вечерний визит к бабушке-княгине, - сказала она и
расплатилась. Бармен был не в ее вкусе.
   Таня не спеша вышла на  улицу.  Людей  стало  побольше.  По  бульвару
катился поток авто. Таня с удовольствием замечала, что в нем много точно
таких же, как у нее, "пежиков". Как он там, маленький, близ волнолома  в
Южнороссийске?
   Встречные  мужчины  внимательно,  с  ног  до  головы,  оглядывали  ее
тренированными взглядами. Одеты все были изысканно и эффектно. В  глазах
многих встречных мужиков она прочла, что те поставили ей (после осмотра)
высокий балл и готовы были к ней подклеиться  -  если  б  на  службу  не
спешили. Парижане наконец-то засобирались на работу.
   Таня шла не торопясь, гуляючи. На углу дома прочитала: "Boulevard des
Capucines". Неужто тот самый бульвар Капуцинов? Да, в самом  деле  похож
на знаменитые картины импрессионистов. Жаль, у нее в чемоданчике не было
Моне или Ренуара. Таня вздохнула: а что толку, все равно бы украли.  Она
остановилась перед витриной многоярусного ресторана.  Сделала  вид,  что
изучает меню. А сама осмотрелась. "Хвоста" не было. Неужели они и правда
проспали?
   Мелешин с Рустамом стояли в десяти шагах от нее. Еле успели заскочить
в  сувенирный  магазинчик  и  теперь   старательно   притворялись,   что
внимательно изучают акварельные картины с видами Парижа.

***

   Валера ей однажды сказал: "Никогда не доверяй первому впечатлению.  И
второму - тоже не доверяй. Действовать нужно только наверняка". В пример
он привел слова какого-то супергероя из боевика:  "Если  сомневаешься  -
значит, так оно и есть".
   А Таня все еще сомневалась. Стало быть, нужна  еще  одна,  последняя,
проверка. Она удастся только в том случае,  если  городские  автобусы  в
Париже ходят точно по расписанию.

***

   Рустаму пришлось признать, что десантничек-то не так уж  и  плох.  По
крайней  мере,  он  оказался  прав  насчет  того,  что  девица   чего-то
заподозрила. Она явно  пыталась  "сбросить  хвост".  Работала,  конечно,
неумело, но старалась. Она, наверно, и  в  койке  старается.  Хорошо  бы
после всего с ней позабавиться. Телка первый класс. И не дура.
   Пока им везло - их не вычислили. Но Мелешин все талдычил: "Срисует!"
   Пришлось рявкнуть: "Заткни пасть, падла!.."
   Девица не спеша шла по улице, то и дело поднося к лицу правую руку.
   "Чего она - от мужиков закрывается?" - проворчал Рустам.
   - У нее в руке зеркало, - объяснил Мелешин.
   - Во, блин! - почти восхитился Рустам. "Автобус подходит", -  увидела
в зеркальце Таня. Она все рассчитала точно. Как раз в 9.22 она  окажется
на остановке.
   - Такси! - рявкнул Мелешин.
   Рустам послушно замахал рукой. Машина остановилась сразу же.  Они  ее
не упустили.
   ...Таня, стоя на задней площадке, прекрасно рассмотрела, как двое уже
знакомых мужчин садятся в такси, которое трогается вслед за автобусом.

***

   От усталости, от беспокойства за Таню у Ходасевича  ночью  прихватило
сердце. За грудиной болело нестерпимо.  Будто  туда,  внутрь,  горчичник
положили.
   Жгло, ох как жгло!
   "Скорую" Валера вызывать не стал. Он не любил врачей и боялся их.
   Доковылял до аптечки. Сунул под язык таблетку нитроглицерина.
   Через пару минут полегчало. Валера напился валерьянки, корвалола...
   Меры в леченье он не знал и накапал себе капель по пятьдесят и того и
другого средства. Потом выпил растворимого кофе, выкурил три сигареты  и
снова улегся.
   Боль вроде не возвращалась. Уже светало, и под окном вовсю  распевали
птицы.
   Он опять проспал, и опять его разбудил  телефонный  звонок.  Это  был
Гаранян.
   - Я готов тебе отдать тот должок, - сказал  он.  Опять  маскировался,
говорил экивоками.
   - Когда? - просипел Ходасевич.
   - Приезжай домой в то же время.
   Валера сделал подобие зарядки, порасставляв перед зеркалом руки.
   Поплелся в душ.
   Надо тащиться на рынок, а перед тем -  в  сберкассу.  Наличные  опять
иссякли.
   Знал бы  он,  сколь  ценные  сведения  для  его  домашнего  следствия
собирается передать ему Гаранян, он бы  не  бутылку  армянского  коньяка
привез ему, а по меньшей мере ящик.
   Или чемодан.
   Да, они ее обложили! Где  только  прятались,  если  она  их  заметила
только сейчас? Нет, ехать на поиски месье Фрайбурга пока  никак  нельзя.
Она весь день бродила по  восхитительному  летнему  Парижу.  Побывала  в
Музее д'Oрсе. Долго ходила по  залам,  подолгу  задерживаясь  перед  Ван
Гогом,  Сезанном,  Матиссом.  С  тайным  злорадством  думала,   что   ее
преследователям сейчас невесело, живописью  они  вряд  ли  интересуются.
Потом перешла через Сену по мосту Искусств, прошлась по улице  Риволи  и
дошла пешком аж до Елисейских Полей. По  пути  заглядывала  в  магазины,
подыскивая себе какое-нибудь истинно парижское платье. Но  все,  что  ей
по-настоящему нравилось, стоило запредельных  денег.  Небольшой  кусочек
тряпочки от Донны Каран тянул на полторы  тысячи  долларов.  Не  дешевле
стоило и "маленькое платье" от Максмара.  Таня  в  который  раз  грустно
подумала: "Эх, не упустила бы я сокровища!.."
   На Елисейских  Полях  она  обнаружила,  что  подошло  время  обедать.
Татьяна внимательно изучила вывешенные  на  улице  меню.  Названия  блюд
звучали весьма аппетитно, но цены были явно не рассчитаны на ее скромные
средства.
   Теоретически  она,  конечно,  может   пообедать   хоть   в   "Генрихе
Четвертом", но с такими запросами деньги у нее  быстро  кончатся,  и  ей
придется вернуться домой.
   Вернуться ни с чем. Татьяна свернула с шикарных  Елисейских  Полей  и
нашла ресторан попроще.

***

   В небольшом домашнем кафе  "Chez  Jaque"("У  Жака"  (франц.))  царило
веселье.  Улыбался  бармен  за  стойкой,  с   трудом   сдерживала   смех
официантка.
   Метрдотель, который бросился навстречу Татьяне, сиял,  как  новенькая
монетка в десять франков.
   - Мадемуазель, - горячо обратился он к ней, - только не говорите мне,
что вы нас не спасете!
   Таня немного опешила от  такого  приема.  Они  что  тут,  все  с  ума
посходили?  Но  лицо  метрдотеля  излучало  такое  комически-трагедийное
отчаяние, что и Таня не смогла сдержать улыбку. Она  постаралась,  чтобы
ее французский звучал максимально грамотно:
   - А что у вас происходит?
   К ней подбежала официантка и затараторила;
   - Я ее понимаю! Я ее  понимаю!  Бармен  при  этом  просто  зашелся  в
хохоте.
   Таня уже почти решила бежать от этих дурачков, но метрдотель отчаянно
вцепился ей в рукав.
   - Пожалуйста, останьтесь! Пожалуйста, помогите нам!
   И ей объяснили, в  чем  дело.  За  столиком  у  окна  сидит  какой-то
американец, и никто, даже сам шеф-повар, который знает о  пище  все,  не
может понять, что тому надо. Официантка жалобно обратилась к Тане:
   - Я перечислила ему все блюда! Говорю:
   "Может быть, вы  желаете  курицу?"  А  он:  "Ноу  курица".  -  "Тогда
телят