иковать... Римка, два кофе! Из приемной донеслось:
   - Так что сначала: распечатать - или кофе?
   - Одновременно! - приказал Павел.
 
*** 
 
   Игорь давно заметил, что всех людей можно разделить на две категории.
   Одни звонят всегда некстати: когда ты только пришел и голоден  как  волк,
или когда только встал под горячий душ... А  Татьяна  как  будто  специально
выбирала моменты, когда Игорю было особенно грустно, скучно и  одиноко...  И
от ее звонков становилось теплее на душе.
   Вот и тогда он бесцельно лежал на своей огромной кровати.  Читать  больше
не мог, английские  слова  сварились  в  тяжелую  липкую  кашу...  В  голове
вертелось:
   "Я совсем спячу в этом доме без окон. Даже не  знаю,  какая  там  погода.
Солнце?
   Дождь? Или первый снег уже выпал?" Услышав в телефонной  трубке  знакомый
веселый голос, он первым делом спросил ее:
   - Танечка, а что там, на белом свете, происходит? Зима не началась еще? .
Таня фыркнула:
   - Зимы пока нет, но погода - отвратная. Дождь с ветром, деревья  голые...
Радуйся, что дома сидишь. Работа-то идет?
   - Идет... - вяло ответил он.
   - Ну, Игорь, ты что-то совсем скис... Семечек, что ли, объелся?
   Он быстро ответил:
   - Семечек тут не подают... шутница. И тут же перевел разговор:
   - А у тебя как дела?
   - Как в сказке. Двоих обломали - а третий Иванушкой-дурачком оказался.
   Я уже и рекламацию предъявила...
   - Рассказывай - рекламацию! А твой "блэк  джек"?  Историю  с  прижимистым
клиентом, который обвинил  Татьяну  в  подстрекательстве  и  вымогательстве,
Игорю поведала Марина - в одну из их  страстных  ночей.  Несмотря  на  режим
строгой секретности, по  особняку  тоже  гуляли  сплетни...  Игорь  разделял
здешние пересуды на опасные и безобидные. Он счел, что о забавном  случае  с
прижимистым и скандальным клиентом вполне можно сказать  даже  по  телефону,
который наверняка кто-то да слушает.
   - Ну-у, из одного "блэк джека" шубу не сошьешь, - обиженно ответила Таня.
   Они поболтали еще немного. Игорь между прочим пожаловался на то, что  ему
безумно надоела особняцкая кухня. "Надоела санаторская пища. Веришь  -  нет,
икру видеть уже не могу. Желудок просит биг-мака с холестерином!"
   - А ты на диету сядь, - посоветовала Таня. - Денька  на  два-три.  И  лед
положи на живот.
   Игорь опять увел разговор в сторону, принялся  спрашивать,  как  поживает
Татьянин американский приятель.
   Ее голос погрустнел:
   - Все, Игоречек, был приятель - да  весь  вышел...  Не  понял  загадочную
русскую душу. Вернулся к своей американке...
   У Игоря защемило сердце.  Он  хорошо  понимал,  что  кроется  за  Таниной
бравадой. Значит, у нее нелады с ее американцем... А по большому счету - это
его вина. Это он  втравил  Татьяну  в  историю.  Из-за  него  ей  приходится
вылавливать богатых дурачков для казино. Из-за него она торчит в  Москве.  И
из-за него потеряла своего американского жениха...
   Да, он виноват, кругом виноват - но надо думать, как выйти из создавшейся
ситуации - без потерь, а еще лучше с барышом. Поэтому, когда  Игрек  положил
трубку, он восстановил в уме весь их с Таней  разговор.  В  уме  же  отметил
ключевые слова: семечки... диета на два-три дня... лед на живот... Где-то он
уже встречал эти слова именно в таком сочетании.
 
*** 
 
   Татьяна с удовольствием наблюдала, как ловко Павел колдует над допотопным
камином. За минуту, не больше, Синичкин открутил четыре винта,  снял  заднюю
стенку и торжествующе воскликнул:
   - Ну говорил же я - кнопки с мясом вырваны.
   Он ловко скрепил скотчем какие-то проводки и предупредил:
   - Татьяна, отойди подальше... Включаю. Она даже не шелохнулась:
   - Чего бояться? Я знаю, ты мастер.
   По  Пашиному  лицу  она  прочитала:  ему  приятно   ее   доверие.   Камин
подозрительно заурчал - как будто он не обогреватель, а  вентилятор,  но  от
него пошло тепло.
   В кабинет без стука вошла Римма. В обеих руках она держала две чашки кофе
- а губами зажимала несколько листков бумаги.
   - Документы, все в поцелуях, - ехидно прокомментировал Павел.
   Она ловко поставила чашки на стол и продемонстрировала чистые, без следов
косметики, листы бумаги:
   - А то я не знаю, как их держать... Не первый год секретарствую...
   Татьяна еле удержалась, чтобы не расхохотаться: сегодня и Павел, и  Римка
вели себя чрезвычайно важно.
   - Ну ладно, Пашунь, выкладывай. Чем порадуешь?
   Паша откинулся в своем роскошном кресле:
   - Ваше задание выполнено.
   Он жестом фокусника извлек из ящика стола карту Подмосковья.
   - Смотри сюда... Особняк - вот здесь. Пять километров от поселка Выселки,
- Паша черкнул на карте аккуратный крестик. - Поселок - крошечный.
   Семь домов и три  с  половиной  бабки.  Имеется  хлебный  ларек,  который
работает раз в неделю, и единственный  телефон  в  доме  у  дедули  Комкова.
Впрочем, аппарат недавно отключили за неуплату. Понимаешь?
   - Понимаю. Ближайший город?
   - Ближайший город - Истра. Сорок семь километров по дрянной дороге.
   Городок, прямо скажем, не маленький... Это -  самый  невыгодный  вариант.
Там они потеряются...
   Павел  с  удовольствием  понаблюдал  за  расстроенным  Таниным  лицом   и
торжествующе изрек:
   - Но! Есть еще "пэ-гэ-тэ" Сичино. Восемь тыщ жителей.  Одна  школа,  семь
.магазинов,  штук  десять  ларьков.   Два   детских   садика,   единственные
поликлиника и больница. И даже гостиница есть  -  в  бывшем  Доме  культуры.
Всего двенадцать километров. Сечешь?
   Татьяна развела руками. В ее глазах плясали озорные искорки:
   - Совершенно не секу.
   Паша подозрительно воззрился на нее:
   - Это ты-то-не сечешь?
   - Ты не дослушал... Я просто не поняла, что такое "пэ-гэ-тэ"...
   - Эх ты, москвичка-американка, - снисходительно протянул Павел. -  ПГТ  -
это поселок  городского  типа.  То  есть  как  раз  то,  что  нам  нужно,  -
торжественно закончил он.
   - Нужно, в смысле...
   - В том смысле, что там, в этом пе-ге-тэ, обо всех все . известно. Это  ж
- почти деревня. И выяснить, к кому лучше обратиться, не так уж и сложно.  А
я, между прочим, времени зря не терял...
 
*** 
 
   ...Дочка опять отправилась в Москву. На мамино строгое: "Куда пойдете?"
   - ответила неопределенно:
   - Да так, прогуляемся. По мороженому съедим. Если денег  дашь,  -  Наташа
выразительно посмотрела на мать.
   Евдокии  Семеновне  очень  не  нравились  эти  поездки.  Москва  -  место
известное. Известное в том смысле, что  столица  -  сияющая  огнями  казино,
ресторанов и ночных клубов - не место для школьниц. Тем более что  Наташа  -
как и ее подруги - совсем не выглядела на свои шестнадцать. Под щедрым слоем
дешевой косметики и не разглядишь, что девочка  -  несовершеннолетняя.  "Что
они там делают?" - в который раз спросила  себя  Евдокия  Семеновна.  Наташа
упорно утверждала, что просто гуляют. Покупают мороженое и ходят  туда-сюда.
Иногда  с  мальчиками  знакомятся  и  ходят  вместе  в  кино...  А  билет  в
"Пушкинский" или "Кодак-Киномир", мама  знала,  стоит  не  меньше  сотни.  И
спиртным от дочки несколько раз попахивало - она  утверждала,  что  кавалеры
купили им "всего-то по одному пиву".
   Добром  это  не  кончится,  была   уверена   Евдокия   Семеновна.   Дочка
возмущалась:
   - Ну, мам... А чем мне еще заняться? Уроки я выучила,  книжек  интересных
нет. По ящику - одни глупости. Хочешь - купи мне абонемент на теннис. Или на
английские . курсы могу пойти...
   Наташа знала, что говорит: ни на какой теннис, тем более на английский  в
семье денег нет. Отец отделывался алиментами - по двести рублей в месяц.
   Евдокия Семеновна со всеми надбавками и суточными больше  двух  тысяч  не
получала... Она с ужасом думала, что на  будущий  год  Наталье  поступать  в
институт. Дочка сказала, что хочет идти на юриста. "В МГУ или куда-нибудь на
платное". А у них не то что на репетитора  -  на  подготовительные  курсы  ,
денег нет. Наташа как-то со злостью сказала: "Хоть самой идти зарабатывать".
   - Ну и иди. Устрою тебя к нам в  больницу.  Нянечкой.  Евдокия  Семеновна
сама понимала, как глупо звучит ее предложение. Нянечкой! С окладом в триста
рубчиков! А один месяц на курсах стоит четыре  с  половиной  тыщи!..  Наташа
тогда выразительно пожала плечами:
   - Нет уж. На государство я работать не  буду...  И  замкнулась  в  гордом
молчании. А Евдокия Семеновна с тех пор терзалась: если не на государство  -
то на кого же она  собралась  работать?  Мать  представляла  свою  Наташу  -
стоящую в коротюсенькой  юбке  на  обочине  Тверской  -  и  у  нее  холодело
сердце...
   Наташа ушла, небрежно бросив на прощание:
   - Вернусь с последней электричкой.
   А Евдокия Семеновна долго сидела,  бессмысленно  разглядывая  рисунок  на
обоях. Сгустились ранние осенние сумерки, потом подступила полная чернота...
Не хотелось вставать, включать свет, что-то готовить к ужину... Где  там  ее
непутевая Наташка? Холодно уже, ветрено, а она щеголяет в своей мини-юбке  и
тонких колготках.
   В дверь позвонили. Сердце радостно екнуло  -  неужели  Наташа  передумала
ехать, вернулась?
   Евдокия Семеновна распахнула дверь. На пороге стоял совершенно незнакомый
молодой мужчина.
 
*** 
 
   ...Три дня назад Игорь запросил кипятильник, канистру с питьевой водой  и
банку растворимого кофе. Санкцию на самостоятельное кофеварение  он  получил
лично у Олега Олеговича.
   - Я, знаете ли, без кофе - никак. Можно сказать, кофейный наркоман.
   Иногда просыпаюсь ночью и чувствую - все, умираю. Нужно  чашечку  выпить.
Что же мне - в пять утра официантку вызывать?
   Олег Олегович похмурился и ничего не ответил. Но  в  тот  же  день  Игорю
доставили и кофе, и воду. А вместо кипятильника  -  роскошный  электрический
чайник. К его корпусу был приклеен скотчем  товарный  чек  на  сто  тридцать
долларов и совсем уж хамская записка: "доставка - 50 у.е.".
   "Это что же, они намекают, что я обеднел на 180 гринов? Ну и ну! - весело
подумал Игорь. - Что поделаешь, на то и казино. Здесь все зарабатывают,  как
могут".
   Вчера на обед он заказал пельмени. "Только про перец не забудьте!  И  про
уксус!" Эту просьбу, к счастью, выполнили  бесплатно.  Ему  еще  нужна  была
марганцовка. Но он так и не смог придумать, как обосновать эту  просьбу,  не
вызывая излишних подозрений. А посвящать в свои планы Марину он не хотел  ни
в коем случае. Что ж, придется обходиться дедовскими методами...
   Все было готово. Оставалось ждать сигнала от Татьяны. Если,  конечно,  он
ее правильно понял.
 
*** 
 
   ...Крючок дремал перед мониторами.  В  пепельнице  затухала  недокуренная
сигарета. Такая скучища, хоть засыпай с концами. В игровых  залах  пусто,  в
жилых комнатах - курортная идиллия. Кто читает, кто в ящик пялится,. морды у
всех тоскливые. Тишина... Только напарник пищит игрушкой - "тетрисом".
   Нет, засыпать нельзя. Крючок на секунду оторвался от мониторов, энергично
поморгал,  звучно,  с  хрустом,  потянулся...   Внезапно   тишину   разорвал
душераздирающий крик. Напарник уронил "тетрис" и рванулся к экранам...
 
*** 
 
   - Позовите врача. Правда, очень плохо.
   - Да гонит он все! - Напарник Крючка был настроен решительно.
   Крючок подошел к Игорю, приложил тому руку ко лбу. Горячий...  Взялся  за
шею: по американским боевикам он знал, что пульс надо искать где-то в районе
сонной артерии.  С  трудом  нащупал.  Строчит,  как  хорошая  секретарша  на
машинке.
   Крючок взялся за телефон.
   Олег Олегович, одетый в неформальный свитер и спортивные брюки,  появился
в комнате Игрека через две минуты.
 
*** 
 
   - Говоришь, сомнений  у  тебя  нет...  -  произнес  Хозяин.  Между  строк
читалось: "А у меня они есть".
   -  Симптомы  соответствуют,  -  довольно-таки  растерянно  объяснил  Олег
Олегович.
   - Ты когда последний раз больного видел? Олег Олегович ответил спокойно:
   - Симптом Щеткина-Блюмберга - положительный. Ровзинга - положительный.
   И самое главное: температура небольшая, а пульс -  сто  тридцать.  Это  -
основа клинической картины...
   - Ровзинг, говоришь... Блюмберг... Вкатитеему  баралгина  и  реланиума  и
пусть дрыхнет.
   - А если перитонит?
   Хозяин задумался. Проще всего было сказать: "Ну и хрен с ним". Игорь  ему
больше не нужен. Его все равно придется убирать. Но... не так же некрасиво -
дать ему загнуться от банального аппендицита... Нет, убирать он его будет не
так... Напоследок они еще поиграют... Шеф принял решение:
   - Никаких "Скорых".  Отвезите  его  в  Сичино.  Пусть  возьмут  кровь  на
лейкоциты - и если симулирует, выкатим ему штраф сто штук.
   ...Когда охранники вновь зашли в комнату Игоря, тот  уже  не  стонал.  Он
лежал на полу, в двух шагах от постели, в глубоком обмороке.
 
*** 
 
   ...Звонок на двери они  проигнорировали.  Принялись  стучать  ногами.  Им
долго не открывали. Наконец на порог  выполз  заспанный  парень  в  несвежем
синеватом халате. Он злобно рявкнул:
   - Хрен ли так дубасить?!
   - Принимайте тело, - ответил Крючок. Вместе с  напарником  они  с  трудом
втащили в помещение Игоря, который еле стоял на ногах.
   - Наркота? Упился?
   - Зови доктора, плесень! - приказал Крючок. Он не собирался иметь дело  с
какими-то санитарами. Игоря весьма небрежно положили  на  кушетку.  Тот,  не
открывая глаз, тихонько постанывал. Санитар наклонился к больному и принялся
принюхиваться к его дыханию. Он авторитетно сказал Крючку:
   - Должен убедиться... У нас тут не  вытрезвитель.  Но  усталая  докторша,
которая вышла в приемную, потирая заспанные  глаза,  приняла  решение  очень
быстро. Она затратила  на  осмотр  больного  не  больше  минуты.  И  тут  же
приказала:
   - Готовьте операцию.
 
*** 
 
   Нещадно тошнило. В горле полыхало огнем:  проклятый  уксус!  Под  мышками
щипало - спасибо красному перцу... Он так вошел в роль, что чувствовал самую
настоящую, острую боль в животе. И самую настоящую слабость:  от  огромного,
всепроникающего напряжения. От ядреного - десять ложек на  стакан!  -  кофе,
который он выпил для того, чтобы участился  пульс.  И  от  воды  с  уксусом,
которую пришлось проглотить, чтобы вызвать рвоту. Не было сил открыть  глаза
- веки стали тяжелыми и непослушными... Вот его  куда-то  несут...  Вот  его
раздевают...
   Как в тумане он слышит возмущенный голос докторши:
   - Вы понимаете, что говорите? Об этом и речи быть не может... Не надо мне
совать ваши деньги. Это - операция. Там все стерильно...
   В разговор вклинивается еще один, незнакомый, голос:
   - Да ты, паря, все равно  там  в  обморок  грохнешься!  Прикинь,  кровищи
сколько и кишки наружу! Опять вмешивается врач:
   - Я сейчас милицию вызову! Что - не надо? Тогда оставайтесь  здесь.  Я  и
отсюда могла бы вас выставить - но уж  ладно.  Ждите.  Операция  займет  три
часа.
   "В операционную хотят, - догадался Игорь. - Рвение демонстрируют.  Им  же
велели: глаз не спускать..."
   Он продолжает тихонько постанывать,  не  открывая  глаз.  Его  кладут  на
каталку...  Куда-то  везут...  Перекладывают  на  высокий   холодный   стол.
Вспыхивает яркий свет, и он мгновенно открывает глаза.
   Над ним стоит Таня - в белом халате, шапочке. Руки в резиновых  перчатках
на весу, словно у хирурга. Она радостно улыбается.
   - Ну, больной, где разрез будем делать? - весело спрашивает она.
   Игорь улыбается и усаживается на операционном столе.
   Докторша ласково треплет его по плечу и спрашивает:
   - Говори, симулянт, что пил?
   - Воду с уксусом, - с трудом шепчет он.
   - А марганцовки не нашлось? - с укором интересуется она,  ловко  вскрывая
ампулу и наполняя шприц.
   Он пожимает плечами. Врач делает ему укол в предплечье, поясняя:
   - Это дезинтоксикация. По-хорошему, надо бы желудок промыть...
   - Некогда, Евдокия Семеновна, - умоляюще говорит Таня.
   - Хорошо, - быстро соглашается врач, - У вас есть час. Она быстро выходит
из операционной.
   - Ну ты, Игорь, голова! - восхищается Таня.
   - Кто еще из нас голова, - Игрек с улыбкой смотрит на  "медсестру".  Тане
очень идет белая хирургическая шапочка, из-под которой кокетливо  выбиваются
светлые пряди.
   - Пашка-то говорил, что аппендицит симулировать невозможно!
   Игорь усмехается. Вместо улыбки выходит гримаса.
   - Сильно жжет? - озабоченно  спрашивает  Таня.  Предложить  бы  ей  самой
выпить водички с уксусом! Но вслух он отвечает:
   - Да нет. Уже полегчало. И озабоченно спрашивает:
   - Погоди... А кто такой Пашка?
   - Санитар,  который  тебя  обнюхивал.  Это  частный  детектив.  Агентство
"Павел". Я попросила его организовать нам совещание.
   - Верней сказать - консилиум, - поправляет Игорь,  слабо  улыбаясь.  -  Я
тебя не смущаю? - Он поплотнее запахивается в простыню.
   - Мы, медсестры, ко всему привычные...
   - Ну давай, медсестра, рассказывай. Что ты надумала об этом казино?
   Зачем - оно? Кто - за ним? Что за людей ты привозила?
   Татьяна быстро смотрит на часы:
   - Постараюсь уложиться минут за двадцать.  Ее  рассказ  занял  семнадцать
минут. Университетская привычка - заканчивать доклады вовремя. Или даже чуть
раньше - чтобы не прервали грозным: "Ваше время истекло". Татьяна  говорила,
расхаживая по гулкому  кафелю  операционной.  Она  кратко  описала,  как  ей
удалось подцепить клиентов - и гораздо подробней остановилась  на  том,  что
она думает о незадачливых игроках. Об  их  характерах,  привычках  и  уровне
зарплат. Она  начала  с  врача  Георгия  Кухианидзе,  потом  рассказала  про
пресс-атташе Кругляева и закончила молодым банкиром Коломийцевым:
   - Как ни странно, он  оказался  единственным,  кто  не  попался.  Кто  не
проиграл. Ваня рассказал мне: после игры он общался с Олеговым. Прикидывался
бедным, ко всему готовым лохом. Предлагал свои услуги. Типа: "Я на вас и так
поработаю. Меня и обыгрывать не надо".
   - И что?
   - Ему отказали. Олегов твердил, как попка: мы  просто  хотели,  чтобы  вы
получили удовольствие от настоящей игры по большим  ставкам...  Мы  ведь  не
знали, что вы такой жадный... Его отвезли домой. Игорь быстро спросил:
   - Подожди, а потом они на этого банкира больше не выходили?
   - Нет. Прошло уже три дня.
   - Ты точно знаешь?
   - Точно. - Татьяна отчего-то покраснела. Игорь тактично сделал  вид,  что
ничего не заметил. Он выпрямился на кушетке.
   - Как тебе понравится такая история... Вчера  мы  играли  в  покер.  Двое
подставных плюс я. Не догадаешься, кто был четвертым?
   - Ванька? Да брось ты! Не верю. Игорь сделал паузу... Потом сказал:
   - Что-то нечисто с тобой - и с этим  Ванькой...  Ну  ладно,  не  до  него
сейчас... Так вот - четвертым был не Иван.  Но  человек,  очень  похожий  на
него.
   Не внешне, а по всему своему стилю. Молодой  парень.  В  костюмчике,  при
галстуке, культурный... И очень  азартный.  Мы  опустили  его  на  девяносто
"зеленых" штук.
   - И что? - Таня вся обратилась в слух.
   - За игрой мы обычно не говорим... Но  я  внимательно  наблюдал  за  этим
парнем. И похоже на то,  что  он  работает  в  банке.  Странное  совпадение,
правда?
   -  Так-так...  Слушай,  а  ты  можешь  вспомнить  тех,  кто  у  вас   еще
проигрался?
   - Пожалуйста. Фамилий не знаю, профессий не гарантирую. Но описать  могу.
И могу высказать догадки, где они работают.
   Таня внимательно слушала.  Она  чувствовала:  сейчас,  еще  немного  -  и
разрозненные  кусочки  смальты  могут  собраться  в  элегантную   мозаику...
Разгадка где-то рядом...
   Татьяна взглянула на часы: времени до конца "операции" оставалось мало.
   Игорь перехватил ее взгляд:
   - И вот еще что. Мне удалось побеседовать с Хозяином.
   - С Олеговым?
   - Да какой Олегов, к черту, хозяин. С настоящим шефом. С большим  боссом.
С владельцем особняка.  Он  рассказал  мне  много  интересных  вещей.  Таких
интересных, о я имею смелость в них не поверить...
   Он вкратце пересказал Татьяне откровения Валентина Николаевича.
   Таня задумчиво протянула:
   - Прямо Печорин какой-то... Романт