, которые находятся в  федеральном  розыске...
Кажется, их обоих менты тоже задерживали... - Он помолчал,  потрогал  языком
разбитую губу. Наконец с трудом, через силу закончил:
   - Вот во всем этом я провинился и.., и чистосердечно раскаиваюсь...
   Затем Ленчик еще помолчал и вдруг закричал прямо в камеру:
   - Мамочка! Тетя! Простите меня!  Я  был  не  прав.  Миленькие  мамочка  и
тетечка, пожалуйста, заберите меня отсюда!..
   Запись оборвалась. На экране пошли зигзаги и полосы.
   Я выключил камеру и телевизор. Оглянулся на своих женщин.  Даша  плакала,
зажав рот рукой: тихо, навзрыд. На глазах у моей Кати тоже появились слезы.
 
*** 
 
   - Что они теперь с ним сделают? - ужасным, сдавленным голосом, со слезами
спросила Даша.
   - Ничего, - спокойно сказал я. - Если бы они хотели с ним что-то сделать,
не звонили бы нам. И не записывали бы его на кассету.
   - Ну что за дурачок! - Катя вскочила с дивана.  -  Зачем,  ну  зачем!  Ну
зачем он с ними связался!.. Младенец! Младенец пошел против черта!
   - Что случилось - то случилось, - сказал я. -  Будем  ждать  их  условий.
Даша опять заревела.
   - Это я, я, - бормотала сквозь слезы она, - я во всем  виновата!..  Я,  я
недосмотрела за ним!.. Катюушенька!..
   Катя бросилась на диван к сестре. Обняла ее, затормошила.
   - Наш Ленчик - классный парень, - тихо и быстро заговорила она.  -  Он  -
классный, замечательный!.. Он сделал то, что нам всем  хотелось.  Нам  всем!
Всем москвичам. Он надрал чучмекам задницу. Он такая умница. Он  молодец.  И
мы выручим его. Обязательно выручим. Все будет хорошо -  слышишь,  Дашенька?
Все будет хорошо!.. Мы сейчас - все вместе. Заодно.  Вся  семья.  И  Паша  с
нами. И мы с хозарами справимся. И Ленчик снова будет с нами!..
   И тут раздался телефонный звонок. Я не спеша  подошел  к  аппарату,  снял
трубку. Сестры подняли  лица.  Даша  -  заплаканное,  перекошенное.  Катя  -
напряженное, ждущее.  Я  нажал  кнопку  "memo/rec".  Теперь  разговор  будет
записываться на кассету автоответчика.
   В трубке раздался тот же восточный голос, что и час назад. Голос, как и в
прошлый раз, искажался помехами сотовой связи.
   - Посмотрел кино? - с усмешкой спросил хозарин.
   - Да, - коротко бросил я.
   - Теперь понял, почему мы малъщика взяли? Понял, что он натворил?  Понял,
что все справедливо?
   - Куда уж справедливей, - с иронией протянул я. - Я  раньше  считал,  что
абреки с детьми не воюют.
   - Раз он такое натворил - он  нэ  рэбенок,  -  полыхнул  скрытой  яростью
чучмек.
   - Дайте мальчику пендаля и отпустите домой, - предложил я. - Мы сами  его
накажем.
   - Мы его отпустим, - неожиданно сказал хозарин. И не спеша добавил:
   - Но сначала вы заплатите. Заплатите за его хамство. Штраф заплатите.
   - Он не хамил, - возразил я. - Просто хулиганил.
   - Вот за его фулюганство вы и заплатите.
   - Это захват заложника, - сказал я. - Срок - от восьми до  двадцати  лет.
Но если вы отпустите Леню добровольно - никакой уголовной ответственности не
будет. Я вам обещаю.
   - Ты мене, лягаш, уга-аловной а-атветствен-ностью не пугай, -  с  угрозой
процедил восточный человек. - А если ты, пе-де-раз, пойдешь в  ментовку,  мы
тебе голову твоего малъщика по почте пришлем. Голову. Понял? Ясно тебе?
   - Куда уж ясней, - вздохнул я. Взглянул на сестер.
   Даша, по-моему, была на грани истерики. Катя тихо,  шепотом  утешала  ее,
бормотала ей какие-то ласково-бессвязные слова.
   Я спросил в телефон:
   - Что вы хотите за то, чтобы освободить Леню?
   - Пятьсот тысяч долларов.
   - У нас нет таких денег.
   - У вас есть такие деньги, - безапелляционно заявил восточный человек.  -
Рассказать, где они у вас есть?
   - Ну, расскажи.
   - У тебя, Павэл, квартира есть  хорошая  в  центре.  У  бабы  твоей  тоже
квартира есть хорошая. Петровско-Разумовский переулок. Тоже почти в  центре.
У мамаши малъщика, Дарьи Коноплевой, квартира - плохая.  Зато  она  рядом  с
рынком. Нам пригодится. Еще  у  вас  три  машины  есть.  А  у  тебя,  Павэл,
детективное  агентство  есть.  Вы  дэнги  соберете,  Павэл.  За  один  дэкад
соберете. Дэсят дней. Или мы вам, в ваши хорошие квартиры,  голову  малъщика
доставим.  Сможете  забальзамировать,  как  дэдушку  Ленин,  и   любоваться.
Красивый  малъщик.  И  сладкий,  наверно.  Мы  еще  не  пробовали  пока.  Но
попробуем. Чэрэз неделю. Собирай деньги, Павэл. И не балуй.  Мы  все  о  вас
знаем.
   - Сначала я должен поговорить с Леней. Сам. По телефону.
   Секундная пауза, потом смешок:
   - Поговорышь со своим малыциком. Живой твой Леня. - Еще один смешок:
   - Пока - живой.
   Хозарин бросил трубку.
   Обе сестры кинулись ко мне:
   - Ну?! Ну, что?!
   - Он живой и невредимый, - сказал я.  И  после  паузы  добавил  уверенным
голосом:
   - И мы его выручим. Обязательно выручим.
   Хотя абсолютно никакой уверенности в том, что нам удастся спасти Ленчика,
у меня не было.
 
*** 
 
   Мы отправились  на  кухню.  Катя  жадно  затянулась  легким  "Кентом".  Я
промолчал. Сейчас не время читать ей проповеди о вреде курения.
   - Что будем делать, Павел? - резко выдохнула Катя и посмотрела  на  меня.
Даша пребывала  в  прострации.  Взгляд  устремлен  куда-то  в  пространство.
Возможно, она вспоминала те далекие времена, когда Ленчик был крошкой и  она
баюкала его на руках.
   - Выручать Леню, - пожал я плечами.
   - Это понятно. Я спрашиваю: как? - гневно глянула Катерина.
   - Подумаем.
   - Мы будем заявлять в милицию?
   - Да. Только не в милицию, а в РУБОП.
   - Но похитители угрожали, что нельзя этого делать?
   - Угрожали. Но это ничего не значит. Они всегда угрожают.
   Диалог вели мы с Катериной. Даша стала к нам прислушиваться - напряженно,
словно бы мы говорили на незнакомом языке. Она, кажется, начала выходить  из
полуобморочного состояния.
   И то хорошо.
   - Мы будем собирать деньги? - выдохнула Катя.
   - Нет.
   - Почему?
   - Это не спасет. Когда киднеперы,  тем  более  хозары,  получают  деньги,
заложника они, как правило,  -  я  покосился  на  Дарью,  -  ..как  правило,
убивают.
   - Значит, мы отдаем ситуацию на откуп этому твоему РУБОПу? А  ты  уверен,
что они справятся?
   - На сто процентов - не уверен. Но они - профессионалы.
   - А что будем делать мы? Мы, втроем? Мы-то чем будем заниматься?
   - А вы с Дарьей уже чем-то занимаетесь, - спокойно  проговорил  я.  Глаза
Кати непроизвольно дернулись и опустились вниз и влево, к "центру контроля".
Поэтому я понял, что попал в точку. Удивительно, но  то  же  самое  движение
совершили зрачки Даши. "Они обе уже что-то затеяли, - убедился  я,  -  и  от
меня скрывают. Лишь бы не навредили - как навредил себе Ленчик".
   - Вот и продолжайте делать то, что делали, - велел я. - Хуже нет в  такой
ситуации, чем сидеть и ждать у моря погоды. С ума сойдешь...
   - А чем будешь заниматься ты, Павел? - еще более резким,  даже  визгливым
голосом спросила Катерина.
   - Тоже буду выручать Ленчика.
   - Как?
   - Я подумаю - как. А как надумаю -  сразу  вам  доложу...  Через  минуту,
например, я буду звонить своему другу и коллеге  из  РУБОПа.  Подниму  моего
кореша  с  постели.  Потом  поеду  к  нему.  Вместе  с  кассетой  с  записью
телефонного разговора с похитителем. А вы обе - спите. И ты, Катюшенька, - я
очень тебя прошу: напои Дарью валерьянкой, водкой,  снотворным.  Чем  хочешь
напои, но уложи спать..
   С ума сойти: за полтора года  совместной  жизни  я  впервые  назвал  свою
гражданскую жену Катюшенькой. Правду говорят: испытания сближают.
   Однако поменьше бы было в жизни таких испытаний.
   Даша опять заплакала. Я по-братски обнял ее. Она уткнулась мне в плечо  и
ревела, ревела... Потом с досадой отстранила меня и убежала в ванную.
 
*** 
 
   Я полетел на своей "восьмерке" в РУБОП. Туда же  я  вызвал  -  с  кровати
поднял  -  своего  друга,   капитана   Саню   Перепелкина.   Он   мгновенно,
беспрекословно поехал на службу.
   На Шаболовке на входе меня  встретил  один  Саня.  Мы  прошли  пустынными
коридорами. Дорогой я рассказал бывшему коллеге  о  том,  что  случилось.  В
пустом Санином отделе (три стола,  один  компьютер,  один  сейф)  я  написал
официальное заявление от имени Дашки. Саня покуда переписал  на  рубоповский
компьютер видеокассету с Ленчиком и аудиозапись моего базара с  чуркой  -  с
кассеты из  автоответчика.  Обе  оригинальные  кассеты  я  после  перезаписи
забрал. Против правил оставил их у себя.  Может,  я  тоже  что-нибудь  сумею
придумать.
   А может, тот голос, что угрожал мне, числится  у  ребят  в  фонотеке?  Не
исключено, что они  идентифицируют  его.  Может,  квартира,  где  содержится
Ленчик, уже была засвечена в криминальных делах? И опера с Шаболовки  узнают
тот интерьер, в котором похитители снимали Ленчика? Тогда удастся  выйти  на
его след...
   С Саней мы расстались без всяких всхлипываний и похлопываний  друг  друга
по плечам. Он не сказал мне бодро: "Все будет в порядке".  Проговорил  лишь:
"Сделаю все, что смогу".
   Пустынными коридорами я покинул РУБОП.
   Ночевать поехал, естественно, на квартиру к Даше. Не  бросать  же  сестер
одних! От ночи оставался куцый хвостик. Когда я ехал из центра по Казанскому
шоссе, уже вовсю рассвело и птицы как бешеные трещали на своем языке.
   Сестры легли в большой комнате вдвоем на раскладном  диване,  где  обычно
ночевала Даша. Слава богу, обе, кажется,  спали.  Мне  девочки  постелили  в
комнате Ленчика.
   Я закрыл шторы, потушил уже давно ненужный электрический свет  и  лег.  В
ярком свете безжалостного солнца, от которого не спасали занавески, я  видел
обстановку Ленькиной комнаты. На стене  -  плакат  с  изображением  летящего
сноубордиста. На книжной полке куча учебников: физика, инженерная графика  и
матанализ, журналы по компьютерам. Рядом - пара мягких игрушек (в том  числе
- потертый от времени и детских ласк  медвежонок).  Открытка-"валентинка"...
"Он уже не ребенок, но еще не взрослый, - подумал я. - Подросток. Тинейджер.
Как жалко Ленчика..."
   И тут же уснул.
   Проснулся я -  как  и  в  самом  начале  сегодняшней  долгой  ночи  -  от
телефонного звонка.
   Глянул на часы. Десять утра.  Побежал  в  одних  трусах  на  кухню,  взял
трубку.
   - Ал-лле? - раздался в трубке голос. Звонил вчерашний хозарин. Я  тут  же
нажал на  телефоне  кнопку  "memo/rec".  Автоответчик  запишет  и  этот  наш
разговор.
   - Павел? Будешь говорить со своим малъщиком? - спросил усмешливо хозарин.
   - Давай, - сказал я.
   Звонок, слава богу, не разбудил ни Дашу, ни Катю. Они  бы  сейчас  только
помешали.
   - Да? - донесся из трубки слабый и напряженный голос Ленчика.
   - Леня, это я, Паша.
   - Здравствуйте, дядя Паша.
   - Как ты, Леня?
   - Хорошо, - сказал он. - В смысле нормально. - Голос его был  измученным.
Однако он храбрился - видимо, изо всех возможных сил. - Как там мама?
   - Ничего. Но она, конечно, очень волнуется за тебя. Она сейчас спит.  Что
ей передать, Ленечка?
   - Передайте, что я мечтаю ее увидеть. Скажите, что кормят меня хорошо.  -
Леня через силу усмехнулся. - Как в пансионате... Как там, на воле?
   - Все нормально, только мы очень скучаем по тебе.  Мы  тебя  выручим,  не
волнуйся.
   - А я и не волнуюсь.
   - Ничего сам не предпринимай - ладно, Леня?
   - А я и не собираюсь... Так как там у вас, на воле? А то здесь  телевизор
не работает... "Депеш мод" приезжает?
   - "Депеш мод"? - удивился я. - Кажется, приезжает...
   - Клип их по Эм-ти-ви по-прежнему крутят?
   - Клип? Вроде да...
   В стороне раздался хозарский голос: "Ну, хватит, раз-зболтался! Эм-ти-ви,
шмем-ти-ви!.." Трубку у Ленчика вырвали.
   - Павэл, - прозвучал в трубке голос чебурека, - ми тебе не  обманываем  -
он живой, ты понял, Паша?
   - Я должен буду поговорить с Леонидом перед тем, как стану передавать вам
деньги, - быстро сказал я.
   - Поговорыш. Обязательно поговорыш. Но  если  тебя  нечистый  потянет  за
язык: заявлять в ментовку - никогда больше с ним в жизни не поговорыш. Языка
у него не будет, чтобы с тобой говорыть. Понял?
   - Да все я понял, - досадливо проговорил я. - Не пугай.
   - Веди там себя, со своими бабами, хорошо,  -  усмехнулся  чучмек.  -  Не
фулюганьте. Малъщик ваш уже достаточно нафулюганил.
   Хозарин усмехнулся и отрубился.
   На кухне в одной ночной рубашке возникла Даша.
   - Кто звонил? Что? - тревожно спросила она.
   - Говорил с нашим Ленчиком, - бодро сказал  я.  -  Он  жив  и  здоров.  Я
записал разговор. Можешь послушать.
   Даша бросилась к телефонной базе,  опрокинула  стул.  Лихорадочно  ткнула
кнопку "new massage" .
   "Что может быть беззащитней (и одновременно агрессивней), чем женщина,  у
которой детеныш в беде!" - подумалось мне. И еще одна мысль пришла в голову:
нет, своих собственных детей я заводить никогда не буду.
 
*** 
 
   После того как я прослушал монолог Ленчика (по видео) и поговорил  с  ним
по телефону, у меня возникло стойкое чувство, что тот пытался рассказать нам
больше, чем сказал. Будто он хотел поведать нам нечто, что не могли понять и
услышать охранявшие его чурки.
   Сестры поднялись. Дарья возилась на кухне. Катя отправилась за провизией.
Это было мне на руку. Сопереживающие зрительницы -  мама  "малъщика"  и  его
тетя могли (своими  эмоциями)  только  помешать  мне.  Я  прошел  в  большую
комнату, где к телевизору по-прежнему была подключена  видеокамера.  Вставил
туда Ленчикову кассету. Включил.
   Я просмотрел видеозапись  с  ним  еще  раз.  Покуда  я  обращал  основное
внимание на внешнюю канву его рассказа. Да, обиду хозар  можно  понять.  Наш
Ленька  ухитрился  им  кинуть  (практически  не  вставая  с  дивана)  немало
подлянок. На хозарском рынке  распускает  сотню  ужей...  Портит  машины  на
хозарском сервисе... Авто чурки-авторитета заявляет в угон... Еще двух хозар
вообще объявляет во всероссийский розыск... Можно представить, как  те  были
удивлены... Я вообразил себе ошеломленные  лица  "хозар  в  законе":  они-то
считают, что давно купили половину столичной милиции, - и вдруг их,  великих
и могучих, ни за что ни про что вяжут сержантики патрульно-постовой  службы!
Я не смог  сдержать  глупой  ухмылки.  Хотя,  конечно,  по  большому  счету,
Ленчикова месть есть не  что  иное,  как  мелкое  хулиганство...  Булавочные
уколы, комариные укусы...
   После повторного  просмотра  видео  я  уверился  в  одном  факте:  Ленчик
сражался с хозарами не один. Кто-то ему в его  хулиганской  борьбе  помогал.
Конечно, на видеозаписи, в присутствии хозар, он о  помощнике  и  словом  не
обмолвился. Напротив, даже подчеркнул: я, мол, все натворил в одиночку.  Вот
эта фраза и настораживала. Хорошо,  если  б  не  насторожила  она  Ленькиных
тюремщиков... К тому же, подумал я, хакерские пакости - они-то вполне в  его
духе... Ленчик - компьютерщик известный. За "цампутерами"  своими  (коим  он
каждые полгода делает  апгрейд  )  Ленчик  горб  растит  и  глаза  сажает  с
десятилетнего возраста. На Всероссийской компьютерной олимпиаде второе место
занял. На Мировую олимпиаду в Йоханнесбург съездил. В Бауманке  на  курсе  -
король... Можно поверить, что он в одиночку взломал эмвэдэшные базы  данных.
И врагов-чурок в них вписал...
   А вот змеи-ужи, выпущенные на  свободу  на  оптовом  рынке?  Змей  Ленчик
вообще, по-моему, боится... А автомобильная краска - та, что на свету меняет
цвет? Была черная, а  потом  вдруг  стала  болотная?  Это  же,  насколько  я
понимаю,  сложная  химическая  реакция.  Откуда  у  Ленчика  такое  красящее
вещество? Где он, студент Бауманки, компьютерщик, смог  его  достать?  Да  и
сама затея совсем не в его духе. У  него  по  химии,  кажется,  в  аттестате
тройка была... И по биологии (кстати, о змеях - ужах) - вроде тоже...
   И тут меня осенило: Машка!.. Ведь так  ее,  кажется,  зовут?  Та  девица,
подруга Ленчика? Разве не могла она помочь бойфренду?.. Очень уж  выходки  с
краской и ужами - особенно с ужами! - в женском стиле, в дамском духе.
   Я вышел на кухню.
   Даша ожесточенно терла плиту  -  словно  от  ее  старательности  зависела
судьба единственного сына.
   - Даша! - окликнул я ее. Она подняла ко мне измученное лицо. -  Дашенька,
знаешь ли ты, где учится Машка?
   - Какая Машка?
   - Подружка нашего Ленчика.
   - Машка? В МГУ. На биофаке. Биохимик, кажется. А что?
   - Ничего. Просто так спросил.
   - Про ужей на рынке вспомнил?
   - Ты тоже думаешь, что ужи на рынке - Машкина затея? - поразился я.
   - Конечно, - уверенно заявила Даша. И добавила негодующе:
   - А то чья же еще?!
   Простая женщина, офис-менеджер и  домохозяйка,  оказалась  проницательней
меня - мужчины и частного детектива. Неприятно. Правда, у Даши  уже  имелась
дополнительная информация: где учится Машка. И Дарья ее, эту Машку,  видела.
Значит, примерно представляет, на что девчонка способна. А я с ней  никогда,
естественно, не встречался. И где она учится, не знал. Вот  и  не  догадался
сразу.
   - А перекрашенные машины в автосервисе, - спросил я у  Дарьи,  -  как  ты
думаешь, это тоже Машкиных рук дело?
   - Естественно, - безапелляционно заявила Даша.
   - А ты ее телефон знаешь?
   - Да. А на что он тебе?
   - Позвонить ей, предупредить.
   - Незачем. Машка уехала. С родителями. В Турцию. Нагадила - и  уехала.  А
мальчик - отдувается.
   И Даша принялась тереть плиту "Кометом" еще ожесточенней.
   Я вернулся в Ленчикову комнату. Прознать,  что  помогала  Леониду  именно
Машка,  оказалось  несложно.  Нам  несложно.  "Лишь  бы  только  хачики   не
догадались, - подумал я. - А то вернется героическая Мария из своей Турции в
Москву, и нам придется еще одного хозарского пленника вызволять".
   Когда повторный просмотр видеокассеты улегся  у  меня  в  голове,  я  уже
практически не сомневался: мальчик что-то нам хотел сообщить. Что-то  важное
- например, о своем местонахождении.
   Я стал прокручивать видео в третий раз.
 
*** 
 
   Вернулась из магазина Катя.
   Даша позвала меня завтракать.
   Сестры почти совсем не ели, ограничились черным  кофе  с  хлебом  грубого
помола. Мне досталась, кажется, Ленькина  пайка:  тарелка  вчерашней  манной
каши, йогурт, горячий бутербродище с сыром.
   После завтрака я принес микрокассету, и мы все трое -  так  сказать,  "на
бис" -  прослушали  на  автоответчике  запись  моего  с  Ленчиком  утреннего
разговора.
   - Ничего сам не предпринимай - ладно, Леня? - Это мой голос.
   - А я и не собираюсь... - А это искаженный мобильным эфиром его ответ.  И
вдруг звучит странный вопрос:
   - Как там, на воле? А то  здесь  телевизор  не  работает...  "Депеш  мод"
приезжает?
   - "Депеш мод"? - В моем голосе,  что  естественно,  слышится  неприкрытое
удивление. - Кажется, приезжает...
   - Клип их по Эм-ти-ви по-прежнему крутят?
   - Клип? Вроде да...
   Затем - голос хачика, сначала издалека, вторым планом, - а затем  громко:
"Ну,  хватит,  раз-зболтался!  Эм-ти-ви,   шмем-ти-ви!.."   Даша   досадливо
сморщилась, поднялась и выключила запись.
   - Странный какой-то разговор, - задумчиво протянула Катя.
   - Да, - согласился я.  -  А  что,  Ленька  очень  "Депеш  мод"  любит?  -
обратился я к Даше.
   - Да так себе. Не очень. Средне,  -  ответила  она.  -  Он  больше  любит
"Горрилаз", "Гуану эйпс", "Ред хот чили пепперз"... -  Названия  музыкальных
групп  Дарья  произносила  с  удовольствием.  Кажется,  ей  было  в  радость
разбираться  (в  отличие  от  многих   прочих   родителей)   в   музыкальных
пристрастиях сына.
   - Почему же Леня вдруг спрашивает меня,  приезжает  ли  в  Москву  "Депеш
мод"? Сидит в плену у хачиков - и спрашивает? Что за такая важность?
   - Может, он хочет на что-то намекнуть? - сказала Катя.
   - Когда они приезжают? - повернулся я к Дарье.
   - В сентябре, - ответила она.
   - Где будут выступать?
   - В "Олимпийском".
   -  В  "Олимпийском"...  Может,  он   сидит   где-нибудь   в   подвале   в
"Олимпийском"? - Предположил я. - Знаете, скольк