будете ли вы, уважаемая Татьяна Дмитриевна,  против,  если  я  во
время чаепития послушаю краем уха вот это радио? - Я кивнул на  приемник,  в
котором  бубукал  телевизор  из  верхней  квартиры  и  раздавались   громкие
хозарские голоса.
   - Конечно, я не буду против! Я понимаю:  служба  есть  служба!  Она,  как
поется в вашей песне,  опасна  и  трудна,  да,  Павел?  Так  что,  -  лукаво
улыбнулась старушка, - давайте пить чай.
 
ДАША КОНОПЛЕВА 
В ТО ЖЕ САМОЕ ВРЕМЯ 
 
   Обед в "Белом  солнце  пустыни"  подходил  к  концу.  Давно  уже  укатили
приставной столик с изобилием салатов. Полчаса  как  покончили  с  нежнейшим
шашлычком из седла барашка. Когда принесли  десерт,  Даша  вдруг,  загадочно
улыбаясь, произнесла:
   - Хотите, Петя, я вам погадаю?
   - Ты че, цыганка? - усмехнулся с набитым ртом Петр.
   - Цыганка не цыганка, а гадать умею. Давайте сюда руку. Не правую,  левую
руку. Какой вы все-таки бестолковый!
   Петр  протянул  ей  левый  кулак  -   громадный,   как   небольшая   дыня
"колхозница". Даша  взяла  его  кулачину  в  прохладную  ладонь.  Развернула
костяшками книзу. Другой  рукой  тихонько  провела  сверху  сжатой  пятерни.
Прошептала: "Вы очень напряжены, расслабьтесь".  Легким  движением  разжала,
распрямила  его  толстые  пальцы.  Ее  прикосновения  к   кулаку   оказались
приятными,  будто  бы  начало  тайского  массажа.  Всплыло   вдруг   забытое
воспоминание:  так  же  нежно  и  волнующе  к  нему  прикасалась,  кадрилась
чистенькая отличница Сладкова в  седьмом  классе.  Потом  они  эту  Сладкову
завели с пацанами в подвал и  трахнули.  И  все  испортили  (как  он  сейчас
понимал). Надо было тогда немного потерпеть - и она сама бы  дала.  Дала  бы
ему - одному. Но  в  четырнадцать  лет  он  еще  не  мог  терпеть.  Не  умел
растягивать удовольствие. А вот теперь - умеет.
   Женщина Дарья  по-прежнему  держала  его  кисть  прохладными  пальцами  и
пристально всматривалась в твердую, бугристую ладонь. Наконец проговорила:
   - Ты долго будешь жить, Петя. - Она незаметно перешла на "ты", хотя  сама
только что от его "тыканья" морщилась. - И будешь много любить.
   - Это я и сам знаю, - самодовольно хохотнул он.
   - А сейчас у тебя на сердце лежат большие хлопоты, -  продолжила  она.  -
Казенные хлопоты, то  есть  из-за  бизнеса.  Я  даже  вижу  по  руке,  какие
конкретно у тебя хлопоты. Сказать?
   - Ну, скажи, - ухмыльнулся он.
   - У одного человека - из тех людей, кто на тебя работает, - украли ценный
товар. Небольшой, сыпучий, очень дорогой товар...
   Петя мгновенно сжал ладонь. Цепко схватил кисть ее нежной руки. Смял  ее.
Прошипел, глядя ей прямо в глаза:
   - Ты откуда знаешь?!
   - Пусти, дурачок, больно! Пусти, а то дальше рассказывать не буду!
   - Ты кто, шалава? Ты откуда? Из ментовки?  На  глазах  у  Даши  выступили
слезы  от  пожатия  его  каменной  десницы,  однако   она   с   достоинством
проговорила:
   - Я - никто. И - ниоткуда. Я - сама по себе. Так ты  хочешь  узнать,  кто
украл твой ценный товар? Твой белый, дорогой товар?
   - Ну!
   - Тогда отпусти.
   Петя разжал ее пальцы. Она затрясла рукой, стала дуть на кисть. "Какой ты
сильный, черт, - ласково пожаловалась она. - Как динозавр". Петя не  спускал
глаз с ее лица - в любой момент готовый наброситься на нее или ударить.
   - Украли эту твою ценную сыпучую вещь хозары, - наконец проговорила  она.
- Люди одного хозарина, по имени Эльшад, украли.  Этот  Эльшад  работает  на
автосервисе "Шумахер" на Касимовской улице. Руководит этим  автосервисом.  И
еще он наркотиками промышляет. И вот этот хозарин  Эльшад  решил  на  твоем,
Петя, добре подзаработать. Взял и твоего человека обокрал.
   - Откуда знаешь? - недобро ощерился Петр.
   - Позавчера менты делали на том автосервисе облаву. И  они,  менты,  твою
вещь там нашли. Белую, сыпучую  вещь.  Нашли  у  этого  хозарина  Эльшада  в
автосервисе "Шумахер".
   - Ты - откуда об этом знаешь?
   - У меня друг на Петровке работает.
   - А ты? Ты - на него работаешь?
   - Ну почему сразу "работаешь"? - кокетливо и безмятежно проговорила Даша.
- Разве обязательно надо работать? Разве нельзя с мужчиной  просто  дружить,
встречаться?
   - Спишь с ним, значит, - проклокотал Петр.
   - Почему сразу "спишь"? - усмехнулась Даша.  -  Мы  вот  с  тобой,  Петя,
встречаемся. Можно сказать, уже дружим, да? Но мы  ведь  с  тобой  не  спим.
Разве мужчина не может быть для женщины просто полезен? Или просто приятен -
безо Всякой там постели? Вот ты: ты мне внимание оказываешь. Пригласил  меня
в ресторан. Угощаешь меня. Разговорами развлекаешь. Ты мне -  приятен.  А  я
пытаюсь для тебя быть - полезной. Поэтому я тебе всякие  интересные  истории
рассказываю. Полезные для тебя истории.
   - А своему хмырю с Петровки - про меня истории рассказываешь?!
   - А что такого я про тебя могу рассказывать?! - дернула плечиком Даша.  -
Ты что:  мне  про  себя  много  историй  рассказываешь?  "Импортом,  мол,  я
занимаюсь, экспортом"! - передразнила она его. - Хотя вон даже  в  Интернете
про  тебя  написано:  "Петр  Малыгин,  он  же  Малыш,  лидер  организованной
группировки воронцовских".
   - Ах ты, стерва. Юная, блин, следопытка.
   - Не могу же я с человеком вслепую  встречаться.  Я  ведь  не  школьница.
Должна же я знать, кто ты. И чего от тебя ждать.
   - Ну? Узнала?
   - Узнала. И  вполне  довольна,  что  с  тобой  познакомилась.  Подумаешь,
преступный лидер. Я, может, люблю лидеров. Любых.  Может,  я  люблю  сильных
мужчин. - Даша прищурилась и вызывающе прямо посмотрела на Малыгина.
   От Дашиного кокетства, от ее загадочности и женской силы у Малыгина вдруг
застучало в висках.  Кровь  прихлынула  к  голове,  в  глазах  затуманилось,
засосало под ложечкой. Возникло непреодолимое желание  (примерно  как  много
лет назад с отличницей Сладковой): схватить  эту  Дашу  за  руки,  выдернуть
из-за столика, оттащить в ресторанный туалет  и  там  распялить  -  прямо  у
рукомойника, раком. Но со времен отличницы Сладковой прошло двадцать лет.  И
тысячи  две,  наверно,  женщин.  И  Малыш  успел  научиться  владеть  своими
желаниями. Порой - откладывать их "на сладкое". В таком  случае  они,  когда
исполнялись, приносили ему много больше радости.
   Поэтому Петя только сжал в ручище ножку хрустального  бокала.  Проговорил
хриплым от желания голосом:
   - Ладно. Давай с тобой выпьем. Проблядь. Шпионка.
   Она не обиделась. Наоборот, усмехнулась и потянулась к нему с рюмкой.  Он
мгновенно  заставил  себя  успокоиться.  За   двадцать   лет   он   научился
контролировать влечение (как и все прочие свои чувства).  Чокаясь  с  Дарьей
бокалом с водкой, он мысленно сделал для себя две пометки.  Во-первых,  надо
проверить ту информацию, что она ему сгрузила.  Про  ограбление  Рубцова  по
кличке Рупь. Про то, что это преступление совершили люди хозарина Эльшада  с
автосервиса "Шумахер". Хотя Малыгину почему-то казалось, что она сказала ему
правду. Что она зачем-то слила ему достоверную информацию. А раз  так:  надо
разузнать, откуда она эту информацию взяла.  Узнать,  кто  эта  Дашка,  черт
побери, такая. Почему она в его жизни появилась. В самом деле случайно?  Или
все-таки нет? Может, она женщина в соку, - мощная подстава?
 
*** 
 
   Нарим Каримов, хозарский тудун по кличке  Черный,  скромненько  сидел  на
корточках во дворике перед Бутырской тюрьмой. Ждал.  Курил.  Сплевывал  себе
под ноги.
   Он специально оделся плохо, в духе "черных хозар", чтобы не привлекать  к
себе лишнего внимания: спортивные штаны, китайская майка, на  руке  грошовые
часы "Касио". Вот только туфли не сменил:  ботинки  оставил,  ручной  работы
ботинки, за пятьсот долларов. Не  мог  он  ходить  в  дешевых  туфлях.  Ноги
болели.
   Наконец после получаса ожидания из дверей тюрьмы вышел его юный смазливый
двоюродный племянник Эльшадик, начальник автосервиса "Шумахер".
   Нарим встал с корточек, подошел к нему:
   - Здравствуй.
   - Здравствуй, брат. Они обнялись.
   - Спасибо, что вытащил меня, - сказал Эльшад.
   - О чем ты говоришь! Как я могу допустить, чтобы мой брат в тюрьме сидел!
   - Я очень благодарен тебе, брат, и великому хакану, и всей общине.
   - Пойдем, брат, я тебя домой отвезу.
   - Большая честь для меня.
   Они  вышли  на  яркую  Новослободскую  улицу  и  подошли  к   неприметной
"шестерке" с ржавыми подпалинами. За рулем машины сидел хозарин. Сзади - еще
один.
   - Где твой "Брабус", брат?  -  осмелился  спросить  Эльшад.  Он  радостно
щурился на ярком московском солнце.
   - Если к тюрьме на "Брабусе" приезжать, - ухмыльнулся Черный,  -  значит,
больше за тебя платить пришлось бы.
   Эльшад не решился узнать,  сколько  хозарская  община  заплатила  за  его
освобождение. Да Черный и не сказал бы ему. Но  сам  Черный,  конечно,  знал
точную сумму: десять тысяч долларов за освобождение Эльшада под  подписку  о
невыезде. Не считая, конечно, тех денег,  что  хозарская  община  ежемесячно
платила русским судейским, прокурорским, адвокатским и милицейским людям.
   - Садись вперед, брат, - сказал Черный.
   - Большая честь для меня, - пробормотал Эльшадик. Открыл переднюю  дверцу
и сел рядом с водителем.
   Нарим Каримов устроился сзади.  Рядом  с  ним  сидел  еще  один  хозарин.
Водитель и второй хозарин почтительно поздоровались с Эльшадом.
   "Шестерка" резко взяла с места и, рванув  поперек  дороги,  поперек  всех
пяти полос Новослободской улицы, пошла на разворот.
   Эльшада арестовали за незаконное  хранение  наркотиков  в  особо  крупном
размере. Менты нашли триста граммов героина в его автосервисе.  А  в  другом
боксе автосервиса  обнаружили  около  килограмма  конопли.  Эльшаду  светила
статья двести двадцать восьмая, часть четвертая: от семи до пятнадцати лет с
конфискацией. Конечно, хозарские адвокаты постарались. Добились, чтобы  дело
переквалифицировали на ту же статью, но часть  первую:  "хранение  без  цели
сбыта". При таком повороте Эльшад получил бы не более двух лет. Скорей всего
даже - условно. Поэтому его  и  выпустили  теперь  из  КПЗ  под  подписку  о
невыезде. Черный был доволен. Эльшад  -  тоже.  Он  и  не  собирался  никуда
выезжать из столицы.
   Ржавая "шестерка" проехала по Савеловской эстакаде и вышла  на  Бутырскую
улицу. В салоне все молчали. Тудун Черный не говорил, а остальные хозары  не
решались прервать его молчание.
   "Эльшад слишком много знает. А именно: как в столицу  идут  наркотики  по
"южному пути", - думал Черный.
   Автосервис  "Шумахер"   служил   перевалочной   базой   для   наркотиков,
поставляемых хозарами в столицу через Кавказ.  Конечно,  автосервис  являлся
всего лишь одной из многих хозарских перевалочных баз. И, конечно, смазливый
Эльшадик знал далеко не  все  о  марафетных  путях,  налаженных  общиной.  И
легавым он все равно бы ничего не рассказал. Даже то, что знал.
   "Это не проблема:  рассказал  -  не  рассказал,  -  продолжал  размышлять
Черный. - Проблема в том,  что  в  автосервисе  менты  нашли  тогда  не  наш
наркотик. Чужой наркотик. И даже не просто чужой. А  конкретно  именно  тот,
что принадлежал воронцовским. Вот это - самое херовое.
   Это означает следующее. А именно: то, что  красавец  Эльшадик,  отцовский
любимчик, пытается вести свою игру с марафетом. Значит, он  по  тем  каналам
сбыта, что годами налаживались всей хозарской Семьей,  берет  и  пускает  на
продажу свой личный товар. И с этого товара Эльшадик получает прибыль. Но не
делится с Семьей. Это нехорошо.
   Но еще хуже, - думал тудун Каримов по кличке Черный, - где Эльшадик берет
свой "левый", неучтенный белый товар.  Похоже,  Эльшад  ничем  не  брезгует.
Может, он покупает.  Причем  у  врагов.  А  скорее  всего  ворует  его.  Так
случилось в последнем случае, с  тем  героином,  что  нашли  менты.  Значит,
красавец Эльшадик нанял себе отморозков из числа "черных хозар".  Те  воруют
для него героин. Эльшад продает его. Вот такая схема".
   Ржавая "шестерка" с хозарами скромно ехала, стараясь не привлекать к себе
ничьего внимания, в центральном ряду Алтуфьевского шоссе.
   "Ладно, пусть не делится, - продолжал размышлять Черный. - Пусть  ворует.
Но почему Эльшад ворует там, где не следует  воровать?  Почему  он  у  лютых
врагов, у воронцовских, ворует? Воронцовские  теперь  на  уши  стали.  Малыш
объявил хозарам войну. Сам папа, великий хакан, пытается с ним договориться.
Главарь воронцовских не желает ничего слушать. Шайтан закрыл ему уши. И  все
из-за  трехсот  граммов  героина.  Героин  кто-то  похитил  у  воронцовского
наркодилера Рубцова. И это оказалось для Малыша  поводом.  Поводом  к  войне
против хозар. Зачем было давать Малышу такой повод?"
   Так думал тудун Черный, пока "шестерка" вместе  с  ним,  Эльшадом  и  еще
двумя  хозаринами  выезжала  с  Алтуфьевского  шоссе  на  Кольцевую  дорогу.
Эльшадик проживал с одной русской девкой в квартире в микрорайоне Гольяново.
Оставалось километров двадцать по скоростному шоссе. Совсем рядом.
   - Для меня большая честь, что сам великий тудун встречает меня, - наконец
прервал затянувшееся молчание Эльшадик. Он оглянулся на  Черного  со  своего
переднего сиденья.
   - О чем ты говоришь! - ответил Черный. - Это для меня честь  -  встретить
на пороге свободы такого умного и преданного человека, как ты!
   - Могу ли я приступить завтра к работе?
   - Конечно, мой дорогой, ты можешь приступать. Твои  машины  и  твои  люди
заждались твоей руководящей руки.
   - Клянусь мамой, Аллахом и всеми древними богами: я понятия не имею,  как
белый порошок попал на мой автосервис.
   - Верю тебе, Эльшад. Ты бы  поговорил  со  своими  людьми  -  может,  они
знают?
   - Мои люди - верные люди, Нарим.
   - Я знаю, Эльшад.
   - Я думаю: может, враги мне героин на сервис подбросили?
   - Скорее всего, дорогой Эльшад. Не думай об этом. Мы разберемся. Мы решим
эти вопросы, - добавил Черный по-русски  и  улыбнулся.  -  Зачем  еще  нужны
братья, братья по крови и по вере, если не для  того,  чтобы  во  всем  друг
другу помогать, во всем разбираться?!
   - Спасибо, дорогой Нарим.
   Машина тем временем следовала по Кольцевой автодороге мимо парка "Лосиный
остров". По обе стороны трассы возвышались унылые русские березы и сосны.
   - Здесь останови, - бросил Черный водителю, Шофер аккуратно  перестроился
вправо и остановился на резервной полосе. Впереди "шестерки", на обочине, на
расстоянии  метров  пяти,  стоял   остроугольный   черный   джип   "Брабус",
принадлежащий Нариму Каримову.
   - Ты прости меня, брат, - сказал Черный Эльшадику. - Не могу тебя до дома
проводить. Дела, дела. - Последние слова он сказал по-русски. - Не обижайся.
   - Какие могут быть обиды! - вскричал Эльшад и вышел из машины. - Для меня
огромная честь, что сам тудун встретил меня!
   Они обнялись и двукратно поцеловались.
   - Работай спокойно, -  молвил  Черный.  -  От  ментовки  мы  тебя  совсем
"отмажем".
   - Своей заботой вы оказываете большую честь для меня, - употребил древний
оборот Эльшад.
   - Мы тебя любим, дорогой Эльшадик! - воскликнул Черный.
   Он пошел, не оглядываясь,  к  своему  джипу.  Шофер,  сидевший  за  рулем
"Брабуса", выскочил со своего места на дорогу и скромно поклонился тудуну.
   - Садись рядом, - бросил ему Черный. - Сам машину поведу.
   Он  залез  на  водительское  кресло  "Мерседеса  Брабус"  и  посмотрел  в
зеркальце заднего вида. Черный видел, как Эльшад снова  уселся  на  переднее
пассажирское сиденье "шестерки". Эльшад улыбался.  Его  ослепительно  черные
прилизанные волосы блестели на солнце.
   В тот момент, как Эльшад  устроился  на  сиденье,  здоровенный  бородатый
хозарин, размещавшийся сзади него, огромной лапой схватил его за  подбородок
и зажал рот. Резко вскинул голову Эльшадика и наклонил  ее  назад,  к  себе.
Было видно, как горло Эльшада беззащитно обнажилось. Правой рукой  бородатый
хозарин полоснул по  горлу  длинным  ножом.  Кровь  выплеснулась  сразу  же,
толчком. Эльшад изо всех сил дернулся. Но хозарин крепко  держал  его.  (Это
был умелый боец из "команды убийц" Пахарова.) Эльшад дернулся  еще  раз,  но
уже слабее. Кровь, пульсируя, обильно выливалась из его шеи. Вся  обивка,  и
сиденья, и кресла, и даже кое-где стекла "шестерки" оказались в крови.
   "Вот почему я на самом деле  тебя  не  на  "Брабусе"  встречал,  брат,  -
подумал Черный. - Я машину кровью не хотел пачкать. Не надо предавать, брат.
К тому же голову твою воронцовские просили. Что ж делать.  Они  ее  получат,
брат".
   Тело Эльшада,  бывшего  директора  автосервиса,  бывшего  наркодилера,  в
последний раз дернулось и обмякло на сиденье "шестерки".
   Каримов-Черный завел джип и тихонько тронулся с места.
   Его люди, сидевшие в "шестерке", должны позаботиться и о теле Эльшада,  и
о ржавом автомобиле.
 
ПАВЕЛ СИНИЧКИН 
 
   Телефон зазвонил неожиданно.
   Я чертыхнулся и нажал на паузу. Прерваться пришлось  в  самом  интересном
месте: Чурбан - я уже знал, что его звали Хафиз, - и Ленчик опять базарили о
своем ограблении века:
   Ленчик (важно):
   - А теперь - о самом серьезном. Возникает вопрос, как нам деньги снимать.
Именно на этом этапе и горят девяносто девять процентов хакеров.
   Хафиз (встревоженно):
   - Сколко-сколко?
   Ленчик (снисходительно):
   - Девяносто девять человек из ста. Ты что, Хафиз,  процентов  не  знаешь?
Вроде говорил, что инженером работал.
   Хафиз  покаянно  промолчал.  Я  не  удержался  и  фыркнул.  Кажется,  наш
кавказский пленник вполне  освоился.  Своих  пленителей  строит  -  и,  надо
заметить, успешно!
   Тут-то мой мобильник и разразился нахальной трелью. Что за люди!
   Я раздраженно рявкнул:
   - Слушаю!
   - Пашуня, привет! - нежно пропела трубка. Определитель  моего  мобильника
показывал прочерки. В первую секунду я опешил. По тембру голоса вроде  Даша.
Но слишком уж она весела-беззаботна. Не похожа на мать, сын которой  томится
в хозарском плену.
   - Здравствуй, - осторожно ответил я.
   - Ну, как дела? - продолжал ворковать беззаботный голосок.
   Сквозь  шорох  эфира  прорывалась  музыка.  Да,  это  определенно  Дарья.
Интересно, чему она так радуется?
   - Работаю по плану, - сухо сообщил я. Похоже, из всей семейки я  оказался
единственным, кто всерьез занимается вызволением Ленчика. Я  сутками,  можно
сказать, не сплю. То хозарскую квартиру слушаю,  то  вправляю  мозги  всяким
Рубчикам. А девушек моих такая  ситуация,  похоже,  вполне  устраивает.  Они
охотно скинули на меня всю  черновую  и  рисковую  работу.  Катерина  вообще
болтается неизвестно где. Да и Даша тоже, кажется, не скучает.
   -  Что  Ленчик?  -  спросила  Даша.  Ну,  хвала  господу,  хоть  какая-то
встревоженность в голосе.
   - Жив. Здоров. Все нормально, - сухо ответил я.
   В трубке послышалось подозрительное  чмоканье.  Мужской  голос  пробасил:
"Дашуля! Пошли купаться!" И Дашино  воркованье:  "Иди,  Петюнь!  Я  сейчас!"
Кажется, я расслышал даже уютный переплеск волн. Ничего себе у людей жизнь!
   - Где это ты? - поинтересовался я.
   - В Испании, - без тени смущения ответила Дарья. - Прилечу завтра  утром.
- Она понизила голос и добавила:
   - Мы можем встретиться часов в десять? У тебя дома?  -  И  -  опять  мимо
трубки; - Петька, прекрати брызгаться!
   - Буду с нетерпением ждать, - саркастически ответствовал я и отключился.
   Понятно, конечно,  что  Даша  тоже  работает.  Но  ее  задание,  кажется,
оказалось проще моего. И куда приятней.
   Я еще раз смог в этом убедиться назавтра, когда ровно  в  десять  утра  в
моей  квартире  грянул  звонок.  Между  прочим,  меня  опять   оторвали   от
магнитофона, на котором я слушал ночные беседы Хафиза и Ленчика.
   На пороге стояла  незнакомка  -  стройная,  легкая,  воздушная.  И  такая
загорелая, что в полутемном коридоре я принял ее за негритянку. Ослепительно
белый   костюм   чудесным   образом   оттенял   смуглую   кожу    и    яркие
странно-васильковые глаза.
   - Даша? - обалдело спросил я.
   Она,  каж