нчика, приоткрыв от - удивления рот. Тюремщик цыкнул
и на него:
   - Чего стоишь? Подключай свой ящик! Пацан засуетился. Через минуту  экран
компьютера уже высветил интернетовскую заставку.
   При виде знакомой картинки Ленчик аж заурчал от удовольствия.  Боже,  как
ему этого не хватало!
   - Ну, и чего прикажете делать? - весело спросил он.
   - Можете ли вы..,  то  есть  можешь  ты...  -  Толик  явно  нервничал.  -
..взломать чей-нибудь сайт?
   Ленчик фыркнул:
   - Выбирай!
   Тут тюремщик  отодвинул  пацана  и  пробежался  пальцами  по  клавиатуре.
Оказывается, он не совсем лох в  "компах".  На  экране  загорелась  заставка
сайта: "Новости свободного Кавказа".
   - Ломай, ломайте. - Толик пододвинул к нему компьютер.
   Чучмек-тюремщик  потянулся  к  Лене  -  отстегнуть  наручники,   но   тот
театральным жестом остановил его:
   - Не надо. Такое - я одной левой сломаю.
   Минута ушла у Ленчика на ознакомление с сайтом  и  на  идею,  что  с  ним
творить. Минут пять -  непосредственно  на  работу.  Секунд  тридцать  -  на
загрузку вируса.
   Можно исхитриться: попробовать черкнуть  "мыло"  домой  или  тетке  -  но
хозарин, хитрый черт, не сводит с монитора глаз. Бдит,  сволочь,  ладно,  мы
все равно передадим тетке привет. Только иначе.
   Леня взглянул  на  экран.  Убедился,  что  все  получилось.  И  развернул
компьютер лицом к Толику:
   - Прошу любить и жаловать!
   Под шапкой сайта "Новости свободного Кавказа"  теперь  огромными  буквами
шло сообщение:
   "СБЫЛАСЬ  МЕЧТА!  ХОЗАРСКАЯ  КОРОЛЕВА   КРАСОТЫ   ЕКАТЕРИНА   КАЛАШНИКОВА
УСЫНОВИЛА МАЛЬЧИКА-СИРОТУ ЛЕНЮ КОНОПЛЕВА!"
   Леня знал: тетка Катя регулярно задает в "нетовских"  поисковых  серверах
интересующие ее темы. В том числе  -  и  свою  собственную  фамилию:  чтобы,
значит, посмотреть: кто и где из ученых сослался на ее  работы.  Ну  что  ж,
будем  надеяться,  что   программы-поисковики   выдадут   госпоже   доцентше
Калашниковой в числе других и это  сообщение.  Что  она  получит  привет  от
Ленчика из темницы. Может, на этот раз по русскому слову "мечта" в заголовке
она догадается, в каких краях его содержат.
   - Еще вопросы будут? - снисходительно спросил экзаменатора Ленчик.
   - Ух ты, - не сдержался наивный Толик. Тоже мне, блин, экзаменатор. Такая
элементарная вещь - а его впечатлила!
   Хачик восторгов не выказывал. Он спокойно сказал:
   - Не надо больше свое фамилие писать. - И больно, очень больно (так,  что
даже слезы из глаз!) сжал Ленину кисть. - Теперь другое давай. У моей мобилы
на балансе мало денег осталось. Можешь увеличить?
   Ленчик перебил его:
   - Какая компания?
   - Эм-сэ-сэ.
   - Диктуй свой номер, -  приказал  Ленчик.  У  Московской  сотовой  защита
фуфловая, минут за десять он ее изничтожит.
   Через полчаса Леня откинулся от экрана и предложил тюремщику:
   - Давай звони, узнавай свой баланс. Чурек подчинился.  Набрал  три  цифры
номера, и... Лицо его вытянулось.
   - Сколько у вас теперь? - благоговейно спросил Толик.
   - Пятьсот баксов, - ответил хачик и приказал горе-экзаменатору:
   - Сворачивайся! Я все понял про этого малъщика.
 
*** 
 
   Кажется,  он  начал  стареть.  Сентиментальность  откуда-то  взялась,  на
философию стало тянуть. Всякие афоризмы в голову лезут.  Сегодня,  например,
такой придумался: "От гадких снов - и миллионом не откупишься".
   Петру приснилась одна  из  его  подстилок,  Смуглянка.  Расхристанная,  с
кожей, вымазанной блестящим лосьоном, его  шалавка  бултыхалась  в  койке  с
двумя неграми. Один варнак драл ее сзади.  Смуглянка  яростно  извивалась  и
сосала хер у второго...
   Петр очнулся, в полусонной злости громыхнул кулаком по кроватной спинке.
   Позднее утро. В квартире пусто. В пепельнице на  тумбочке  воняют  бычки.
"Дерьмо!" -  ругнулся  Петр  и  сошвырнул  окурки  на  пол.  Валька  придет,
уберется.
   В душ идти уже некогда, через час - переговоры. Сегодня он встречается  с
фраерами. Значит, нужно втискиваться в рубаху, жать шею галстуком.  Белянка,
чмара, обещала и рубашку погладить, и удавку подобрать. Ни хера не  сделано!
Гумозница она. И Смуглянка - тоже.
   А на фраеров он клал! Подождут.
   Петр наполнил ванну, повалялся, понежился.  Рубашку  гладить  не  стал  -
вытащил из шкафа футболку с  чикагскими  быками  .  "А  с  бабами  своими  я
разберусь! Так разберусь, что им мало не покажется!" - думал он.
   Маманя учила его, что под полнолуние снятся  вещие  сны.  А  луна  сейчас
полная, как тот блин. Значит, кошмарчик ему приснился вещий. Не  иначе,  его
чмары по неграм ходят. А ему - мутят баланду: мы, мол, монашки. За лоха  его
держат! Не на того, козы, напали!  Смуглянка,  бля.  Белянка!  Духу  их  тут
больше не будет. А попадутся под руку - на хор поставлю!
   Зазвонил телефон. Фраера небось трусятся. Заждались.
   - Петр Андреевич? - пролепетала  секретарша-.  -  Тут  из  "Русь-сервиса"
приехали.
   - Накласть. Пусть сидят, - отрубил он,  шнуруя  ботинки.  -  Что  сегодня
еще?
   - В три - Баргузинов. В пять - Шеляринский. В шесть - Барсинский. В  семь
- у вас тут записано: "Белое солнце пустыни".
   А, молодка из казино! Новый витамин С! Или - витамин Е.
   Петр уже воспрял настолько, что смог, борясь с металлическим привкусом во
рту, закурить первую за день сигарету.
   - Барсинского отмени, - приказал он секретарше. - На шесть запиши меня  к
мордомазу.
   - Простите, к кому? - растерялась секретутка.
   - К парикмахеру, - рявкнул-пояснил Петр и швырнул трубку.
   Он наконец выбрался из квартиры. Шпарило  солнце.  В  футболке  оказалось
куда приятней, чем в рубахе. И еще одна приятность поджидала Петра на улице:
у  подъезда  красовался  спортивный  "Мерседес   Е-230"   купе.   Новенький,
свеженький, только вчера из магазина. Сто сорок  "зеленых"  штук,  но  какой
красавец! Не только казиношным бабам на "мерсах" ездить!
   Петя никогда не изнурял себя комплексами. У меня, внушал он себе, видон -
всегда тип-топ. Пусть фраера страдают, чтоб "одеваться уместно" или  там  за
едой не чавкать. А он - богатый человек, боярин. На него хоть робу напяль  -
все равно видно, что мужик с деньгами и в авторитете.
   В "Белое солнце пустыни" Петр явился в футболке и легких брюках. Мог бы и
в шлепках прийти, да уроды на фэйс-контроле все-таки возбухнут. Несмотря  на
его авторитет.
   Даша пришла без опоздания. В этот раз она приехала на "Опеле".  "Опелек",
конечно, - не "мерин", но она и на такой  убогой  тачиле  сумела  произвести
впечатление.
   Из окна ресторана Петр наблюдал легкий переполох,  сопровождавший  Дашино
появление.  Охранник  отворял  ей  дверцу  машины,  швейцар  шаркал  ножкой,
метрдотель аж на улицу выскочил: квохтал и размахивал папкой  с  меню.  Даша
принимала суету вокруг себя как должное. Царственно улыбалась.
   "Супербаба!" - восхищенно подумал Петр. Ресторанная суматоха  вокруг  его
девушки пришлась ему по душе.
   Дашка смотрелась фантастически. Пока она шла по залу, народ за  столиками
шеи посворачивал. Глазеют людишки, облизываются. Ни хрена, думал Петр, - это
МОЕ!
   Правда, Дашке - уже далеко не двадцать. Может, даже  тридцатник  стукнул.
Только она - заколдованная. Возраст ее украшает.
   Петру уже до ломоты в зубах надоели бестолковые  малолетки  -  девки  без
понятия и без мозгов. Рожи у них хоть и фарфоровые,  только  толку  от  этих
баб, как от кукол. Ну и пусть глаза у Дашки с морщинками - зато  во  взгляде
нет беспросветной тупости, как у безмозглых  фотомоделек.  И  одевается  она
шикарно, и носик свой смешно морщит, и ходит, аппетитно качая  бедрами.  Уй,
красавица:  красный  костюм,  светлые  волосы,  нахальные  и  легкомысленные
глаза... Голосок журчит нежней, чем ресторанный фонтанчик:
   - Здравствуйте, Петя! Очень  рада  вас  видеть.  -  Даша  кинула  веселый
косячок на его футболку и, улыбнувшись, спросила:
   - Вы, наверно, прямо с работы?
   - Жара. Летняя форма одежды, - смущенно  отрапортовал  Петр.  Вот  сучка,
как-то  так  себя  ухитряется  держать,  что  он  перед  ней  оправдывается.
Извиняться стал за любимую футболку с грозноликими чикагскими быками.
   Он придирчиво осмотрел ее наряд. Костюм наглажен, будто она в машине стоя
ехала. Босоножки, сумочка - дорогие и в тон. Молодец,  коза,  -  умеет  себя
подать. Белянке-то со Смуглянкой сколько  бабок  ни  дай  -  они  все  равно
оденутся, как кикиморы.
   Но один штришок Петр таки отметил. На Дашином  пальце  искрил  бриллиант.
Выглядел он, прямо скажем, чахленько - полкарата,  не  больше.  А  настоящий
каменюка  должен  пыхать  так,  чтобы  в  глазах  слепило.  "Ну,  это   дело
поправимое!" - радостно подумал Петр.
   Даша меж тем быстро пролистывала меню. Не успела закрыть папку, как к ней
мухой подскочил официант:
   - Вы готовы  заказать?  "Во  как  она  их  тут  всех  расшевелила!"  Даша
улыбнулась - сначала Петру, а потом и гарсону. Попросила:
   - Пожалуйста, салат из свежих овощей, шашлык из седла барашка,  домашнего
вина. Сладкое закажу позже. А вы, Петя, определились?
   - Все салаты, какие есть. Тоже - шашлык. И водку, - приказал Петр.
   - Салатов в меню очень много, - предупредил официант.
   С языка чуть не сорвалось привычное: "Накласть!" В  последний  момент  он
удержался, сказал небрежно:
   - Ничего, приставной столик поставишь!
   - Браво, Петя! - искренне восхитилась Даша. Когда  официант  отошел,  она
понизила голос и добавила:
   - Вы такой сильный.
   Легкая хрипотца в ее голосе возбуждала. Но почему - сильный? Кажется,  он
ее еще не трахал.
   - В смысле? - спросил Петр.
   - Вы не боитесь делать то, что хотите. Ходите в футболке. Заказываете ВСЕ
салаты, - пояснила Даша. И добавила мечтательно:
   - В футболке, наверное, сейчас хорошо... Прохладно...
   "Во у нее мозги как странно работают!" Петр задушевно сказал:
   - Не в костюме ж ходить по такой-то жаре!
   - Мне приходится, - вздохнула она. И пояснила:
   - Работа. Этикет. Статус.
   - А чем вы занимаетесь? - спросил он. Поймал себя на мысли, что ему это в
натуре интересно.
   - Работаю в  небольшой  фирме,  -  скромно  сказала  она.  -  Парфюмерия,
косметика, импорт из Франции и Италии.
   - И на спортивный "мерин" хватило? - не удержался он.
   - Увы, нет. Мой "Мерседес" был  из  прокатной  конторы,  -  как  на  духу
призналась дамочка.
   Петру ее откровенность понравилась. Баба не из брехастых. А  о  том,  что
спортивный "мерин" ей не принадлежит, он уже знал.
   Даша между тем игриво улыбнулась и добавила:
   - Право ездить на "мерине" я оставляю вам. "Молодец.  Увидела,  оценила".
Он довольно ухмыльнулся, спросил польщенно:
   - Заметила?
   - Такую машину трудно не заметить. Кстати, вам, Петя, она очень  идет.  А
чем занимаетесь вы?
   Короткий ответ "Бизнес!", которым он обычно потчевал  своих  крошек,  эту
телку явно не устроит.
   Он осторожно ответил:
   - У меня несколько торговых точек. "Офигеть, я перед ней смущаюсь!"
   - Торговля оптовая или розничная? - тут же уточнила она.
   Петру не хотелось  развивать  эту  скользкую  тему.  Он  решил  перевести
разговор. Захватить инициативу. Смутить наконец эту  самоуверенную  козу.  И
нарочито грубо спросил:
   - Ты замужем?
   В ответ - ни тени смущения!
   Даша спокойно ответила:
   - Нет.
   Странно: незамужние бабы (если им не двадцать  лет)  обычно  комплексуют.
Впрочем, от такой марухи комплексов хрен дождешься. Она - наглая, вроде него
самого.
   - А мужик-то у тебя есть? - продолжал требовать Петр.
   Даша усмехнулась:
   - Петя, а вам не кажется, что иногда вы - слишком прямолинейны?
   - Так есть или нет? -  повторил  вопрос  он.  Даша  перестала  улыбаться.
Пронзила его своими васильковыми глазами. Сказала:
   - Петенька, милый! С мужиками у меня проблем нет.
   Хоть бы  постеснялась  такие  заявы  делать!  С  языка  уже  готова  была
сорваться резкость.
   Петр нахмурился, открыл рот. Даша его опередила:
   - Но в настоящий момент я одна. Иначе я бы не пошла с вами в ресторан.
   - Одно другому не мешает, - пробурчал  он.  Вон,  его  бабы,  Белянка  со
Смуглянкой, с половиной Москвы перетрахались.
   - Ко мне это не относится, - холодно сказала Даша. - Я уже говорила  вам:
я - несовременна. Не люблю одалживаться. И не люблю обманывать.  -  Ее  лицо
снова осветила улыбка. Она добавила:
   - Наверно, потому и не заработала до сих пор на собственную машину!
   "Шуткует козочка", - любовно подумал Петр, владелец "БМВ",  "Лендровера",
а теперь и спортивного "Мерседеса". Балдеет он от этой телки.
   Просто балдеет! Надо сегодня же притащить ее к себе домой!
   Петр поднялся из-за стола:
   - Поехали. Куплю тебе тачку. Прямо  сейчас.  Даша  осталась  сидеть.  Она
продолжала улыбаться:
   - Петя, не горячитесь. Вы меня плохо поняли. Я же сказала: одалживаться -
не люблю. Так что машину мне покупать не нужно. Квартиру - тоже. От  цветов,
правда, не откажусь.
   У Петра сроду не было привычки  покупать  букетики.  Как-то  никто  и  не
просил... На взгляд его бывших баб, лучше - деньгами.
   - Ладно, цветы с меня, - пообещал он.
   - Тогда садитесь обратно, - весело скомандовала Даша. - Вон уже и  салаты
несут.
   - Сесть мы еще успеем, - пробормотал он привычную присказку.
   - Пардон - присаживайтесь! - не смутившись, извинилась она.
   Обернулась к холую - и глаза ее расширились. Официант явился не один. Его
сопровождали  трое  помощников:  подкатили  приставной   столик,   принялись
выгружать тарелки: салаты, овощи, сыры, зелень.
   Полресторана изумленно  воззрилось  на  их  стол.  Петру  на  кабак  было
плевать. Он наблюдал за Дашиной реакцией. Небось балдеет от его размаха!
   Но ей,  кажется,  размах  не  понравился.  Даша  нетерпеливо  постукивала
ножкой, ждала, пока холуи уйдут. Как только отошли, сказала:
   - Петя, к чему это барство?
   Ну точно - малахольная! Он на нее, считай, штуку гринов выкидывает, а она
недовольна.
   Даша продолжала - с убийственной откровенностью:
   - Наверно, вы хотите произвести на меня впечатление?  Но  вы  мне  и  так
нравитесь.
   Она снова улыбнулась - очаровательно, беззащитно.
   Кого только Петр не пользовал - и  моделек,  и  актрис,  и  студенток.  И
балеринки попадались. И  певички  узкозадые  бывали.  С  мулаткой  один  раз
перепихнулся. Были у него и покрасивше, и помоложе. Но  улыбаться,  как  эта
Даша, никто не умел.
   Петр прокашлялся. Пробурчал:
   - Все шутишь.
   - Совсем не шучу, - серьезно сказала она. И добавила:
   - Вы мне - действительно нравитесь. Только не надо спешить. Не надо  меня
торопить. Не надо покупать - ни салатами, ни машинами.
   Вот баба так баба! Опять она все вывернула так, что ему и сказать нечего!
***
 
   Катя Калашникова, кажется,  разучилась  спать.  Во-первых,  не  до  того,
некогда - Бахтияров загружал ее по полной программе.  А  во-вторых,  Альмира
сжалилась: начала поить  Катю  каким-то  мистическим  отваром.  Пойло  имело
отвратительный вкус и запах плесневелого хлеба, зато  прочищало  мозги  куда
лучше ноотропила.
   Альмира на Катю по-прежнему покрикивала. Но к хозяйству она ее  особо  не
припахивала. Обучала только  полезным  вещам.  Например,  взялась  учить  ее
варить кофе с мускатным орехом, базиликом и толикой перца. Катя  прихотливый
процесс освоила с трудом. Не меньше дюжины турок с  испорченным,  на  взгляд
Альмиры,  напитком,  были  вылиты  в  раковину.  В  сомнительных  случаях  к
дегустации привлекали профессора. Тот морщился, говорил:  "Нет,  на  напиток
богов не похоже!" И Катя вновь отправлялась на кухню колдовать над плитой.
   Калашникова держалась с Альмирой скромно  и  сдержанно.  С  вопросами  не
лезла  -  ждала,  пока  горничная  сама  снизойдет  до  беседы.  А  однажды,
проснувшись раньше Альмиры,  Катя  самолично  приготовила  и  отнесла  в  ее
комнату поднос со свежими хамамами и горячим кофе.
   Горничная приняла заботу  о  себе  как  должное  и  вместо  благодарности
проворчала, что кинза опять порезана слишком  крупно.  Но  ближе  к  вечеру,
когда Катя смиренно помогала горничной  готовить  пулчу,  ароматный  луковый
суп, Альмира сказала ей:
   - Открою тебе секрет, как понравиться любому мужчине.
   - Хозарскому мужчине? - уточнила Катя.
   - Говорю же тебе - любому, - рыкнула  на  нее  горничная.  И  триумфально
добавила:
   - Будь такой, как сейчас.
   - В смысле? - не поняла Калашникова.
   - Не вопи. Не верещи: не показывай, что ты умная. Не спорь. Когда тебя не
спрашивают - молчи. Когда спрашивают - соглашайся. И заботься о мужчине, как
заботилась о нем его мать. Запомни, Катя. Пригодится. Ты  ведь  не  замужем?
Никто не берет? - ехидно спросила Альмира.
   - Не берет, - покорно согласилась Калашникова. А про себя подумала: "Ну и
домостроевцы они, эти хозары. Молчать я должна, как же! Не дождетесь!"
   А Альмира продолжила:
   - И еще один секрет тебе дам. Держи. - Она протянула Калашниковой тусклый
непрозрачный  флакончик.  -  Это   духи.   Старинные.   Чудесные.   Помогают
понравиться.
   Катя с нетерпением открыла флакон, а горничная строго сказала:
   - Только сейчас ими не душись! А то профессору тяжело с тобой будет.
   Калашникова с любопытством принюхалась. В  Альмириных  духах  переплелись
ароматы только что опавшей листвы, и перегретой на солнце зелени, и  полевых
ромашек. И еще из флакона сильно пахло мускусом.
   Катя бережно поместила духи в сумочку. По своей  воле  она  такой  дрянью
сроду не надушится, но вот когда ей придется встречаться с хозарами...
   Как-то она спросила профессора:
   - Анвар Шойвович, а как хозары относятся к женщинам? Тот ответил:
   - Матерей - уважают. Жен - иногда даже побаиваются. А остальных...
   - ..Используют, - договорила за него Катя. Профессор строго  взглянул  на
нее:
   - Екатерина Сергеевна, в который раз прошу  -  не  перебивайте.  Особенно
если перебиваете глупостями.
   Катя пробормотала извинения. Профессор проворчал:
   - Учит-учит тебя Альмира - все без толку! - И продолжил:
   - У хозар есть поверье: половой акт  -  это  заряд  энергии.  Через  лоно
женщины будто бы передается импульс из  космоса.  Потому  чем  чаще  мужчина
бывает с женщиной - тем он сильнее. Но быть с женами  хозарам  позволено  не
чаще, чем четыре раза в месяц.  Так  что  мужчины  пристают  к  девушкам,  -
профессор слегка смутился и закончил, - как бы с одобрения свыше.
   - Так вот почему на улицах от чурок прохода нет! - опять не  выдержала  и
встряла Катя. И добавила:
   - А как хозары относятся к тем женщинам, ну, которых они используют?
   - Никак, - пожал плечами профессор. -  Просто  берут  их  энергию.  -  Он
нахмурился и договорил:
   - Есть еще одно поверье. Чем больнее женщине во время любви - тем  больше
она отдаст энергии. Поэтому хозары предпочитают жесткий,  агрессивный  секс.
Часто избивают своих жертв...
   - И жен они бьют тоже? - спросила Катя.
   - Жен хозарские мужчины бьют  только  за  дело,  -  наставительно  сказал
профессор. - А падших женщин - просто так.
   - А как хозары относятся к  тем  женщинам,  с  которыми  сталкиваются  по
работе? - лукаво спросила Катя.
   Профессор улыбнулся:
   - Лично я - отношусь с уважением. А что  касается  общей  массы  хозар...
Кажется, Катя, вы так ничего о них и не  поняли.  Хозары  никогда  не  будут
иметь дела с женщиной. Женщину можно жалеть, кормить, охранять. Даже  любить
ее можно. Но вот вести с ней дела - нельзя. Знаете, какое изречение Конфуция
знает каждый хозар?
   Катя с минуту подумала и процитировала:
   - У обыкновенной женщины - ум курицы. У необыкновенной - двух куриц.
   - Вы угадали, - улыбнулся профессор. А  Катя  гневно  подумала:  "Значит,
хозары думают, что мы с Дашкой - курицы.  Думайте,  думайте.  Мы  вам  таких
куриц покажем!"
   Уроки  профессора  Бахтиярова  дали  Калашниковой  многое.  Она  уже   не
напрягалась, когда профессор или Альмира обращались к ней по-хозарски. Более
того,  в  те  часы,  когда  Катя  оказывалась  на  подъеме,  она   даже   не
задумывалась, на к