люзий, обещая народу скорый
расцвет  искусства.  Если капитализм в чисто американском  виде  воцарится в
России,  то народ навсегда  будет лишен высокой культуры, ему останется  как
раз  то,   что  сегодня  демонстрируется  по  ТВ.  А  что  касается  высокой
западноевропейской культуры -- ведь Карлен работал  в известных столицах, да
и ЦРУ  обкатывало своих людей основательно,  --  там  культура существует не
просто для богатых, она вообще кастовая и на народ не  ориентируется. Что уж
говорить  о ночной  жизни: казино, презентациях, приемах, ресторанах --  это
тоже в США проходило мимо Карлена, -- он к ней и при большом желании  не мог
приобщиться. Да и качественно московская жизнь резко отличалась от западной.
Тут  все  делалось с размахом, широтой, щедростью,  с помпой, а  там считают
каждый цент, никаких экспромтов, фантазии, одним словом -- постно... Да и не
всякого  репортера пригласят,  система давно отлажена,  случайный никуда  не
попадет.  Наверное,  из-за  внимания  к своей  скромной  персоне  Карлену  и
нравилась его  жизнь в Москве, и он ни  за что не поменял бы русскую столицу
ни на Париж, ни на Лондон, ни на Рим, ни на Женеву, даже если бы ему платили
втрое больше. Теперь-то он понимал, почему Москва так манит богатых со всего
света, и верил, что  именно здесь со временем будет мировой центр культуры и
бизнеса.
        "2"
     В том, что он  вышел  на верный путь в поиске фальшивых долларов, через
своих друзей гангстеров, Татлян убедился ровно через две недели  после того,
как  они  на  "кара-дюшатель"  подъехали  на  премьеру  пьесы  абсурда.  Эта
постановка  была  единственной  премьерой,  отчета  о которой  "Лос-Анджелес
таймс" так  и  не получила:  русский аб-сурд на сцене оказался Татляну не по
плечу. В тот  вечер,  когда  он  наконец-то  ухватил  веревочку  от  клубка,
ведущего к  вожделенной  тайне, Карлен в компании Криса  и Абрека подъехал к
Концертному  залу  имени   Чайковского   на   площади   Маяковского,   чтобы
завизировать статью о камерном оркестре  Юрия Башмета, которую он написал по
заказу одного чикагского музыкального журнала. Задержался Карлен там гораздо
дольше,  чем  предполагал,  и,  выйдя   на  плохо  освещенную  Тверскую,  не
подозревал, что лимузин все еще дожидается его.  Но  машина стояла на месте,
хотя парковка тут была запрещена, а  из распахнутой задней  двери раздавался
веселый девичий смех.
     -- А вот и  наш театральный обозреватель явился, с самим Башметом целый
час общался... Каро его зовут, он американец, -- представили  друзья Татляна
двум девушкам, скорее всего студенткам, москвичкам.
     --  Они  на  Башмета  на  завтра  билеты  купили,  мы  их  возле  кассы
подкараулили.  Так  что,  пожалуйста,  организуй  подругам  автограф  мэтра.
Девушки, оказывается,  меломанки,  обожают  серьезную  музыку, --  поигрывая
ключами от машины, заметил Армен.
     --  Может, тебе, Каро, следует взять у девушек интервью? Смотри,  какие
красивые, умные... -- вмешался в разговор Ваган-Крис.
     --  Он просто обязан это  сделать! Мы тут  ждем его больше  часа, штраф
гаишнику  валютой заплатили, умираем с голоду, а  он там о Малере, Шнитке  и
Губайдуллиной рассуждает, -- притворно возмущался Армен, заводя машину.
     -- Ох, какие высокие познания в  музыке! Может,  вы и  Эдисона Денисова
знаете? -- иронично заметила одна из девушек. -- Или лично знакомы?
     -- Мы все знаем, --  кивнул  Ваган. --  А  сейчас  давайте  заскочим  в
"Пекин",  поужинаем.  Это рядом,  только  развернуться надо.  Заодно  обмоем
статью Карлена -- это его первый заказ из серьезного музыкального журнала, и
он  очень волновался, подпишет Башмет  статью  или нет.  По  глазам  вижу --
угодил маэстро. Заодно и встречу с вами отметим...
     Видимо, парни  всерьез  нацелились на  этих  девушек,  да  те  и впрямь
производили хорошее впечатление. Абрек всегда говорил в таких случаях: люблю
домашних девочек, а это был как раз тот самый случай.
     В  "Пекин" они  явились  в самый разгар вечера,  в час,  который  любил
чистодел  Тоглар,  когда  при  отсутствии собственного настроения можно было
зарядиться  от царившего вокруг  веселья.  На входе швейцар  попытался  было
задержать  гостей  до  прихода  метрдотеля, но  Ваган коротко  обрезал  его,
сказав:  "Зарезервировано", -- и, отодвинув плечом в сторону, широким жестом
пригласил  компанию  в продымленный зал,  хотя  курение за столами строжайше
запрещалось. В зале метрдотель уже спешил  навстречу большой компании, узнав
Криса и Абрека, завсегдатаев ресторана. Он  провел их к столу во втором ряду
от прохода, на котором действительно стояла табличка "Зарезервировано".
     Когда  они  стали  шумно рассаживаться, споря, кому куда  разместиться,
Карлен  неожиданно заметил, как  Крис и  Абрек,  суетившиеся  возле девушек,
вдруг как  по команде  застыли,  ибо увидели  впереди, через  стол,  большую
компанию за  богато накрытым  столом с роскошными  цветами.  И на  мгновение
напрочь   забыв  про   своих  очаровательных  спутниц,  разом  склонились  в
подобострастном  поклоне, приветствуя каких-то важных знакомых.  Карлен даже
не представлял, что его самоуверенные, нагловатые друзья  могли перед кем-то
так низко  гнуть спину и смотреть, даже издалека, так  заискивающе-лакейски.
Казалось бы,  те сидят рядом, что стоило подойти,  поздороваться, обменяться
любезностями,  но чувствовалось, что ереванским гангстерам это  не по рангу.
Татлян  сразу  понял,  что  чисто  случайно оказался рядом с очень  высокими
людьми криминального мира Москвы, и решил быть начеку. Разумеется, во что бы
то ни стало  надо  их тайно  заснять.  Будет возможность  подтвердить  перед
центром еще раз,  что он тут не сидит сложа руки, а действует рядом с самыми
главными авторитетами столицы.
     Пока Армен изучал огромную карту вин в сафьяновом  переплете,  а  Ваган
знакомился  с многостраничным и  мудреным китайским  меню, которое отнюдь не
представлялось ему китайской грамотой, девушки отправились в дамскую комнату
привести  в  порядок  прически  и вообще навести  марафет.  Воспользовавшись
возникшей паузой, Карлен спросил у Абрека:
     --  Это  что  за  важные господа за  соседним столом?  Посмотри,  какое
внимание уделяют им хозяева "Пекина", метрдотель вообще от них не отходит, а
официанты  чуть  ли  не  бригадой  их  обслуживают.  Наверное,  какие-нибудь
знаменитости, а может, сенаторы, конгрессмены?
     --  Сенаторы? Конгрессмены? --  усмехнулся  Абрек, откладывая в сторону
роскошную  карту  вин, чувствовалось,  что выбор уже  сделан.  Он  задумчиво
постучал пальцем по столу. -- А, пожалуй, ты прав, дорогой Каро. Они  и есть
на сегодня реальные конгрессмены и сенаторы, а вовсе не те клоуны, что сидят
в  Госдуме  и Совете  Федераций, воображая из себя  хозяев страны,  гарантов
порядка  и  конституции.  Впрочем,  разве  стал  бы   я  раскланиваться  так
уважительно с теми марионетками из Кремля? За кого ты меня принимаешь?
     -- Тогда в чем дело? -- сделал непонимающие глаза Карлен.
     -- А в том, друг мой, что через  год с небольшим в России президентские
выборы... Вот ты смотри и запоминай, скорее всего кто-то  из сидящих за  тем
столом, а может  и  не один  из них, захочет вскарабкаться на  самые  высшие
ступеньки власти в стране. А  потом уже ее  из рук не  выпустит. А власть --
штука сладкая, -- воодушевился Армен, и глаза его загорелись.
     -- Да, ты  прав,  --  пришлось  согласиться Карлену. -- А  люди, видно,
интересные...
     -- Еще бы! -- Армен входил в  роль приближенного  к сильным мира  сего.
Откинувшись  на стуле, он рассказывал:  -- Вон  тот, в  сером костюме, будет
выставлять свою кандидатуру  точно. Деньги его уже не интересуют  -- наелся.
Фамилии его  не знаю, врать не стану, а  кликуха  --  Шаман. Держит  в руках
тюменскую нефть, три-четыре  крупных банка, две  газеты и  один телеканал. О
недвижимости  не  говорю:  заводы,  трубопроводы,  дворцы,  пароходы,  яхты,
самолеты и т. д. и  т. п. Рядом с ним его друг, бывший  соратник по  камере,
погоняло  Дантес. Фамилия  Лозовский,  зовут Олег, сам  из  Днепропетровска,
занимает в "Метрополе"  целый  этаж.  В  свободное время  Дантес не прочь  в
картишки сыграть  по-крупному. А рядом  с  ним, слева, вон  тот вальяжный, в
светлой  тройке, -- знаменитый  Алик Тайванец, выдающийся катала. Говорят, с
тех пор  как открыли границы, он часто играет на крупных мировых  курортах в
паре с легендарным  московским каталой  Городецким, ходячей энциклопедией по
криминальной жизни России. Аргентинца, такая кликуха у Городецкого, ты видел
не раз в закрытых  катранах, куда мы  с тобой захаживали, он всегда  в белом
смокинге щеголяет. Так вот там, где они катают вдвоем с Тайванцем, ставки на
миллионы, на виллы и дворцы, прииски и заводы. Слышал, что они недавно в ЮАР
две  шахты выкатали,  не  знают,  кому продать, у тебя нет в Штатах клиента?
Короче, наводят на Западе шорох, высоко  держат  знамя российских  катал, --
рассмеялся  Абрек.  -- А  тот, что подливает Тайванцу  в  бокал его  любимое
французское   шампанское  "Тайттингер",  наш  хороший   знакомый,   владелец
ресторана  "Золотой петушок",  кликуха  Хавтан,  классный  мужик,  живет  по
понятиям. Мы обязательно с Крисом должны сводить тебя к нему в гости. У него
в Москве лучшая  русская кухня, а шеф-повар Петрович просто волшебник, маг и
чародей. А вот главного в этом застолье я не знаю.
     --  Почему ты решил, что  он  главный?  -- не удержался Карлен,  искоса
разглядывая людей за соседним столом.
     -- Тут и решать нечего. Погляди, Шаман и Дантес оказывают ему всяческое
внимание, это  за  версту видно. Я имею  в виду того поджарого  господина во
главе  стола,  в  элегантной  твидовой  тройке и роскошных  очках  в золотой
оправе.  Говорят,  этот  субчик  купил разорившееся казино  "Трефовый  туз",
шикарно переделал его, но  название  менять  не стал.  А еще он  приобрел на
аукционе  фирмы  "Гелос"  знаменитую  картину  Ивана  Пуни  "Трефовый  туз",
написанную  в  начале  века,  и повесил  ее в  главный зал,  над  английским
камином.
     -- Эстет какой-то... -- усмехнулся Карлен.
     -- Вряд ли. Просто эстету Шаман с Дантесом почести оказывать не станут.
Я же отсюда вижу, как они его ублажают... Нет, это человек высокого  полета,
-- убежденно сказал Армен  и тут же расцвел широкой улыбкой, потеряв интерес
и к "сенаторам"  с "конгрессменами", и к  Карлену, -- к столу подходили явно
похорошевшие за несколько минут отсутствия девушки.
     Стол к возвращению  девушек уже был накрыт, и веселье закипело с первых
тостов.   Что-что,  а   гулять  кавказцы   умеют,  тем  более   в   компании
очаровательных   женщин.   По  аппетиту  друзей   Карлен  понял,   что   они
действительно  проголодались,  да  и кухня  в "Пекине" была отличной,  если,
конечно, разбираться в ней.  Оркестр играл почти без перерыва, видимо заказы
сыпались  один  за  другим.  Когда приятели с девушками  уходили  танцевать,
Карлен, несколько раз проходя мимо стола с "сенаторами" и "конгрессменами" в
курительную  комнату,  успел  заснять  всю  компанию с разных  точек,  чтобы
получилось  наверняка.  Фотографии  будущих  владык  России  в  криминальном
окружении  когда-нибудь  могли  принести солидные  дивиденды  или...  стоить
жизни. От выпавшей в тот вечер удачи  Татлян был не менее счастлив, чем  его
друзья-гангстеры,  -- он уже  выстроил  в уме  план дальнейших  действий. Но
вдруг, когда компания в очередной раз  отплясывала нечто цыганско-кавказское
в центре зала,  а  сам Карлен  лениво  ковырялся в грибах сян-гу, запивая их
прекрасным бургундским вином,  так понравившимся девушкам,  удача улыбнулась
репортеру  светской  хроники еще  раз.  К  соседнему  столу  уверенным шагом
приближался...  Картье! Чувствовалось, что  завсегдатай злачных  мест  зашел
сюда не случайно, то ли опоздал на прием, то ли вызвали его в ходе застолья:
телефоны спутниковой связи лежали  у каждого рядом со столовыми приборами --
привычная деталь новейшего времени.
     Карлен,  обладавший орлиным  зрением,  увидел, что за  столом  заметили
приближение запоздавшего гостя, и все приветливо заулыбались, а  Дантес даже
привстал,  чтобы выйти навстречу. Но тут  господин в твидовой тройке, вокруг
которого сегодня все и крутилось, тоже  с улыбкой привстал с места, и гость,
подойдя к нему первому, обнялся с ним, а уж потом  с остальными поздоровался
за руку. Место ему определили рядом с поджарым господином в очках  с золотой
оправой. Глядя на компанию,  весело внимавшую тосту нового гостя, Карлен уже
точно  знал,  что  в самое ближайшее время  надо  поставить на прослушивание
телефоны  Картье,  всезнающего  Аргентинца и Хавтана.  Рано  или  поздно это
поможет выйти на след фальшивых долларов, печатающихся в России.


     С тех  пор как Карлен переехал в новый дом на улице Ямского поля, в его
распоряжении почти всегда была личная автомашина. То Ашот оставлял ему ключи
от "мерседеса", уезжая  по делам своей фирмы, то Армен с Ваганом  -- те тоже
частенько покидали  Москву, и если Ашот больше мотался  по России и  странам
СНГ, то  гангстеры  с четвертого этажа  путешествовали по  миру,  чаще всего
разыскивая  по  заказу  должников,  укрыв-шихся  за  границей. Дело  это  им
нравилось, потому что охота всегда велась за большими деньгами.  Когда Абрек
с  Крисом  в первый раз  оставили  ему "кара-дюшатель", Карлен опешил: такую
машину  он  не  доверил  бы  даже  брату  родному,  в нем  уже прочно  сидел
стопроцентный янки. Там, в  США, в  двухсотмиллионной Америке, не нашлось бы
ни  одного человека,  который одолжил бы  такую дорогую машину  приятелю или
соседу,  --  Карлен  мог  побиться об любой  заклад.  Армен, заметивший  его
растерянность, сказал:
     --  Бери, дорогой Каро,  мы же  не  в Америке. Ты  наш  друг,  товарищ,
катайся,  радуйся. Мы же видим, как она тебе нравится. Разобьешь -- тоже  не
беда. Вещь для человека, а не человек для вещи, как говорят у нас в Армении,
не забыл еще? Жизнь так коротка, а деньги при нашем образе  жизни ничего  не
значат.  Сегодня  нет  --  завтра  будут, не  будут  --  отнимем. Опиши  это
где-нибудь у себя в репортаже, хотя  тебя там  вряд  ли поймут: что скифу --
стремя,  то  гунну --  седло, --  не  преминул  лишний  раз козырнуть  своей
начитанностью Армен.
     В общем,  в Москве  Карлен Татлян  вел вполне светскую  жизнь.  Он даже
иногда со страхом думал: "Откопай  я в  России какой-нибудь подпольный центр
по  печатанию   долларов   и   завтра  же  меня   перекинут   на   очередной
неблагополучный участок работы, скажем в Польшу или  Венгрию,  или того хуже
--  в  Ливан  или  Латинскую  Америку.  Ну,  кинут  за  успехи  какое-нибудь
вознаграждение, которое едва ли превысит пять тысяч". Только в Москве Карлен
понял, что ни пять  тысяч, ни десять, да и тридцать --  не деньги, а  так...
пыль,  на  карманные расходы.  Может, они в  Америке деньги, потому  что там
любой  и каждый экономит  по центам. Оттого служба в ЦРУ, которой он еще год
назад  так  гордился,  стала  терять  в  его глазах  привлекательность.  Вот
провернуть бы удачное дельце,  как  его двоюродный брат Ашот Казарян,  чтобы
сразу купить весь этаж  с пентхаусом в  роскошном  доме престижного района и
"мерседес" последней модели, да и в тратах себя, как  и он,  не  стеснять --
нет, в Америке такое могли себе позволить только очень богатые люди. Об этом
пока можно было только мечтать.
        "3"
     Как-то Крис с Абреком совершенно  неожиданно, среди недели, сорвались в
Лондон. Неожиданно, потому что у них с Карленом были иные планы:  собирались
в  четверг пораньше  на "кара-дюшатель" отправиться  в  Санкт-Петербург, где
Татлян никогда не бывал, а друзей-гангстеров ждали какие-то финансовые дела.
Надо  было  получить  расчет  по  старым  счетам  --  дела  у  их  должника,
оказывается,  круто пошли  в  гору. В общем, собирались покутить  в Северной
Пальмире  основательно,  а  заодно  показать  заповедные  уголки американцу,
наслышанному о великолепии города на Неве.
     Утром, когда  Карлен  спустился на четвертый  этаж,  он  застал друзей,
лихорадочно собирающихся в дальнюю дорогу.
     --  А,  Каро,  доброе  утро, -- кивнул Армен.  --  Хорошо,  что  зашел,
отвезешь нас в аэропорт. В Англию вылетаем на несколько  дней, срочное дело.
Пожалуйста,   свари  кофе,  это   у  тебя  хорошо  получается,  особенно  по
итальянскому рецепту.
     Карлен прошел  на кухню,  где увидел  неубранный  со  вчерашнего кутежа
стол. Судя по горе окурков в трех больших пепельницах, гостем  был мужчина и
сидели долго,  хотя выпили  необычно  мало -- всего  две  бутылки армянского
коньяка "Ереван". Насыпая в голландскую кофеварку "Филипс" свежемолотый кофе
"Арабика", Карлен  углядел среди  пустых тарелок  два  паспорта.  Но не сами
паспорта  удивили  Татляна, а  их  дипломатический зеленый  цвет.  По  таким
документам не чинят препятствий ни  на въезде, ни на выезде,  по ним  вообще
таможня не вяжется.  Повинуясь профессиональ-ному инстинкту, он раскрыл один
и  другой, дипломатические  паспорта были  выписаны  на его  друзей. Положив
документы на место, он вернулся в зал с дымящимся на подносе кофе, не сказав
ни слова,  -- друзья  вполне могли подумать,  что  он  их не видел. Конечно,
ясно, что  паспорта  принес  вчерашний  поздний  гость,  с  которым  хозяева
квартиры засиделись допоздна, от него, наверное, и поступило срочное задание
вылететь в промозглый Лондон. Жаль, что Карлен  не  знал этого человека, тот
наверняка заинтересовал  бы  его  секретное  ведомство.  Впервые за  свою не
долгую, но достойную карьеру  в ЦРУ, передавая отчет за неделю, Норман скрыл
важную  информацию:  не  сообщил  в  центр   о   гангстерах,  вылетевших  по
дипломатическим паспортам  к  самым близким союзникам американцев по НАТО --
англичанам.
     ...В  день возвращения  соседей  из  Англии Татлян собирался на концерт
русской  рок-звезды, после  чего его приглашали на домашнюю вечеринку в доме
одной  из  богатеньких  поклонниц  певца  и  даже  упомянули  имя  ее  отца,
известного московского банкира. Но звонок прилетевшего Армена расстроил  его
планы: Абрек  приглашал  его вечером в гости отметить сверхудачную поездку в
Лондон, намекнул, что они приготовили ему сюрприз.
     -- Но у вас  же пустой холодильник, -- попытался отказаться Карлен, чем
донельзя рассмешил Абрека.
     -- Ну и что? Мы позвонили Хавтану в "Золотой петушок", сделали заказ. С
минуты на  минуту оттуда подъедут два официанта и накроют нам  стол не хуже,
чем  в любом ресторане. Петрович постарается, он знает, что это для нас. Так
что отведаешь сегодня настоящие русские блюда, ждем...
     Действительно, когда в  назначенное время Карлен спустился на четвертый
этаж, большой  стол  в зале  был накрыт  по всем  правилам  этикета.  Хавтан
прислал  даже   дорогую  посуду   и  серебряные  приборы,  видимо,  выездное
обслуживание особо важных персон было поставлено у него не хуже, чем в любой
европейской столице.
     Карлен ожидал увидеть на вечеринке еще  кого-нибудь, но стол был накрыт
на троих. Заметив  его удивление, что нет ни друзей, ни девушек, как обычно,
Ваган сказал:
     -- Жаль, Ашот из  Алма-Аты не успел вернуться, мы ему звонили туда, еще
дня на три задержится.  Мы сегодня обмываем важное событие, потому никого не
пригласили,  даже  халдеев  отправили домой. Но  если  появится желание,  то
попозже   поедем    куда-нибудь   в   ночной   клуб:   в    "Сохо"   или   в
"Манхэттен-Экспресс",  а может, позвоним  Оле с  Надей -- помнишь, ужинали с
нами в "Пекине"?  -- они захватят для тебя подружку. Надо на зимние каникулы
слетать с ними куда-нибудь на Фиджи  или  Таити, а может, даже встретить там
вместе Новый год. Новый год среди пальм  в плавках -- наверное, это здорово,
-- разошелся Крис.
     Абрек  широким жестом  попросил друзей  за стол и указал место Карлену.
Боясь, чтобы американец  ненароком  не  испортил  эффект  от  заготовленн