ли
пребывает  московский  муж  Натальи,  не  надо ставить  на прослушивание  ее
квартиру  и  собирать  досье на саму хозяйку и ее французского  мужа Робера.
Двух наборов фотографий  -- из магазина "Себастьян"  и московской свадьбы --
вполне хватит, чтобы, умело выстроив  разговор, припереть ее к стене, ведь в
том, что она рассчитывалась теми самыми супербанкнотами, которые искало ЦРУ,
не было никаких сомнений, об этом красноречиво свидетельствовал  журнал.  На
всякий  случай, для верности, до приватной встречи с Натальей следовало лишь
удостовериться, что мсье Робер на самом деле француз и ни капли не похож  на
московского жениха -- чистодела. А есть ли французский след у супербанкнота,
или он  имеет  чисто российскую  родословную --  все  должна была  прояснить
завтрашняя встреча с будущей топ-моделью Натали.
     "Вот что значит хорошее настроение", -- радостно подумал Карлен, именно
настроение одарило его внезапным озарением, и он потянулся взглядом  к арке,
откуда вот-вот должна была появиться Беатрис...
     Вечер в "Максиме" они провели удивительный, ресторан ошеломил их обоих,
позже,  перекусив,  они разглядели его вдвоем  более основательно. Если бы в
этот ноябрьский  вечер кто-то со  стороны  наблюдал  за Карленом и  Беатрис,
наверное,  без сомнения,  сказал бы:  какая счастливая пара. Так оно и было:
Татлян  был  безудержно  рад, что нашел  ход,  как  подступиться к  заветным
супербанкнотам,  а  Беатрис  оттого,  что  неожиданно  попала  в  знаменитый
"Максим" и встретилась с молодым  журналистом, который оставил когда-то след
в ее сердце. Во время пиршества, как окрестила застолье Беатрис,  Карлен все
же  не  раз, хоть  и ненадолго,  возвращался мыслями к предстоящим  событиям
завтрашнего дня, на который уже составил четкий план.
     Прощаясь с Беатрис у отеля на Елисейских полях, Карлен как бы случайно,
мимоходом сказал:
     -- Мне с утра  потребуется твоя машина и  твоя помощь.  Ты располагаешь
временем  и желанием выручить бедного корреспондента? Я  готовлю сверхважный
материал, который может отразиться на моей карьере.
     -- Ну, если дело касается твоей карьеры  и если от этого будут зависеть
твои  поездки  в Париж, то я  и  моя  старая колымага  к твоим  услугам.  --
Счастливая  подружка была  согласна,  кажется, на  все.  --  Во сколько  мне
приехать и куда?
     -- Спасибо, я обязан тебе за сегодняшний  дивный вечер и верю, что твое
присутствие рядом поможет  мне в работе. Пожалуйста, подъезжай к девяти утра
сюда, к "Палас-отелю", если не возражаешь. Вместе и позавтракаем...
     Утром  за   завтраком  Карлен,   чувствуя,  что   Беатрис   сгорает  от
любопытства, в  чем же будет заключаться ее  помощь, показал ей прежде всего
московский журнал  со  снимками в магазине "Себастьян".  Конечно, фотографии
вызвали  восторг  у Беатрис:  ей  понравился и кабриолет, и  хозяйка машины,
оценила она и пирамиду долларов. Насладившись эффектом, Карлен, не раскрывая
истинной тайны, попытался чуть-чуть ввести Беатрис в курс дела.
     --  Я пишу репортаж  о жизни "новых русских". Они сегодня  затмили даже
похождения  арабских шейхов. Повсюду таскают с собой огромные суммы наличных
денег... Меня интересует эта молодая женщина в "мазерати". Зовут ее  Натали,
она  русская, из  Москвы. Нынче живет  в Париже  в респектабельном районе, в
старинном  особняке  у Булонского леса. По моим  данным, которые обязательно
надо  будет уточнить, она вышла замуж  за француза, некоего мсье Робера.  Он
работает у Кристиана Лакруа в  очень высокой  должности... Скоро  мсье Робер
отделится от великого кутюрье и откроет собственный  салон высокой моды, где
главной  моделью станет  его жена,  русская  красавица Натали. Если  все это
соответствует  действительности,  то  мой  материал  получит   совсем   иную
окраску... Тебе интересно? -- спохватился Карлен.
     -- Очень. Но  чем  же я могу помочь тебе? -- Беатрис недоуменно  пожала
плечами.
     -- Не спеши, допей кофе, и  пора ехать. На месте, по обстоятельствам, и
будем действовать.
     В   машине  Карлен   назвал   адрес   старинного  особняка,   где  жила
новоиспеченная парижанка, щедро сорившая фальшивыми долларами.
     Подъехали  к  особняку  у  Булонского  леса  быстро и  заняли  исходную
позицию,  которую  Карлен  наметил  еще  вчера.  Как  раз  из  обоих  ворот,
охраняемых  консьержами,  выезжали две  машины: одна  -- черный  "мерседес",
другая тоже немецкая, "порше",  точно  такую Карлен видел  вчера  на подиуме
автомагазина "Себастьян". В каждой из них мог ехать на работу мсье Робер, --
наверное,  у молодоженов  в гараже  стояла не одна "мазерати".  Размышляя об
этом, Карлен сказал Беатрис, внимательно оглядывавшей дом в глубине сада:
     -- Мы приехали  наобум. Я верю в случай, и слово  "вдруг" мое  любимое.
Подождем  ровно  час,  и,  если  на  нашу  удачу  не  выплывет знакомая  нам
"мазерати", тогда  мы поедем  прямиком  в  дом  Кристиана  Лакруа  и уже там
попытаемся  увидеть  мсье  Робера и выяснить,  какое  он  имеет  отношение к
московской красавице Натали. У меня даже есть кое-какие наметки этого плана,
но  не  будем  торопить события,  я человек  везучий... Включи,  пожалуйста,
музыку  и расскажи  что-нибудь  веселенькое из жизни студентов  Сорбонны, --
попросил он Беатрис с улыбкой...
     Прошло  минут  двадцать,  из ворот  одна  за другой выезжали машины,  и
Карлен отметил,  что  подъехали они вовремя: мсье Робер не простой портной в
доме высокой моды, и ему необязательно являться на работу минута в минуту.
     Время  от  времени  Карлен  кидал  взгляд  на  сновавшие  мимо молочные
фургончики, гадая, приезжала сегодня Колетт к этому дому или нет, -- телефон
симпатичной  молочницы  он на  всякий  случай  занес  в  память  электронной
записной книжки. Еще минут через двадцать, когда Карлен машинально глянул на
свои "Франк Мюллер", поток машин со двора респектабельного дома иссяк совсем
и  наступило затишье  -- точно как и  вчера, когда при  нем  в эти ворота не
въехала и не выехала ни одна машина. Можно  было гадать по-всякому: или мсье
Робер уже выехал на работу в другой, незнакомой им машине,  или  сегодня уже
никуда не поедет.
     Время бежало, и таяли надежды на  удачный исход дела. Карлен, на минуту
оторвав  взгляд  от кованых  ворот, задумался,  как же быть дальше. Никакого
четкого  плана у него не было,  блефовал по привычке, одно он знал наверняка
--  в случае неудачи  надо  ехать в  дом высокой моды Кристиана  Лакруа, где
служит Робер, будь он неладен.
     Беатрис,  заразившаяся  азартом охоты  за  неизвестной  ей  мадам,  еще
надеялась,  что  вот-вот  из  тех или  других  ворот  выскочит  долгожданная
"мазерати" и они помчатся вслед за ней -- ей нравилось быть в роли добытчицы
чужих  тайн.  Она  так  страстно  жаждала увидеть машину  первой, что, когда
Карлен  о  чем-то  надолго  задумался, даже  обрадовалась  и  не  стала  его
отвлекать, хотя,  судя  по  всему, первый  вариант  их "охоты"  проваливался
окончательно. Однако  Беатрис упорно не отрывала взгляд от  дома -- до конца
условленного  времени  оставалось еще  семь минут... И вдруг в  глубине сада
мелькнуло  длинное  хищное  тело  "мазерати",  и  Беатрис  от  неожиданности
невольно протерла глаза: не померещилось ли, ведь ей так хотелось, чтобы эта
машина  появилась. Но тут  она  увидела,  как  медленно  и бесшумно  поплыли
створки  ворот,  чтобы пропустить  машину.  От  волнения  у нее  перехватило
дыхание,  и она не смогла  ничего сказать, хотя  пыталась  что-то произнести
шепотом, и  лишь сильно ткнула кулачком ушедшего в  свои  мысли Карлена. Тот
мгновенно очнулся и радостно подтвердил:
     -- Она самая, родная. Включай мотор -- и следом за ней, не давай только
оторваться.  Я полагаю, мадам  Натали везет мужа  на работу, если,  конечно,
рядом  с нею мсье Робер... --  В  машине хорошо просматривались два силуэта:
мужчины и женщины.
     Как только проехали несколько кварталов, Беатрис радостно сказала:
     -- Похоже, они и впрямь едут к дому Кристиана Лакруа.
     -- Тогда, Беатрис, слушай меня внимательно. Наша  задача  в этом случае
простая  и  ясная. Как  только автомобиль  остановится у дома моды  и  мадам
Натали  с  попутчиком  выйдут  из  машины,  ты  ступай  следом.   Постарайся
запомнить, какой плащ или пальто будет на мадам. Это на тот случай, если они
в  холле  не задержатся, а вместе поднимутся лифтом прямо к мсье Роберу.  Но
может статься, что они с  кем-нибудь заговорят в  приемной -- французы любят
посудачить, потрепать языком. Может,  кто-то  скажет комплимент мадам Натали
или  поздоровается  с мсье Робером  -- этого для нас будет достаточно, чтобы
понять, кто есть кто. Мне непременно надо знать, похожа ли дама в журнале на
мадам Натали и как выглядит мсье Робер -- фотографии его у меня нет.
     --  Я  пойду  одна? -- загорелась  Беатрис  --  приключение все  больше
захватывало ее. -- А если...
     -- Я тоже войду следом за тобой в холл, -- успокоил ее  Карлен. -- Если
они там задержатся хотя бы две-три минуты, как я рассчитываю, я успею понять
что к  чему. Но это  лучший для нас вариант, самый удачный.  Если  же они не
задержатся  в холле  и  молча  прошмыгнут  к  себе  на этаж,  ты  обратись к
приемщице  заказов.  Скажешь:  вот  только  что  прошла красивая  женщина  с
мужчиной,  у  нее  такое  дивное осеннее пальто, я  бы хотела  заказать себе
такое. Если  будут  уточнять, какая, мол,  женщина, скажешь:  они только что
вышли из стоящей под окном роскошной "мазерати", вероятно, работают здесь...
     -- Мне придется заказать у  Кристиана  Лакруа  пальто или плащ? Это  же
безумные деньги... -- Глаза Беатрис изумленно округлились, на  что Карлен от
души расхохотался: женщина она и есть женщина.
     Он положил руку ей на колено, успокаивающе сказал:
     -- Не  волнуйся... Если дело  дойдет до этого, закажем и оплатим, пусть
пальто станет  памятным подарком  о твоем  сегодняшнем приключении.  Я  буду
поблизости и подойду в нужный момент, не переживай...
     Уточняя  на  ходу детали  предстоящей  операции, они  подъехали к  дому
моделей Кристиана Лакруа.  Выходило, что прелестная  молочница  Колетт  дала
верную наколку и муж Натали все-таки имел отношение к моде, это-то и сбивало
с  толку  Татляна;  по его предположениям,  у супербанкнотов должен был быть
только русский след.
     Машина Беатрис,  старенькая, но  проворная  "рено", остановилась  почти
вплотную  за припарковавшейся  золотистой  "мазерати", из  которой вышли оба
пассажира,  что  несказанно обрадовало  Карлена, ведь Натали  могла высадить
мсье  Робера и поехать дальше по своим  делам, и тогда хоть разорвись --  за
кем следовать  в  первую  очередь?.. Операция  могла бы  затянуться  еще  на
день-два, и  снова пришлось бы  просить о помощи Беатрис, а это не входило в
планы Карлена.
     Вслед за четой  выпорхнула из  автомобиля  и Беатрис. Карлен  шепнул ей
вдогонку:
     -- Запомни ее пальто, оно и впрямь красивое...
     Натали,  в демисезонном  удлиненном  и  расклешенном  пальто с  большим
воротником-шарфом  из мягкого  струящегося  кашемира  фиолетово-василькового
цвета, в туфлях на  высоких каблуках  смотрелась  чуть выше своего партнера,
которого  Карлену не удалось разглядеть -- он  все время держался спиной, --
но было ясно,  как божий день, что он молод и ничуть не похож на московского
жениха-чистодела.  Как  только исчезли  в нарядном парадном  Натали  с  мсье
Робером  и  Беатрис   поспешила   за   ними  следом,  вышел   из  машины   и
Карлен-Норман...
     Когда   Татлян   появился   в   просторном,   изысканно   обставленном,
благоухающем  духами холле,  перед его  глазами предстала сцена,  которую он
провидчески  предсказал  Беатрис  всего  несколько  минут  назад.   По  всей
видимости, мадам Натали не  часто бывала на работе у мужа, и сейчас коллеги,
сотрудники  дома,  встретившие  мсье  Робера,  вслух  выражали  восторг  его
красавицей  женой, ее нарядом,  такой  замечательной  парой...  Находившаяся
неподалеку  от  них  Беатрис  вроде  бы  внимательно  рассматривала  модели,
выставленные на продажу,  а встретившись с  Карленом взглядом, со счастливым
лицом  стала  делать ему какие-то гримасы,  означавшие  одно  -- что она все
прознала.  Впрочем, тут  особых  секретов и не  было, это  понял  и  Карлен,
услышав две-три фразы,  обращенные к счастливой  паре. Да, мадам Натали была
той самой покупательницей "мазерати", что изображена в московском журнале, а
ее  муж  Робер  оказался  чистой  воды  французом  и  ничуть не смахивал  на
московского чистодела. Компания вокруг  сияющих молодоженов, к  которой одни
подходили, другие отходили,  еще минут пять восхищалась  избранницей  своего
патрона, и Карлен, узнавший  даже больше, чем ему требовалось, незаметно дал
знак Беатрис, чтобы она подошла к нему.
     В другом конце просторного холла, у лестницы,  ведущей на второй  этаж,
устланной  роскошным  ковром  цвета  опавших  осенних  листьев,  разместился
небольшой  бар  со  стойкой  на  четыре места и прямо под  лестницей  -- три
крошечных  столика  для  посетителей.  Очень  уютное,  хорошо продуманное  и
выполненное  по  дизайну  самого  Кристиана  Лакруа  место,  куда  Карлен  и
пригласил Беатрис. Заняв столик, удобный для обозрения холла, Татлян спросил
у Беатрис:
     --  Не знаешь,  сколько  минут может занять примерка платья в этом доме
моды?
     -- Смотря  какое  платье,  --  усмехнулась Беатрис.  --  Тут все шьется
вручную, значит, минут сорок, не меньше. Ты решил заказать мне платье вместо
пальто? -- лукаво поддела его подружка.
     Карлен, улыбнувшись, сожалеюще развел руками:
     -- Видишь, Беатрис, не судьба, а  могли заказать тебе  пальто... Но  не
огорчайся, -- поспешил он успокоить девушку, заметив, как потухли ее  глаза,
--  ты  заслужила подарок, и я его  сделаю  обязательно. А примерка у  мадам
Натали, она поэтому заехала на работу  к  мужу,  это я сам слышал. Нам лучше
подождать русскую красавицу в тепле и уюте. Не возражаешь? Какой  кофе  тебе
заказать? Может, рюмочку шартреза, бенедиктина? На улице так холодно...
     Дружески  подмигнув Беатрис, Карлен отправился к стойке сделать  заказ.
Сам он  решил выпить коньяку, грех на родине божественного напитка  отдавать
предпочтение виски или водке, к тому же коньяк не требует особой закуски.
     В углу бара негромко звучала хорошо знакомая Карлену джазовая музыка --
попурри из танцевальных шлягеров двадцатых годов в исполнении оркестра Глена
Миллера.
     -- Любите джаз? -- любезно спросил Карлен бармена по-английски.
     -- А что? -- почему-то настороженно, вопросом на вопрос ответил человек
за стойкой.
     -- Я американец, и приятно услышать во Франции первоклассный джаз...
     --  Я  француз,  но  не меньше вашего  люблю  джаз,  именно  довоенного
периода,  когда  царствовали  большие  биг-бенды, как  Миллер  например,  --
подтвердил меломан догадку Татляна.
     Карлен был в хорошем  настроении  и,  как  когда-то  Тоглар за  этой же
стойкой, предложил  бармену  выпить по рюмочке редкого французского коньяка.
Вероятно,  это  было  просто  совпадение,  но  он  указал  на  ту  же  самую
коллекционную  бутыль  безумно  дорогого напитка  и попросил чуть  прибавить
громкость в динамиках испанской "Риохи" с хай-эндовским звучанием.
     Они  просидели в баре с Беатрис  чуть больше сорока минут, прежде чем в
холле появилась  Натали в сопровождении  мсье Робера --  судя по  одежде, он
вышел  проводить  ее только  до машины.  Так  оно  и оказалось, и, пока  они
прощались с  поцелуями у "мазерати", Карлен  с Беатрис уже  сидели  в  своей
машине с включенным  мотором. "Мазерати" не  повернула  обратно к  дому, как
рассчитывал Карлен,  а двинулась  вперед,  и  скоро  стало ясно, что Натали,
видимо, решила пройтись по магазинам  на  Елисейских  полях, только долго не
находила  места  для  порковки  и  наконец  заехала  на  платную  стоянку  у
небольшого отеля. Карлен, дав ей отойти на несколько  шагов, пошел следом за
молодой женщиной.  Беатрис  осталась в  машине, теперь  в дело  вступал  сам
репортер светской хроники.
     По  тому,  как  Натали   с   восторгом  рассматривала   яркие  витрины,
заглядывала почти в каждый престижный бутик или салон по пути, Карлен понял,
что она еще  не  очень  хорошо  знает  Париж,  не  привыкла  к  нему,  но ей
доставляет удовольствие знакомиться  с  городом  вот так, самой,  на  ощупь.
Интересно  было  наблюдать  за  женщиной  со  стороны:  иногда  что-то  явно
провинциальное проскальзывало  в ее  движениях, неожиданной  суетливости, но
она  это чутко  улавливала,  словно  обладала  боковым зрением, и  старалась
вовремя  поправиться.  В  такие  минуты  становилось  очевидным,   что   она
самостоятельная,  богатая  женщина,  которая  знает,  чего  хочет  в  жизни,
понимает всесильную  власть  денег. Хотя  Натали  была в  туфлях на  высоких
каблуках,  шла  она  быстро, энергично, с каким-то особым изяществом, словно
заранее  готовила себя  к подиуму, и ловила на себе заинтересованные взгляды
мужчин. Она ушла от припаркованного "мазерати" довольно далеко, и чем дальше
удалялась женщина от стоянки отеля, тем  больше  радовался Карлен. Рано  или
поздно  "шпильки"  дадут о себе знать,  и она обязательно  зайдет в одно  из
ближайших  уютных  и дорогих кафе на  Елисейских полях  или даже в ресторан,
чтобы перевести там дух, дать отдых натруженным ногам. Вот тогда-то наступит
для него подходящий  момент:  он подсядет к ней,  расслабленной, уставшей, и
задаст свои "неприятные" вопросы.
     Попался ей на пути и изысканный салон "Эрмес", конкурент всем известным
домам моды, где  она и сделала  первые покупки. "Эрмес" знаком всем модницам
мира своими знаменитыми шелковыми платками-каре, и Натали тщательно отобрала
их  сразу  четыре,  а один,  в  красно-вишневых тонах,  тут  же,  у зеркала,
повязала  на  шею  --  получилось  необычайно элегантно.  "Эрмес"  славен  и
аксессуарами для светских  дам, и она купила в другом отделе зонт-трость  из
плотного набивного шелка с изящно выгнутой ручкой из редкого черного, хорошо
отполированного дерева. "Это дерево используют  резчики, скульпторы,  растет
оно лишь на севере Африки и обладает такой плотностью, что тонет в во-де, --
любезно   пояснил   покупательнице  консультант,  сопровождавший  Натали  по
магазину.  -- А такие зонты у "Эрмеса" -- изюминка сезона",  -- уточнил  он.
Сделанные Натальей  покупки обрадовали не только продавцов салона, но прежде
всего  Татляна --  представлялся шанс  увидеть  самому, какими деньгами  она
будет оплачивать  чек.  В "Эрмесе" было немало товаров и для  мужчин, и, как
только  Наталья  отобрала  каре,  Карлен  тоже  решил  приобрести  несколько
шелковых  шейных платков для  себя  и в подарок Крису с  Абреком -- неудобно
было возвращаться из Парижа с пустыми ру-ками, они о нем никогда не забывали
и  дарили  очень  дорогие  и  изысканные вещи.  В тот  момент, когда Наталье
упаковывали платки и она раскрыла  сумочку, чтобы расплатиться, за ее спиной
у кассы встал  и  Карлен.  Одного  его  наметанного взгляда было достаточно,
чтобы определить: толстая пачка долларов,  которую достала Наталья, была  из
той самой серии, что и ожидал увидеть Карлен, -- фальшивки.
     После "Эрмеса" Натали заглянула еще  в два салона, но задержалась в них
недолго. Постояла в раздумье у слепящих бриллиантами витрин респектабельного
ювелирного магазина  "Картье",  того  самого, где  ее  московский муж Тоглар
некогда  заказывал  себе  визитки  из  сусального  золота, но  не  вошла  --
драгоценности  требуют свежего глаза, и она скорее  всего отложила посещение
на  следующий  раз.  Теперь  в  ее  походке  появились  признаки  усталости,
подиумное  изящество  движения исчезло,  судя  по  лицу,  она уже  жалела  о
"шпильках" и, как  правильно рассчитал Карлен,  стала  поглядывать в сторону
встречающихся  по пути кафе  и бистро, по случаю ненастья убравших столики с
тротуара,  иначе она уже