--  решительно
направился к уличному телефону-автомату.
     Неделин оказался дома, и Герман, не вдаваясь в подробности, сказал:
     -- Мне очень надо бы тебя увидеть...
     Картье не очень обрадовался звонку, но все же ответил:
     -- Хорошо, подъезжай, -- и назвал номер дома и квартиры на Кутузовском.
     В  эту  ночь  Самурай остался  у Неделина  ночевать. Разговор долго  не
клеился,  но Герман искренне желал  повиниться, а еще  больше  -- заполучить
Славку в  напарники для предстоящего  дела  и  потому  прилагал  к этому все
усилия,  что  в конце  концов растопило между ними  лед  недоверия.  Русские
вообще люди  отходчивые  и умеют прощать, под утро  бывшие  армейские дружки
замирились окончательно.  Они вспоминали тяжелую  службу,  сплотившую их, не
забыли  и о  "бандеровцах", не дававших  им, москалям,  жизни,  и,  конечно,
Леночку,  как  свою прошедшую молодость, как первую любовь.  Не удивительно,
что предложение Германа сходить в Чечню за миллион заинтересовало Картье.
     Чечня представляла для Неделина  давний интерес:  ведь  он предупреждал
органы  о готовящихся крупных  аферах  в банковской  системе  России,  следы
которых отчетливо тянулись  в  Грозный, а  в  Москве  -- к  чеченской мафии.
Позднее эта, по сути, гениальная афера получит название "чеченские авизо", и
обойдется она российской казне в шесть триллионов  рублей.  Не готовится  ли
нечто подобное или более  крутое надувательство против  России  вновь,  если
заказчики  готовы  рассчитаться за  доставку какого-то  секретного  груза  в
Москву миллионами. Нет, от такого соблазна Неделин  отказаться не  мог, даже
если бы его  и не прельстили миллионом.  Опять, выходит,  наша контрразведка
проворонила что-то важное, ведь он недавно  встречался с руководством, и они
много  говорили  о  Чечне,  о том,  что почти  вся банковская система России
оказалась под "чехами", но о готовящемся визите в Ичкерию столичной банды не
было и намека.
        "3"
     Через  день, к вечеру, Городецкий привез в загородный дом в Переделкино
команду  Самурая.  Одного из них, назвавшегося  Неделиным, Аргентинец иногда
встречал в "Пекине", причем в обществе людей авторитетных, но не "синих". Он
производил приятное впечатление и прикидом,  и  манерами, и речью, чем резко
отличался от Самурая и третьего -- чернявого крепыша, чем-то смахивающего на
горца, назвавшегося просто Лехой.
     Тоглар ждал  гостей на  втором этаже, в  мастерской, где уже был накрыт
стол  на  пятерых,  но  вначале расположились в глубоких  кожаных креслах  у
потрескивающего дровами камина. Когда Аргентинец представил хозяину дома его
будущую команду, тот тоже обратил внимание на Неделина и поинтересовался:
     -- А чем вы занимаетесь вообще?
     --  Я  бизнесмен,  у  меня  своя  фирма. --  И  Картье привычным жестом
протянул Тоглару визитку, в которую тот внимательно вчитался.
     --  У  вас  что,  неважно идут  дела,  если согласились на  рискованную
операцию? -- недоверчиво  спросил Тоглар, глядя на Неделина в упор. Странное
впечатление  производил  этот  "бизнесмен":  он  притягивал   и   отталкивал
одновременно.
     -- Нет,  наоборот. Дела идут  прекрасно, грех жаловаться.  --  На  лице
Славы появилась добродушная  улыбка.  --  А иду  потому, что  меня пригласил
старый армейский друг. Сказал, серьезное мужское  дело и  гонорар  солидный,
думаю, стоит рискнуть. Но главное, себя проверить хочется на деле: ведь мы с
Германом прошли особую, даже для спецназа, подготовку, нас  готовили к таким
делам! -- Он сожалеюще вздохнул. -- Молодость проходит, мне уже за тридцать,
а навыки, по-серьезному, не  пришлось  применять в жизни.  Лет через пять --
десять они и вовсе могут оказаться ненужными...
     -- Да, для мужчины это серьезный  аргумент, -- сказал задумчиво Тоглар,
-- но вы ошибаетесь, Вячеслав,  навыки могут сгодиться  в любом возрасте. За
моей спиной тоже  морской десант,  и  служил в тех  же  краях,  что  и вы. Я
внимательно изучил ваши биографии. Я иду с  вами, хотя мне, увы, уже даже не
сорок. Но я не намерен просить скидок на возраст и прятаться за ваши молодые
спины.
     Он  достал  из  бара бутылку коньяку  и  предложил всем  пропустить  по
рюмочке. Когда вся команда расселась поудобнее, Тоглар попросил внимания.
     -- А теперь я введу вас в курс дела. Мы должны появиться в одном из сел
вблизи  Грозного и добыть из подвалов  одного охраняемого  дома некий груз в
упаковках,  весом  по шесть  килограммов... Всего  упаковок  будет со-рок --
пятьдесят, возможно, чуть  больше, а может, меньше,  сумма вознаграждения от
этого не меняется. С  грузом надо вернуться в Москву или  хотя бы в  Ростов,
это  рядом. Должен  особо  отметить,  что в ходе  подготовки операции каждый
участник   имеет   равное   право  голоса,  если  мы  что-то  не  учтем,  не
предусмотрим,  не оговорим здесь, в Москве,  за это придется  расплачиваться
или  в  дороге, или в Чечне.  Просчет может  стоить  жизни  всем -- так  что
думайте,  предлагайте. Но дорога в Чечню и из Чечни, если мы вернемся оттуда
живыми, не представляет для  нас  серьезной опасности,  хотя сейчас  шмонают
чуть ли не  на  каждом километре,  а чем ближе к Грозному, там,  кроме  ГАИ,
стоят блокпосты военных и  казаков.  Но мне,  кажется, удалось найти  способ
передвижения,  при  котором  нас  или вовсе не будут тормозить,  или  крайне
редко.
     Видя, как напряглась от  волнения его новая команда и даже  Городецкий,
Тоглар неспешно и обстоятельно продолжал:
     -- Идея моя заключается  в особом транспорте. Не  скрою, я выудил ее из
памяти, из тех давних времен, когда  сам служил  на Тихоокеанском флоте. Так
вот, тогда  рядом  с  нами  стояла небольшая часть химических войск. Была  в
части  машина  "рафик"  с  грозными  эмблемами, означавшими смерть: череп  с
перекрещенными костями  и надписью  "радиация", а на ней  водителем  -- один
шустрый малый,  у которого в нашей части служил земляк.  Что такое земляк  в
армии, вам, служившим, объяснять не надо, да еще двадцать пять лет назад, --
брат, да  и только. И  вот когда кому-нибудь  из  наших позарез  нужно  было
смотаться в самоволку во Владивосток, мы прибегали к его помощи. А стояли мы
в пятидесяти километрах  от города, да  и Владивосток, по тем строгим годам,
был  сверхзасекреченный, закрытый,  патруль на патруле.  Забьемся  иногда по
двое-трое в салон, набросим громоздкие свинцовые накидки и еще такой же шлем
на коленях  -- и катим себе.  Как  только наш  Толик начинает тормозить,  мы
быстренько надеваем эти шлемы-скафандры  и сидим истуканами-чудищами.  Порою
откроет  дверь  какой-нибудь ретивый служака, а увидит нас и в ужасе дверями
хлопает. Таким  манером и назад нас  Толик доставлял, подбирая в условленном
месте.
     -- Отчаянные ребята!  За  такую прогулку  в секретный город, да  еще из
спецчасти, могли припаять пяток  к тем трем, что  вы служили, -- подал голос
Леха. -- Молодцы!
     --  Могли, --  согласился  Тоглар.  --  Суровое  время  выпало  на нашу
молодость. Но  охота пуще  неволи, любовь гнала на риск... Ну,  как идея, не
устарела? -- спросил хозяин, оглядывая сидевших у камина.
     Заговорили все  разом. Выходило,  что  машина с  радиационными  знаками
сегодня, после Чернобыля, куда эффективнее, чем раньше.
     --  Только  где  нам  добыть  такую  машину?  --  опять  раньше  других
поторопился неугомонный Леха.
     -- Машина не проблема. Тут,  в Подмосковье, стоит  подобная часть, сюда
перекачали  транспорт  наших  войск  из Германии. Среди этих машин  -- а они
сде-ланы по  спецзаказу  военных --  есть несколько подходящих, и  мы  можем
забрать любую, хоть  завтра. Если,  конечно,  решим,  что нам подходит  этот
вари-ант...
     -- Надо  брать, идея стоящая.  Но  машину для дальней  дороги  придется
подготовить, -- вмешался бизнесмен Картье.
     -- Я  тоже так считаю, --  поддержал Тоглар, -- но подготовить, как  вы
сказали,  мало.  Я  думаю,  от  машины  должна  остаться  одна  оболочка  --
свидетельство   ее   причастности   к    опасному   роду   войск,    включая
противорадиационную  экипировку.  А  все  остальное  заменить: достать новый
сверхмощный   форсированный  двигатель,  поставить  на  все   четыре  колеса
безкамерные  шины,  чтобы  не  бояться  пуль,  случайных  проколов  и   даже
спецсредств для остановки  машины.  -- Тоглар перечислял, загибая пальцы. --
Поставить  пуленепробиваемые   стекла  и  бронировать   боковины,  приладить
амортизаторы от комфортных джипов, чтобы машина не гремела, стала бесшумной.
Решить вопрос надо и с калорифером, все-таки на дворе уже зима, снег, а нам,
возможно, придется где-то выжидать ночью три-четыре часа на ветру.
     -- Ясно, командир, в  общем, необходимо переделать  колымагу химвойск в
бронированный и скоростной джип,-- весело подытожил Самурай.
     --  Только  не  надо забывать,  что  внешние  параметры  машины  должны
остаться прежними. Кто персонально возьмется подготовить транспорт к походу?
     --  Я  могу, --  отозвался Картье.  --  Знаю  такую автомастерскую, там
особых вопросов задавать не станут, да и работа им привычная.
     --  Хорошо,  --  согласился  Тоглар.  --  Но  кто-то  должен  постоянно
присутствовать при этом, а заодно и знакомиться с машиной.
     -- Я  не  могу  находиться  там  целыми  днями,  эта  работа,  даже  по
ускоренному графику,  в  две-три  смены, займет  не  менее четырех  дней, --
быстро среагировал Картье -- Неделин.
     -- А вам и  не надо там  быть, спасибо, что мастерскую  нашли.  Мы  это
поручим... -- Тоглар глянул на Самурая и крепыша и сказал,  как решенное: --
Лехе. -- Этот парень больше всех внушал ему доверие. -- Не возражаешь?
     -- Что касается подготовки, то это мне  по силам, автомобили  я  люблю.
Сделаем как надо, не беспокойтесь, -- заверил крепыш.
     -- Вот и  прекрасно, -- впервые за вечер улыбнулся Тоглар. -- Но прежде
чем сесть за стол и отметить наше внезапно сложившееся содружество, еще пару
слов. Официально мы направляемся в командировку в район поселка Бамут, там в
горных шахтах после  демонтажа  ракет класса "земля  -- земля" и  "земля  --
воздух", осталось кое-какое секретное  оборудование. Так вот,  наша цель  по
бумагам  -- вывезти его опасную начинку в специальном контейнере, он будет в
нашей  машине,  в  него  как раз  поместятся пачек двадцать основного груза.
Соответственно,  у  нас  будет  приказ Министерства  обороны и  у каждого --
документы военнослужащего. Для этого вам придется пройти в соседнюю комнату,
где висят несколько кителей с разными знаками воинского различия, и я  сниму
вас для  водительских прав,  удостоверения,  военного билета, спецпропусков,
допусков к объектам радиации -- мы  же будем представлять сверхзасекреченные
воинские  части,  у  которых  особые полномочия  и  права, и  на  все  нужны
документы,  чтоб комар  носа  не подточил. Позже,  когда  они  будут готовы,
познакомитесь с ними более подробно. А теперь к столу, на сегодня хватит, --
поднялся с кресла Тоглар. --  Все дела  по подготовке  теперь решать  только
через моего друга Аргентинца, со мной связи не искать.
     Прежде чем сесть за стол, Картье осмотрел картины, висевшие на стене, и
те, что  были в работе  на мольберте  и  на  станках. Но спросить,  чьи  это
картины,  Неделин  не  решился:  в  том,  что  дача  принадлежит Константину
Николаевичу, как отрекомендовался  при встрече седовласый мужчина, Картье не
был  уверен. У камина Неделин сидел рядом с ним  и,  считай,  почти не видел
говорившего, только слышал его  по-военному четкий голос. Сейчас, за столом,
Неделин  занял место  чуть наискосок от  руководителя операции. Человека, по
кликухе  Аргентинец,  доставившего их  сюда,  в Переделкино, через  кого они
должны были  держать связь  с  Константином  Николаевичем,  Неделин встречал
часто:  в  "Пекине",  в  казино  "Трефовый туз" и  на  всяких тусовках,  тот
принадлежал к  уголовному миру, элите старшего поколения, а вот его друга, с
кем  придется идти  в Чечню,  Картье видел  впервые.  Константин  Николаевич
производил  впечатление: чувствовались  громадный  жизненный опыт  и хватка,
хладнокровие,  аналитический  ум и  жесткость  характера,  да и  то сказать:
слабак в Чечню нынче ни за какие  пряники не сунется. "Что же он хочет найти
в чеченском селе, в неприметном,  но охраняемом доме? -- размышлял за столом
Картье.  -- Может, дело связано с ураном, на него в  мире громадный спрос, а
какой-то  "секретный груз"  -- просто отвлекающий маневр,  чтобы не испугать
идущих в  связке?  Ведь контейнер  для хранения  радиоактивных предметов  из
машины  не  выбрасывается..."  Было тут  над чем задуматься,  в любом случае
операция  предстояла серьезная, готовятся  к ней  толково  и обстоятельно, и
хорошо, что Самурай вышел на него.
     Стол  был накрыт  щедро,  с размахом, блюда подвезли  из  ресторана,  и
потому сидели они  долго. Застолье, видимо, тоже служило какой-то проверкой.
Картье   не  раз   чувствовал   на  себе  внимательный,  оценивающий  взгляд
Константина Николаевича. Если бы представительный хозяин,  которого, однажды
увидев, вряд ли с кем спутаешь, был бизнесменом  или  принадлежал  к высоким
криминальным кругам, Неделин обязательно знал бы его -- за эти три года кого
он только не повидал в Москве, -- но этого человека, готового платить за два
дня рисковой  работы  по миллиону каждому,  он  не встречал никогда, в  этом
Картье был уверен.  Да и  всей  статью, манерами, речью он не походил  ни на
"старых" завсегдатаев тюрем, ни на "новых русских". А  может, он из органов?
Теперь у каждой  ветви власти свои тайные  службы  безопасности, только  при
президенте их две, и никому они не подчиняются. Этот вариант  исключать тоже
не  следовало,  возможно, операция находится  под контролем  государства, не
отсюда ли  такая  продуманность и четкость, гарантии серьезных документов, с
которыми обеспечен бесконтрольный проезд по всей стране.  Картье  так и эдак
мысленно просчитывал всевозможные варианты.  Официально  Москва с  Чечней не
имеют контактов, может, оттого сложился этот странный симбиоз? В общем, надо
было думать и думать, чтобы не получилось прокола...
     "А не поставить ли в известность шефа, Виктора Степановича? Попросить о
страховке, о помощи?" -- мелькнула мысль, но однозначного ответа не нашлось,
ведь он  не  знал пока главного:  зачем,  почему,  кто? Возможно, это чистая
уголовка, учитывая участие в деле Аргентинца. Впрочем, спешить не следовало,
у него есть спутниковая  связь, можно  переговорить или сбросить  на пейджер
любую информацию: где ты или что нуждаешься в помощи. В Ростове жили два его
однокашника  по секретной школе, можно было рассчитывать и на их помощь,  он
их поддержал как-то в Москве, ребята крутые, многое могут.
     Конечно,  следовало бы  ненавязчиво выведать,  как попал в  эту команду
Самурай, ведь он недавно работал  в милиции и сам охотился за такими китами,
как Аргентинец. В общем, в тот вечер на загородной даче в Переделкино Картье
многое  узнал, но еще больше предстояло  выяснить, ходку  затягивать, как он
понял, не станут...
        "4"
     Карлен, прослушивавший  разговор Аргентинца  с Тогларом  и прознавший о
предстоящей  встрече  в  Переделкино, тоже  с  нетерпением  ждал  этого дня.
Несмотря на то, что  он навтыкал кругом "жучки" в мастерской художника и мог
слушать  разговор,  сидя у  себя дома,  на улице Ямского поля, он на  всякий
случай, полагаясь на более мощную аппаратуру в  машине,  заранее  подъехал к
знакомому загородному дому  и видел,  как  Аргентинец  привез на  встречу на
своем "саабе" троих мужчин.
     Разговор на  даче подтвердил догадку Карлена: Тоглар готовится к походу
на  Чечню,  для  чего  собирал  серьезную  команду, продумывал  хитрый  план
операции. Не была названа  только  дата отъезда, но что это  дело  ближайших
дней,  Татлян  не сомневался.  Надо  было спешно собирать  свою рать, и,  не
дожидаясь окончания  застолья  у Тоглара,  медленно  перетекавшего в пьянку,
Карлен поспешил домой.
     "Кара-дюшатель",  разбитая уже в  который раз,  нынче  из-за  гололеда,
стояла на ремонте, друзья в этот  вечер оказались  дома и,  затеяв  на  ужин
жаркое по-армянски,  как  раз  ждали  Карлена.  Скромный ужин,  состряпанный
Абреком и Крисом, затянулся до глубокой ночи.  Как ни  хотелось Карлену,  но
ему  пришлось  выложить все:  и о госу-дарственной  тайне  США,  и  о  тайне
легендарного  Тоглара,  создавшего супербанкнот, и  даже  про  свой  визит в
Париж,  правда  о  том,  что Наталья поделилась  с ним краденым, он умолчал.
Признался он и зачем прибыл в Россию, о том, что репортерство  -- всего лишь
крыша,  и если удастся  отнять у  Тоглара  добычу, он  оставит и  газету,  и
разведку. Рассказал в подробностях о  намечающемся походе Тоглара в Чечню, о
чем прознал несколько часов назад.
     -- Может, нам следует взять еще одного  человека? -- спросил Карлен, ни
на минуту  не усомнившись, что друзья отправятся с  ним вместе на  охоту  за
"гравером".
     Крис  с  Абреком  одновременно  вернулись  памятью в  лондонский  отель
"Лейнсборо"  и  поняли,  что Карлен, зная  об их  преступлении,  скрыл  этот
террористический акт  от своего руководства, не выдал их.  И журналист,  над
которым  они  частенько подтрунивали, вырос  в  их глазах. А теперь  еще  он
задумал дерзкий налет на банду самого Тоглара, знаменитого чистодела.
     -- Нет,  не надо, четвертый -- это еще  одна доля, --  первым заговорил
Крис. -- Лучшее дело нам вряд ли когда выпадет, мы идем с тобой, Каро!
     -- А что нас трое, -- вмешался Абрек,  -- ты не переживай, тем  более и
ты не простой журналист. На нашей  стороне преимущество:  мы знаем, кто они,
сколько  их...  мы нападем  или устроим засаду...  Только  нужно все  хорошо
продумать, подготовиться, судя по тому, что ты рассказал, Тоглар учел все до
мелочей, вплоть до шин. А сколько он оставил тайн при себе? Ведь  он даже не
сказал подельщикам, в какое село едут, когда и за каким грузом...
     Дальше  часа три  подряд они обсуждали детали предстоящего неожиданного
похода в Чечню. Машина, амуниция, оружие -- все это  было без проблем. Долго
не  могли найти  ход, равный тому,  что придумал Тоглар, чтобы  легализовать
свой визит  в  Чечню. О том, что  сейчас на трассе тормозят почти у  каждого
столба и что у въезда в Чечню уже стоят блокпосты военных, они тоже знали. И
ход  таки  нашелся,  додумался  до  него  Абрек.  Решили,  что  Карлен,  как
корреспондент  известной американской газеты  "Лос-Анджелес  таймс", едет  в
Грозный взять интервью у президента  самопровозглашенной  республики Ичкерия
Джо-хара  Дудаева.  Крис  с Абреком будут  оформлены  при  нем  водителем  и
телохранителем,  что давало  им право на ношение оружия,  а  наличие  такого
документа  исключает  тотальный досмотр машины.  Распланировав ближайшие два
дня,  в которые  друзья-гангстеры  займутся транспортом  -- остановились  на
мощном многоместном "джипе-гранд-чероки", -- а Карлен не будет спускать глаз
с команды Тоглара, они расстались, готовые ринуться в Чечню.
     Но поднявшись к  себе  на  шестой  этаж, Карлен  впервые  по-настоящему
осознал  весь  риск предстоящей  операции. Он решил на  случай  неудачи  или
гибели сохранить  свое доброе имя и оградить родителей и  многочисленный род
Татлянов от косых взглядов ФБР и ЦРУ.  Везде, во всем мире, на предателей  и
на их родственников смотрят с подозрением и осуждением, это только в  России
зачитываются  книгами изменников Суворова и Гордиевского и  предоставляют им
эфирное время в лучших телевизионных программах. В Америке подобные поступки
называются  своими именами. Поэтому  он набрал на компьютере текст,  который
его хозяева рано или поздно  снимут сами, если он не вернется. Этим он давал
наколку, где может погибнуть, исполняя свой долг перед Америкой.
     Текст был предельно краток:

     "Не имея времени ни на обдумывание, ни на подготовку операции, вынужден
немедленно  отправить