Казбек...  У мельницы Тоглар  и  Картье перебрались в салон к Самураю -- тот
уже понял,  что они  прибыли на место. В плане, многократно  обсуждавшемся в
Москве, роль старшего  на последнем этапе  отводилась Самураю. Тоглар должен
был войти во двор,  лишь когда они  доберутся до  подвала. После гибели Лехи
ситуация изменилась,  теперь Тоглар должен был не ждать подельщиков за рулем
машины, а страховать их с улицы,  но в дом он  все  равно должен был  войти,
только  когда  они  нейтрализуют  охрану.  Самурай  помнил  грозное  условие
Аргентинца -- жизнь хозяина дороже успеха операции.
     Вначале  заготовили  собакам   корм:  облили  мясо  ядовитым  составом,
инструкция требовала делать  это  не меньше  чем за час  до операции.  Затем
каждый  примерил  и  подогнал  для  себя небольшой  респиратор,  спецназовцы
называют     их    намордниками.     Решили     воспользоваться     новейшим
нервно-паралитическим  газом,  тем  самым,  которым  пользуются  израильские
коммандос при  ликвидации  террористов, захватывающих самолет или автобус  с
заложниками. Газ  не имеет цвета и  запаха, его присутствие нельзя  ощутить,
как и радиацию, но действует быстро  и  очень эффективно,  в течение пяти --
десяти минут, и гарантирует всем отключку на три-четыре часа.
     Через  час  они  подошли  к усадьбе с подветренной стороны, чтобы их не
учуяли сторожевые псы,  и  Тоглар стал  сам  потихоньку,  кусок  за  куском,
забрасывать мясо во двор. Только с четвертого куска они услышали, как весело
заскулили собаки, обнаружившие в снегу свежую  баранину.  Закинув оставшуюся
отраву, Тоглар  стал  внимательно прислушиваться к  хрусту  костей, наконец,
передвигаясь вдоль забора, убедился, что  пируют  все три  волкодава.  Вновь
вернулись в машину, -- собаки бывают чрезвычайно живучи, но больше часа, как
показывает опыт, не выдерживает ни  одна, тем более что яда они не пожалели.
Решили не рисковать, ждать -- времени еще хватало.
     С той  минуты, когда  Тоглар объявил, что они прибыли на место, Неделин
пытался понять,  отгадать,  что  ценного  можно  было добыть в  этом  глухом
предгорном  селе? Но никакого  вразумительного ответа найти  не мог. А тайна
была, подтверждением  тому служила  и  смерть  американца, кадрового офицера
ЦРУ. Может, золото?  Картье прекрасно знал, что на золотых  приисках России,
еще  с  царских времен,  приемщиками  золота,  кладовщиками  из  поколения в
поколение работали ингуши и чеченцы. Золотой песок и  самородки десятки  лет
стекались в два чеченских села, и золота там всегда было  не  меньше,  чем в
государственной казне,  даже  слитки отливались  весом в  килограмм.  Может,
Тоглар  добрался  до тайны чеченского золота?  Но золото  должно  охраняться
более основательно,  а скорее всего за время правления Джохара Дудаева  оно,
как  и положено,  переправлено в  самые  надежные швейцарские  банки. Как ни
крути, тайна Тоглара не давалась в руки, ее предстояло отгадать.
     В машине  еще раз  проверили оружие  и фонарики.  Внимательно осмотрели
баллончики с газом, имеющие  мощные присоски,  с помощью которых  можно было
приладить  баллончик к любой щели или замочной  скважине. Когда еще не погас
свет  в  двух окнах  в  правом крыле,  Тоглар  показал Неделину  на открытые
форточки-фрамуги,  из  которых  на  холодную  улицу  тянулся  пар. Такая  же
форточка была и в единственном окне затемненной комнаты посередине. Форточки
в сельских  домах маленькие, узкие, и в двойных рамах приладить баллончик --
дело минутное. Газ  поступает хоть  и  под давлением, но  бесшумно, остается
лишь прихлопнуть наружную створку форточки и подождать пять -- семь минут. В
это время Самурай  и Картье отмычками  попытаются  открыть наружные двери  в
правом крыле  и  посередине.  Если какая-нибудь  дверь поддастся,  открывать
вторую нет смысла -- комнаты внутри соединялись между собой коридором.
     Когда на часах было  половина четвертого  ночи, они на машине подъехали
прямо к дому. Самурай с крыши  "уазика" перелез через высоченный забор, снял
засовы  с  ворот  и  приоткрыл  калитку,  в  которую  прошмыгнул Картье.  Он
направился  с  баллончиками к  окнам  в правом крыле,  а  Самурай поспешил к
единственному  в  середине дома. Тоглар с новеньким укороченным  автоматом в
руках, о котором  мечтают бандиты, остался у  машины,  больше поглядывая  во
двор,  чем  на  улицу.  Самурай  быстро приладил  свой  баллончик, захлопнул
форточку и перебрался к двери. Оставалось самое сложное на сегодня, но вдруг
он обнаружил, что дверь плотно прикрыта, но не заперта.  То ли забыли, то ли
кто  ночью выходил по нужде, то ли ждали  кого-то с  вечера  -- гадать  было
некогда, и Герман,  знаками подозвав Картье, дал понять, что ход свободен. У
входа, прислоненные к стене, стояли большие самодельные санки -- наверное, в
них подвозили к дому из сараев дрова и уголь, -- и Самурай предусмотрительно
пристроил их рядом с крыльцом. Если пачки, как мыслил Тоглар, на  месте, они
побросают  их  в санки -- и  тут же к воротам;  на этом выиграют  три-четыре
минуты,  а  чем раньше  они рванут от этого таинственного  дома,  тем больше
шансов остаться в живых.
     Минуты тянулись медленно. Самурай то и дело поглядывал на часы. "Пора",
--  сказал он  наконец,  и  друзья, поправив  "намордники", стали  осторожно
открывать дверь,  -- слава  Богу,  она  не скрипела. По плану,  вычерченному
Тогларом,  они   знали,  в  каких  комнатах  должна  находиться  охрана,  и,
разделившись в  коридоре,  один направился направо,  другой -- налево. Уже в
прихожей они  услышали молодецкий  храп, раздававшийся  из  комнат. В правом
крыле,  в  одной  из комнат, спали на железных кроватях, одетые в спортивные
костюмы,  двое молодых парней, рядом  на  полу  возле каждого валялся старый
автомат,  а  у одного, лежавшего  на боку, лицом  к  стене,  из-под  подушки
выглядывала рукоятка пистолета "ТТ".  Картье, на  всякий случай, брызнул  на
охранников  из баллончика,  забрал оружие и перешел  в следующую, безоконную
комнату,  где  включил  свет. Здесь,  в середине  комнаты,  под  затоптанным
ковром, находился  лаз  в подвал. В  ту минуту,  когда Картье откинул ковер,
рядом  появился Самурай и, поняв, что они у цели, побежал на крыльцо: теперь
наступал черед Тоглара.
     Тоглар, на  удивление Самурая, кинулся  не к открытому лазу в подвал, в
который с фонариком в руках уже спустился Картье, а к старому ковру на стене
и, отодвинув его нижний угол, нажал пыльный выключатель.  В подвале сработал
какой-то механизм,  и  одна  из  оштукатуренных стен,  с навешанными на  ней
старым корытом,  хомутами, седлами, уздечками, пучками засушенного  красного
перца и початками кукурузы в  связках, с шумом отошла в сторону, открыв один
из  секретных тайников, где хранилась часть чеченских денег -- на экстренный
случай. После этого Тоглар, тут же в комнате,  нажал на другой выключатель и
зажег в подвале свет и только потом нырнул туда вслед за Самураем и Картье.
     --  Успели  ополовинить...  -- в  сердцах  выругался  Тоглар, увидев на
грубых полках  из половой доски аккуратные пачки каких-то бумаг. -- Тридцать
две, -- быстро подсчитал он.
     Велев  не  мешкая  выносить,  сам схватил сразу  четыре пачки и  первым
кинулся  к лестнице. Самурай, поднявшийся следом, не  дал Тоглару спуститься
вновь, а приказал срочно  вернуться к машине и страховать их  с улицы -- дом
уже не представлял  для них опасности. Подхватив  пачки, Тоглар  бросился из
дома,  там уже могли справиться и без него. Побросав пачки в глубь открытого
салона,  Тоглар  вышел  на середину  улицы,  дошел  до  угла,  глянул  вдоль
переулка, -- казалось, чеченский аул спал безмятежным сном.
     Пачки  были обтянуты  прочной  прозрачной  пленкой, и Картье с Самураем
видели лишь, что это какие-то бланки  бухгалтерских отчетов -- за такой груз
не могли платить миллионы и рисковать жизнями, значит, опять какая-то тайна.
Вскрыть  пачки  было невозможно,  они  оказались  очень  тщательно  обвязаны
нейлоновыми жгутами.  Конечно, они, не сговариваясь, попытались потрясти их,
полагая,  что  внутри  может  быть  что-то  спрятано. Но  судя по  весу,  по
однородности  массы,  это  были  всего  лишь   бумаги,  хотя,   конечно,  не
бухгалтерские.  И  Картье,  и   Самурай  подумали,  что  это  скорее   всего
сверхсекретные архивы, документы,  которые любой ценой следовало  вывезти из
Чечни,  чтобы  сохранить  позорные  тайны  Кремля,  и  скорее  всего нового,
постсоветского.
     Оставшиеся  двадцать  восемь пачек быстро  побросали на санки,  закрыли
дверь и  потащили груз  к воротам.  Картье залез в  салон и  стал  аккуратно
укладывать  пачки в  контейнер  --  сразу  стало  ясно, что  они  не  только
поместятся там все, но еще и останется немного места.
     Когда  Самурай  подал Неделину  последнюю пачку,  в  переулке  внезапно
появился человек -- это был Шамиль, внук  хозяев дома. Весь день он пропадал
с товарищем в Грозном, час  назад они вернулись в село, поужинали у друга, и
сейчас он торопился домой, завтра с утра снова надо было ехать в столицу, --
это для него оставили дверь открытой.
     Увидев у ворот своей усадьбы автомобиль, о котором днем не было и речи,
и человека возле него, он грозно спросил по-чеченски:
     -- Кто вы такие?
     Тоглар, который должен был стрелять в любого, кто  мог появиться, узнал
парнишку по голосу и на секунду дрогнул, затем ответил тоже по-чеченски:
     -- Шамиль, это я,  Тоглар...  Решил вернуться, не пошла в масть жизнь в
России... -- Таким  образом он  хотел отвлечь его внимание,  приблизиться  и
оглушить  его.   Стрелять  у   Тоглара  не   поднималась  рука,   уж   очень
по-человечески относился к нему этот чеченский парнишка.
     Наверное,  так бы  оно и  случилось...  Шамиль  успел  крикнуть  что-то
радостное  и  шагнуть навстречу  Тоглару,  но  в этот  момент  из-за  машины
появился  Самурай,  и  молодой  чеченец,  ощутив всем  нутром грозившую  ему
опасность,  выстрелил  в  Кольцова   первым.   Второй  выстрел,  в  Тоглара,
находившегося в  нескольких шагах, Шамиль не  успел сделать: раздался слабый
хлопок из  "люгера" --  Картье  тоже не промахнулся.  Оба  сразу бросились к
Самураю...  Но  чеченец попал в голову  --  смерть наступила  мгновенно.  Не
раздумывая, они подняли Самурая,  закинули его в салон  и бросились в кабину
-- "УАЗ" стоял уже с работающим мотором. Через несколько минут они выскочили
к трассе на Грозный...
        "13"
     Вырываться  из Грозного  по новому  маршруту  было сложнее  --  даже на
окраинах шли бои, а на некоторых улицах спешно возводили баррикады, и кругом
патрули,  патрули,  чеченские  ополченцы:  молодежь  в  спортивных  куртках,
старики  в  кудлатых  папахах,  при  кинжалах и  шашках,  с  давно  забытыми
маузерами в  деревянной кобуре. На одном перекрестке, возле сгоревшего БТРа,
лежали три убитых российских солдата, и Картье неожиданно глухо сказал:
     -- Давай оставим  Германа  рядом с  ними.  После боя  пойдет похоронная
команда,  она  и  заберет  всех, похоронит по-человечески.  --  Неделин  был
уверен, что Грозный возьмут если не сегодня, то завтра.
     Они  остановились, быстро вытащили  и положили  на грязный снег рядом с
молодыми  солдатами Кольцова-Самурая,  мысленно попрощались с  ним  и  стали
вновь  петлять  по  улицам, чтобы  выскочить  из города  на  Ростов,  -- уже
светало.
     Через  час, когда  уже  совсем рассвело, многократно обстрелянные,  они
выскочили на тот  самый  блокпост российских  войск,  через  который недавно
въехали в Чечню.  Очередь на КПП была не меньше, чем на заправочных станциях
в дни бензинового кризиса. Тоглар, чувствуя, что они могут застрять тут и на
два, и на три часа, пошел на пропускной пункт, в надежде на то, что знакомый
майор, показавший им ночью на  карте, как лучше  проскочить Грозный, еще  не
сменился.
     Увидев Тоглара, майор радостно спросил:
     -- Успели? -- и получив утвердительный  ответ, отдал команду пропустить
военных из радиационной лаборатории срочно и без досмотра.
     Когда отъехали  от Чечни километров  на  пятьдесят,  Тоглар,  остановив
машину и освобождая место водителя для Картье, сказал устало:
     -- Может, нам  подыскать местечко  и поспать  часа три-четыре? Задание,
хоть и  с  потерями,  мы  выполнили,  а  путь  предстоит  неблизкий,  дорога
скользкая, загруженная, снегопад, а впереди еще ночь...
     Картье, подумав, предложил:
     -- А не лучше ли нам доехать до армянского трактира, это часа три езды,
там можно хорошенько пообедать и поспать до  ночи. Надеюсь, хозяин определит
и нас, и машину в надежное место, он произвел на меня приятное впечатление.
     Так  и порешили. Обменявшись местами,  поехали дальше. Тоглар,  откинув
голову, постоянно  дремал, видимо напряжение, риск, бесконечная ночь  давали
себя  знать, да  и возраст  сказывался, он осунулся  на глазах. А Картье  не
переставал гадать, что же такое тайное они везут в радиационном контейнере и
будет ли  у него  до Москвы  возможность  узнать секрет этих  бумаг?  Теперь
Картье  интересовало и другое: откуда  Тоглар  возьмет  миллионы для  оплаты
операции? Неделин был уверен, что они поехали в Чечню  или за деньгами,  или
за чем-то ценным, и  оплачено всем будет  из  тех  средств,  что они, рискуя
жизнью, вывезут из  чеченского села. В общем, Картье запутался окончательно,
не зная,  что и предпринять... Может,  ночью  после  отдыха и хорошего ужина
ситуацию сам Тоглар и прояснит.
     К  придорожному трактиру подъехали к  обеду.  Хозяин, увидев их вдвоем,
спросил тревожно:
     --  А где третий парень,  Герман? Ему в  прошлый  раз  так  понравились
шашлыки из печени...
     --  Пришлось  оставить,  так сложились обстоятельст-ва,  -- по-военному
кратко объяснил Тоглар.
     --  А  я  поросенка,  как обещал,  подготовил. Сейчас я его в духовку и
через сорок минут подам на стол, -- опять засуетился двойник Элвиса Пресли.
     Тут  Тоглар, отведя его в сторону, сказал, что  они бы не прочь,  после
поросенка, где-нибудь поспать, а к ночи тронуться в путь.
     После обеда, за которым они опять же молча помянули  и Леху, и Самурая,
хозяин  трактира  повез  их к себе домой. На окраине  казачьего села  он уже
успел  выстроить  себе  двухэтажный  особняк за высоким кирпичным забором, с
гаражом, с надворными постройками и баней.
     -- Отдыхайте  здесь  на здоровье.  Мы с женой  и  детьми все  равно  до
позднего вечера в трактире пропадаем. -- Радушный армянин, помнящий о щедрой
оплате накануне, отдал ключ от дома и гаража. -- Как отоспитесь, подъезжайте
к трактиру, подзаправитесь на дорогу, и в Москву...
     Все  складывалось как нельзя лучше. Загнали "УАЗ" в  бетонный  гараж  с
железными воротами, заперли и поднялись на второй этаж в спальню для гостей,
как указал хозяин, -- через полчаса они уже спали крепким сном.
     Когда часа через три Тоглар, сонный, хотел перевернуться на другой бок,
он  неожиданно  почувствовал в плече  резкую  боль. И,  еще  не проснувшись,
понял,  что   попал  в  какую-то  ловушку:  левое  запястье  сжимало  кольцо
наручников.  "Кто  это?  --  мелькнула  горькая  мысль.  --  Преследователи,
трактирщик, Картье?" Открыв глаза, Тоглар увидел, что  по комнате, устланной
коврами,  расхаживает человек среднего роста  в тонкой  лайковой  куртке  --
такого в  трактире он не  видел, не  был он похож  и на чеченца. Чуть скосив
взгляд, Тоглар заметил похрапывающего Картье, его свесившаяся рука тоже была
прикована к батарее отопления, и он не знал еще о своей участи.
     Тоглар попытался резко рвануть -- на первый взгляд цепочка была тонкая,
-- но наручники оказались надежными. Словно прочитав  его мысли,  незнакомец
оглянулся на грохот и спросил:
     --  Проснулся?  А вот испытывать  наручники  не  советую,  проверено...
Изготавливает солидная  немецкая фирма, "Крупп" называется, она все делает с
гарантией.  -- И в вопросе, и в тональности  объяснения сквозила театральная
издевка, насмешливость.
     У Тоглара промелькнула мысль, что он то ли знает  этого человека, то ли
слышал о нем. Чтобы сбить с него спесь, он жестко спросил:
     -- Кто ты такой? И что тебе от меня надо?
     От  шума  в  комнате проснулся Картье и  рванулся  с  кровати на помощь
Тоглару,  но тут же, от резкой боли в  руке, вскрикнул. Тоглару стало  ясно,
что к этому эпизоду Картье не имеет никакого отношения.
     -- Кто я? -- так же спокойно, наигранно спросил человек и не замедлил с
ответом. -- Я -- Македонский...
     И Тоглар сразу вспомнил рассказ Аргентинца про того известного киллера,
где явь давно уже перемешалась с фантазиями. Надо было во что бы то ни стало
скрыть свою обреченность -- терять-то уже нечего, -- поэтому Тоглар спокойно
ответил:
     --  Слышал...  Знаю про твои  художества.  Даже  восхищался, никому  из
"Матросской тишины" бежать до тебя не удавалось.  Но если ты имел две ходки,
как про тебя говорят, то и ты про меня должен был слышать?
     --  Да, ты  прав.  Я  знаю -- ты легендарный Тоглар. Когда  я бежал  из
лагеря в первый раз, у меня от Соболя малява к тебе имелась, чтобы ты  помог
мне с ксивой...
     -- Я не помню тебя... -- перебил Тоглар.
     --  А я  и не  добрался до тебя,  меня  снова повязали в Тюмени, кто-то
сдал...
     -- Чего ты хочешь от нас? -- агрессивно спросил Тоглар.
     -- Экспроприировать ваши деньги. Уверяю вас, они  мне больше  нужны. --
Македонский в упор смотрел на Тоглара и словно не видел его.
     -- Не подавишься? Там ведь миллионы, -- вспылил Тоглар и уже совсем зло
добавил: -- Ты ведь знаешь, по нашим законам, это моя  добыча, и  то, что ты
затеял, -- западло. Если  это когда-нибудь всплывет, тебе долго не  жить.  Я
слышал, что многие  авторитетные люди имеют на  тебя зуб,  а моя кровь может
переполнить чашу терпения братвы...
     Картье, наблюдавший за этой словесной перепалкой, догадался, кто на них
наехал,  -- о  Македонском он конечно же знал. И  тут до Картье дошло, что в
пачках тех, оказывается, деньги, и скорее  всего даже в  долларах. Но сейчас
надо было думать о жизни, а не  о добыче из Чечни. И только после того,  как
он понял,  что мотались они за деньгами, до его сознания дошло, что Тоглар и
есть тот  самый чистодел, который, по данным КГБ, давно  считался погибшим в
аварии.
     -- Не  кипятись, Тоглар, -- между тем говорил Македонский, вышагивая по
комнате.  -- Я понимаю  тебя,  наверное, такой и должна быть реакция,  когда
из-под носа уводят богатую добычу.  Но если бы я не уважал тебя, не понимал,
что  ты  сделал  для братвы,  ты  был бы уже не жилец. Мне  ничего не стоило
пристрелить  тебя  и твоего подельщика, а контейнер я  бы и без тебя открыл,
даже без ключа, для этого сейчас существуют лазерные резаки. Деньги  я решил
забрать,  а  тебя  отпущу  в  Ростове.  Дружка  твоего  кончу,  я  не  люблю
свидетелей, к тому же он не наших кровей...
     --  Нет! -- дернувшись, жестко  отрезал Тоглар.  -- Я втянул его в  это
дело, мне его рекомендовали тоже  авторитетные люди. Кроме того, он спас мне
жизнь: не выстрели он вовремя и точно, чеченец изрешетил бы меня насквозь, я
стоял в двух шагах от смерти... если надумал стрелять, стреляй уж обоих.
     -- Ну что ж,  если  ты за  него отвечаешь, пусть живет,  --  согласился
внезапно Македонский, пряча пистолет под куртку. -- А теперь  кончаем базар,
и  быстро в машину! Наручники, на всякий случай, снимем в Ростове. Где ключи
от гаража, машины и контейнера?
     Тоглар  взглядом  показал на  висевшую  у  входа  камуфляжную куртку  с
полковничьими погонами.
     --  Влас!  -- крикнул, повернувшись к двери, Македонский,  и  в комнату
тотчас  вошел  молодой  человек  с  бычьей  шеей,  обязанности которого были
понятны и без объяснений. Македонский  кинул ему связку и приказал: -- Отдай
ключи Митяю,  пусть он выводит  "УАЗ" из гаража.  А ты, по очереди, отведешь
этих людей, в наручниках, в салон. "УАЗ" поведу сам, ты -- в салоне вместе с
ними, и гляди в оба. Митяй