схаживая босиком вокруг того, кто только что пытался его убить. - Больше не делай этого, пожалуйста. - Том понимал, что его слова звучат нелепо. Бернарда уже не волновало, что с ним произойдет. - Может, ты все-таки скажешь что-нибудь?
     - Да, - произнес Бернард. - Я ненавижу тебя. Все это из-за тебя. Конечно, мне не следовало на это соглашаться. Но придумал это ты.
     Ну, ясно. Мистическим источником зла был именно он.
     - Мы все теперь стараемся свернуть это дело, а не продолжать его.
     - Со мной все кончено. Цинтия... Том выпустил струю дыма.
     - Ты говорил, что иногда, когда пишешь, чувствуешь себя Дерваттом. Подумай, сколько ты сделал для его имени! Он ведь был почти не известен, когда умер.
     - Вы все извратили, - сказал Бернард. Это прозвучало как глас судьбы. Бернард открыл дверь и вышел. Вид у него был необычайно решительный.
     "Что он собирается делать?" - подумал Том. Бернард еще не раздевался, хотя было уже больше трех. Пойдет бродить по улицам или, может быть, подожжет дом?
     Он запер дверь на ключ. Если Бернард вернется, ему придется постучать, - и Том его, конечно, впустит, но предпочтительнее знать о его приходе заранее.
     И что делать с Бернардом, когда утром явится полиция?

16

     В субботу 26 октября в 9.15 утра Том стоял в гостиной перед стеклянными дверьми и смотрел в сторону леса, где полицейские начали раскапывать бывшую могилу Мёрчисона. Позади него бесшумно и безостановочно мерил шагами гостиную Бернард. В руках Том держал официальное письмо от Бакмастерской галереи, в котором Джеффри Констант наводил справки о местонахождении Томаса Мёрчисона.
     Полицейских было трое. Двух из них Том видел впервые, а третьим был комиссар Делони. Последний вряд ли собирался сам что-нибудь копать, думал Том. "Вы не знаете, что это за яма была вырыта недавно в лесу?" - спросил один из жандармов. Том ответил, что не знает. Лес ему не принадлежит. Жандарм прошел через лужайку к своим товарищам, и они о чем-то посовещались. Они уже успели вторично осмотреть дом.
     С утренней почтой пришло также письмо от Криса Гринлифа, которое он еще не вскрывал.
     Полицейские трудились в лесу уже минут десять.
     Том перечитал письмо Джеффа более внимательно. Очевидно, Джефф писал столь официально, боясь, что почта Тома просматривается. А может быть, ему просто вздумалось так пошутить. Но Том полагал, что более вероятно первое.

     "Бакмастерская галерея
     Бонд-стрит W I
     24 окт. 19..
     Томасу П. Рипли, эскв.
     Бель-Омбр
     Вильперс 77

     Уважаемый м-р Рипли,
     Согласно полученному нами сообщению, инспектор полиции Уэбстер посетил Вас недавно в связи с исчезновением м-ра Томаса Мёрчисона, который в среду сопровождал Вас в поездке во Францию. Мы не получали известий от м-ра Мёрчисона со вторника - т. е. 15-го числа сего месяца, когда он был у нас в галерее.
     Нам известно, что м-р Мёрчисон намеревался до своего отъезда в Соединенные Штаты встретиться с Дерваттом. Мы не знаем, где именно находится Дерватт в данный момент, но думаем, что он свяжется с нами перед возвращением в Мексику. Возможно, Дерватт договорился о встрече с м-ром Мёрчисоном, но не поставил нас в известность. ("Чай вдвоем в загробном мире", - подумал Том.)
     Мы, как и полиция, обеспокоены исчезновением картины Дерватта под названием "Часы".
     Пожалуйста, позвоните нам, если Вы обладаете какой-либо информацией по этому делу. Разговор будет нами оплачен.
     Искренне Ваш,
     Джеффри Констант".

     Том ощутил - пусть и кратковременно - прилив бодрости и какой-то задор и обернулся к Бернарду. Угрюмая замкнутость Бернарда действовала ему на нервы. "Послушай, старина, - хотелось ему сказать, - какого черта, в конце концов, ты тут болтаешься?" Но он знал, какого черта Бернард тут болтается. Он выжидал подходящего момента, чтобы снова напасть на Тома. Так что Том только задержал на секунду дыхание и улыбнулся Бернарду, который даже не смотрел на него. Том прислушался к синицам, щебечущим над кусочком сала, который мадам Аннет положила в кормушку на дереве; одновременно до него доносились звуки транзистора мадам Аннет с кухни и отдаленное позвякивание лопаты в лесу.
     Тем же холодно-официальным тоном, в каком было написано письмо Джеффа, Том произнес:
     - Они не найдут там следов Мёрчисона.
     - Им надо поискать в реке, - отозвался Бернард.
     - Ты собираешься посоветовать им это?
     - Нет.
     - И потом, в какой именно реке? Я даже не помню ее названия. - Он был уверен, что Бернард не помнит тем более.
     Том ждал, когда вернутся полицейские и скажут, что ничего не нашли. А может быть, они не сочтут нужным говорить это. Или продолжат поиски где-нибудь подальше в лесу. Не исключено, что у них уйдет на это весь день. Что ж, для полиции это не худшее времяпровождение в такую погоду. Пообедают в деревне - или, скорее, у себя дома, - а потом снова в лес. Том распечатал письмо Криса.

     "24 окт. 19..
     Дорогой Том!
     Спасибо Вам еще раз за шикарное время, проведенное в Вашем доме. Это такой контраст с тем убогим обиталищем, в котором я сейчас нахожусь! Но, в общем, мне здесь нравится. Вчера вечером у меня было небольшое приключение. Я встретил девушку в кафе на Сен-Жермен-де-Пре. Ее звали Валери. Я спросил, не хочет ли она пройти со мной в отель выпить стаканчик вина (ха-ха!). Она согласилась. Со мной был Джеральд, но он тактично испарился, как истинный джентльмен, каким он порой бывает. Валери поднялась ко мне в номер через несколько минут после меня. Она решила, что так будет лучше, но, по-моему, портье внизу было наплевать. Она спросила, не может ли она помыться. Я объяснил, что у меня нет ванны - только умывальник, и сказал, что могу выйти из номера, пока она моется. Когда через некоторое время я постучал, она спросила, нет ли в отеле настоящей ванной. Я ответил, что есть, но мне надо взять ключ от нее. Она скрылась в ванной и пробыла там не меньше пятнадцати минут. Вернувшись, она опять захотела мыться и попросила меня выйти. Я, конечно, вышел, хотя на этот раз порядком удивился - что еще, черт возьми, понадобилось ей мыть? Я ждал внизу на тротуаре. Когда я опять поднялся к себе, комната была пуста - она исчезла! Я поискал ее там и сям, но ее нигде не было. Смылась в буквальном смысле слова! Наверное, я держал себя с ней как-то не так. Ну ладно, повезет в другой раз.
     Возможно, теперь мы с Джеральдом съездим в Рим..."

     Том выглянул из окна.
     - Интересно, сколько еще они там провозятся?.. Ага, они как раз возвращаются. Смотри! Размахивают бесполезными лопатами.
     Бернард не стал смотреть.
     Том с удобством расположился на желтом диване.
     Полицейские постучали в стеклянную дверь. Том жестом пригласил их войти, затем вскочил и сам распахнул дверь перед ними.
     - Вот. Единственное, что нашли. - Комиссар Делони протянул на ладони маленькую медную монетку в 20 сантимов. - Выпуска 1965 года. - Он улыбнулся.
     Том улыбнулся в ответ.
     - Забавная находка.
     - Награда нам за труды, - сказал Делони, пряча монету в карман. - Яма была вырыта недавно. Очень странно. По размеру в самый раз для трупа, а трупа нет. Вы не видели, чтобы кто-нибудь там копался в последнее время?
     - Нет, ничего такого не было. Но ведь отсюда и не видно из-за деревьев.
     Том прошел на кухню, чтобы поговорить с мадам Аннет, но ее там не оказалось. Очевидно, ушла за покупками и будет отсутствовать дольше обычного, так как ей надо поделиться с двумя-тремя знакомыми новостью о том, что прибыла полиция и обыскивает дом в поисках мсье Мёрчисона, чей портрет был помещен в газетах. Том достал холодного пива и бутылку вина и, взяв поднос, отнес выпивку в гостиную. Один из полицейских беседовал с Бернардом о живописи.
     - Кто пользуется этим лесом? - спросил Делони.
     - Местные жители - время от времени, - ответил Том. - Ходят туда за дровами. Я редко вижу кого-нибудь на этой дороге.
     - А в последнее время? Том подумал.
     - Никого не помню.
     Полицейские отбыли, установив несколько фактов: телефон Тома теперь работал; етоlетте de menage <Прислуга (фр.).> ушла по магазинам (Том сказал, что они, вероятно, смогут найти ее в деревне, если захотят поговорить с ней); Элоиза уехала навестить родителей в Шантильи. Адреса Делони не спросил.
     - Надо проветрить, - сказал Том после их ухода. Он открыл входную дверь и стеклянные двери гостиной.
     Бернард холода не чувствовал.
     - Пойду посмотрю, что они там накопали, - сказал Том и направился через лужайку в лес. Какое приятное облегчение испытываешь, когда представители закона покидают твой дом ни с чем!
     Могила была закопана. Красновато-бурая земля возвышалась на этом месте горкой, но яму они засыпали очень аккуратно. Том пошел обратно. Господи боже мой, подумал он, сколько еще обысков и допросов ему предстоит пережить? Только одно радовало его: Бернард больше не ныл от жалости к себе, а направил свой гнев против него, Тома. Это, по крайней мере, была совершенно определенная, конструктивная позиция.
     - Итак, - сказал Том, входя в гостиную, - они проделали работу очень тщательно и вполне заслужили свои двадцать сантимов. Почему бы нам не отправиться...
     В этот момент из кухни вышла мадам Аннет - Том услышал это, стоя к дверям спиной. Он тут же обратился к ней:
     - Итак, мадам Аннет, агенты удалились. Никаких улик они, увы, не нашли. - Говорить ей о могиле в лесу он не собирался.
     - Все это очень странно! - тут же откликнулась мадам Аннет. У французов эта фраза часто подразумевала нечто худшее. - По-моему, у нас тут произошла какая-то таинственная история, вы так не считаете?
     - Таинственная история произошла не у нас, а в Орли или в Париже, - ответил Том.
     - Вы с мсье Бернардом будете обедать дома?
     - Нет, сегодня - нет, - сказал Том. - Мы поедем куда-нибудь. И насчет ужина не беспокойтесь. Если будет звонить мадам Элоиза, скажите ей, пожалуйста, что вечером я сам позвоню, ладно? Или даже еще до пяти. А почему бы, кстати, вам не взять внеочередной выходной до конца дня?
     - Я тут как раз купила отбивных на всякий случай. И договорилась с мадам Ивонной...
     - Вот и замечательно! - прервал ее Том. Он повернулся к Бернарду:
     - Съездим куда-нибудь?
     Но Бернард не мог поехать сразу. Ему надо кое-что сделать в своей комнате, сказал он. Том стал ждать. Мадам Аннет отправилась на обед к подруге. Спустя некоторое время Том постучал к Бернарду.
     Тот писал что-то, сидя за столом.
     - Если ты хочешь побыть один...
     - Да нет, не хочу, - сказал Бернард, с готовностью вставая.
     Том терялся в догадках. "О чем ты собираешься говорить со мной? Почему ты не уезжаешь?" - хотелось ему спросить, но он не мог заставить себя задать эти вопросы.
     - Давай спустимся, - сказал он. Бернард сошел вниз вместе с ним.
     Том хотел позвонить Элоизе. Половина первого. Он мог поймать ее перед ленчем - у них дома ленч всегда подавали ровно в 13.00. Но когда они с Бернардом вошли в гостиную, раздался телефонный звонок. - Может быть, это Элоиза, - сказал Том, снимая трубку.
     - Vous etes... би-и-п... Ne quittez pas. Londres vous appelle... <С вами... Не кладите трубку. Вас вызывает Лондон (фр.).>
     Послышался голос Джеффа.
     - Привет, Том! Я звоню с почты. Ты не мог бы опять приехать?
     - Том понял, что он имеет в виду - под видом Дерватта.
     - Здесь Бернард, - сказал он.
     - Мы так и думали. Как он там?
     - Ну... как обычно. - Том не думал, что Бернард, уставившийся через стеклянные двери в сад, слушает разговор, но не был уверен в этом.
     - Сейчас я не могу, - сказал он. Неужели они не понимают, что он убил Мёрчисона?
     - Может быть, тебе все-таки как-нибудь удастся, а?
     - Меня здесь держат определенные дела. А что там у вас происходит?
     - Да этот инспектор заходил. Допытывался, где Дерватт. Проверял наши книги. - Джефф проглотил комок в горле и понизил голос - очевидно, бессознательно боялся болтать о секретных вещах. Хотя, с другой стороны, в его голосе сквозило такое отчаяние, что он, возможно, уже не заботился о том, кто слышит и понимает его. - Мы с Эдом составили списки работ Дерватта и сказали инспектору, что вели дела без лишних бюрократических проволочек, и до сих пор ни одна картина не пропала. По-моему, все сошло успешно. Что их действительно интересует - так это сам Дерватт, и если бы ты мог... проделать это еще раз...
     - Вряд ли это было бы разумно, - сказал Том.
     - Но ты мог бы подтвердить подлинность записей в книгах...
     Провались они, эти их книги, подумал Том, вместе с их доходами. Можно подумать, что Мёрчисон - его сугубо личная головная боль. А как насчет Бернарда, его жизни? В какой-то момент, когда Том даже не думал о Бернарде, ему вдруг пришла безотчетная мысль, что Бернард покончит с собой, что он хочет совершить самоубийство. А Джеффа с Эдом беспокоили только их доходы, их репутация, угроза тюрьмы.
     - Мне надо закончить кое-какие дела. Я никак не могу уехать в Лондон. - Джефф обескураженно молчал. Воспользовавшись паузой, Том спросил:
     - Ты не знаешь, жена Мёрчисона не собирается приехать?
     - Мы ничего об этом не слышали.
     - Дерватт где-то прячется, и очень хорошо. Может, у него есть друг с собственным самолетом, - рассмеялся Том.
     - Кстати, - спросил Джефф, чуть оживившись, - что случилось с "Часами"? Их что, действительно украли?
     - Да. Забавно, правда? Интересно, кто теперь наслаждается этим сокровищем?
     Но Джефф все же был очень разочарован отказом Тома. На этой ноте они и распрощались.
     - Давай пройдемся, - сказал Бернард.
     Ну вот, а он как раз собрался звонить Элоизе. Том хотел было предложить Бернарду подождать минут десять, пока он сбегает в свою комнату и позвонит, но потом решил, что лучше не испытывать его терпение.
     - Сейчас, только куртку надену.
     Они прогулялись по деревне. Бернард не хотел ни кофе, ни вина, ни еды. Они прошли по дороге километр или два, затем повернули обратно, отступая время от времени на обочину, чтобы пропустить широкий фермерский грузовик или телегу с впряженными в нее першеронами.
     Бернард говорил о Ван Гоге и Арле, где он побывал дважды.
     - ...Винсенту, как и всем смертным, был отпущен определенный срок, и больше ничего у него не было. Невозможно представить себе Моцарта, дожившего до восьмидесяти лет. Где я хотел бы снова побывать, так это в Зальцбурге. Там есть одно кафе - "Томазелли", кофе у них первоклассный. А ты можешь себе представить, чтобы Бах, например, умер в двадцать шесть лет? Все это доказывает только одно: человек - это то, что он успел сделать, не больше и не меньше. Вспоминая человека, мы всегда говорим о его работе, а не о нем самом...
     Собирался дождь. Том уже давно поднял воротник куртки.
     - И Дерватту был отпущен свой срок. Моя попытка продлить его - это абсурд. Да, по сути, я этого и не сделал. Все это можно исправить. - Бернард произнес это, как судья, выносящий приговор - мудрый и единственно возможный, - с его точки зрения.
     Том вытащил руки из карманов и подышал на них, затем опять засунул поглубже.
     Дома Том заварил чай и достал виски и бренди. Выпивка либо успокоит Бернарда, либо, наоборот, сделает его агрессивнее, и тогда, может быть, наконец наступит кризис, что-то произойдет.
     - Мне надо позвонить жене. Выпей пока чего хочешь, - сказал Том и взбежал наверх. Если даже Элоиза все еще сердита, то, по крайней мере, не безумна.
     Том назвал телефонистке номер в Шантильи. Начался дождь. Он мягко стучал в окно. Ветра не было. Том вздохнул.
     - Алло, Элоиза? - Трубку сняла она. - Да, со мной все в порядке. Я хотел позвонить тебе еще вчера, но было уже слишком поздно... Я был на прогулке... - (Она пыталась дозвониться ему.) - ...С Бернардом. Да, он здесь, но, думаю, сегодня уедет. Может быть, вечером. Когда ты вернешься?
     - Когда ты избавишься от этого чокнутого.
     - Элоиза, je t'aime <Я тебя люблю (фр.).>. Я думаю, не съездить ли мне в Париж, вместе с Бернардом, - может быть, так я быстрее от него избавлюсь.
     - Почему ты так нервничаешь? Что у вас происходит?
     - Ничего не происходит.
     - Сообщи мне, когда будешь в Париже.
     Том спустился обратно в гостиную и включил проигрыватель. Он выбрал джаз. Джаз был не хорош и не плох и, как Том уже не раз замечал в подобные критические моменты, он никак на него не действовал. Действовала только классическая музыка - она успокаивала или навевала скуку, внушала уверенность или, наоборот, лишала ее, потому что в ней был порядок, и ты либо подчинялся ему, либо отвергал его. Том положил целую кучу сахара в свой остывший чай и залпом выпил его. Бернард, похоже, не брился уже дня два. Уж не собирался ли он отрастить бороду, как у Дерватта?
     Спустя несколько минут они уже шли через лужайку. У Бернарда развязался шнурок. Его ботинки армейского образца были уже порядком стоптаны, их носки загибались вверх, как клювы новорожденных птенцов, в которых, как ни странно, чувствовалось что-то древнее. Завяжет он когда-нибудь свой шнурок или нет?
     - Тут на днях, - сказал Том, - я попытался сочинить лимерик:

     Как-то раз поженила природа
     Ноль с понятием среднего рода.
     И сказал средний род:
     "Может, я и не тот,
     Но родим мы уж точно урода".

     Но беда в том, что лимерик получился слишком гладким. Может, ты придумаешь последнюю строчку удачнее?
     У самого Тома тоже был другой вариант последней строки и средней части. Но Бернард, казалось, даже не слушал его.
     Они шли по дороге в лес. Дождь прекратился, только с деревьев еще капало.
     - Смотри, какой лягушонок! - Том чуть не наступил на крошечное существо не больше ногтя и нагнулся, чтобы поймать его.
     Удар пришелся ему по затылку. Возможно, это был кулак Бернарда. Том услышал голос Бернарда, говоривший что-то, ощутил мокрую траву, камень у своего лица и утратил связь с действительностью - по крайней мере, он сам никаких активных действий не предпринимал, но второй удар, по виску, он почувствовал. "Это уже слишком", - подумал Том. Ему казалось, что его непослушные руки бессмысленно шарят по земле, но в то же время он понимал, что на самом деле он не двигается.
     Затем его начали куда-то катить. Вокруг стояла тишина, если не считать звона в ушах. Том пытался пошевелиться, но у него ничего не получалось. Он не мог понять, лежит он на спине или на животе. Он ничего не видел, и мысли его блуждали сами по себе. Том поморгал глазами. В них был песок. Он ощутил - или ему показалось, - что какой-то груз придавливает его спину и ноги. Сквозь звон в ушах он различил шелестящий звук лопаты, вонзающейся в землю. Бернард закапывал его. Теперь он был уверен, что глаза его открыты. Это была могила Мёрчисона, конечно. Интересно, на какой глубине он находится и сколько прошло времени?
     Милосердный Боже, подумал Том, нельзя допустить, чтобы Бернард закопал его слишком глубоко, - он же тогда не выберется! Ему в голову пришла смутная мысль, окрашенная мрачноватым юмором, что беспокойство, грызущее Бернарда, дойдя до определенного предела, должно утихнуть, а пределом этим была его, Тома, жизнь. Тому представилось, что он кричит: "Послушай, хватит!" - он был уверен, что крикнул это, но на самом деле он молчал.
     - ... не первый, - глухо донесся до него голос Бернарда сквозь толщу земли.
     Что бы это значило? Действительно ли Бернард произнес это? Тому удалось чуть-чуть повернуть голову, и он понял, что лежит лицом вниз. Но двигать головой свободно он не мог.
     Давление груза перестало возрастать. Том сосредоточился на дыхании - через нос и рот. Во рту было сухо. Он выплюнул песчаную почву. Если он не будет двигаться, Бернард уйдет. Том уже почти пришел в себя и сообразил, что, пока он был без сознания, Бернард успел сходить в сарай за лопатой. Сзади, на шее, Том почувствовал теплый ручеек. Кровь, наверное.
     Прошло минуты две, а может быть, и все пять. Надо попытаться пошевелиться. Но что, если рядом стои