сестру как зовут?
   Помедлила.
   - Вы твердо уверены, что у меня есть сестра?
   - А вы как думали?
   Еще помедлила, наконец решилась.
   - Мы родились летом. У папы  с  мамой  оказалась  небогатая  фантазия.  -
Пожала плечами, словно извиняясь за их ограниченность. - Ее назвали Джун.
   - В честь июня и июля.
   - Не рассказывайте Морису.
   - Давно вы с ним знакомы?
   Покачала головой.
   - Но кажется, что давно.
   - Сколько?
   Онустила глаза.
   - Я чувствую себя предательницей.
   - Я не собираюсь ябедничать.
   Снова  взыскующий,  неуверенный   взгляд,   почти   укоряющий   меня   за
напористость; но, похоже, она поняла,  что  на  сей  раз  я  не  отступлюсь.
Понурилась, глядя себе под ноги.
   - Нас заманили сюда под выдуманным предлогом. Несколько недель назад.  И,
как ни удивительно, мы остались.
   Я заколебался, подумав о Леверье и Митфорде.  Но  решил  придержать  этот
козырь.
   - Вы тут в первый раз?
   Быстрый удивленный взгляд, весьма убедительный.
   - То есть?
   - Я просто спросил.
   - Но почему?
   - Мне казалось, в прошлом году здесь происходило нечто похожее.
   Подозрительно заглянула мне в лицо.
   - Вам рассказали...
   - Нет-нет. - Улыбнулся. - Я только предполагаю. Строю догадки. А что  это
за выдуманный предлог?
   Разговор с ней напоминал поездку на строптивом муле - очень  симпатичном,
но не настроенном двигаться вперед. Уставилась в землю, подыскивая слова.
   - Видите ли, несмотря ни на что, мы остались здесь добровольно. Хоть и не
уверены, что понимаем,  какова...  подоплека  происходящего,  но  испытываем
благодарность... и, по сути, полное доверие. - Она умолкла, и я открыл  рот,
но меня остановил ее умоляющий взгляд. - Не перебивайте. -  На  миг  прижала
ладони к щекам. - Трудно объяснить. Но обе  мы  чувствуем,  что  многим  ему
обязаны. И загвоздка в том, что, ответь я на все  вопросы,  которые,  как  я
хорошо сознаю, вам не терпится задать, я... ну, все равно что расскажу сюжет
детективного фильма до того, как вы его посмотрите.
   - Но вы ведь можете рассказать, как попали на экран?
   - Да нет, не могу. Это ведь тоже часть сюжета.
   Она  снова  ускользала  от  меня.  В  миндальной  кроне  жужжал  крупный,
бронзовый майский жук. Внизу, в солнечном  свете,  стоял  истукан,  от  века
повелевающий ветром и морем. Я смотрел в затененное листвой,  почти  кроткое
лицо девушки.
   - Вам, простите, за это платят?
   Помолчала.
   - Да, но...
   - Что - "но"?
   - Дело не в них. Не в деньгах.
   - Только что, у оврага, вы намекали, что вам не больно по нутру  то,  что
вас заставляют делать.
   - Потому что не поймешь, что из того, что он говорит нам, правда,  а  что
нет. Не думайте, что нам известно все, а вам - ничего.  Нас  он  посвящал  в
свои намерения дольше. Но вдруг лгал? - Пожал плечами.  -  Если  хотите,  мы
обогнали вас на несколько поворотов лабиринта. Но  это  не  значит,  что  по
прямой мы ближе к его центру.
   Я выдержал паузу.
   - А в Англии вы играли на сцене?
   - Да. Правда, дилетантски.
   - В университете?
   Натянутая улыбка.
   - Это еще не все. В некотором смысле  каждое  наше  слово  достигает  его
ушей. Не могу объяснить, каким образом, но думаю, к ночи вы поймете.  -  Она
опередила мою иронию.  -  Телепатия  ни  при  чем.  Телепатия  -  отговорка.
Метафора.
   - В таком случае - как?
   - Если я расскажу, то... все испорчу. Запомните только одно. Это чудесное
ощущение. Буквально не от мира сего.
   - Вы его уже переживали?
   - Да. Отчасти потому мы с Джун и решили, что ему можно доверять.  Злодеям
такие способности недоступны.
   - Все-таки не понимаю, как он слышит наши разговоры. Вперилась  в  пустую
водную гладь.
   - Я боюсь объяснять еще из-за того, что сомневаюсь, не расскажете  ли  вы
ему сами, что я была с вами откровенна.
   - Господи, я ведь только что сказал, что не собираюсь ябедничать.
   Взглянула на меня, опять повернулась к морю. Голос ее дрогнул:
   - Мы не уверены, что вы тот, за кого себя выдаете - тот, за  кого  выдает
вас Морис.
   - С ума сойти!
   - Я хочу сказать, что не один вы не знаете, чему верить, чему нет.  Вдруг
вы дурачите нас. С видом святой простоты.
   - Отправляйтесь на северное побережье. В школу. Расспросите обо мне...  А
кто остальные участники спектакля? - спросил я.
   - Они не англичане. И по-собачьи преданы Морису. Мы их, в общем-то, редко
видим. Они тут долго не задерживались.
   - Вы подозреваете, что меня наняли, чтобы водить вас за нос?
   - Все возможно.
   - Господи. - Я пристально взглянул на нее, убеждая, что это предположение
просто смехотворно; но она явно не собиралась  шутить.  -  Бросьте.  Никакой
актер так не сыграет.
   Мои слова вызвали у нее слабую улыбку.
   - Будем надеяться.
   - Выбирайтесь отсюда - и я отведу вас в школу.
   - Он дал понять, что этого делать нельзя.
   - Вы просто отплатите ему той же монетой.
   - Самое смешное... - Но, покачав головой, она умолкла.
   - Жюли, вы должны мне верить.
   Вздохнула.
   -  Самое  смешное,  что  мое  ослушание  тоже  может  быть  предусмотрено
сценарием. Он фантастический человек. Прятки...  нет,  скорее  жмурки.  Тебя
кружат до тех пор, пока не потеряешь ориентацию. И во всем, что он говорит и
делает, мерещится второй, третий смысл.
   - Так нарушьте правила. Посмотрим, что получится.
   Снова помедлив, улыбнулась шире, как  бы  подтверждая,  что  склонна  мне
довериться, если я наберусь терпения.
   - Вы согласны, чтобы все разом закончилось? С завтрашнего дня?
   - Нет.
   - По-моему, он в любой момент может вышвырнуть нас  отсюда.  Я  пару  раз
пробовала вам на это намекнуть.
   - Я понял ваши намеки.
   - Здесь все так непрочно.  Будто  паутина.  Духовная.  Театральная,  если
хотите. Можно одним движением ее разрушить. -  Снова  взгляд.  -  Честно.  Я
больше не притворяюсь.
   - Он что, грозился все прекратить?
   - А ему и грозиться не надо. Если бы  не  чувство,  что  подобный  случай
выпадает только раз в жизни... Конечно, его можно счесть идиотом.  Чокнутым.
Старым хрычом. Но  мне  думается,  он  разгадал  некую...  -  Она  опять  не
закончила фразу.
   - Тайну, которой я недостоин.
   - Тайну, которую легко спугнуть, а потом вечно кусать  себе  локти.  -  И
добавила: - Я сама только-только начала  понимать,  что  это  такое.  Связно
объяснить не могу, хоть и...
   Молчание.
   - Что ж, внушением он, очевидно, владеет мастерски.  Вчера  вечером  роль
нимфы исполняла ваша сестра?
   - Вас это смутило?
   - Теперь, когда я понял, что это именно она, смущает.
   - И у двойняшек бывают разные взгляды на то, что можно, а что  нельзя,  -
мягко сказала она. И, помедлив: - Я догадываюсь, о чем вы  подумали.  Но  до
сих пор не было и намека на... Иначе мы бы тут не  оставались.  -  Пауза.  -
Джун всегда к таким вещам относилась без комплексов, не то  что  я.  Раз  се
даже чуть не отчие...
   Прикусила язык, но было уже поздно. Сделала молитвенный жест, точно прося
о снисхождении за свою оплошность. По лицу ее разлилось такое уныние, что  я
усмехнулся.
   - Вы учились не в Оксфорде, потому что там я о вас не слышал.  Так  из-за
чего ее чуть не отчислили из... второго университета?
   - Господи, ну и дура же я. - Натянуто-заискивающий взгляд. - Не  говорите
ему.
   - Обещаю.
   - Ерунда. Позировала голышом. Смеха ради. Вышел скандал.
   - На каком факультете?
   Мягкая улыбка.
   - Потерпите. Еще рано.
   - Но в Кембридже? - Неохотно кивнула. - Блаженный Кембридж.
   Мы помолчали. Потом, понизив голос, она произнесла:
   - Он видит нас  насквозь,  Николас.  Если  я  расскажу  больше,  чем  вам
положено знать, он все равно пронюхает.
   - Не ждет же он, что я поверю в его сказки про Лилию.
   - Нет. Не ждет. Можете не притворяться, что верите.
   - Неужели и это предусмотрено сценарием?
   -  Да.  В  каком-то  смысле  да.  -  Глубоко  вздохнула.  -  Скоро   ваша
доверчивость подвергнется не таким еще испытаниям.
   - Скоро?
   - Насколько я в нем  разбираюсь,  и  часа  не  пройдет,  как  вы  начнете
сомневаться во всем, что я вам сейчас рассказала.
   - Лодку вел он?
   Кивнула.
   - А сейчас, наверно, наблюдает за нами. Ждет своей очереди.
   Я исподлобья  взглянул  в  сторону  виллы,  на  лес  за  ее  спиной;  еле
удержался, чтоб не обернуться. Никого.
   - Сколько у нас с вами времени?
   - Достаточно. Это во многом зависит от меня. Нагнулась, сорвала веточку с
куста душицы у скамейки, понюхала. Я рассматривал  лес  на  склоне,  надеясь
заметить цветное пятно, быстрое движение. Сплошь  деревья,  обманные  дебри.
Она ловко избегала множества вопросов, которые мне не терпелось  задать;  но
чем дольше я с ней общался, тем  больше  интуитивных,  внесловесных  ответов
получал; вырисовывался образ  девушки  хоть  и  симпатичной,  но  замкнутой;
живущей умом, а не телом, однако с мучительно дрожащей  в  груди  пружинкой,
что ждет лишь слабого  прикосновения,  чтобы  распрямиться;  университетские
спектакли, похоже, помогали ей отводить душу. Я понимал, что  и  сейчас  она
по-своему лицедействует, но то была скорее защитная реакция,  способ  скрыть
истинные чувства ко мне.
   - По-моему, одна из сюжетных линий требует особой подготовки, - сказал я.
- Ее с наскоку не сыграешь.
   - Какая именно?
   - Наша с вами.
   Разгладила юбку на согнутом колене.
   - Думаете, только вы сегодня получили обухом по голове? Два часа назад  я
впервые услыхала о вашей подружке из Австралии.
   - Внизу я поведал вам все без утайки. Не сочиняйте лишнего.
   - Извините мою навязчивость. Просто...
   - Что - "просто"?
   - Хотела убедиться. Что вы со мной не шутите.
   - Если меня пригласят в  Бурани,  в  Афины  я  ни  за  что  не  поеду.  -
Промолчала. - Так и задумано?
   - Кажется. - Пожала плечами. - Как Морис решит. - Заглянула мне в  глаза.
- Мы и вправду только мухи в его паутине, точь-в-точь как вы. -  Улыбнулась.
- Вилять не стану. Он собирался вас пригласить. Но  за  обедом  предупредил,
что может передумать.
   - Разве он не ездил в Нафплион?
   - Нет. Он весь день был на острове.
   Я смотрел, как она водит пальцем по веточке душицы.
   -  Но  я  не  закончил.  В  первом  действии  вам  явно  полагалось   мне
понравиться. Как бы там ни было, вы этого добились. Пусть  вы  муха,  но  не
только та, что попала в паутину - еще и та, которую насаживают на крючок.
   - Не настоящая?
   - На искусственную рыба  подчас  лучше  ловится.  -  Опустила  глаза,  не
ответила. - У вас такой вид, будто эта тема вам неприятна.
   - Нет, я... вы совершенно правы.
   - Если вы кокетничали со мной из-под палки, скажите честно.
   - Я не могу ответить ни да, ни нет. Все гораздо сложнее.
   - И что теперь?
   - То же, что было бы, познакомься, мы случайно. Следующий шаг.
   - А именно?
   Заколебалась, с чрезмерным старанием обрывая с ветки листики.
   - Наверное, мне захотелось бы узнать вас  поближе.  Я  вспомнил  утреннюю
сцену на берегу, но догадался, что она имеет в  виду:  ее  истинное  "я"  не
терпит спешки. И что надо внушить ей, что я  это  понял.  Сгорбился,  уперся
локтями в колени.
   - Больше мне ничего и не нужно.
   - Глупо скрывать, - медленно произнесла она, - что, по его  расчетам,  вы
должны стремиться сюда каждую субботу, чтобы встретиться со мной.
   - Он не ошибся.
   - Тут есть еще одна помеха. - Голос ее дрогнул. - Раз всю правду, так  уж
всю.
   Она умолкла, и я ляпнул наобум:
   - Как зовут эту помеху?
   - Да нет, я просто заявила Морису, что исполню его желание, сделаю утром,
что требуется по роли, но в рамках...
   - Благопристойности.
   -Да.
   - Он что, предлагал вам...?
   - Ни в коем случае. Он то и дело повторяет, чтоб мы делали только то, что
нам хочется.
   - Так и не намекнете, чего он, собственно, добивается?
   - А самим вам как кажется?
   - Бог знает почему, у меня ощущение, что на  мне  ставят  опыты,  как  на
кролике. Это глупо, ведь я появился тут случайно, три недели назад. Попросил
стакан воды.
   - А по-моему, не случайно. То есть вы, конечно, могли и сами  прийти.  Но
если б не пришли, он бы это и по-другому устроил, - сказала она.  -  Нас  он
заранее предупредил, что вы появитесь. Как только выяснилось,  что  предлог,
под которым нас сюда заманили, выдуман.
   - Уверен, он посулил вам нечто посущественнее, чем детские розыгрыши.
   - Да. - Повернулась ко мне  с  извиняющейся  миной,  вытянув  руку  вдоль
спинки скамьи. - Николас, я пока не могу рассказать  вам  больше.  И,  кроме
всего прочего, мне пора. Но - да, посулил. А насчет кролика... это не совсем
так. Не так  мрачно.  Мы  и  поэтому  тут  остались.  Какие  бы  дикости  ни
происходили. - Обернулась к морю, глядящему в наши лица. - И  еще.  За  этот
час у меня будто камень с души свалился.  Хорошо,  что  вы  не  отступились.
Может, мы принимаем Мориса не за того, кто он есть, - прошептала  она.  -  А
тогда нам понадобится преданный рыцарь.
   - Что ж, наточу копье.
   Снова  посмотрела  с  некоторым  сомнением,  но  в  конце  концов   слабо
улыбнулась. Встала.
   -  Спускаемся  к  скульптуре.  Говорим  друг  другу  "До  свидания".   Вы
возвращаетесь в дом.
   Я не двинулся с места.
   - Вечером увидимся?
   - Он просил далеко не уходить. Я не уверена.
   - Я точно бутылка содовой, куда вкачали лишнюю  порцию  газа.  Пенюсь  от
любопытства.
   - Потерпите. - Жестом велела мне подняться.
   Спускаясь по склону, я проговорил:
   - Кстати, вы тоже не отступаетесь - твердите, что Лилия Монтгомери - ваша
мать. - Усмехнулся. - Она действительно существовала?
   - Вы такой же догадливый, как и я. - Взгляд искоса. - Даже догадливей.
   - Приятно слышать.
   - Вы ведь понимаете, что попали в руки человека, который виртуозно  кроит
реальность так и сяк.
   Мы достигли статуи.
   - Что должно случиться вечером? - спросил я.
   - Не бойтесь. Это будет... не совсем спектакль. Или, наоборот, самая суть
спектакля. - Помолчала секунду, повернулась ко мне лицом. - Вам надо идти.
   Я взял ее руки в свои.
   - Можно поцеловать вас?
   Потупилась, словно опять войдя в роль Лилии.
   - Лучше не стоит.
   - Противно?
   - За нами наблюдают.
   - Я не о том спрашиваю.
   Она не ответила, но и рук не отняла. Я обнял ее,  прижал  к  себе.  Через
мгновение она сдалась, подставила губы. Крепко сжатые, неподатливые;  легкая
ответная дрожь  -  и  меня  оттолкнули.  Происшедшее  ничуть  не  напоминало
страстные объятия, к каким я в свои годы привык, но в  глазах  ее  сверкнули
такие ошеломление и паника, точно для нее этот поцелуй значил в  десять  раз
больше, чем для меня; точно она удержалась на самом краю бездны. Я ободряюще
улыбнулся, в подобных нежностях грех невелик, успокойтесь; она уставилась на
меня, затем отвела глаза. Реакция абсурдная, неожиданно переломившая  логику
событий последнего получаса. Может, снова притворяется, чтобы надуть Кончиса
или какого-то другого соглядатая? Но она опять взглянула мне  в  лицо,  и  я
понял, что никого, кроме меня, для нее сейчас не существует.
   - Если вы соврали, я не вынесу.
   Не дав ответить, повернулась и быстро, даже стремительно пошла  прочь.  Я
воззрился ей в спину, потом посмотрел через плечо на дальний  склон  оврага.
Догнать? Огибая стволы сосен,  она  спускалась  к  морю.  Наконец  я  принял
решение, закурил, попрощался  с  царственным,  но  загадочным  Посейдоном  и
направился к дому. На краю лощины  оглянулся.  В  зарослях  мелькнуло  белое
пятно, скрылось из виду. Но в одиночестве  я  оставался  недолго.  Не  успел
выбраться по каменным ступенькам из оврага, как наткнулся на Кончиса.
   Тот стоял ярдах в  сорока,  спиной  ко  мне,  внимательно  разглядывая  в
бинокль какую-то птицу на верхушке  дерева.  При  моем  приближении  опустил
бинокль, обернулся с такой физиономией, словно не ожидал меня тут встретить.
Не слишком убедительная импровизация; я не мог  знать,  что  свои  актерские
таланты он приберегает  для  сцены,  которой  предстояло  разыграться  через
несколько минут.



   35

   Бредя к нему по хвойной подстилке - одет он  был  строже,  чем  обычно  в
дневное время: темно-синие брюки и водолазка, тоже синяя, но еще темнее, - я
собирался в кулак, ибо вся его многозначительная поза прямо-таки кричала  об
очередном подвохе. Прима его труппы,  несомненно,  не  кривила  душой  -  по
крайней мере, расписывая свой восторг перед ним и уверенность в том, что  он
не злодей. Но  и  взвесь  сомнения,  даже  ужаса  обнаружилась  в  ней  ярче
дозволенного. Ей хотелось убедить не столько меня, сколько себя самое. И при
первом же взгляде на старика мною опять овладело недоверие.
   - Здравствуйте.
   - Добрый день, Николас. Простите, что  отлучился.  Маленький  скандал  на
Уолл-стрит. - Казалось, Уолл-стрит находится не просто в  другом  полушарии,
но на другом краю вселенной. Я принял сочувствующий вид.
   - Что вы говорите!
   -  Два  года  назад  я  по  неразумию  вступил  в  кредитный  консорциум.
Вообразите себе Версаль, в котором не один Roi Soleil(1), a целых пять.
   - И кого вы снабжали кредитами?
   - Кого только не снабжал, - зачастил он. -  Пришлось  ехать  в  Нафплион,
чтобы позвонить в Женеву.
   - Надеюсь, вы не вылетели в трубу.
   - В трубу вылетают только идиоты. Но это происходит с ними еще  во  чреве
матери. С Лилией болтали?
   -Да.
   - Хорошо.
   Мы направились к дому. Смерив его взглядом, я уронил:
   - Познакомился с ее сестрой.
   ---------------------------------------(1) Король-солнце (франц.).
   Он дотронулся до мощного бинокля, что висел у него на шее:
   - Мне послышалось пение горной славки. Сезон их перелета давно миновал. -
Не столько обструкция, сколько  цирковой  фокус:  тема  разговора  бесследно
исчезает.
   - Точнее, видел ее сестру.
   Он сделал еще несколько шагов - похоже, лихорадочно соображая.
   - У Лилии нет сестер. По крайней мере тут.
   - Я только хотел сказать, что скучать мне в ваше отсутствие не давали.
   Без улыбки  склонил  голову.  Мы  замолчали.  Он  до  смешного  напоминал
шахматиста, задумавшегося над очередным ходом; бешеный  перебор  комбинаций.
Раз он даже собрался что-то сказать, но прикусил язык.
   Мы достигли гравийной площадки.
   - Как вам мой Посейдон?
   - Он великолепен. Я чуть было не...
   Схватив меня за руку, он прервал мою  фразу;  опустил  голову,  будто  не
находя нужных слов.
   - Ее следует развлекать. Ей это необходимо. Но  не  расстраивать.  Теперь
вы, конечно, поняли, почему. Простите, что мы не открыли вам всего сразу.
   - Вы имеете в виду... амнезию?
   Застыл у самой лестницы.
   - Больше вас в ней ничего не насторожило?
   - Насторожило многое.
   - Болезненные проявления?
   - Нет.
   Вскинул брови, точно  удивившись,  но  поднялся  по  ступенькам;  положил
бинокль на ветхую камышовую кушетку, шагнул к столу. Прежде чем усесться, я,
в подражание ему, пытливо дернул головой.
   - Навязчивая страсть к переодеванию. Ложные мотивировки.  И  это  вас  не
насторожило?
   Я закусил губу, но  на  лице  его,  пока  он  снимал  с  блюд  муслиновые
салфетки, не дрогнул ни один мускул.
   - Я думал, как раз это от нее и требуется.
   - Требуется?  -  Он  сделал  вид,  что  озадачен,  но  взгляд  его  сразу
прояснился. - А, вы хотите сказать, что  для  шизофрении  подобные  симптомы
типичны?
   - Для шизофрении?
   - Вы разве не о ней? - Пригласил меня садиться. - Извините. Вам, наверно,
незнакома психиатрическая терминология.
   - Знакома. Однако...
   - Раздвоение личности.
   - Я знаю, что такое шизофрения. Но вы сказали, что  она  вам...  во  всем
подчиняется?
   - Ну конечно. Именно так и обращаются с ребенком. Чтоб он набрался отваги
и проявил самостоятельность.
   - Она же не ребенок.
   - Я выражаюсь образно. Как и вчера вечером, впрочем.
   - Но она весьма неглупа.
   - Связь между развитым интеллектом и шизофренией общеизвестна,  -  сказал
он тоном профессора медицины. Дожевав сандви