в депрессию к концу сезона: слишком много
мотелей, слишком много времени в дороге.
   - Особенно если ты даже не приблизился к ведущим игрокам!
   - Турнир есть турнир!
   - Дерьмо собачье! - Скит вернулся к бифштексу. Несколько минут прошло
в молчании.
   Наконец Далли заговорил;
   - Интересно, Никлое когда-нибудь страдает от черных понедельников?
   Скит бросил свою вилку.
   - Не начинай думать о Никлосе снова! Каждый раз, когда ты начинаешь о
нем думать, твоя игра летит к черту!
   Далли перевернул свою пустую чашку и взял чек.
   - Ты можешь одолжить мне гетры?
   - Брось, Далли! Я думал, ты собираешься снять свое снаряжение.
   - Так ты хочешь, чтобы я играл сегодня, или нет?
   - Конечно, хочу, но мне не нравится, как это у тебя в последнее время
получалось!
   - Тогда просто сними гетры и дай мне эти чертовы пилюли!
   Скит покачал головой и подчинился: вынул из кармана черные капсулы  и
толкнул их через стол. Далли перехватил их. Глотая капсулы, он подумал о
том, что существует полузабавное противоречие между его заботой о  своем
атлетическом теле и тем, чему он подвергал это тело в  ночных  попойках,
глотая потом запрещенные пилюли, которые Скит должен был повсюду  носить
с собой. Но это  по-прежнему  не  имеет  значения.  Далли  уставился  на
деньги, которые сам  бросил  на  стол.  Если  тебя  угораздило  родиться
Бодином, можно с большой вероятностью предположить, что причиной  смерти
не будет старость!
 
*** 
 
   - Это платье отвратительно!
   Франческа изучала свое отражение в длинном зеркале,  прикрепленном  к
задней  стенке  трейлера,  который   служил   в   качестве   передвижной
костюмерной. Ее глаза увеличили для  съемки  янтарными  тенями  и  густо
наложенной на ресницы тушью. Волосы  Франчески  были  разделены  на  две
половины, гладко зачесаны на висках и собраны над ушами в локоны.  Стиль
причесок того времени был и очаровательным, и естественным, поэтому  она
не спорила с мужчиной, который  в  этот  момент  заканчивал  работу  над
прической, а с платьем была совсем другая история.
   Ее чувству стиля претила безвкусная  розовая  тафта  с  рядами  белых
рюшей по юбке, которая выглядела, как сладкий взбитый крем с  клубникой.
Корсаж сидел так плотно, что Франческа еле дышала,  и  косточки  корсажа
поднимали грудь так высоко,  что  под  лифом  платья  скрывались  только
соски. Наряд умудрились сделать не только слащавым, но и вульгарным,  не
имеющим ничего общего с костюмами,  которые  Мариса  Беренсон  носила  в
"Барри Линдоне".
   - Это совсем не то, что я имела в виду, и я ни за что его не  надену!
- сказала Франческа твердо. - Вы обязаны что-нибудь сделать.
   Салли  Калаверро  оторвала  нитку,  дернув  сильнее,  чем  это   было
необходимо.
   - Этот костюм изготовлен специально для вашей роли!
   Франческа упрекнула себя за то, что не уделила платью больше внимания
вчера, когда Салли занималась подгонкой. Однако  тогда  она  чувствовала
себя слишком уставшей  да  и  мысли  были  настолько  заняты  совершенно
необъяснимой неуступчивостью лорда Байрона на ее жалобы,  что  она  едва
взглянула на костюм. Сейчас у  нее  оставалось  меньше  часа  до  начала
съемок первой из трех сцен с ее участием. Хорошо хоть, другие мужчины из
группы помогли ей: они  подыскали  более  удобную  комнату  с  отдельной
ванной, принесли на подносе еду с чудесным джином и хинин, о котором она
так мечтала. И хотя этот "курятник" с его маленькими оконцами и мебелью,
отделанной светлой фанерой, вызывал омерзение, она заснула как убитая, а
пробудившись этим утром, явственно ощутила слабый импульс предвкушения -
по крайней мере до тех пор, пока вторично не глянула на свой костюм.
   Повернувшись, она осмотрела платье сзади, после чего решила  воззвать
к порядочности Салли:
   - Наверняка у вас есть что-нибудь еще. Я никогда в  жизни  не  носила
розового!
   - Этот костюм одобрил  лорд  Байрон,  и  я  ничего  не  могу  с  этим
поделать.  -  Салли  закрепила  последний   из   крючков,   на   которые
застегивалось платье сзади, натянув при этом материю  грубее,  чем  того
требовала необходимость.
   Франческа втянула в  себя  воздух,  испытывая  неудобство  в  слишком
тесном платье.
   - Почему вы постоянно называете его так смешно - лорд Байрон?
   - Если вы задаете такой вопрос, значит, мало его знаете!
   Франческа решила, что ни костюмерша, ни платье не стоят  того,  чтобы
из-за них расстраиваться.  В  конце  концов,  бедняжка  Салли  вынуждена
работать в этом ужасном трейлере целыми днями. Это кого  угодно  выведет
из себя. Франческа напомнила себе, что ей досталась  роль  в  престижном
фильме. И потом, ее внешность настолько привлекательна, что затмит любой
костюм, даже такой, как  этот.  Кроме  того,  ей  совершенно  необходимо
что-то предпринять, дабы заполучить номер в гостинице.
   У нее не было никакого желания провести еще одну ночь в комнате,  где
не было даже прислуги!
   Когда она пересекала аллею, направляясь к дому, французские  каблучки
ее комнатных туфель хрустели по гравию, а кринолин при ходьбе мотался из
стороны в сторону. На этот раз она уже  не  повторит  вчерашней  ошибки,
пытаясь договориться с какими-то лакеями.  Теперь  она  пойдет  прямо  к
продюсеру со всеми своими  жалобами.  Вчера  лорд  Байрон  ответил,  что
совместное  проживание  артистов   и   съемочной   группы   способствует
укреплению духа единого коллектива, но она подозревала,  что  он  просто
скуп. Сама же Франческа считала, что появление в престижном фильме никак
не вяжется с необходимостью жить в варварских условиях.
   Расспросив нескольких человек, она наконец обнаружила  Лью  Штайнера,
продюсера "Крови Дельты". Он стоял в прихожей особняка Вентворта,  рядом
с гостиной, где шла подготовка к съемке сцены, в которой  ей  предстояло
сниматься. Неопрятная наружность продюсера покоробила  ее.  Низенький  и
толстый, небритый, с болтавшейся в расстегнутом вороте гавайской  рубахи
золотой  цепочкой,  он  смахивал  на  обитателя  Сохо,   торгующего   на
перекрестке  крадеными  часами.  Перешагнув  через  жгуты  электрических
кабелей, вьющихся  по  ковру  прихожей,  она  представилась.  Когда  он,
оторвав взгляд от  скоросшивателя,  поднял  на  нее  глаза,  она  начала
перечислять свои жалобы, стараясь улыбаться и говорить бодрым голосом.
   - ..поэтому, мистер Штайнер, я никак не могу провести еще ночь в этом
ужасном месте; уверена, что вы меня поймете. Мне  нужно  до  наступления
темноты найти номер в гостинице. - Она  не  спускала  с  него  чарующего
взгляда. - Трудно заснуть, испытывая страх, что тебя сожрут тараканы!
   Несколько мгновений он нежно смотрел на ее вздымающуюся грудь,  затем
отодвинул от стены складной стул и  уселся  на  него,  широко  расставив
ноги, отчего ткань цвета хаки натянулась на его бедрах.
   - Лорд Байрон сказал, что ты настоящая  красотка,  а  я  не  поверил.
Теперь я вижу, что был не прав. - Он  издал  неприятный  чмокающий  звук
уголком рта. - Гостиничные номера получают исполнители главных мужских и
женских ролей, прелесть моя, потому  как  это  оговорено  в  контрактах.
Остальные крестьяне должны жить без удобств.
   -  "Крестьяне"  -  это  профессиональное  словечко,  не  так  ли?   -
огрызнулась  она,  разом   позабыв   благое   намерение   придерживаться
примирительного тона. Неужели все киношники такие подлые? Ее захлестнула
волна злости на Миранду Гвинвик. А не знала ли Миранда, что здесь  будут
такие невыносимые условия?
   - Ты не хочешь работать, - сказал Лью Штайнер,  пожав  плечами.  -  У
меня есть на примете дюжина шлюх, которые, стоит  мне  захотеть,  уже  к
вечеру будут здесь, чтобы занять твое место. Тебя нанимал его  светлость
лорд, а не я.
   Шлюха! Франческа  почувствовала,  как  красная  пелена  застилает  ей
глаза, но едва она открыла рот, чтобы взорваться, как ощутила  на  своем
плече чью-то руку.
   - Франческа! - воскликнул лорд Байрон, повернув ее к себе и  поцелуем
в щеку заставив на некоторое время забыть о своем гневе. - Вы  выглядите
бесподобно! Разве она не прекрасна, Лью? Эти зеленые кошачьи глаза! Этот
невероятный рот!
   Не говорил ли я тебе, что она идеально подходит на роль Люсинды;  она
стоит каждого пенса, потраченного на дорогу сюда.
   Франческа собралась было напомнить ему, что именно она  выложила  все
эти пенсы и хотела бы каждый из них получить  обратно,  но,  прежде  чем
успела открыть рот, лорд Байрон снова заговорил:
   - Платье просто блестяще. По-детски невинное, но чувственное. Я прямо
влюблен в ваши волосы. Эй, вы все, это Франческа Дей!
   После своего монолога Байрон, отведя ее в сторону, извлек из  кармана
своих пошитых на заказ шорт бледно-желтый  носовой  платок  и  осторожно
промокнул им лоб.
   - Мы будем снимать ваши сцены сегодня и завтра. Текста у вас нет, так
что волноваться не следует.
   - А я и не волнуюсь, - объявила она. Боже  милостивый,  да  она  была
близка с самим принцем  Уэльским!  Вообразить  только,  подобный  пустяк
заставит ее волноваться! - Байрон, это платье...
   - Восхитительное, не правда ли? - Он повлек ее  в  гостиную,  лавируя
между  двумя  камерами  и  лесом  софитов,  и  подвел  к   краю   сцены,
обставленной  чепплуайтовскими  стульями,  небольшим  диваном,  покрытым
узорчатой шелковой тканью, и старинными серебряными  вазами,  в  которых
стояли свежие цветы. - В первом эпизоде вы  будете  стоять  перед  этими
окнами.
   Я сделаю заднюю подсветку, а вам надо будет только пройти  вперед  по
моей команде, и ваше чудное лицо медленно вплывет в фокус.
   Его замечание о дивном лице несколько смягчило обиду на то, как с ней
обошлись, и она посмотрела на него более благосклонно.
   - Думайте о "жизненной силе", - убеждал он ее. - Вы же  видели  фильм
Феллини, в котором персонажи молчат? Пусть Люсинда  и  не  промолвит  ни
словечка, но уже одно ее присутствие должно выплескиваться  с  экрана  и
хватать зрителя за глотку!  Она  -  символ  недостижимого.  Жизненность,
великолепие, волшебство! - Он поджал губы. - Господи,  будем  надеяться,
что получится не слишком эзотерично, иначе эти  кретины  из  зрительного
зала не уловят сути!
   В течение последующего часа Франческа стоя ждала,  когда  покончат  с
замерами освещенности, потом  сосредоточенно  репетировала  свой  выход,
пока  шли  последние  приготовления.  Ее  представили  Флетчеру   Холлу,
смуглому актеру в визитке и брюках, игравшему  главную  мужскую  роль  и
выглядевшему довольно мрачно. Хотя она  была  в  курсе  всех  сплетен  о
киноактерах, но о  нем  ей  слышать  не  приходилось,  и  в  душу  вновь
закралось нехорошее предчувствие. Почему ей незнакомы имена этих  людей?
Возможно, она совершила ошибку, не разузнав всех  подробностей  об  этом
предприятии, прежде чем  кинуться  в  него  столь  слепо.  Возможно,  ей
следовало хотя бы взглянуть на сценарий... "Но ведь вчера,  -  напомнила
она себе, - я просмотрела контракт,  и  в  нем  как  будто  все  было  в
порядке".
   После удачно отснятого первого эпизода, в котором она, стоя  у  окна,
послушно следовала командам лорда, ее опасения постепенно рассеялись.
   - Прекрасно! - неустанно восклицал он. - Чудесно! Франческа,  вы  так
естественны.
   Комплименты  тешили  ее  тщеславие,  и,  несмотря   на   возрастающие
неудобства, которые она испытывала в тесном костюме,  в  перерыве  между
съемками ей удалось отдохнуть и даже пококетничать с теми  мужчинами  из
группы, которые накануне были так внимательны к ней.
   Байрон отснял эпизод, в котором она,  пройдя  через  комнату,  делает
глубокий реверанс  Флетчеру  Холлу  и  отвечает  на  его  диалог  долгим
задумчивым взглядом. Во время ленча,  когда  ее  на  час  освободили  от
костюма, Франческа поняла,  что  все  это  по-настоящему  доставляет  ей
удовольствие.  После  перерыва  Байрон,  ставя  ее  в  различные   места
гостиной, делал крупные планы со всех мыслимых углов.
   - Вы прекрасны, дорогая! - выкрикивал он. - Боже, это лицо  сердечком
и эти великолепные глаза -  само  совершенство.  Распустите  ей  волосы!
Прекрасно! Прекрасно!
   Когда он объявил перерыв, Франческа  потянулась,  совсем  как  кошка,
которой только что хорошенько почесали спинку.
   Ближе к вечеру  ее  хорошее  настроение  улетучилось,  уступив  место
чувству  удушья  от  жаркой  погоды  и   света   софитов.   Вентиляторы,
расставленные вдоль сцены, мало способствовали охлаждению  воздуха,  тем
более что  их  приходилось  отключать  всякий  раз,  когда  переставляли
камеры.  Тяжелый  корсет  и  многочисленные  нижние  юбки  под   платьем
постепенно накапливали тепло, нагревая кожу, пока она не  почувствовала,
что вот-вот потеряет сознание.
   - Сегодня я совершенно ничего не  смогу  больше  делать,  -  в  конце
концов заявила она, когда гример стирал бисеринки пота, проступившие  на
лбу у корней волос. - Я просто умираю от жары, Байрон!
   - Еще только одну сцену, дорогая. Всего  одну!  Выгляньте  в  окно  в
направлении света. Ваша кожа сразу засияет.  Пожалуйста,  Франческа,  вы
такая принцесса. Моя изысканная, безупречная принцесса!
   Могла ли она отказаться, услышав такое?
   Байрон направил ее к метке, расположенной на полу недалеко от камина.
Как она поняла, начало фильма  концентрировалось  вокруг  прибытия  юной
английской школьницы на плантацию  близ  Миссисипи,  где  ей  предстояло
стать невестой ее владельца,  ведущего  жизнь  отшельника;  у  Франчески
создалось впечатление, что замышлялось сделать этого человека похожим на
Рочестера из "Джен Эйр",  хотя  сам  Флетчер  Холл  казался  ей  слишком
скользким, чтобы быть романтическим героем. К несчастью  для  школьницы,
но к счастью для Франчески, Люсинда должна была в тот же день трагически
умереть. Франческа  уже  видела  в  своем  воображении  роскошную  сцену
смерти, где она  намеревалась  играть  с  подобающей  случаю  сдержанной
страстью. Ей еще предстояло узнать, что связывало  Люсинду  и  владельца
плантации  с  главной  сюжетной  линией,  перенесенной  в  наши  дни  и,
по-видимому, объяснявшей значительное число женщин-актрис, но  поскольку
она была задействована только в первых сценах, то полагала это не  столь
важным.
   Байрон, вытирая брови свежим носовым платком, направился  к  Флетчеру
Холлу:
   - Я хочу, чтобы вы подошли к Франческе сзади,  положили  руки  ей  на
плечи и отвели в сторону волосы для поцелуя в шею.
   Франческа,  помните,  что  вас   всю   жизнь   очень   опекали.   Его
прикосновение шокирует вас, но вместе с тем доставляет удовольствие. Вам
понятно?
   Франческа почувствовала, как между грудей бежит струйка пота.
   - Конечно,  понятно,  -  сварливо  ответила  она.  Подошедший  гример
припудрил ей шею. Она заставила его подержать зеркало, проверяя качество
работы.
   - Запомните, Флетчер, - продолжал Байрон, - мне не нужно, чтобы вы на
самом деле целовали ее в шею: просто изобразите предвкушение поцелуя. Ну
хорошо, прогоним сцену еще разок.
   Франческа заняла свое место, но лишь для того, чтобы  вновь  томиться
из-за  нескончаемой  задержки,   вызванной   необходимостью   подправить
освещение. Потом кто-то заметил темное пятно от пота  на  спине  визитки
Флетчера, и Салли пришлось отправиться за запасной визиткой  в  трейлер,
где находились костюмы.
   Франческа топнула ногой:
   - Сколько еще вы намерены держать меня здесь? Я  больше  не  выдержу!
Лорд, даю вам ровно пять минут, а потом ухожу!
   Он холодно посмотрел на нее:
   - Послушайте, Франческа, надо  быть  профессионалом,  Остальные  тоже
устали.
   - Остальные не носят костюмов по десять фунтов  весом,  Хотела  бы  я
посмотреть, какими профессионалами они показали  бы  себя,  доведись  им
помирать от удушья!
   - Еще пару минут, - умиротворяюще проговорил Байрон,  а  потом,  сжав
кулаки, картинно ударил ими  себя  в  грудь.  -  Франческа,  используйте
напряжение, которое ощущаете. Используйте это напряжение в своей  сцене!
Передайте ваше напряжение Люсинде - юной  девушке,  приехавшей  в  новую
страну выйти замуж за незнакомого ей человека. Всем  тихо!  Тихо,  тихо,
тихо! Пусть Франческа почувствует свое напряжение!
   Мужчина  при  микрофонах,  большую  часть  дня  занятый   созерцанием
трепещущих грудей Франчески, наклонился к оператору:
   - Хотел бы я почувствовать ее напряжение.
   - Становись в очередь, браток.
   Наконец прибыла новая визитка, и съемка сцены возобновилась.
   - Не двигаться! - закричал Байрон, как только  все  приготовились.  -
Все, что нам нужно, - это отснять один крупный план Флетчера,  целующего
Франческу в шею, после чего на сегодня  все.  Это  займет  секунду.  Все
готовы?
   Франческа, тяжело вздохнув, заняла позицию. Она страдала  так  долго,
что несколько лишних минут не имели значения.
   Флетчер положил руки ей на плечи и отвел волосы. Ей были противны его
прикосновения. Определенно, он был вульгарен, совсем не ее тип мужчины.
   - Франческа, наклоните шею чуть сильнее! - скомандовал Байрон. -  Где
гример?
   - Здесь я, Байрон.
   - Быстро сюда.
   Гример непонимающе глянул на Байрона:
   - Что вам нужно?
   - Что мне нужно? - Байрон в театральном отчаянии развел руками.
   - Ох верно. - Гример состроил извиняющуюся гримасу  и  позвал  Салли,
стоявшую за камерой:
   - Эй, Калаверро, будь  добра  залезь  в  мой  ящик  и  притащи  клыки
Флетчера, хорошо?
   Клыки  Флетчера?  Франческа  почувствовала,  что  внутри  у  нее  все
оборвалось.
 
Глава 7 
 
   - Клыки! - пронзительно взвизгнула  Франческа.  -  А  зачем  Флетчеру
клыки?
   Салли сунула жуткие реквизиты в руку гримера:
   - Это фильм о вампирах, милашка! А что по-твоему,  он  должен  носить
набедренную повязку?
   Франческе показалось, что она очутилась  в  каком-то  кошмарном  сне.
Отскочив от Флетчера Холла, она кружным путем направилась к Байрону.
   - Вы лгали мне! - закричала Франческа. - Почему вы  не  сказали,  что
фильм о вампирах? Боже мой, да я за это на  вас  в  суд  подам!  Я  буду
таскать вас по судам до конца вашей никчемной жизни. Если вы хоть на миг
допустили, что я позволю своему имени появиться в.., в...  -  Она  опять
была не в силах произнести ни единого слова! В ее  сознании  промелькнул
образ Марисы Беренсон, изысканной Марисы,  слушающей  о  произошедшем  с
бедняжкой Франческой Дей и хохочущей так, что слезы ручьями бегут по  ее
алебастровым щекам.
   Стиснув кулачки, Франческа выкрикнула:
   - Сию минуту скажите в точности, о чем этот ужасный фильм!
   Байрон, явно обиженный, засопел.
   - Он о жизни и смерти, о круговороте крови, этой квинтэссенции жизни,
переходящей от одного человека к другому. Цепь метафизических событий, о
которых вы, очевидно, не имеете ни малейшего представления. - И он гордо
удалился с оскорбленным видом.
   Салли выступила вперед и скрестила руки на  груди,  явно  наслаждаясь
происходящим:
   - Эта картина о кучке стюардесс, снявших особняк,  который  вроде  бы
посещают привидения. У всех у них  поочередно  высасывает  кровь  бывший
владелец особняка - наш старый добрый Флетчер, который последние сто лет
или около того изнывал от тоски по своей утраченной любви - Люсинде.
   Там   еще   есть   побочная    интрига    с    женщиной-вампиром    и
мужчиной-стриптизером, но это будет уже ближе к концу.
   Франческа  не  стала  дожидаться  окончания.  Окинув  всех   яростным
взглядом, она выскочила из павильона. Ее кринолин мотался из  стороны  в
сторону, а кровь кипела, когда она,  выскочив  из  особняка,  мчалась  к
трейлерам в поисках Лью Штайнера. Как  же  ее  одурачили!  Продать  свою
одежду и проехать половину земного шара только ради того, чтобы  сыграть
заштатную роль в фильме о вампирах!
   Дрожа от ярости, она нашла Штайнера сидящим  на  металлическом  столе
под деревьями рядом с грузовиком, набитым продовольствием. Она так резко
остановилась, что ее кринолин, ударившись о ножку стола, сзади  задрался
кверху.
   - Я приняла это предложение лишь потому, что  слышала,  будто  ми