огласились предоставить Шанталь короткое прослушивание в Лос-Анджелесе вместе с другими девушками в среду, - чопорно сказала она. - Я написала адрес студий и включила также информацию об этой программе, которую они прислали мне несколько месяцев назад. Шанталь со своим сопровождающим должна быть в Лос-Анджелесе к восьми утра в среду.
     - А как же она туда доберется?
     - Ну уж это ваша забота, - холодно ответила Моника, передавая Хани принесенные бумаги. - В обязанности устроителей конкурса не входит организация проезда. По-моему, вы не можете не признать, что мы в этой ситуации и так сделали все от нас зависящее. Пожалуйста, передайте Шанталь от нас пожелания удачи.
     Хани приняла бумаги так, словно оказала мисс Уоринг величайшую Милость, и выплыла из офиса. Но едва она очутилась в вестибюле, как вся ее бравада испарилась. У нее не было и десятой доли той суммы, что требовалась на покупку авиабилетов. Как же доставить Шанталь в Лос-Анджелес?
     Ступив на эскалатор, она попыталась набраться отваги из уроков, преподанных "Черным громом". Надежда умирает последней.

***

     - Похоже, Хани Джейн Мун, ты вконец свихнулась, - сказала Шанталь. - Этот грузовик не доберется даже до границы штата, не говоря уж про Калифорнию!
     Помятый старый пикап, стоявший недалеко от трейлера Софи, был единственным оставшимся в парке транспортным средством. Когда-то красный кузов был в стольких местах заделан серой шпатлевкой, что от первоначального цвета почти ничего не осталось. Хани тоже беспокоила эта мысль, но она, в свою очередь, накинулась на Шанталь:
     - Ты никогда в жизни никуда не доедешь с таким настроением. У тебя должно быть положительное отношение к задачам, которые ставит перед тобой двигатель. И потом, Бак только что установил новый мотор. А сейчас загружай чемодан в кабину, а я пока еще разок попробую поговорить с Софи.
     - Но послушай, Хани, мне вовсе не хочется ехать в Калифорнию!
     Хани пропустила мимо ушей жалобные нотки в голосе сестры:
     - Как это ни прискорбно, но ехать тебе придется. Полезай в машину и жди меня!
     Софи лежала на кушетке, ожидая начала вечернего телевизионного шоу, транслировавшегося по понедельникам. Став на колени, Хани коснулась руки тетки, нежно пробежав пальцем по распухшим суставам. Она знала, что Софи не любит, когда ее трогают, но временами не могла удержаться.
     - Софи, вы должны изменить решение и поехать вместе с нами. Я не хочу оставлять вас здесь одну. И потом, когда эти телевизионщики предложат Шанталь ту роль в "Шоу Дэша Кугана", им захочется поговорить с ее мамой.
     Глаза Софи продолжали неотрывно смотреть на мигавший экран.
     - Боюсь, я слишком устала, чтобы ехать куда-то, Хани. И потом, на этой неделе Циннамон и Шейд поженятся.
     Хани едва скрывала досаду:
     - Софи, это же настоящая жизнь, а не мыльная опера! Мы должны строить планы на будущее. Сейчас парк принадлежит банку, и не рассчитывайте, что вам удастся прожить здесь долго!
     Софи наконец перевела взгляд на Хини, и ее веки провисшими складками набрякли над глазами. Хани по привычке попыталась отыскать в ее лице хотя бы тень привязанности, но, как обычно, не увидела ничего, кроме безразличия и усталости.
     - Служащие из банка ничего не говорили насчет того, чтобы я съезжала, поэтому, думаю, мне лучше остаться здесь.
     Хани пустила в ход свой последний довод:
     - Вы нужны нам, Софи! Вы же знаете Шанталь. А вдруг какой-нибудь парень начнет к ней приставать?
     - Ты им займешься, - устало произнесла Софи. - Ты позаботишься обо всем. Ты же всегда так делаешь.

***

     К утру вторника Хани вымоталась до предела. Ее глаза высохли, как прерии Оклахомы, уходящие в бесконечность по обе стороны дороги, а голова начала без всякого предупреждения валиться на руль. Клаксон рявкнул, и глаза открылись. Вцепившись в руль, девушка едва успела вывернуть его, прежде чем машина пересекла двойную желтую полосу.
     Они были в дороге с вечера понедельника, но еще не добрались даже до Оклахома-Сити. Около Бирмингема они потеряли глушитель, а на выезде из Шривпорта прорвало шланг водяного охлаждения; вдобавок пришлось дважды латать одну и ту же шину. Хани верила в удачу, но отложенные на крайний случай деньги таяли быстро, к тому же она чувствовала, что, если не поспит, ехать дальше не сможет.
     В противоположном углу кабины Шанталь спала как дитя, ее щеки разрумянились от жары, пряди черных волос трепетали в открытом окне.
     - Шанталь, проснись!
     Шанталь причмокнула во сне, словно ребенок в поисках соски. Она сладко потянулась, и ее грудь под белой курткой сплющилась.
     - Что случилось?
     - Ты должна повести машину. Мне нужно хотя бы чуток поспать.
     - Хани, я же волнуюсь за рулем. Давай просто заедем на стоянку, там и поспишь.
     - Нам нельзя останавливаться, иначе завтра ни за что не доберемся до Лос-Анджелеса к восьми утра. Мы и так уже выбились из графика!
     - Хани, мне не хочется вести. Я буду сильно нервничать.
     Хани собралась было надавить посильнее, но передумала. Последний раз, когда она заставила Шанталь сесть за руль, сестра так ныла всю дорогу, что Хани все равно поспать не удалось. Грузовичок опять вильнул к разделительной желтой полосе. Она затрясла головой, пытаясь обрести ясность мыслей, и тут, заметив впереди фигуру голосующего, нажала на тормоз.
     - Хани, ты что делаешь?
     - Не твоя забота.
     Она свернула к обочине и выпрыгнула из кабины, не заглушив мотор, чтобы не пришлось опять терять время, пытаясь завести его. Переступив через рваный резиновый сапог, она двинулась к обочине шоссе. Голосовавший пошел навстречу, волоча старый серый туристский мешок.
     У Хани не было намерения подвергать Шанталь опасности, подвозя какого-нибудь извращенца, поэтому она решила внимательно изучить возможного попутчика. Парню на вид было чуть больше двадцати, приятное лицо, лохматые каштановые волосы, жидкие усики и заспанные глаза. Подбородок был несколько безвольным, но она решила, что это ни о чем не говорит: скорее всего здесь более отражается характер его предков, нежели его собственный.
     Приметив старые брюки и спортивную майку, она спросила с надеждой в голосе:
     - Из армии?
     - Не-а. Не из армии.
     Ее глаза сузились.
     - Из колледжа, что ли?
     - Проучился семестр в штате Айова, но вышибли.
     Она слегка одобрительно кивнула:
     - Куда направляетесь?
     Он выглядел совершенно безобидным, но точно такими же были и те киллеры из сериалов, о которых она читала в журнале "Нэшнл инквайрер".
     - Приходилось водить грузовик?
     - А то как же. И трактора тоже. Мои предки фермерствуют. У них ферма недалеко от Дюбюка.
     - Меня зовут Хани Джейн Мун.
     Он прищурился:
     - Немного странное имя.
     - В самом деле? Ну, мне не пришлось его выбирать, поэтому буду признательна, если вы оставите свое мнение при себе.
     - Договорились. Меня зовут Гордон Деланис.
     Хани знала, что последнее слово остается за ней, и не могла позволить себе ошибаться.
     - Гордон, вы ходите в церковь?
     - Не-а. Больше не хожу. Хотя и был методистом.
     Методист, конечно, хуже, чем баптист, но тоже сойдет. Засунув большой палец руки в карман, она уставилась на него, всем своим видом давая понять, кто здесь главный.
     - Мы с сестрой Шанталь едем в Калифорнию, там Шанталь должна участвовать в телевизионном шоу. Мы едем без остановок и должны быть там завтра к восьми утра, иначе пропустим то, что, похоже, является нашим последним шансом остаться на плаву. Только попробуйте что-нибудь отмочить, и я тотчас вышибу вашу задницу из этого грузовика. Вы поняли меня?
     Гордон кивнул так неопределенно, что у Хани зародилось подозрение, что он, похоже, не более смышлен, чем Шанталь. Она повела его к машине и, когда они добрались, объявила, что вести будет он.
     Посмотрев на нее сверху вниз, он почесал грудь.
     - Кстати, а сколько вам лет?
     - Скоро будет двадцать. И я только на прошлой неделе вышла из тюрьмы, где сидела за то, что прострелила голову одному типу, поэтому, если не хотите неприятностей, сидите смирно.
     Он на это ничего не ответил, а просто забросил рюкзак за сиденье, потом заморгал, увидев Шанталь. Хани вскарабкалась на пассажирское сиденье, усадив Шанталь в середине. Парень включил передачу, и машина с ревом выехала на шоссе. Через какой-то миг Хани уже спала.
     Несколько часов спустя ее что-то разбудило, и, увидав, как Гордон Делавис и Шанталь Букер строят друг другу глазки, Хани поняла, что совершила большую ошибку.
     - Вы действительно очень красивая, - сказал Гордон, и его кожа под загаром приобрела розовый оттенок, когда он посмотрел на Шанталь.
     Опершись локтем на спинку сиденья, Шанталь склонилась к нему, словно сушеница на ветру.
     - Мне безумно нравятся мужчины с усами!
     - Правда? А я уж подумывал сбрить их.
     - Ах, ни в коем случае! Вы с ними прямо вылитый мистер Берт Рейнольдс.
     Всю остальную дорогу Хани не сомкнула глаз. Голосок Шанталь стал прерываться от восхищения.
     - Мне кажется, это так заманчиво, что вы едете автостопом через всю страну, просто чтобы узнать жизнь.
     - - Полагаю, нужно все повидать, если хочешь стать настоящим художником, - отвечал Гордон. Он принял влево, обгоняя старую развалюху, гремевшую почти так же, как и их пикап.
     - Никогда раньше не видела художников.
     Хани не понравились нежные, сентиментальные нотки в голосе Шанталь. Не нужно им больше никаких осложнений. И почему это ее сестра обязательно кидается на каждого встречного парня? Хани решила, что сейчас самое время вмешаться:
     - Не правда, Шанталь. А как насчет того человека, что приходил в парк делать роспись над "Домом ужасов"?
     - Это не настоящее искусство, - насмешливо сказала Шанталь. - А Гордон - настоящий художник!
     Хани нравилась роспись над "Домом ужасов", но ее вкусы в живописи носили более католический уклон, чем у большинства людей. Гордон бросил на Шанталь еще один страстный взгляд, и Хани решила поставить его на место.
     - И сколько же картин вы написали, Гордон?
     - Не знаю.
     - Больше сотни?
     - Ну, не так много.
     - А больше пятидесяти?
     - Скорее всего не больше.
     Хани фыркнула:
     - Не пойму, как можно называть себя художником, не написав и пятидесяти картин.
     - Так ведь дело в качестве, - заметила Шанталь. - А не в том, сколько всего написано.
     - С каких это пор ты стала таким крупным специалистом в живописи? Уж мне-то доподлинно известно, что тебя" привлекают лишь те картины, на которых есть голые люди!
     - Гордон, не принимайте слова Хани близко к сердцу. На нее иногда находит.
     Хани хотела было приказать повернуть к обочине и высадить этого маменькиного сынка из грузовика, но, понимая, что без него они могут опоздать в Лос-Анджелес на прослушивание, она придержала язык.
     Хани сочла, что ей еще рано самой садиться за руль, но любоваться распускающей слюни парочкой было выше ее сил, и она решила еще раз просмотреть бумаги, которые дала ей Моника Уоринг. Там был составленный от руки план маршрута в студию, а также заметка о "Шоу Дэша Кугана". Хани углубилась в заметку.
     События, наблюдая за развитием которых можно лопнуть со смеху, начинают разворачиваться сразу после того, как бывший наездник родео Дэш Джонс (Дэш Куган) женится на прекрасной представительнице высшего света Восточного побережья Элеонор Чедвик (Лиз Кэстлберри), и оказывается, что второй брак - вещь еще более увлекательная, чем они думали. Но его неодолимо тянет к деревенской жизни, в то время как она предпочитает шикарные вечера с коктейлями. Дело осложняется тем, что его очаровательную дочку-подростка Селесту (роль пока вакантна) и почти взрослого сына Элеоноры Блейка (Эрик Диллон) влечет друг к другу.
     Хани поморщилась от фраз типа "наблюдая за развитием которых можно лопнуть со смеху". "Шоу Дэша Кугана" не показалось ей таким уж забавным, но поскольку она не могла позволить себе критиковать его, то решила, что мистер Куган не станет участвовать во всякой халтуре.
     Хани в отличие от Шанталь никогда не сходила с ума от кинозвезд, но всегда тайно восторгалась Дэшем Куганом. Она смотрела его фильмы еще ребенком. Однако Хани не могла не заметить, что прошло уже немало времени, прежде чем он опять появился на экранах. Да и фильмы о ковбоях теперь были уже не так популярны.
     Хани охватило предчувствие чего-то хорошего впереди. Она была не из тех, кто преклоняется перед кинозвездами, но разве не замечательно, если у нее действительно появится шанс встретиться с Дэшем Куганом в Голливуде? Наверное, это было бы здорово.

Глава 3

     Хани протянула лучшее летнее платье Шанталь в приоткрытую дверь комнаты для отдыха заправочной станции "Шелл":
     - Поторапливайся, Шанталь! Уже почти одиннадцать. Пробы начались три часа назад.
     Хани вспотела от волнения, и ее старая футболка прилипла к груди. Она машинально вытерла влажные ладони о шорты и стала смотреть на проезжающие мимо машины.
     - Шанталь, да поторапливайся же! - Хани ощутила, как внутри все похолодело. А что, если пробы уже закончились? Сначала на автостраде близ Сан-Бернардино сломался грузовик, затем Шанталь и Гордон устроили на обочине ссору двух влюбленных. У Хани появилось чувство, что все это дурной сон, словно она пытается добраться до какого-то места, а у нее ничего не получается. - Если ты не поторопишься, Шанталь, мы вообще пропустим пробы!
     - Мне кажется, у меня вот-вот начнутся месячные. - Из-за двери раздалось хныканье Шанталь.
     - Я уверена, что там, куда мы едем, есть комнаты для отдыха.
     - А что, если там не будет этих аппаратов с тампаксами? Что я тогда буду делать?
     - Я выйду куда-нибудь и куплю тебе эти чертовы тампаксы! Шанталь, если ты не будешь готова через минуту...
     Дверь открылась, и на пороге появилась Шанталь - свежая и очаровательная в белом летнем платье, словно с рекламы стирального порошка "Тайд".
     - Не надо так кричать.
     - Извини, я уже совсем вымоталась. - Хани схватила сестру за руку и потащила к грузовику.
     Гордон выполнил ее указание и сидел в машине, не заглушив двигатель. Хани оттолкнула его и сама села за руль. Она выехала со стоянки на шоссе прямо на красный свет. Хани никогда не бывала в городе больше Чарлстона, поэтому шум и суматоха Лос-Анджелеса ужаснули ее, но времени обращать внимание на свои страхи не было. Прошло еще тридцать минут, прежде чем она отыскала студию в одном из переулков Бэрбанка. Хани ожидала увидеть нечто великолепное, но из-за высоких бетонных стен это место походило скорее на тюрьму. Прошло еще некоторое время, пока охранник открыл ворота и разрешил им въехать внутрь.
     По указанию охранника Хани повела грузовик вниз по узкой улочке, а затем свернула налево к другому зданию с бетонными стенами и несколькими маленькими окошками около входа. К тому времени, когда пришла пора выходить из машины, Хани была мокрая, и у нее был такой вид, словно она только что приняла душ. Она надеялась избавиться от Гордона еще на заправочной станции, но он отказался покинуть Шанталь. С покрытым щетиной подбородком и перепачканной одеждой вид у него был не слишком привлекательный, и Хани велела ему остаться в машине. Как и у сестры, у Гордона уже вошло в привычку выполнять ее приказы, и он согласился.
     Встретившая их в вестибюле женщина сказала, что пробы еще продолжаются, но уже вызвали последнюю претендентку. Хани в ужасе замерла, боясь услышать, что они опоздали, но вместо этого женщина провела девушек в довольно жалкую комнату ожидания, обставленную разномастной мебелью, с кипой старых журналов и банок от содовой, оставленных прежними посетителями.
     Не успели они войти в пустую комнату, как Шанталь тут же принялась ныть:
     - Я боюсь, Хани! Давай уйдем отсюда. Мне ничего здесь не надо.
     В отчаянии Хани подвела Шанталь в висевшему на стене грязному зеркалу:
     - Взгляни на себя, Шанталь Букер! Да половина звезд Голливуда не выглядит так замечательно, как ты! Ну-ка, расправь плечи, подбородок выше! Кто знает, может, сейчас в эту дверь войдет Берт Рейнольдс!
     - Но я ничего не могу поделать/Хани. Я так боюсь! И еще, после того как я встретила Гордона Делависа, я уже не думаю столько о Берте Рейнольдсе.
     - Да ты и двадцати четырех часов не знакома с Гордоном, а в Берта влюблена уже два года! Разве можно отказаться от неге так быстро. Все, я больше не принимаю ни одного твоего возражения! Да все наше будущее зависит только от одного дня!
     Дверь позади них отворилась, и послышался мужской голос:
     - Скажите ей, что мне нужно видеть Росса, хорошо?
     Хани по привычке настроилась дать бой любому, кто будет оспаривать их право здесь находиться. Стиснув зубы, она обернулась.
     А потом сердце девушки провалилось куда-то вниз.
     Когда он вошел в комнату, у Хани появилось чувство, что на нее налетел тяжелый фургон, сорвавшийся с тормозов на крутом спуске. Ей никогда не приходилось видеть более красивого молодого человека; лет двадцати с небольшим, высокий и стройный, темно-каштановые волосы в беспорядке падают на лоб. Нос и подбородок резко очерчены и покрыты загаром, как и положено мужчине. Глаза под густыми бровями такого же ярко-бирюзового цвета, как и седла на карусельных лошадях в парке, и они, казалось, способны заглянуть в самые укромные уголки женской души. В тот самый момент, когда Хани смотрела в эти бирюзовые, проникающие в самую душу глаза, она ощутила, как у нее внутри просыпается незнакомое доселе существо.
     Хани внезапно вспомнила о своих недостатках, которые со всей беспощадностью тут же возникли перед глазами, - веснушчатое мальчишеское лицо, безобразные волосы и рот как у рыбы-прилипалы. Шорты перепачканы смазкой карбюратора, футболку она залила апельсиновым "крашем", а на одном из резиновых шлепанцев оторвалась резинка. Хани страшно удручали ее тщедушное тело и маленькая грудь, и ей казалось, что у нее не было ни одной по-настоящему женской черты, за которую можно было бы зацепиться.
     Незнакомец спокойно оглядел Хани и Шанталь, не находя, по-видимому, ничего странного во встрече с двумя онемевшими девушками. Хани попыталась выдавить из себя хотя бы "привет", но это ей так и не удалось. Она ждала, что разговор начнет Шанталь - Шанталь всегда была смела с парнями, - но сестра спряталась у нее за спиной. Когда Шанталь наконец открыла рот, ее слова были адресованы не великолепному незнакомцу, а Хани.
     - Это Джерид Фэйрхэвен, - прошептала она, прячась еще дальше за спину Хани.
     Откуда, интересно, Шанталь его знала?
     - П-п-привет, мистер Фэйрхэвен, - осмелилась наконец Хани. Она выдавила из себя приветствие дрожащим голоском маленькой девочки, во всяком случае, ничего похожего на зычный крик, которым она осаживала служащих парка, в ее голосе не было.
     Глаза мужчины изучали те части Шанталь, которые не удалось спрятать за маленьким телом Хани. Он не улыбался - его тонкий, резко очерченный рот был неподвижен, - но все равно у Хани внутри все перевернулось, словно белье под руками прачки.
     - Меня зовут Эрик Диллон. Джерид Фэйрхэвен - это моя роль в "Судьбе".
     Хани смутно припомнила, что "Судьба" была одной из любимых мыльных опер Софи. То, как Эрик смотрел на Шанталь, причиняло ей почти физические страдания. Хотя на что она рассчитывала? Неужели она надеялась, что ее заметят, когда рядом Шанталь?
     Мужчины были единственной областью, где Шанталь чувствовала себя как рыба в воде, и Хани никак не могла понять, почему сестра все еще прячется за нее, а не выходит вперед и не начинает, как обычно, беседу. Не в силах больше вынести положение, в котором она выглядит не только безобразно, но и глупо, Хани с трудом перевела дыхание:
     - Меня зовут Хани Джейн Мун. А это - моя сестра Шанталь Букер. Мы приехали из Паксавачи-Каунти, Южная Каролина, для того чтобы получить для Шанталь роль в "Шоу Дэша Кугана".
     - В самом деле? - У Эрика был глубокий звучный голос. Он подошел ближе и стал