"Да ему же сорок семь, - напомнил себе Далли,  обмениваясь  с  Джеком
рукопожатием.  -  Сорокасемилетний   мужчина   не   может   тягаться   с
тридцатисемилетним, находящимся на пике своей формы".
   "Я даже не потружусь выплюнуть твои косточки", - ответил Медведь.
   Сив Баллестерос, стоя за канатами, беседовал с кем-то из  толпы;  его
темнокожее лицо с чеканными скулами  приковало  взгляды  многих  женщин.
Далли знал, что ему в большей степени следует опасаться именно  Сива,  а
не Джека. Сив - международный чемпион, многие считают его лучшим игроком
в мире. Его драйвы были такими же мощными, как и  все  другие  удары,  а
чутье  на  грин  казалось  просто  сверхъестественным.   Заставив   себя
отвлечься от мыслей о Никлосе, Далли подошел к Сиву  поздороваться  -  и
так и застыл на полпути, увидев, с кем беседует Баллестерос.
   В первый момент он не поверил глазам.  Даже  она  не  могла  проявить
такую злонамеренность! В своем ярко-красном платье,  смахивавшем  скорее
на нижнее белье, улыбаясь Сиву так, словно  он  был  каким-то  испанским
божком, у канатов стояла мисс  Неженка  собственной  персоной.  По  одну
сторону от нее расположилась с несчастным видом Холли Грейс, по другую -
Тедди. Наконец Франческа переключила внимание  с  Сива  и  посмотрела  в
сторону  Далли.  Она  послала  ему  улыбку,   холодную,   словно   нутро
замороженной пивной кружки, - улыбку столь надменную и высокомерную, что
у Далли зачесались руки подойти и хорошенько встряхнуть ее.  Она  слегка
наклонила голову, и на солнце сверкнули ее  серебряные  сережки.  Подняв
руку, она отвела  с  ушей  каштановые  локоны  и,  изящно  изогнув  шею,
склонила набок головку, прихорашиваясь перед ним, - прихорашиваясь, черт
побери! Это было просто невероятно!
   Далли двинулся к ней, намереваясь придушить на месте, но вынужден был
остановиться, потому что  Сив  устремился  ему  навстречу  с  протянутой
рукой, блестя глазами и весь лучась  истинно  романским  шармом.  Далли,
спрятав чувства за фальшивой техасской улыбкой, что было мочи  сжал  его
руку.
   Первым  пошел  Джек.  Далли  был  так  раздосадован,  что   лишь   по
аплодисментам зрителей сообразил, что тот выполнил удар.
   Это был хороший драйв - не столь далекий, как  те  чудовищные  драйвы
его юности,  но  зато  переместивший  его  в  идеальную  позицию.  Далли
показалось,  что  Сив  перед  тем,  как  ударить,  украдкой  глянул   на
Франческу. Этот испанский  пират  с  копной  сияющих  в  утреннем  свете
иссиня-черных волос прибыл грабить американское побережье  и,  возможно,
отчалит, прихватив с  собой,  при  желании,  несколько  местных  женщин.
Гибкое тело Сива изогнулось пружиной,  когда  он,  замахнувшись  клэбом,
послал длинный драйв на центр фарвея; его  мяч,  прокатившись  по  полю,
остановился ярдах в десяти впереди мяча Никлоса.
   Далли исподтишка посмотрел на  трибуны  и  тотчас  пожалел  об  этом.
Франческа с энтузиазмом аплодировала драйву Сива, подпрыгивая на  носках
своих  крошечных  красных  босоножек,  которые,  похоже,  при   подобном
обращении  вряд  ли  доживут  до  третьей  лунки,  не  говоря   уж   про
восемнадцатую. Насупившись, словно грозовая туча, с еще  более  мрачными
мыслями, он принял драйвер из рук  Скита.  Занимая  позицию  для  удара,
Далли едва соображал, что делает. И лишь когда он, опустив глаза на мяч,
представил на нем прекрасное маленькое  личико,  впечатанное  прямо  над
маркой "Тайтлист", его тело сработало автоматически. И он ударил.
   Далли не сразу понял, что произошло, пока до его слуха  не  донеслось
радостное восклицание Холли Грейс, а зрение не  прояснилось  достаточно,
чтобы увидеть,  как  мяч  улетел  на  двести  девяносто  пять  ярдов  и,
прокатившись, застыл, оставив мяч Сива далеко позади. Это был прекрасный
удар, и Скит ликующе хлопнул  Далли  по  спине.  Сив  и  Джек  вежливыми
кивками  поздравили  его.  Повернувшись  к  трибуне,   Далли   едва   не
задохнулся.  Франческа  презрительно  задрала  маленький  носик  кверху,
словно изнывая от скуки и говоря в свойственной ей манере: "И  это  все,
на что ты способен?"
   - Да брось ты его,  -  вполголоса  заворчал  Далли,  поворачиваясь  к
Скиту.
   Скит протирал драйвер полотенцем и, казалось, ничего не слышал  и  не
замечал. Продефилировав  к  канатам,  Далли  заговорил  полным  яда,  но
достаточно тихим голосом, так что, кроме Холли Грейс, его никто  не  мог
услышать:
   - Я хочу,  чтобы  ты  немедленно  убралась  с  поля,  -  прошипел  он
Франческе. - Какого черта ты тут делаешь?
   Она опять одарила его надменной, высокомерной улыбкой:
   - Дорогой, я просто напоминаю тебе, какие ставки в игре.
   - Ты сумасшедшая, - взорвался он. -  Если  ты  настолько  тупа  и  не
улавливаешь ситуации, то прими к сведению, что я вышел на  второе  место
вместе с еще двумя игроками на одном из  крупнейших  турниров  сезона  и
отвлекаться на тебя мне сейчас совершенно не с руки!
   Выпрямившись, Франческа слегка подалась вперед  и  прошептала  ему  в
ухо:
   - Второго места недостаточно!
   Позже Далли сообразил, что никакое жюри присяжных в мире  не  осудило
бы его, прикончи он ее тут же, но партнеры уже удалялись с первой метки,
ему предстояло делать очередной удар, и он не мог позволить себе  терять
время.
   На протяжении последующих  девяти  лунок  он  заставлял  мяч  просить
пощады, приказывал ему следовать его желаниям, наказывал каждым  граммом
своей мощи и каждой частицей своей решимости.  Он  своей  волей  посылал
путты в лунку за один уверенный удар. Не за два, не за три - а  за  один
удар! Каждый следующий удар был  еще  внушительнее,  чем  предыдущий,  и
всякий раз, оглядываясь  на  трибуну,  он  видел  Холли  Грейс,  яростно
растолковывающую  Франческе  магию   происходящего,   объясняющую   мисс
Неженке, что та присутствует при акте творения истории гольфа. Но что бы
он ни вытворял, каким бы потрясающим ни был его удар, как бы  героически
он ни сражался - при каждом взгляде на Франческу он, казалось, слышал ее
слова: "И это лучшее, на что ты способен?"
   Все его чувства были  в  такой  степени  заняты  собственным  гневным
неистовством, что он был не в состоянии следить за быстрыми  изменениями
в таблице лидеров.  Конечно  же,  он  воспринимал  появляющиеся  на  ней
записи. Он видел цифры. Он знал, что  лидеры  турнира,  игравшие  позади
него, выбыли из борьбы; знал также, что отстал  и  Сив.  Он  мог  читать
цифры, с этим было все в порядке,  но,  сделав  на  четырнадцатой  лунке
птичку, он действительно всем нутром понял, что вырвался вперед, что его
злобная, яростная атака на этом поле принесла ему результат на два  ниже
пар в целом за турнир. С четырьмя оставшимися лунками он вышел на первое
место в "Ю.С. Классик".
   Поделив его с Джеком Никлосом.
   Идя к пятнадцатой метке, Далли тряхнул  головой,  стараясь  прийти  в
себя. Неужели это произошло на самом деле?  Как  получилось,  что  Далли
Бодин из Вайнетта, штат Техас, идет с Джеком Никлосом на равных?  Он  не
мог размышлять об этом. Стоило Далли об этом подумать, в голове сразу же
заговорил Медведь:
   "Ты проиграешь, Бодин! Подтвердится все, что о тебе  говорил  Джейси,
все, что я говорил тебе эти годы. Ты не такой, чтобы с этим  справиться!
Ты - ничтожество по сравнению со мной!"
   Далли повернулся к галерее и увидел, что на него  смотрит  Франческа.
Пока он на нее смотрел, Франческа поставила одну ногу в босоножке  перед
другой и слегка согнула колени, так что смешная оборка в горошек  на  ее
платье поднялась вверх по ногам.
   Она отвела  плечи,  и  тонкий  хлопок  прилип  к  груди,  подчеркивая
замечательные формы. "Это - твой приз! - ясно говорило ему это маленькое
тело. - Не забывай, ради чего играешь!"
   Он выбил мяч на фарвей перед пятнадцатой лункой,  обещая  себе,  что,
когда все кончится, он никогда и близко не подойдет к  женщине  с  таким
сволочным сердцем. Как только турнир окончится, он  преподаст  Франческе
Дей прекрасный урок, женившись на первой попавшейся славной  деревенской
девушке!
   Далли с трудом сделал пар на пятнадцатой и шестнадцатой лунках. С тем
же результатом прошел их и Никлое. Сын Джека  все  время  был  с  отцом,
подносил клэбы, помогал "читать" грин.
   А сын Далли стоял за ограждением  в  свитере  с  надписью  "Рожденный
задать всем жару" с выражением бешеной решительности на  лице.  У  Далли
становилось легче на сердце каждый раз, когда он  бросал  взгляд  в  его
сторону. Черт побери, а ведь это напористый маленький человечек!
   Семнадцатая  лунка  была  расположена  хоть  и  недалеко,  но   жутко
неудобно. Джек немного поболтал с публикой и направился к грин. Он  зубы
съел на решающих ударах, словно ничего не любил так, как  поставить  все
на карту. У Далли взмокли майка  и  перчатки.  Он  был  известен  своими
шутками с публикой, но сейчас хранил зловещее  молчание.  Николас  играл
одну из лучших игр в своей жизни, прогрызаясь через  фарвеи,  пробиваясь
через грин. В сорок семь уже поздновато  так  играть,  но  кто-то  забыл
сказать  об  этом  Джеку.  И  сейчас  только  Далли  Бодин  стоял  между
величайшим игроком в истории спорта и очередным титулом.
   Кое-как Далли удалось сделать еще один пар, но и Джек  показал  такой
же результат. К последней лунке они подошли с одинаковым счетом.
   Балансируя с двумя  портативными  камерами  на  плечах,  телеоператор
следил за каждым движением двух игроков, направлявшихся к  восемнадцатой
метке.  Дикторы  телесети  нагромождали  одну  превосходную  степень  на
другую, пока весть о потрясающем соревновании на поле "Ветхий Завет"  не
разошлась  по  всему  спортивному  миру,  и  рейтинг  телесети  в   этот
воскресный  полдень  поднялся  до  заоблачных  высот.   Вокруг   игроков
толпились уже тысячи людей; они пребывали  в  лихорадочном  возбуждении,
сознавая, что не пропустят завершения  турнира,  что  бы  ни  случилось.
Далли покорил этих людей, еще будучи новичком, и они годы  ждали,  когда
же он выиграет главный приз. Однако публика  склонялась  к  мнению,  что
опять победит Джек. Пока все шло, как на турнире  "Мастере"  восемьдесят
шестого года, когда Джек мчался к финишу, как бык, несокрушимый,  словно
сама природа.
   И Далли, и Джек услали мяч с восемнадцатой метки  мощным  драйвом.  У
лунки был большой пар - пятерка, поскольку весь грин, кроме левого угла,
был намертво перекрыт озером.
   Его называли озером Хогана,  потому  что  оно  стоило  великому  Бену
Хогану чемпионского звания на "Ю.С. Классик" в  пятьдесят  первом  году.
Бен попробовал перебросить мяч через озеро, не обходя его вдоль  берега.
С тем же успехом это озеро можно  было  назвать  и  в  честь  Арни,  или
Уотсона, или Снида, потому что все  они  в  разное  время  испытали  его
коварство.
   Джек рисковать не собирался: он не  смог  бы  выигрывать  все  важные
мировые чемпионаты, основываясь на безрассудной  храбрости.  Поэтому  он
решил не бить прямо на флаг, делая самоубийственный бросок через  озеро,
а нацелил свой второй удар в безопасное место слева от  озера  Хогана  и
красиво отправил мяч в полет, который завершился перед самой грин. Толпа
взревела и затаила  дыхание,  когда  мяч  взвился  в  воздух  и  наконец
остановился на  краю  грин,  примерно  в  двадцати  метрах  от  колышка.
Поднялся оглушительный шум: Никлое сделал замечательный удар,  волшебный
удар, дававший возможность для полета в лунку, -  удар,  который  принес
ему прекрасные шансы на победу!
   Далли почувствовал, как страх, словно коварный  яд,  расползается  по
всем его сосудам. Для того чтобы догнать Никлоса, он должен был  ударить
так же - послать мяч влево от озера, а потом перебросить  его  на  грин.
Это был трудный удар и в лучших условиях, но сейчас,  когда  на  него  с
трибун  смотрели  тысячи  людей,  миллионы   видели   его   на   экранах
телевизоров, когда на волоске висел титул чемпиона и в  руках  не  могла
уняться дрожь, - сейчас Далли понимал, что ему с этим не справиться.
   Страх разрастался в горле Далли, казалось, что еще  немного  -  и  он
задушит его. Он не сможет сделать этого - у него  просто  не  получится!
Далли повернулся, инстинктивно  ища  глазами  Франческу.  Она  выглядела
уверенно - поднятый подбородок,  высокомерно  вздернутый  носик,  -  она
посылала ему вызов...
   А потом он увидел, что все это показное. Франческа  больше  не  могла
играть в эту игру. Ее подбородок опустился,  выражение  смягчилось.  Она
смотрела на Далли, смотрела прямо в душу, понимала его страх  и  умоляла
держаться. Ради нее... Ради Тедди... Ради всех их...
   "А ты собираешься разочаровать ее, Бодин, - язвил Медведь. - Ты  ведь
разочаровал всех, кого любил, и готов сделать это еще раз!"
   Губы Франчески двигались, произнося одно слово: "Пожалуйста!"
   Далли смотрел вниз, на траву, думая обо всем, что  Франческа  сказала
ему тогда, а потом отправился к Скиту.
   - Я собираюсь добраться прямо до флага, -  сказал  он.  -  Хочу  бить
через озеро.
   Он ожидал, что Скит завопит на него, обзовет глупцом, но Скит  только
глубоко задумался.
   - Тебе придется послать мяч на двести сорок метров  и  заставить  его
остановиться на пятачке.
   - Я это знаю, - спокойно ответил Далли.
   - Если ты сделаешь безопасный удар вокруг  озера,  то  у  тебя  будет
хороший шанс догнать Никлоса.
   - Мне надоели безопасные удары, - сказал Далли. - Я бью на флаг!
   Джейси уже давно лежал  в  могиле,  и  Далли  ничего  не  нужно  было
доказывать этому сукиному сыну.  Френси  была  права.  Не  попытаться  -
больший грех, чем проиграть!
   Он бросил на нее последний взгляд. Франческа и Холли  Грейс  схватили
друг друга за руки, будто собирались спрыгнуть с  края  земли.  У  Тедди
устали ноги, и он сидел на траве, но выражение решительности не  сходило
с лица.
   Далли сосредоточился на том,  что  ему  предстояло  сделать,  пытаясь
совладать с натиском адреналина, который мог больше навредить  ему,  чем
помочь.
   "Хоган не смог перебросить мяч через озеро, - прошептал Медведь. -  С
чего ты взял, что у тебя это выйдет?"
   "Потому что я хочу этого сильнее, чем Хоган, -  ответил  Далли.  -  Я
хочу этого гораздо сильнее!"
   Когда Далли встал к мячу и зрители поняли, что он собирается  делать,
на трибунах поднялся ропот  недоверия.  Лицо  Никлоса  было  по-прежнему
бесстрастно. Может быть, он и думал,  что  Далли  совершает  ошибку,  но
сумел сдержать свои эмоции.
   "Тебе никогда этого не сделать", - прошептал Медведь.
   "А вот увидишь!" - ответил Далли.
   Его клэб ударил по мячу. Мяч взвился в  небо  по  крутой  траектории,
набрал высоту и словно завис над водой - над центром  озера,  проклятого
Беном  Хоганом,  Арнольдом  Палмером  и  многими  другими   легендарными
игроками. Казалось, мяч уже вечность витал в небесах, но  вот  он  начал
спускаться, еще не миновав  озера.  Зрители  затаили  дыхание,  их  тела
застыли, как в старых научно-фантастических  фильмах.  Далли  стоял  как
статуя, наблюдая медленное, зловещее снижение. На заднем плане флаг,  на
котором был отпечатан номер восемнадцать, слегка пошевелился  от  порыва
ветра. Казалось, что во всей Вселенной двигались только флаг и мяч.
   Из толпы раздался стон, а  потом  на  Далли  обрушился  оглушительный
шквал возгласов, когда мяч пролетел над берегом озера  и,  ударившись  о
грин, слегка подпрыгнул и остановился как вкопанный  в  трех  метрах  от
флага.
   Сив перебросил свой  мяч  на  грин  вторым  клэбом,  потом  удрученно
покачал головой и ушел на край. Джек героически ударил  с  расстояния  в
двадцать метров - мяч скользнул по лунке, но не упал в нее Далли остался
один. Ему надо было послать мяч в лунку всего лишь с трех метров, но  он
ощутил страшную моральную и физическую  усталость.  Он  знал,  что  если
попадет в лунку, то выиграет турнир, а если промажет,  то  сравняется  с
Джеком.
   Он обернулся к Франческе, и снова ее прелестные губы вымолвили только
одно слово: "Пожалуйста!"
   Даже падая от усталости, Далли не мог ее разочаровать.
 
Глава 33 
 
   Далли поднял руки,  сжимая  в  кулаке  паттер,  словно  средневековый
символ победы. Скит плакал как ребенок;  радость  настолько  переполняла
его, что он не мог сдвинуться с  места.  В  результате  первым  к  Далли
подошел Джек Никлое.
   - Великая игра, Далли, - сказал Никлое, положив руку ему на плечо.  -
Ты настоящий чемпион!
   Потом Скит обнимал его и колотил по спине, а Далли  колотил  его,  но
глаза его все время скользили по толпе, пока не увидели ту,  которую  он
искал.
   Холли Грейс прорвалась к нему первой, потом Франческа, а за ней,  как
на буксире, Тедди. Холли Грейс мчалась к Далли на своих длинных ногах  -
ногах, молва о которых пошла еще со стадиона "Вайнетт-Хай", ногах лучшей
американской конструкции - быстрых и  красивых.  Холли  Грейс  бежала  к
единственному человеку, которого она любила почти  всю  свою  жизнь,  но
резко остановилась, увидев, что его голубые глаза смотрят мимо  нее,  на
Франческу. Спазм сковал ее грудь, пронзил острой болью,  но  затем  боль
улеглась, и она решила его отпустить.
   Тедди слегка подтолкнул ее локтем, не вполне готовый присоединиться к
таким экстравагантным эмоциям. Холли Грейс обняла его за  плечи,  и  оба
они смотрели, как Далли высоко поднимает Франческу над землей, держа  за
талию, так что ее голова оказалась выше всех. Долю  секунды  она  висела
там, подставив лицо под солнечные лучи и смеясь в небо. А потом целовала
его, и ее смешные серебряные серьги, качаясь, ударяли по щекам Далли. Ее
маленькие красные босоножки слетели с ног, одна из них зацепилась за его
туфлю для гольфа.
   Франческа обернулась первая, ища в толпе Холли Грейс,  протягивая  ей
руки. Далли поставил Франческу на землю,  не  отпуская  ее,  и  протянул
руку, чтобы Холли Грейс могла к ним присоединиться. Он обнял их обеих  -
двух женщин, которые означали для него все  -  любовь  юности  и  любовь
зрелых лет;  одна  -  высокая  и  сильная,  а  другая  -  миниатюрная  и
легкомысленная, с нежным сердцем и спиной  из  закаленной  стали.  Далли
отыскал глазами Тедди, но даже в миг торжества он заметил,  что  мальчик
еще немного дичится, и не стал на него давить. Пока было достаточно, что
они смогли обменяться улыбками.
   Фотограф из ЮПИ сделал снимок, который на другой день  красовался  на
первых страницах спортивных разделов:  ликующий  Далли  Бодин  поднимает
Франческу Дей, а рядом стоит Холли Грейс.
   Завтра утром Франческе нужно было возвращаться в  Нью-Йорк,  а  Далли
следовало выполнить все дела и формальности, свалившиеся  на  победителя
сразу же по окончании большого чемпионата. В  результате  после  турнира
они почти не могли побыть друг с другом.
   - Я позвоню тебе, - прокричал Далли, пробегая мимо.
   Франческа улыбнулась в ответ, и на Далли набросились корреспонденты.
   Франческа и Холли Грейс возвращались  домой  вместе,  но  их  самолет
задержали, и они вернулись в город уже поздно вечером.  Лишь  далеко  за
полночь Франческа уложила Тедди в постель; было  слишком  поздно,  чтобы
ожидать звонка от Далли. На следующий день  ей  пришлось  участвовать  в
брифинге по  поводу  приближающейся  церемонии  принятия  гражданства  у
статуи Свободы, на ленче для женщин с телевидения и в  двух  совещаниях.
Франческа оставила телефонные номера своей секретарше  и  была  уверена,
что ее смогут найти где бы она ни оказалась, но Далли не позвонил.
   Ко времени выхода из студии  она  была  уже  основательно  взвинчена.
Франческа знала, что Далли занят, но он, конечно же, мог бы  найти  пару
минут, чтобы позвонить ей! "Если только ему опять не взбрело  что-нибудь
в голову", - шептал ей противный голосок. Если он не передумал. Если она
не ошиблась в его чувствах...
   Консуэло и Тедди не было, когда Франческа пришла домой, Она  положила
сумочку и портфель, выскользнула из жакета и направилась через  прихожую
в спальню. Открыв дверь, Франческа застыла на пороге - сияющий хрустале