ишком понравилось дразнить Кейна. Она ни за что  не  упустит
добычу!
   - Я еще не доела, мисс Долли. Почему бы вам не пойти одной? Я  ничего
не имею против табачного дыма.
   - Что ж, если не возражаете...
   Мисс Долли положила салфетку на стол, поднялась и  помедлила,  словно
собираясь с духом.
   - Следите за манерами, дорогая. Я знаю, вы добрая девочка, но  иногда
чуть грубовато говорите с генералом. Не стоит давать волю вспыльчивости.
Помните об уважении к старшим.
   Исполнив свой долг, она вышла из комнаты.  Кейн  с  усмешкой  покачал
головой.
   - Должен признать, мисс Долли начинает действовать мне на нервы.
   - Вы ужасный человек, знаете это?
   - Признаюсь, до Брэндона Парселла мне далеко.
   - Совершенно верно. Брэндон - настоящий джентльмен.
   Кейн развалился на стуле и принялся без стеснения изучать Кит.
   - И сегодня он вел себя с тобой как джентльмен?
   - Естественно.
   - А как насчет тебя? Надеюсь, ты старалась быть настоящей леди?
   Удовольствие от  азартной  перепалки  исчезло.  Он  так  и  не  забыл
гнусного послания Гамильтона Вудуарда. Она не смела себе признаться, как
сильно ее мучит неприятное сознание того,  что  Кейн  сомневается  в  ее
добродетели.
   - Ну какая из меня леди? Смешно! Я сбросила одежду и предложила  себя
ему. Ты это хотел услышать?
   Кейн резко отодвинул тарелку.
   - Ты превратилась в прелестную женщину, Кит. Но к сожалению, осталась
бесшабашной и легкомысленной. Опасное сочетание.
   - Мы с мистером Парселлом говорили о  политике.  Обсуждали  унижения,
которым подвергает Южную Каролину федеральное правительство.
   - Так и слышу, как вы вздыхаете над тем, что  сделали  янки  с  вашим
несчастным штатом. Стонете о несправедливостях  оккупантов,  в  которых,
разумеется, не повинен  ни  один  южанин.  Да  уж,  ничего  не  скажешь,
идеальная парочка!
   - Как ты можешь  быть  таким  бесчувственным?  Неужели  не  замечаешь
ужасов  Реконструкции?  У  людей  отнимают  дома.   Они   потеряли   все
сбережения. Юг, словно осколок стекла, раздавлен сапогом янки.
   - Позволь напомнить несколько неприятных фактов, которые ты,  похоже,
успела позабыть. - Кейн поднял графин с  бренди,  но,  передумав,  снова
заткнул пробкой. - Не Союз начал  эту  войну.  Первыми  в  форте  Самтер
выпалили пушки южан. Вы  проиграли  войну,  Кит.  Проиграли  и  потеряли
шестьсот тысяч жизней. И теперь ты ожидаешь, что все будет  по-прежнему?
- Он окинул ее пренебрежительным взглядом. - И еще рассуждаешь об ужасах
Реконструкции?  А  по-моему,  Юг  должен  быть  благодарен  федеральному
правительству за милосердие!
   - Милосердие? - возмутилась Кит, вскакивая. - И ты называешь все, что
здесь происходит, милосердием?!
   - Ты читала историю? Вот и подумай. - Теперь  и  Кейн,  сам  того  не
замечая, встал.  -  Назови  других  победителей,  которые  были  бы  так
снисходительны к побежденным. В любой другой стране тысячи  солдат  были
бы казнены сразу после капитуляции, не говоря уже о тех, кто годами гнил
бы в тюрьмах. У нас вместо этого последовала всеобщая амнистия  и  южные
штаты вновь приняли в Союз. Реконструкция - не более чем шлепок по рукам
за все, что Юг сотворил с этой страной.
   Кит с такой силой вцепилась в спинку  стула,  что  побелели  костяшки
пальцев.
   - Сожалею, что, по твоему мнению, было пролито слишком мало  крови  и
ты не успел ею насытиться. Какой человек способен желать Югу еще  больше
несчастий, чем уже пережиты?!
   - Я никому не желаю несчастий. И даже согласен с терпимостью политики
федерального правительства. Но прости, если не способен кипеть праведным
негодованием по поводу того, что южане лишились своих домов.
   - Жаждешь крови?
   - На моих руках умирали люди, - спокойно возразил он. - И  далеко  не
все из них носили синие мундиры.
   Кит, не в силах справиться с охватившим  ее  волнением,  выбежала  из
столовой и, буквально влетев в  свою  спальню,  рухнула  на  стул  перед
туалетным столиком.
   Он не понимает! Видит все с точки зрения северянина!
   Но, даже перечисляя все причины,  по  которым  он  ошибался,  Кит  не
находила сил  воскресить  прежнее  ощущение  собственной  правоты.  Кейн
казался таким грустным...
   В голове словно застучали кузнечные молоты. Виски нестерпимо  заныли.
Ужасно хотелось лечь в постель и забыться, но предстояло еще одно  дело,
которое и без того слишком долго откладывалось.
   Поздно ночью, когда все успокоилось, Кит пробралась  в  библиотеку  и
засела за переплетенные в телячью кожу книги, в которых Кейн  вел  счета
плантации.

Глава 11

   Следующие несколько недель дом осаждали визитеры.  В  прежние,  более
счастливые, времена женщины нарядились бы в лучшие туалеты и приезжали в
"Райзен глори" в дорогих экипажах. Теперь же  у  дверей  останавливались
фургоны,  влекомые  крестьянскими  клячами,  в  лучшем  случае  разбитые
коляски, которым место  на  свалке.  Чисто  выстиранные  старые  платья,
помятые шляпки... зато осанка оставалась по-королевски гордой.
   Стыдясь своего роскошного гардероба, Кит сначала старалась  одеваться
как можно проще, но вскоре обнаружила, что женщины были разочарованы  ее
скромными  туалетами.  Они  постоянно  упоминали  об  изящном  сиреневом
платьице, которое девушка надевала в церковь. Кстати, чем была  отделана
шляпка? Тафтой или атласом?
   О ее нарядах сплетничала вся округа, от горничных и кухарок до старой
негритянки, продававшей крабов с тележки. Говорили,  что  у  Кит  Уэстон
невероятно роскошные костюмы, самых модных  цветов  и  фасонов.  Женщины
изголодались по красоте и жаждали все увидеть своими глазами.
   Кит,  быстро  понявшая,  что  к  чему,   не   хотела   разочаровывать
приятельниц.  Отныне  она  старалась  уделять  больше   внимания   своей
внешности и послушно меняла платья каждый день. Несколько  дам  помоложе
настолько освоились, что позволили увести себя в спальню, где перед ними
распахнули огромный шкаф, набитый одеждой.
   Кит становилось грустно при мысли о том, каким  восторгом  загорались
глаза  посетительниц.  Да,  она  любила  наряды,  но  как   же   надоело
застегивать крючки, пуговицы, расправлять  юбки,  вечно  цепляющиеся  за
мебель! Жаль, что нельзя подарить  зеленый  муслин  хорошенькой  молодой
вдове, потерявшей мужа при Геттисберге, а синий шелк - Прюденс Уэйд, чье
лицо изуродовала оспа. Но бедность не сломила гордости южанок, поэтому у
нее язык не поворачивался предложить то, что было бы сочтено милостыней.
   Но среди гостей были не  только  женщины.  Немало  холостяков  разных
возрастов  нашли  пут"  к  ее  порогу.  Кит  приглашали  на  прогулку  в
кабриолете, на пикники,  старались  заговорить  с  ней  после  церковной
службы и едва не подрались из-за того, кто  проводит  ее  в  Чатокуа  на
лекцию по френологии. Она сумела отказать всем,  не  затронув  при  этом
ничьего самолюбия и объяснив, что уже  согласилась  поехать  с  мистером
Парселлом и его сестрами.
   Брэндон  продолжал  ухаживать  за  ней,  хотя   она   частенько   его
шокировала. Все же он возвращался  снова  и  снова,  и  Кит  была  почти
уверена, что скоро  последует  предложение.  Прошло  уже  две  недели  -
половина отпущенного Кейном срока, и, похоже, Брэндон не  собирался  зря
тратить время.
   С Кейном она почти не виделась с того самого спора  о  Реконструкции.
Он даже к ужину приезжал редко: в прядильню доставили  станки,  и  нужно
было перетащить каждый  в  сарай  и  укутать  брезентом  и  парусиной  в
ожидании, пока можно будет установить их в  главном  здании.  Но  всякий
раз, когда он бывал рядом, она остро ощущала его присутствие  и  в  душе
рождалось нечто вроде неловкости. Кит начинала бессовестно флиртовать со
своими обожателями, если думала, что он где-то  поблизости.  Иногда  это
его веселило, но по временам в глазах мелькало что-то  зловещее,  не  на
шутку пугавшее девушку.
   Вскоре  до  Кит  дошли  слухи,  что  Кейна  часто  видят  в  обществе
прелестной  Вероники  Гэмбл.  Вероника  была  источником  неисчерпаемого
любопытства и сплетен всех местных дам. И хотя была  здешней  уроженкой,
уехала  из  Южной  Каролины  так  давно,  что  вполне  могла   считаться
иностранкой,  тем  более  что   вела   поистине   ослепительную   жизнь,
наполненную роскошью и приключениями. Ходили слухи,  что  муж  нарисовал
портрет обнаженной Вероники, лежавшей на диване,  и  та  имела  дерзость
повесить его в спальне. Ну и бесстыдство!
   Как-то вечером Кит, спустившись к ужину, обнаружила Кейна в  гостиной
с газетой в руках. Прошла почти неделя с тех пор, как он в последний раз
являлся к столу, и девушка удивилась, увидев опекуна таким спокойным и к
тому же одетым в черный фрак с белой сорочкой. Что это  на  него  нашло?
Обычно он являлся в столовую прямо с поля, не потрудившись переодеться.
   - Уезжаешь?
   - Жаль разочаровывать тебя, но я никуда не собираюсь, -  сообщил  он,
отложив газету - У нас к ужину гостья.
   - Гостья?
   Кит,  поморщившись,  оглядела  свое  помятое  платье  и   запачканные
чернилами пальцы.
   - Почему ты не предупредил?
   - Мне это в голову не пришло.
   Весь этот день у Кит и без того пошел наперекосяк. Софрония пребывала
в плохом настроении, и они поссорились  из-за  пустяка.  Потом  приехали
преподобный Когделл с женой и заново пересказали все сплетни, касавшиеся
Кит,  которая  продолжала  жить  в   "Райзен   глори"   без   порядочной
компаньонки.  Оба  умоляли  ее  пожить  с  ними,  пока  они  не   найдут
кого-нибудь более подходящего для этой роли.  Кит  из  кожи  вон  лезла,
пытаясь  уверить  супругов,  что  мисс  Долли  строго   выполняет   свои
обязанности, но тут в самый неподходящий момент  влетела  компаньонка  и
потребовала,  чтобы   дамы   помогли   скатывать   бинты   для   раненых
конфедератов. После ухода гостей Кит помогла Софронии вычистить хлебными
корками китайские обои в столовой. Потом села писать письмо  Элсбет,  но
ухитрилась опрокинуть  чернильницу.  Пришлось  немного  погулять,  чтобы
успокоить нервы. Времени переодеться к ужину не осталось,  но  поскольку
девушка не ждала никого,  кроме  мисс  Долли,  ее  ничуть  не  волновало
состояние простого муслинового платья. Мисс Долли, разумеется,  поругает
ее, но  она  всегда  была  недовольна  видом  питомицы,  даже  когда  та
прилагала все старания стать самим совершенством.
   Кит снова посмотрела на свои  фиолетовые  пальцы.  Юбка  запачкалась,
когда она пыталась освободить застрявшего в кустах воробышка.
   - Мне нужно переодеться, - объявила она как раз в тот момент, когда в
дверях появилась Люси.
   - К вам миз Гэмбл.
   В комнату вошла Вероника Гэмбл.
   - Здравствуйте, Бэрон! - воскликнула она.
   - Вероника, - улыбнулся он, - как я рад видеть вас!
   На даме было нефритово-зеленое вечернее  платье  с  нижней  юбкой  из
атласа в бронзово-черную полоску. Глубокое декольте,  отделанное  черным
кружевом, подчеркивало безупречность  белоснежной  полупрозрачной  кожи,
какая бывает только у рыжеволосых красавиц. Волосы были забраны наверх и
уложены сложным переплетением кос и локонов. Прическу  украшала  изящная
заколка в виде полумесяца, сделанного  из  шелковых  листьев  такого  же
цвета, как юбка. Вероника представляла собой разительный контраст Кит, и
та смущенно разгладила юбку, без особого, впрочем, успеха.
   Заметив, что Кейн наблюдает за ней, девушка поежилась. На  его  губах
играла  странно-довольная  улыбка.  Похоже,  он  искренне   наслаждался,
сравнивая женщин, тем более что Вероника словно сошла с картинки модного
журнала.
   - Как! А я и не знала, что у нас сегодня такая приятная  компания!  -
воскликнула вбежавшая мисс Долли.
   Кейн представил женщин друг другу.  Вероника  держалась  на  редкость
вежливо, что, однако, не уменьшило неприязни Кит. Гостья была не  только
грациозной и элегантной, она еще излучала невероятную внутреннюю силу  и
уверенность в  себе.  Кит  подумала,  что  вряд  ли  когда-нибудь  будет
обладать  подобными  качествами.  Рядом  с  этой  роскошной  дамой   она
чувствовала себя нескладной, непривлекательной простушкой.
   Тем временем Вероника занимала Кейна беседой, рассказывая об издателе
газеты, которую тот читал перед ее приходом.
   -  ...что  мой  покойный  муж  и  я  были  большими  почитателями   и
сторонниками Хораса Грили.
   - Аболициониста? - трепеща, прошептала мисс Долли.
   - Аболициониста и газетного издателя, - пояснила Вероника. -  Даже  в
Европе многие знали и восхищались статьями  мистера  Грили  в  поддержку
Союза.
   - Но... дорогая миссис Гэмбл! - ахнула мисс Долли.  -  Неужели  вы...
Насколько я знаю, вы уроженка Чарльстона.
   - Верно, мисс Калхоун, но я сумела стать выше подобных вещей.
   - О Боже, Боже... - Мисс Долли прижала кончики пальцев  к  вискам.  -
Кажется, у меня начинается мигрень. Вряд ли я смогу ужинать с вами.  Мне
нужно подняться к себе и отдохнуть.
   Кит с тоской смотрела вслед старой деве. Ну вот, она осталась одна им
на растерзание. Почему Софрония  ничего  не  сказала  о  приезде  миссис
Гэмбл? Тогда Кит могла бы попросить ужин к себе в комнату  и  не  видеть
всего этого. До чего же возмутительно, что Кейн заставляет ее ужинать со
своей любовницей!
   При этой мысли в груди отчего-то заныло.
   Кит сказала себе, что это оскорбленная добродетель.
   Вероника  устроилась  на  диване,  а  Кейн  -  рядом,  на   стуле   с
кремово-зеленой обивкой, и при всех своих размерах не казался смешным  в
сочетании с этим вычурным  предметом  обстановки.  Напротив,  он  принял
такую удобную позу, словно сидел верхом на Вандале или  обшивал  дранкой
крышу прядильни.
   Вероника описывала Кейну смешной казус, случившийся во время  подъема
воздушного шара.  Тот  заразительно  смеялся,  откинув  голову.  Оба  не
уделяли Кит ни малейшего внимания и вели себя так, словно, кроме них,  в
комнате никого не было.
   Не в силах больше видеть их, девушка поднялась.
   - Пойду узнаю, готов ли ужин.
   - Минуту, Кит.
   Кейн  медленно  поднялся  и  шагнул  к  ней.   Знакомое   расчетливое
выражение, промелькнувшее у него на лице, заставило ее насторожиться.
   Он  насмешливо  оглядел  скромное  платье  и  потянулся  к  ней.  Кит
попыталась отстраниться, но он успел поймать  локон,  выбившийся  из-под
серебряного гребня, и показал ей сухой листок.
   - Снова лазала по деревьям?
   Девушка залилась краской. Он  обращается  с  ней  как  с  ребенком  и
намеренно позорит перед утонченной гостьей.
   - Попроси Софронию подождать с ужином, пока ты  не  переоденешься,  -
велел он и, обернувшись к Веронике, пояснил:
   - Вам придется простить мою подопечную. Она совсем  недавно  окончила
пансион, но, боюсь, так и не усвоила всех уроков.
   Щеки Кит горели от унижения. Язвительный  ответ  так  и  просился  на
язык.  Почему  он  так  себя  ведет?  Кейну  всегда  было  наплевать  на
неряшливую одежду и растрепанные волосы. Он, как и  она,  обожал  свежий
воздух и терпеть не мог формальностей.
   Огромным усилием воли ей удалось сдержаться.
   - К сожалению, вам придется извинить меня, миссис Гэмбл.  Я  потеряла
аппетит и, кроме того, кажется, заразилась от мисс Долли головной болью.
   - Настоящая эпидемия, - с легкой ехидцей заметила Вероника.
   Кейн упрямо выдвинул подбородок.
   - У нас гостья, так что придется потерпеть. Через десять минут ожидаю
тебя внизу.
   Кит задохнулась от ярости.
   - В таком случае, боюсь, тебя ждет разочарование.
   - Попробуй только ослушаться!
   - Пойди, прикажи Мерлину! - процедила Кит. Она сама не понимала,  как
ей удалось собраться с духом, чтобы гордо выплыть из комнаты,  но,  едва
оказавшись в коридоре, подобрала юбки и метнулась наверх. Уже подбегая к
спальне, она вроде бы услышала негромкий смех Вероники Гэмбл.

***

   Но девушка ошиблась. Веронике было не до смеха. Вместо  этого  она  с
огромным интересом и некоторой грустью изучала Кейна. Так вот оно как...
Ну что же... Она надеялась, что их  отношения  из  дружбы  перерастут  в
близость, но теперь поняла, что этому не  суждено  сбыться,  по  крайней
мере в обозримом будущем. Ей следовало бы  догадаться  об  этом  раньше.
Такого неотразимого мужчину нелегко поймать в  сети.  А  этот,  кажется,
совсем потерял голову.
   Вероника ощутила нечто вроде жалости к его подопечной. При всей своей
экстравагантной красоте эта юная особа еще не разобралась в себе, а  тем
более в Кейне. Кит слишком неопытна, чтобы понять, почему  он  намеренно
унизил ее при гостье. Зато понимала Вероника: Кейна против воли тянуло к
девушке, и он боролся со своим чувством,  пригласив  Веронику  к  ужину.
Наверное, надеялся, что, когда  увидит  обеих  женщин  рядом,  сравнение
будет в пользу Вероники. Но просчитался.
   Этот раунд он выиграл. Вероника едва не взорвалась, но  непонятно  по
каким соображениям удержалась от скандала. До  конца  игры  еще  далеко,
решила она.
   Задумчиво  постучав   ногтем   по   подлокотнику   дивана,   Вероника
нахмурилась. Стоит ли  позволять  Кейну  использовать  ее  как  пешку  в
борьбе, которую тот ведет с самим собой? Глупый вопрос!
   Женщина  улыбнулась.  Разумеется,  стоит!  Здешняя  жизнь  невыносимо
скучна, и не в ее природе ревновать к сопернице из-за такой естественной
вещи, как плотские радости. Кроме того, все это так забавно.  Прекрасное
развлечение!
   - Своевольная особа ваша подопечная, - заметила  она,  чтобы  подлить
масла в огонь.
   - Моей подопечной нужно учиться смирению, -  пожал  плечами  Кейн  и,
налив  ей  стаканчик  хереса,  извинился  и  попросил  гостью  подождать
минутку.
   Она слышала, как он, перепрыгивая через две  ступеньки,  взбегает  по
лестнице. Стук шагов волновал ее, напоминая о  тех  грандиозных  ссорах,
которые временами происходили между ней и Френсисом, ссорах, кончавшихся
восхитительно жаркой любовью... Ах, если бы она только могла видеть, что
происходит наверху...
   Вероника пригубила херес, готовая ждать целую вечность.

***

   Кейн знал, что ведет себя глупо и опрометчиво, но иначе не  мог.  Все
эти дни он старался держаться подальше от Кит. Похоже, из всех мужчин  в
округе он единственный, кто  не  пляшет  под  ее  дудку.  Настало  время
выяснить отношения. Обидно только, что Вероника  пала  жертвой  грубости
Кит. И его собственной. Но об этом он подумает позже.
   -  Открой  дверь!  -  приказал  он,  понимая,  какую  ошибку  делает,
поднявшись сюда. Но  если  он  спустит  Кит  сегодняшнюю  дерзость,  она
окончательно сядет ему на шею и ему уже никогда не удержать ее в узде.
   Кейн твердил себе, что делает все это ради ее же блага. Она упряма  и
своенравна, себе же на  горе.  Нравится  ему  это  или  нет,  он  опекун
девчонки и, следовательно, несет за нее ответственность.
   Только он не чувствовал себя  опекуном.  Скорее,  человеком,  который
проиграл битву с собой.
   - Убирайся!
   Он повернул ручку и вошел.
   Кит стояла у окна. Угасающий солнечный свет бросал последние отблески
на ее  ослепительно  красивое  лицо.  Неукротимое  прекрасное  создание,
невыносимо искушающее, манящее, соблазняющее...
   Кейн сделал шаг и замер на месте. Она как раз расстегивала платье,  и
оно сползло  с  плеч  так  низко,  что  над  сорочкой  выступали  мягкие
полушария грудей.
   Он облизнул мгновенно пересохшие губы.
   Она не пыталась прикрыться, как любая скромная молодая женщина на  ее
месте. Горящие глаза облили его презрением.
   - Проваливай из моей комнаты! Ты не имеешь права сюда врываться.
   Он вдруг вспомнил письмо Вудуарда, обвинявшего  ее  в  бесстыдстве  и
разврате. В то время он не имел оснований не верить адвокату, но  теперь
понял, что тот либо лгал, либо жестоко ошибался.  Кит  говорила  правду,
утверждая, что проучила ублюдка. Ах,  если  бы  он  был  так  же  твердо
уверен, что она отвергает ухаживания Парселла!
   Кейн с трудом отвел глаза.
   - Я не потерплю неповиновения.
   - В таком случае советую поискать такую, которая будет  стоять  перед
тобой на задних лапка