ряя, сработал ли замок. Дверь не
поддалась. Он догадался, что открыл ее с помощью отмычки - в жизни ему
доводилось сталкиваться с замками посложнее - однако ощутил  некоторое
беспокойство, оттого что не мог полностью  контролировать  собственные
действия. И свет. Какого дьявола он решил  отключить  освещение,  ведь
она, скорее всего,  появится  одна?  Если  на  то  пошло,  откуда  ему
известно, что Роуз еще не вернулась? Скажем, на второй вопрос ответить
легко: ее нет дома, потому что бык сообщил ему об этом, и  он  поверил
быку. Что касается первого, то не исключается  вероятность  того,  что
Роуз будут {сопровождать}. Например, Герти вздумается довести подружку
до дома, или... гм, Фердинанд, помнится, намекал на  приятеля?  Норман
категорически отказывался верить в такое, но... "Ей нравится,  как  он
ее  целует",  -  поведал  ему  Фердинанд.  Дура,  она  ни  за  что  не
осмелится... но лучше не рисковать.
     Он  начал  спускаться  по  ступенькам,  намереваясь  вернуться  к
черно-белой полицейской машине, скользнуть на водительское  сидение  и
ждать, ждать, пока Роуз не объявится, и в этот миг произошел последний
скачок, и это был {настоящий} скачок, ничуть не  напоминающий  провал,
его сознание  взметнулось  ввысь,  как  монета,  сорвавшаяся  с  ногтя
большого пальца футбольного судьи и определявшая, кому наносить первый
удар по мячу или кому выбирать ворота, а когда сознание  возвратилось,
захлопнул за собой  входную  дверь  в  вестибюль,  бросился  вперед  в
темноту, и его пальцы сомкнулись на  шее  дружка  Роуз.  Он  не  знал,
откуда ему известно, что это действительно дружок, а не  переодетый  в
штатское полицейский, которому поручили доставить  его  жену  домой  в
целости и сохранности, но какая к черту разница? Он {знает},  и  этого
достаточно. Его череп вибрировал, едва не  разрываясь  от  клокотавших
внутри ярости и гнева. Не видел ли он, как этот сопляк
     {(ей нравится, как он ее целует)}
     размазывал слюну по  ее  роже,  прежде  чем  войти?  Может,  даже
опустил ладошки ниже талии, чтобы пощупать ее ягодицы? Он  не  помнил,
не {хотел} вспоминать, не {нуждался} в воспоминаниях.
     - Я ведь говорил! - закричал из кармана бык; даже в ярости Норман
отчетливо слышал каждое его слово. - Я тебе говорил,  верно?  Так  вот
чему научили ее подруги! Замечательно! Великолепно!
     - Я убью тебя, сучье отродье,  -  прошипел  он  в  невидимое  ухо
мужчины - дружка Роуз, - прижимая его спиной к стене  вестибюля.  -  И
жаль, что Бог не позволит мне убить тебя дважды.
     Он вцепился в горло Билла Штайнера и сжал пальцы.



                                  11


     - Норман! - закричала из темноты Рози. - {Норман, отпусти его}!
     Рука Билла, легонько прикасавшаяся к ее  локтю  с  того  момента,
когда она вытащила ключ из замочной скважины входной двери, неожиданно
исчезла. В темноте она  услышала  торопливые  шаги  -  {топот}.  Затем
раздался более тяжелый стук тела, ударившегося о стену.
     - Я убью тебя, сучье отродье,  -  прозвучал  в  темноте  зловещий
шепот. - И жаль, что Бог не позволю мне...
     "Убить тебя дважды", - закончила она мысленно фразу,  прежде  чем
он произнес эти слова вслух; одна из любимых угроз Нормана.  Он  часто
выкрикивал ее в адрес футбольного судьи, когда тот давал свисток не  в
пользу "Янки", любимой команды  Нормана,  или  же  в  спину  водителя,
подрезающего его на повороте. "Жаль, что Бог  не  позволит  мне  убить
тебя дважды". А потом она услышала сдавленный булькающий хрип, и  это,
конечно же, Билл. Билл, из которого мощные и безжалостные руки Нормана
выдавливают жизнь. Вместо ужаса, который он  внушал  ей  всегда,  Рози
ощутила прилив яростной ненависти, точно такой  же,  как  и  в  машине
Хейла, а затем в полицейском участке. В этот  раз  ненависть  едва  не
затопила ее.
     - {Отпусти его, Норман}! - закричала она. - {Убери от  него  свои
паршивые лапы}!
     - Заткнись, проститутка! - прозвучало в ответ из темноты,  однако
в голосе  Нормана  она  явственно  уловила  не  только  злость,  но  и
удивление. До этой секунды она ни разу не приказывала ему - ни разу за
все время супружеской жизни - и не говорила {с} ним таким тоном. И еще
кое-что - она ощутила слабое тепло на руке чуть  выше  того  места,  к
которому прикасался Билл. Браслет. Золотой браслет,  который  подарила
ей женщина в мареновом хитоне. И мысленно Рози  услышала  ее  властное
повеление: "Прекрати свое жалкое овечье блеяние, женщина!"
     - {Отпусти его, я тебя предупреждаю}! - закричала она  Норману  и
зашагала к тому месту, откуда  слышались  сдавленный  хрип  и  тяжелое
дыхание. Она шагала, как слепая, выставив перед  собой  руки,  скривив
губы не то в усмешке, не то в оскале.
     "Ты не смеешь задушить его, - думала она. - Ты не задушишь его, я
тебе не позволю. Тебе следовало держаться от  меня  подальше,  Норман.
Тебе следовало оставить нас в покое, пока не слишком поздно".
     Ноги,  беспомощно  колотящие  по  стене,  прямо  перед  ней.  Она
отчетливо  представила  Нормана,  который  прижимает  к  стене  Билла,
оскалившись в кусачей улыбке, и неожиданно превратилась  в  стеклянный
сосуд,  доверху  наполненный  бледно-розовой  жидкостью  -   чистейшей
рафинированной слепой яростью.
     - {Дерьмо вонючее, ты  что,  не  слышал,  что  я  тебе  сказала}?
ОТПУСТИ ЕГО НЕМЕДЛЕННО, СКОТИНА!
     Она протянула  левую  руку,  которая  казалась  ей  сильной,  как
орлиный коготь. Браслет невыносимо жег руку - она почти видела, как он
сияет тусклым янтарным светом, пробивающимся через свитер и одолженную
Биллом куртку. Но она не ощущала боли - лишь опасное возбуждение.  Она
схватила мужчину, избивавшего ее на протяжении четырнадцати лет,  и  с
удивительной легкостью  оттащила  в  сторону.  Сдавив  его  плечо  под
скользкой водонепроницаемой тканью плаща, швырнула Нормана в  темноту.
Раздался быстрый топот ног, словно  не  поспевающих  за  телом,  затем
глухой звук удара и грохот разбитого стекла. Кэл Кулидж,  или  кто  бы
там ни висел на стене, свалился.
     Рядом и внизу она услышала кашель Билла,  лихорадочно  хватающего
ртом воздух. Рози вытянула руки, растопырив пальцы, нашла его плечи  и
крепко взялась за них. Он согнулся чуть ли не вдвое,  отчаянно  борясь
за каждый вдох и тут  же  выкашливая  воздух  из  легких.  Это  ее  не
удивило. Она на себе испытала силу Нормана.
     Рози просунула правую руку ему под мышку и подхватила  чуть  выше
локтя, боясь взяться за Билла левой рукой, опасаясь невольно причинить
ему боль.  Рози  чувствовала,  как  в  левой  руке  гудит,  пульсируя,
небывалая сила. Самое удивительное, наверное, заключалось в  том,  что
ей нравилось ощущать собственное могущество.
     - Билл, - прошептала она. - Идем. Идем со мной.
     Ей нужно поднять его наверх. Она не понимала почему, пока что  не
понимала, но ничуть не сомневалась  в  том,  что,  когда  потребуется,
понимание придет само. Но он не сдвинулся с  места,  повис  у  нее  на
руках, кашляя и задыхаясь.
     - {Идем  же,  черт   возьми}!   -   прошептала   она   хрипло   и
раздраженно... и спохватилась, сообразив,  что  с  ее  языка  едва  не
сорвалось:  "Черт  бы  {тебя}  побрал".  И  она  понимала,  чей  голос
напоминает ей собственный лихорадочный  шепот,  о  да,  даже  в  такой
отчаянной обстановке прекрасно это понимала.
     Впрочем, он сделал шаг, а сейчас это  главное.  Рози  повела  его
через  вестибюль  с  уверенностью  собаки-поводыря.   Билл   продолжал
кашлять, его горло раздирала подступающая рвота, но шел.
     - {Стой}! - заорал на них Норман откуда-то из темноты. Голос  его
звучал  одновременно  официально  и  отчаянно.  -  Стой,  не  то  буду
стрелять!
     "Нет, ты не посмеешь, это  испортит  тебе  все  удовольствие",  -
подумала она, но он все-таки выстрелил, выпустил  в  потолок  пулю  из
револьвера сорок пятого калибра,  принадлежавшего  одному  из  мертвых
патрульных. Тесное помещение вестибюля сотряслось от грохота, глаза  у
нее   заслезились   от   дыма   воспламенившегося   пороха.    Выстрел
сопровождался короткой  вспышкой  красновато-желтого  огня,  настолько
яркой, что на сетчатке ее глаз, словно  татуировка,  отпечаталось  все
увиденное, и она подумала: в этом-то и состояла  его  цель  -  оценить
пейзаж и увидеть, какое  место  в  нем  занимают  они  с  Биллом.  Как
выяснилось, только-только подбирались к лестнице.
     Билл издал сдавленный рвотный звук, грузно навалился  на  нее,  и
Рози оперлась о стену. Она напряглась, чтобы удержаться и не упасть на
колени, и в этот  момент  в  темноте  раздался  топот  Нормана,  снова
бросившегося к ним.



                                  12


     Рози шагнула сразу на вторую ступеньку, волоча Билла за собой. Он
слабо  отталкивался  ногами,  стараясь  помочь;  вероятно,   ему   это
удавалось, но слишком плохо. Поднявшись с Биллом на вторую  ступеньку,
Рози выбросила левую руку в сторону и, словно шлагбаумом, перегородила
вешалкой вход  на  лестницу.  Когда  Норман  напоролся  на  вешалку  и
разразился  отборными  проклятиями,  она  отпустила   Билла,   который
опустился на ступеньку, но не упал. Он по-прежнему не мог  отдышаться,
и она почувствовала, как он опять наклонился, стараясь перевести  дух,
пытаясь вернуть дыхание.
     - Держись, - пробормотала она, - Держись, Билл, я сейчас.
     Она поднялась на две ступеньки, обошла его и спустилась с  другой
стороны, чтобы суметь действовать левой рукой. Раз уж  решила  втащить
его наверх, то потребуется вся сила, которой пронизал ее руку  золотой
браслет. Она обхватила Билла за пояс и внезапно почувствовала, что  ей
не составляет ни малейшего труда поднять его. Рози зашагала с  ним  по
ступенькам тяжело дыша  и  наклоняясь  немного  вправо,  в  противовес
нелегкой ноше, но не задыхалась. И у нее  не  подгибались  колени.  Ей
показалось, что таким образом она могла бы, если потребуется,  поднять
его по любой лестнице.  Время  от  времени  Билл  пытался  помочь  ей,
опуская ногу и оттискиваясь, но чаще носки его ботинок  волочились  по
ступенькам. Потом, когда  они  достигли  десятой  ступеньки  -  по  ее
подсчетам середины лестницы, - он  начал  помогать  чуть  ощутимее.  И
очень вовремя, потому что внизу раздался звук рвущейся ткани  и  треск
деревянной      вешалки,      не      устоявшей      под       напором
двухсотпятидесятифунтового веса Нормана.  Она  снова  услышала  звуки,
сопровождающие его приближение, только в этот раз, как показалось,  не
топот, а шум, производимый человеком,  поднимающимся  по  лестнице  на
четвереньках.
     - Не надо играть со мной в кошки-мышки, Роуз, - прохрипел он.
     С какого расстояния? Трудно судить наверняка.  И  хотя  ветвистая
вешалка замедлила его продвижение,  Норман  не  походил  на  человека,
получившего серьезную травму или  находящегося  в  полубессознательном
состоянии.
     - Остановись там, где стоишь. Даже не пытайся убежать.  Я  только
хочу поговорить с тоб...
     - {Не    приближайся}!     -     Шестнадцать...     семнадцать...
восемнадцать... Свет в верхнем коридоре тоже не горел,  и  здесь  было
темно,  как  в  угольной  шахте.  Затем  Рози  едва  не  упала,  когда
занесенная над девятнадцатой ступенькой нога не обнаружила  под  собой
твердой опоры и провалилась в пустоту. Значит, в лестничном пролете не
двадцать  ступенек,   как   она   считала,   а   всего   восемнадцать.
Замечательно. Они  сумели  добраться  до  второго  этажа  быстрее,  по
крайней мере, {это} им удалось. - {Не приближайся ко мне, Нор}...
     Жуткая мысль заставила ее остановиться на  полуслове,  проглотить
последний слог имени мужа, словно кто-то нанес удар под  дых,  не  дав
договорить. Она застыла, скованная леденящим страхом.
     Где ключи? Не оставила ли она  их  в  замочной  скважине  входной
двери?
     Она отпустила Билла, чтобы проверить левый карман куртки, и в тот
же миг пальцы Нормана мягко  и  цепко  обхватили  ее  лодыжку,  словно
кольца змеи, которая душит свою жертву, вместо того чтобы впрыснуть  в
нее порцию смертельного яда. Не думая ни секунды, она лягнула  темноту
свободной ногой. Удар пришелся точно в пораненный нос  Нормана,  и  он
испустил  разъяренный  вопль  боли,   сменившийся   затем   удивленным
возгласом,  когда  попытался  ухватиться  за  перила,  промахнулся   и
покатился вниз головой по темной лестнице. После двух  кувырков  внизу
раздался шум тяжелого падения.
     "Чтоб ты свернул себе шею! - безмолвно закричала она  ему  вслед,
облегченно зажав в кулаке кольцо с ключами, обнаружившееся  в  кармане
куртки - слава  Богу,  слава  Христу,  слава  всем  ангелам  небесного
царства, она все-таки не оставила их во входной двери. -  Сверни  себе
шею, и пусть все закончится прямо  сейчас,  прямо  здесь,  в  темноте,
сверни свою вонючую шею, умри и оставь меня в покое!"
     Но нет. Она услышала, как он  зашевелился,  задвигался,  а  потом
изрыгнул в ее адрес поток ругательств. Вслед за тем раздался ни с  чем
не сравнимый шорох - он снова  пополз  на  четвереньках  по  лестнице,
обзывая ее как попало: шлюхой, сучкой, стервой, паскудой и другими  не
менее лестными словами.
     - Я могу идти, - неожиданно  отозвался  Билл.  Его  голос  звучал
пискляво и незнакомо, но все же она услышала его с радостью. - Я  могу
идти, Рози, пошли в твою комнату. Этот псих снова подбирается к нам.
     Билл закашлялся. Под ними - и не очень далеко - Норман разразился
довольным смехом.
     - Правильно.  Счастливчик  Джим,  псих  снова  подбирается.  Псих
выковыряет глазки из твоей безмозглой головешки, а потом заставит тебя
же скушать их. Интересно, какие они на вкус?
     - НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ, НОРМАН, - завизжала  Рози,  уводя  беспомощного
Билла  в  глубину  черного  коридора.  Левой  рукой  она   по-прежнему
поддерживала его, обнимая за пояс, правой вела по  стене,  касаясь  ее
кончиками  пальцев,  чтобы  не  пропустить  дверь  своей  комнаты.   В
поддерживающей Билла левой руке находились  три  ключа,  которыми  она
успела обзавестись за свою не так давно  начавшуюся  новую  жизнь:  от
входной двери, от почтового ящика  и  ключ  от  двери  комнаты.  -  НЕ
ПРИБЛИЖАЙСЯ, Я ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЮ!
     А сзади из темноты  -  все  еще  с  лестницы,  но  теперь  совсем
недалеко от верха - донеслось нечто совсем уж абсурдное:
     - Не СМЕЙ предупреждать меня, СУКА!
     Стена под рукой  провалилась,  образуя  нишу,  в  которой  должна
находиться дверь в ее комнату. Она отпустила  Билла,  нащупала  нужный
ключ - в отличие от того, который открывает  входную  дверь  подъезда,
этот имел квадратную головку  -  и  принялась  разыскивать  в  темноте
замочную скважину. С той стороны, где должен быть Норман, не слышалось
ни звука. Где он? До сих пор на лестнице? В коридоре? Прямо за ними  и
тянется к  шее  Билла,  ориентируясь  во  тьме  по  его  затрудненному
дыханию? Она нашла прорезь замка, прижала  указательный  палец  правой
руки над ней, чтобы не сбиться, и поднесла ключ. Он не вошел  в  щель.
Она чувствовала, что кончик ключа упирается в  замочную  скважину,  но
отказывается проникать глубже. Рози  ощутила,  как  паника  отщипывает
кусочки ее мозга маленькими мышиными укусами.
     - Не получается! - выдохнула она. - Это тот ключ, но он не входит
в замок!
     - Тогда переверни его. Наверное, ты пытаешься вставить ключ вверх
ногами.
     - Послушайте, что здесь происходит? - Голос прозвучал  дальше  по
коридору, над  ними.  Похоже,  кто-то  вышел  на  лестничную  площадку
третьего  этажа.  За   репликой   последовало   бесполезное   щелканье
выключателем. - И почему свет не горит?
     - Ухо... - закричал было  Билл,  но  его  тут  же  скрутил  новый
приступ безудержного кашля.  Он  отчаянно  захрипел  -  словно  кто-то
швырнул горсть песка между жерновами  -  пытаясь  прочистить  горло  и
обрести дар речи. - Уходите к себе! Не спускайтесь ни в  коем  случае!
Вызовите пол...
     - Я и {есть} полиция, идиот, - изрек мягкий, невнятный  голос  из
темноты рядом с ними. Раздалось  низкое  сочное  хрюканье,  в  котором
улавливались одновременно жадное нетерпение и  удовлетворение.  В  тот
момент, когда ей, наконец, удалось воткнуть ключ в замочную  скважину,
Билл вдруг дернулся и исчез во мраке.
     - {Нет}! - завопила она, хлестнув левой рукой по темной  пустоте.
Браслет выше локтя раскалился еще сильнее. -  {Нет,  не  трогай  его}!
ОСТАВЬ ЕГО В ПОКОЕ!
     Пальцы скользнули по гладкой коже - куртке Билла - но  не  успели
ухватиться за нее  и  сомкнулись  вокруг  пустоты.  Снова  послышались
кошмарные звуки, будто кто-то  пытался  дышать  через  плотно  забитый
липкой сахарной пудрой рот. Норман засмеялся. Смех его тоже  прозвучал
приглушенно. Рози сделала шаг навстречу  смеху,  вытянула  руки  перед
собой, растопырила пальцы и прислушалась.  Она  прикоснулась  к  плечу
кожаной куртки Биллах рука  ее  скользнула  дальше  и  нащупала  нечто
невообразимое - похожее на мертвую  плоть  все  еще  живого  существа.
Бугристая... скользкая... резиновая поверхность... Резиновая.
     "Он в маске, - подумала она. - Он надел маску".
     Затем она  почувствовала  на  левой  руке  его  пальцы,  и  через
мгновение рука оказалась во влажной теплой полости. За долю секунды до
того, как его зубы сомкнулись, прокусывая пальцы до кости, она  успела
сообразить, что он впихнул ее руку себе в рот.
     Ее пронзила невыносимая  боль,  но  опять  она  отреагировала  не
страхом и желанием покорно подчиниться  его  воле,  позволить  Норману
делать с ней все, чего пожелает его извращенная душа, как это всегда и
происходило; Рози отреагировала яростью, такой ослепительной,  что  ей
показалось, будто она сошла  с  ума.  Вместо  того,  чтобы  попытаться
вырвать руку из его  безжалостной  пасти,  высвободить  ее  из  острых
хищных зубов, она согнула пальцы, прижав подушечки  к  мокрой  полости
рта,  сразу  за  зубами.  Затем  уперлась  основанием   ладони   своей
невообразимо сильной левой руки в подбородок  Нормана  и  рванула  его
челюсть на себя.
     Через руку ей передалось странное  ощущение  треска,  похожее  на
звук, который производит сгибаемая через колено палка перед  тем,  как
окончательно сломаться. Она ощутила, как Норман дернулся, услышала его
вопросительный  завывающий  возглас,  состоящий,  казалось,  из  одних
гласных звуков - "Даааоооуууу?" - после  чего  его  вывихнутая  нижняя
челюсть подалась вперед, как выдвигаемый ящик  письменного  стола.  Он
завизжал от боли, и Рози прижала к груде  окровавленную  руку,  думая:
"Вот что бывает с теми, кто любит кусаться, так тебе и надо,  подонок,
попробуй-ка теперь укусить меня!"
     Она услышала, как он ретируется но коридору,  и  следила  за  его
отступлением по воплям и шороху трущейся о стену рубашки.  "Сейчас  он
выстрелит", - мелькнуло в голове. Она повернулась  к  Биллу,  который,
совершенно обессиленный и согнувшийся от  очередного  приступа  кашля,
безвольно привалился к стене.
     - Эй, ребята, заканчивайте, пошутили и хватит.
     Голос мужчины с лестничной площадки третьего этажа,  раздраженный
и злой, только теперь он доносился снизу, из дальнего конца  коридора,
и сердце Рози наполнило дурное предчувствие. Она  поняла,  что  сейчас
случится. Повернув ключ  в  замке,  она  толкнула  дверь  и  закричала
голосом, совершенно не похожим на ее  собственный;  ей  казалось,  что
кричит кто-то иной, ей незнакомый:
     - Уходите же скорее, дурак! Он вас убьет! Не...
     Раздался выстрел. Рози смотрела влево,  и  при  вспышке  выстрела
заметила Нормана, сидящего у стены со скрещенными ногами. Вспышка была
слишком короткой, чтобы в деталях  рассмотреть  его,  но  все  же  она
поняла, что за штуковина на  его  лице:  резиновая  маска  по-идиотски
ухмыляющегося быка. Кольцо крови - ее крови - обрамляло дыру рта. Рози
увидела направленный на нее взгляд  затравленных  глаз  Нормана,  глаз
пещерного  дикаря,  готового  броситься  в  реша