к  ним  жуками  пасть  чудовища  искривилась   в   попытке
растянуться в улыбку.
     Из прорезей мареновой тоги появились и потянулись  к  нему  руки,
новые руки поползли из-под нижнего края одеяния, только на самом  деле
это были не {руки}, совсем не руки, и он закричал. Он кричал,  кричал,
кричал: призывая на помощь забытье и беспамятство, которые положили бы
конец осознанному восприятию происходящего, но забытье не приходило.
     - Подойди ближе, -  проворковало  чудовище,  протягивая  не-руки,
раскрывая пещеру пасти. - Я хочу поговорить с тобой. - На конце каждой
черной не-руки он заметил  кишащие  живыми  наростами  клешни.  Клешни
доловило сжали его запястья, ноги,  припухший  от  возбуждения  пенис,
который все еще подрагивал в брюках. Одна клешня игриво  скользнула  в
рот; он почувствовал, как наросты потерлись о его зубы и царапнули  по
внутренней  поверхности  щек.  Клешня   схватила   язык,   вырвала   и
торжествующе помахала им перед  его  единственным  глазом.  -  Я  хочу
поговорить с тобой, и я хочу... поговорить... НАЧИСТОТУ!
     Он совершил последнюю  отчаянную  попытку  вырваться,  но  вместо
этого был вовлечен в жаждущие объятия Мареновой Розы.
     Где и познакомился с ощущениями не кусающего, а кусаемого.



                                  12


     Рози лежало на ступеньках, изо всех сил зажмурив глаза  и  подняв
сжатые в кулаки руки над головой, и крики Нормана раздирали  ее  слух.
Она пыталась {не} представлять, что происходит  там,  заставляла  себя
вспомнить о том,  что  наверху  кричит  не  кто  иной,  как  {Норман},
Норман-с-ужасным-карандашом,              Норман-с-теннисной-ракеткой,
Норман-с-кусачей-улыбкой.
     Но все доводы рассудка  меркли  перед  животным  ужасом,  который
внушали ей вопли Нормана, с кем Мареновая Роза...
     ...с кем  Мареновая  Роза  делала  то,  что  она  делала.  Спустя
какое-то - долгое, очень долгое - время крики прекратились.
     Рози  лежала,  не  шевелясь,  на  ступеньках,  медленно  разжимая
кулаки,  но  не  решаясь  открыть  глаза,  вдыхая  воздух   маленькими
порывистыми глотками. Она, наверное, пролежала  бы  еще  много  часов,
если бы не сладостный безумный голос женщины:
     - Выходи,  маленькая  Рози!  Выходи  и  радуйся!  Бык  больше  не
существует!
     Медленно и испуганно, опираясь на ватные,  онемевшие  руки,  Рози
встала сначала на колени, затем поднялась во весь рост. Она  выбралась
на поверхность по ступенькам и остановилась. Ей не хотелось  смотреть,
но глаза словно жили собственной жизнью; они  сами  устремились  через
поляну, в то время как она непроизвольно затаила дыхание.
     Рози испустила долгий и тихий вздох  облегчения.  Мареновая  Роза
все еще стояла на коленях перед деревом спиной  к  ней.  Рядом  с  ней
валялось нечто сначала показавшееся ей кучкой старых лохмотьев.  Затем
в тени вырисовался силуэт, похожий на бледную морскую звезду. Это была
кисть его руки, и Рози внезапно заметила все  остальное,  как  пациент
психиатра видит вдруг таинственный смысл в неясных чернильных  пятнах.
Это    Норман.    Изувеченный,    уменьшившийся,    изменившийся    до
неузнаваемости, с выпученными в предсмертной агонии глазами, в которых
застыл немой ужас, но все же Норман.
     Рози увидела, как Мареновая Роза протянула руку и сорвала с низко
свесившейся к земле ветки спелый плод. Женщина сдавила его  в  руке  -
очень человеческой руке и весьма привлекательной,  если  не  учитывать
черные подвижные пятна, плавающие под самой кожей, - и по  ее  пальцам
побежали ручейки маренового сока, а затем сам плод лопнул, как влажный
темно-красный гриб-дождевик. Она выбрала из  сочной  пульпы  несколько
семян и принялась сажать их в изуродованную вспоротую  плоть  Нормана.
Последнее зернышко она затолкала в его  единственный  раскрытый  глаз.
При этом раздался влажный лопающийся звук - как будто кто-то  наступил
на спелую виноградинку.
     - Что  вы  делаете?  -  выкрикнула  потрясенная   Рози   и   едва
сдержалась, чтобы не  добавить:  "Только  не  поворачивайтесь,  можете
ответить мне, не поворачиваясь!"
     - Засеваю  его,  -  ответила  женщина  и  затем  сделала   нечто,
вызвавшее у Рози такое ощущение, словно она  окунулась  в  мир  романа
Ричарда Расина: Мареновая Роза наклонилась и припала  устами  к  губам
трупа. Наконец она оторвалась от него, взяла его  на  руки,  встала  и
повернулась к ведущим под землю ступеням.
     Рози  торопливо  опустила  взгляд  долу,  чувствуя,  как   сердце
подступило к самому горлу.
     - Сладких тебе сновидений, сукин сын, - произнесла Мареновая Роза
и  бросила  тело  во  мрак,  начинающийся  под  вырезанным   в   камне
единственным словом; "ЛАБИРИНТ".
     Где, если повезет, посаженные ею семена прорастут и превратятся в
деревья.



                                  13


     - Возвращайся тем же путем,  каким  пришла,  -  велела  Мареновая
Роза. Она стояла у основания лестницы; Рози находилась в дальнем конце
поляны у начала тропы, спиной к ней. Теперь, когда обнаружила, что  не
может доверять собственным глазам,  она  боялась  даже  повернуться  к
Мареновой Розе. - Возвращайся, разыщи Доркас и своего мужчину.  У  нее
есть кое-что для тебя, а позже я еще поговорю  с  тобой...  но  совсем
недолго.  Потом  наше  время  закончится.  По-моему,  ты  вздохнешь  с
облегчением.
     - Его нет, верно? - переспросила  Рози,  не  отрывая  взгляда  от
дальнего конца уходящей в лунный свет тропы, - Он больше не вернется?
     - Пожалуй, ты еще будешь видеть его в снах, - равнодушно заметила
Мареновая Роза, - ну да что из того? Простая правда  вещей  состоит  в
том, что плохие сны гораздо лучше плохих пробуждений.
     - Да. Настолько простая истина, что многие люди просто не доходят
до нее. - Теперь ступай. Я приду к тебе. И - Рози!
     - Что?
     - {Помни о древе}.
     - Древе? Я не понима...
     - Знаю, что не понимаешь.  Наступит  время  -  поймешь.  Помни  о
древе. Теперь иди.
     И Рози пошла. Не оглядываясь.



                          X. РОЗИ НАСТОЯЩАЯ


                                  1


     На узкой тропинке  у  стены  храма  не  оказалось  ни  Билла,  ни
темнокожей женщины - Доркас, ее зовут Доркас, а вовсе не Уэнди  Ярроу,
-  и  одежда  Рози  тоже  исчезла.  Впрочем,  это  не  вызвало  у  нее
беспокойства. Она спокойно обошла здание, взглянула в сторону  вершины
холма, увидела их, стоявших рядом с  тележкой  для  пони,  и  зашагала
навстречу.
     Билл бросился к ней: его бледное лицо выражало сильную тревогу.
     - Рози? Все в порядке?
     - Все отлично, - успокоила она его,  прижимаясь  лицом  к  груди.
Когда его руки сомкнулись у нее за спиной, она подумала, что мало  кто
из всех живущих на земле людей знает  толк  в  обнимании  -  немногие,
наверное, понимают, как прекрасно находиться в объятиях другого, когда
хочется замереть и не двигаться часами. Конечно,  есть  такие,  но  их
меньшинство. Чтобы по-настоящему оценить  объятия  любимого  человека,
надо прежде узнать, каково без них.
     Они приблизились к Доркас, которая поглаживала морду пони в белых
волосках. Пони поднял голову и сонно посмотрел на Рози.
     - Где... - начала было Рози  и  умолкла.  "Кэролайн,  -  едва  не
сорвалось с языка. - Где Кэролайн?" -  Где  ребенок?  -  И  затем  уже
смелее: - Где {наша} малышка?
     Доркас усмехнулась.
     - В безопасности. В надежном месте, так что можешь не переживать,
мисс Рози. Твоя одежда  на  тележке.  Иди  переоденься,  если  хочешь.
Готова поспорить, ты с удовольствием снимешь то, что сейчас на тебе.
     - Ты выиграла спор, - ответила Рози и удалилась  к  тележке.  При
этом испытала неописуемое облегчение, сбросив с плеч мареновый {дзат}.
Застегивая змейку на  джинсах,  припомнила  слова  Мареновой  Розы.  -
Хозяйка сказала, у тебя кое-что есть для меня.
     Доркас испуганно охнула.
     - Боже святый! Хорошо, что ты напомнила, иначе она содрала  бы  с
меня шкуру живьем!
     Рози взяла блузку и когда  натягивала  ее  через  голову,  Доркас
протянула ей маленький  предмет.  Рози  взяла  его  и  с  любопытством
поднесла к глазам, рассматривая  с  разных  сторон.  Предмет  оказался
тонкой работы крохотной керамической бутылочкой,  размером  не  больше
пипетки для закапывания носа.  Горлышко  было  закупорено  миниатюрной
пробкой из древесной коры.
     Доркас  оглянулась,  увидела,  что  Билл  держится  в  отдалении,
мечтательно рассматривая приходящий в упадок храм  у  подножия  холма;
казалось,  она  осталась  довольна  увиденным.  Повернувшись  к  Рози,
заговорила тихим возбужденным шепотом: - Одна капля. Для него. Потом.
     Рози согласно кивнула, делая вид, что понимает, о чем идет  речь.
Так проще. В голове ее роились вопросы, которые она  могла  задать  и,
наверное,  {должна}  задать,   но   рассудок,   чересчур   утомленный,
отказывался облекать их в словесную форму.
     - Я дала бы тебе поменьше, но боюсь, что  позже  ему  понадобится
еще капля. Только будь осторожна, девочка. Эта штука опасна!
     "Словно в этом мире есть хоть что-то безопасное", -  промелькнуло
в уме у Рози.
     - Спрячь ее подальше, и побыстрее, -  приказала  Доркас,  и  Рози
послушно сунула бутылочку в маленький кармашек для часов на джинсах. -
И не забывай - {ему} про это ни слова! - Она кивнула головой в сторону
Билла, затем перевела взгляд на Рози; коричневое лицо Доркас  казалось
мрачным и напряженным.  На  мгновение  зрачки  ее  глаз  потерялись  в
темноте, и она стала похожей на греческую статую.  -  Ты  сама  знаешь
почему, правда же?
     - Да, - подтвердила Рози. - Это чисто женское дело.
     Доркас кивнула.
     - Все верно, ты правильно поняла.
     - Чисто женское  дело,  -  повторила  Рози  и  мысленно  услышала
предупреждающий голос Мареновой Розы: "Помни о древе".
     Она закрыла глаза.



                                  2


     Они посидели втроем на холме некоторое время - никто не мог точно
сказать какое именно; Билл и Рози обнимали друг друга за талии, Доркас
расположилась чуть поодаль, рядом с пони,  который  сонно  похрустывал
сочной травой. Время от времени  пони  с  любопытством  поглядывал  на
темнокожую женщину, словно не понимая, что  собрало  столько  людей  в
неурочный час на обычно почти безлюдной вершине холма,  но  Доркас  не
обращала на  него  внимания,  она  сидела,  сцепив  руки  на  коленях,
устремив взгляд на клонящуюся к горизонту луну.  Рози  она  показалась
{похожей} на женщину, которая перебирает в памяти прошедшую  жизнь,  с
горечью убеждаясь, что ошибок в ней больше, чем правильных  решений...
гораздо больше. Несколько раз Билл делал  попытку  сказать  что-то,  и
Рози бросала на него подбадривающий взгляд, но он так и не проронил ни
слова.
     Вскоре после того, как диск луны коснулся верхушек деревьев слева
от храма, пони снова поднял голову и  в  этот  раз  издал  хрипловатое
радостное ржание. Рози посмотрела вниз и увидела, что  Мареновая  Роза
поднимается  к  ним.  Сильные  изящные  бедра  слабо  поблескивали   в
бледнеющем свете луны. Заплетенная коса  раскачивалась  из  стороны  в
сторону, как маятник больших часов.
     Доркас  удовлетворенно  пробормотала   что-то   неразборчивое   и
поднялась на ноги. Рози ощутила сложную гамму чувств,  но  преобладали
понимание и предвкушение. Она положила  руку  на  предплечье  Билла  и
заглянула ему в глаза.
     - Только не смотри на нее, хорошо?
     - Это верно, - согласилась  Доркас,  -  и  не  задавай  вопросов,
Билли, даже если она предложит тебе их задать.
     Он недоуменно посмотрел на Доркас, затем на Рози, потом снова  на
Доркас.
     - Но почему? И вообще, кто она такая? Майская королева?
     - Она королева всего того, чего пожелает, - ответила Доркас, -  и
советую не забывать об этом ни на секунду. Не смотри на нее и не делай
ничего, что могло бы рассердить  ее.  Больше  мне  нечего  сказать,  я
просто не успею. Соедини руки на животе, мил человек, и смотри на них.
Не своди с них глаз.
     - Но...
     - Если глянешь на нее, сойдешь с ума,  -  без  обиняков  пояснила
Рози и увидела, как Доркас кивнула в знак подтверждения ее правоты.
     - Так все-таки сон это или  нет?  -  продолжал  Билл.  -  Я  хочу
сказать... я еще жив? Потому что если это загробная жизнь, то я  бы  с
удовольствием от нее отказался.  -  Он  бросил  взгляд  в  направлении
приближающейся женщины и содрогнулся. - Слишком  много  шума.  Слишком
много крика.
     - Это сон, - заверила его Рози.  Мареновая  Роза  подошла  совсем
близко - стройная прямая фигура, движущаяся через пятна света и теней.
Когда на ее лицо падала тень, оно превращалось в маску кошки или лисы.
- Это сон, в котором ты должен выполнять все, что от тебя требуется. -
По велению Рози и Доркас.
     - Да. И Доркас велит тебе сложить руки на  животе  и  глазеть  на
них, пока кто-нибудь из нас двоих не разрешит поднять голову.
     - Могу я исполнить приказание? - спросил он, метнув в ее  сторону
притворно игривый взгляд исподлобья, в котором она  угадала  искреннее
непонимание.
     - Да, - в отчаянии прошептала Рози, -  да,  можешь,  только  ради
Бога {не смотри на нее}!
     Он сплел пальцы на животе и послушно опустил взгляд.
     Теперь до Рози доносился шорох приближающихся шагов,  шелковистый
шепот  травы,  скользящей  по  коже.  Она  опустила  голову  и  спустя
мгновение увидела перед собой босые женские ноги, серебристые в лунном
сиянии.  Последовало   продолжительное   молчание,   нарушаемое   лишь
тревожным криком ночной птицы вдали. Рози перевела взгляд чуть  правее
и заметила  Билла,  сидящего  рядом  с  ней  и  пристально  изучающего
собственные   руки,   словно   ученик   гуру,    которому    позволили
присоединиться к учителю во время утренней медитации.
     Наконец она робко заговорила, не поднимая глаз: - Доркас дала мне
то, о чем вы говорили. Оно у меня в кармане.
     - Хорошо, - произнес сладостный, чуть хрипловатый  голос.  -  Это
хорошо, Рози Настоящая. - В поле зрения Рози появилась рука в  пятнах,
и что-то упало на колени. В слабеющем  свете  луны  блеснул  одиночный
золотой лучик. - Для тебя, - сказала Мареновая Роза, -  сувенир,  если
хочешь. Поступай с ним так, как считаешь нужным.
     Рози подняла предмет и удивленно уставилась на него. Три слова  -
"Служба, верность, общество" - образовывали треугольник вокруг  камня,
маленького кружка обсидана. Камешек  был  помечен  теперь  яркой  алой
точкой, отчего напоминал неусыпно наблюдающий глаз.
     Снова воцарилась тишина, в которой угадывалось скрытое  ожидание.
"Может, она ждет слов благодарности?" - подумала Рози.  Этого  она  не
дождется... но почему бы не высказать то, что у нее на душе?
     - Я рада, что он мертв, - произнесла она тихо и невыразительно. -
Туда ему и дорога.
     - Конечно, ты рада, и ему досталось поделом, ты права.  А  теперь
ты должна вернуться назад, в свой мир Рози Настоящей, вместе со  своим
зверем. Насколько я могу судить, он не так уж и плох. -  В  ее  голосе
улавливались новые нотки - Рози не позволила себе рассматривать их как
похоть. - Хорошая холка. Хорошие бока. - Пауза. - Хороший пах. - Новая
пауза, после  которой  рука  в  пятнах  поднялась  к  голове  Билла  и
погладила  его  всклокоченные,  влажные  от  пота   волосы.   При   ее
прикосновении он шумно втянул в себя воздух, но не  поднял  головы.  -
Хороший зверь. Береги его, и он будет беречь тебя.
     И тогда Рози подняла голову. Она дрожала от страха перед тем, что
может открыться ее взору, и тем не менее была не в силах  совладать  с
собой.
     - Не смей называть его зверем, - произнесла  она  вибрирующим  от
ярости голосом. - И убери от него свою зараженную руку.
     Краешком глаза  она  увидела,  как  сжалась  Доркас,  но  не  это
занимало ее. Все ее внимание сфокусировалось на  Мареновой  Розе.  Что
ожидала она увидеть в ее лице? Сейчас, рассматривая  его  в  меркнущем
лунном сиянии, она не  давала  себе  отчета  в  собственных  чувствах.
Медуза? Медуза-Горгона? Стоящая перед  ней  жеищина  оказалась  совсем
иной. Когда-то (и не так давно, как  показалось  Рози)  ее  лицо  было
необыкновенно красивым, достойным  соперничать  с  красотой  Елены  из
Трои. Теперь же следы прежней красоты стерлись  и  поблекли.  Зловещее
черное пятно расползлось по левой щеке и надвигалось  на  лоб,  словно
солнечное затмение. Горящий глаз, взиравший на  нее  с  левой  стороны
лица, казался одновременно яростным и равнодушным. Она  понимала,  что
Норман, разумеется, увидел не это лицо, за которым угадывалось иное  -
как будто она надела живую маску специально  для  Рози,  что-то  вроде
косметики, - и ей стало не по себе. Под маской таилось  безумие...  но
не {просто} безумие.
     "Это что-то вроде бешенства, - подумала Рози, - болезнь разъедает
ее изнутри, все ее внешние черты, все волшебство, все  величие  дрожат
на поверхности, готовые рассыпаться в прах в  тот  момент,  когда  она
потеряет самообладание, вскоре все рухнет, и  если  я  отведу  взгляд,
она, возможно, набросится на меня и сделает то же, что и  с  Норманом.
Она пожалеет об этом позже, но мне-то легче не станет, верно?"
     Мареновая Роза снова протянула руку, и в этот раз дотронулась  до
головы Рози - прикоснулась сначала ко лбу, затем провела  по  волосам;
день  выдался  нелегкий,  и   коса   здорово   растрепалась,   потеряв
первоначальную форму.
     - Ты смелая, Рози. Ты отважно  сражалась  ради  своего...  своего
друга. Ты смелая, и у тебя доброе сердце. Но могу  я  дать  тебе  один
совет прежде, чем отправить вас назад?
     Она улыбнулась, наверное желая произвести  приятное  впечатление,
но сердце Рози на секунду замерло, а потом пустилось в бешеный  галоп.
Когда губы Мареновой Розы раздвинулись, на лице разверзлась  дыра,  не
имеющая ничего общего со ртом; в этот момент  она  даже  отдаленно  не
напоминала человеческое существо. Ее рот превратился  в  пасть  паука,
которому предназначено судьбой поедать насекомых - не мертвых, а  лишь
впавших в бесчувствие после ядовитого укуса.
     - Да, конечно, - ответила Рози, едва  шевеля  онемевшими,  чужими
губами.
     Пальцы уродливой руки провели по гладкой коже  на  виске.  Паучья
пасть расползлась в усмешке. Глаза сверкнули в темноте.
     - Смой краску с волос, - прошептала Мареновая Роза. - В блондинки
ты не годишься.
     Их взгляды встретились. Остановились.  Рози  обнаружила,  что  не
может отвести свой в  сторону;  его  словно  притягивало  лицо  другой
женщины. Рядом - и невообразимо далеко - сидел Билл, послушно глядя на
руки. На лбу и щеках  Билла  подрагивали  искорки  выступивших  капель
пота. Первой отвела взгляд Мареновая Роза.
     - Доркас.
     - Мэм?
     - Ребенок...
     - Будет готов, как только скажете.
     - Хорошо, - кивнула Мареновая Роза. - Мне не терпится увидеть ее,
к  тому  же  нам  пора  отправляться  в  путь.  И  тебе   тоже   нужно
поторапливаться, Рози Настоящая. Тебе и твоему  {мужчине}.  Видишь,  я
могу назвать его и так. Твой {мужчина}, твой {мужчина}. Но перед  тем,
как уйти...
     Мареновая Роза протянула руки.  Медленно,  словно  под  гипнозом,
Рози встала и шагнула в распростертые объятия. Темные пятна, бродившие
под кожей Мареновой Розы, оказались лихорадочно  горячими,  как  ей  и
представлялось -  Рози  подумала,  что  почти  чувствует  их  движение
собственной кожей. Все остальные чести тела женщины в хитоне - женщины
в {дзате} - оставались холодными, как у трупа.
     Но Рози больше не испытывала страха. Мареновая Роза поцеловала ее
в щеку - высоко, у самой скулы - и прошептала:
     - Я люблю  тебя,  маленькая  Рози.  Жаль,  что  нам  не  довелось
повстречаться раньше, чтобы ты увидела меня в более выгодном свете, но
мы и так неплохо поладили, верно? Мы поладили.  Только  не  забывай  о
древе.
     - Каком древе? - раздосадованно спросила Рози. - Каком древе?
     Но Мареновая Роза  покачала