ть. Она стала разговаривать сама с собой:
   - Ах, если б у меня была теперь хоть та медная шишечка! Но у меня ни-
чего не осталось на память о нем! - И она проглотила подступившие слезы.
   Потом, остановившись, она сказала себе:
   - Это было как раз вот здесь. Если бы все  повторилось  снова,  я  бы
этого не сказала, ни за что на свете не сказала бы. Но его  уже  нет;  я
никогда, никогда, никогда больше его не увижу.
   Эта мысль окончательно расстроила Бекки, и она побрела прочь, залива-
ясь горючими слезами. Потом подошла кучка мальчиков и девочек -  товари-
щей Тома и Джо; они остановились у забора и стали глядеть во двор,  раз-
говаривая благоговейным шепотом насчет того, где они в последний раз ви-
дели Тома, и как он тогда сделал то-то и то-то, и  как  Джо  сказал  та-
кие-то и такие-то слова (по-видимому, ничего не значившие, но предвещав-
шие беду, как все теперь понимали), - и каждый из  говоривших  показывал
то самое место, где стояли тогда погибшие, прибавляя что-нибудь вроде: а
я стоял вот тут, как раз где сейчас стою, а он совсем  рядом  -  где  ты
стоишь, а он улыбнулся вот так - и у меня мурашки по спине вдруг побежа-
ли, до того страшно стало, - а я тогда, конечно, не  понял,  к  чему  бы
это, зато теперь понимаю.
   Потом заспорили насчет того, кто последний видел мальчиков живыми,  и
многие претендовали на это печальное отличие и давали  показания,  более
или менее опровергаемые свидетелями; и когда было окончательно  установ-
лено, кто последним видел погибших и говорил с ними, то эти счастливчики
сразу почувствовали себя возведенными в высокий  сан,  а  все  остальные
глазели на них и завидовали. Один бедняга, который не  мог  похвастаться
ничем другим, сказал, явно гордясь таким воспоминанием:
   - А меня Том Сойер здорово поколотил один раз!
   Но эта претензия прославиться не имела никакого успеха. Почти  каждый
из мальчиков мог сказать про себя то же самое, так что это отличие ниче-
го не стоило. Дети пошли дальше, благоговейно обмениваясь воспоминаниями
о погибших героях.
   На следующее утро, когда занятия в воскресной школе окончились,  заз-
вонил колокол, но не так весело, как обычно, а мерно  и  уныло.  Воскре-
сенье выдалось очень тихое, и печальный звук колокола очень  подходил  к
настроению тихой грусти, разлитой в природе. Горожане начали  собираться
в церкви, задерживаясь на минутку на паперти, чтобы побеседовать шепотом
о печальном событии. Но в самой церкви никто не шептался; тишину наруша-
ло только шуршанье траурных платьев, когда женщины пробирались  к  своим
местам. Никто не мог припомнить, чтобы маленькая церковь была  когда-ни-
будь так полна. Наступила наконец полная ожидания, напряженная тишина, и
тут вошли тетя Полли с Сидом и Мэри, а за ними семейство Гарперов в глу-
боком трауре; и все прихожане, даже сам старенький  проповедник,  почти-
тельно поднялись им навстречу и стояли все время, пока родственники  по-
гибших не заняли места на передней скамье. Снова наступила  проникновен-
ная тишина, прерываемая время от времени глухими рыданиями, а потом пас-
тор начал читать молитву, простирая вперед  руки.  Пропели  трогательный
гимн, за которым последовал текст: "Я есмь Воскресение и Жизнь".
   Затем началась проповедь, и пастор изобразил такими  красками  досто-
инства, привлекательные манеры и редкие дарования погибших,  что  каждый
из прихожан, созерцая их портреты, ощутил угрызения совести при воспоми-
нании о том, что всегда был несправедлив к бедным мальчикам и всегда ви-
дел в них одни только пороки и недостатки. Проповедник рассказал,  кроме
того, несколько трогательных случаев из жизни покойных, которые рисовали
их кроткие, благородные характеры с самой лучшей стороны, и тут все уви-
дели, какие это были замечательные, достойные восхищения поступки,  и  с
прискорбием душевным припомнили, что в то время эти поступки всем  каза-
лись просто возмутительным озорством, заслуживающим хорошего ремня. При-
хожане проявляли все больше и больше волнения, по мере того  как  длился
трогательный рассказ, и наконец вся паства не выдержала и присоединилась
горько рыдающим хором к плачущим родственникам, и даже  сам  проповедник
был не в силах сдержать своих чувств и прослезился на кафедре.
   На хорах послышался какой-то шум, но никто не обратил на  это  внима-
ния; минутой позже скрипнула входная дверь; проповедник отнял платок  от
мокрых глаз и словно окаменел. Сначала одна пара глаз, потом другая пос-
ледовала за взглядом проповедника, и вдруг чуть не все  прихожане  разом
поднялись со своих мест, глядя  в  остолбенении  на  трех  утопленников,
шествовавших по проходу: Том шел впереди, за ним Джо, а сзади всех,  ви-
димо робея, плелся оборванец Гек, весь в  лохмотьях.  Они  прятались  на
пустых хорах, слушая надгробную проповедь о самих себе.
   Тетя Полли, Мэри и все Гарперы бросились обнимать своих  спасенных  и
чуть не задушили их поцелуями, воссылая благодарение богу, а бедный  Гек
стоял совсем растерявшись и чувствовал себя очень неловко, не зная,  что
делать и куда деваться от неприязненных взглядов. Он  нерешительно  дви-
нулся к дверям, намереваясь улизнуть, но Том схватил его за руку и  ска-
зал:
   - Тетя Полли, это нехорошо. Надо, чтобы и Геку кто-нибудь  обрадовал-
ся.
   - Ну, само собой разумеется. Я-то ему рада, бедному сиротке!
   И если от чего-нибудь Гек мог сконфузиться еще сильнее,  чем  до  сих
пор, то единственно от ласкового внимания тети Полли, которое она начала
ему расточать.
   Вдруг проповедник воскликнул громким голосом:
   - Восхвалим господа, подателя всех благ. Пойте! И пойте от всей души!
   И все прихожане запели. Торжественно звучал старинный хорал, сотрясая
своды церкви, а пират Том Сойер, оглядываясь на завидовавших ему  юнцов,
не мог не сознаться самому себе, что это лучшая минута его жизни.
   Выходя толпой из церкви, "обманутые" прихожане говорили  друг  другу,
что согласились бы, чтобы их провели еще раз, лишь бы опять услышать та-
кое прочувствованное пение старого благодарственного гимна.
   Том получил столько подзатыльников и поцелуев за этот день, смотря по
настроению тети Полли, сколько прежде не получал за целый год; он и  сам
бы не мог сказать, в чем больше выражалась любовь к нему и благодарность
богу - в подзатыльниках или в поцелуях.


   ГЛАВА XVIII

   Это и была великая тайна Тома - он задумал вернуться домой  вместе  с
братьями пиратами и присутствовать на собственных похоронах. В  субботу,
когда уже смеркалось, они переправились на бревне к миссурийскому  бере-
гу, выбрались на сушу в пяти-шести милях ниже городка, ночевали в  лесу,
а перед рассветом пробрались к церкви окольной дорогой  по  переулкам  и
легли досыпать на хорах среди хаоса поломанных скамеек.
   В понедельник утром, за завтраком, и тетя Полли  и  Мэри  были  очень
ласковы с Томом и ухаживали за ним наперебой. Разговорам не было  конца.
Посреди разговора тетя Полли сказала:
   - Ну хорошо, Том, я понимаю, вам было весело мучить всех чуть не  це-
лую неделю; но как у тебя хватило жестокости шутки ради мучить  и  меня?
Если вы сумели приплыть на бревне на собственные похороны, то,  наверно,
можно было бы какнибудь хоть намекнуть мне, что ты  не  умер,  а  только
сбежал из дому.
   - Да, это ты мог бы сделать, Том, - сказала Мэри, - мне  кажется,  ты
просто забыл об этом, а то так бы и сделал.
   - Это правда, Том? - спросила тетя Полли, и ее лицо осветилось надеж-
дой. - Скажи мне, сделал бы ты это, если бы не забыл?
   - Я... право, я не знаю. Это все испортило бы.
   - Том, я надеялась, что ты меня любишь хоть немножко, - сказала  тетя
Полли таким расстроенным голосом, что Том растерялся. - Хоть бы  подумал
обо мне, все-таки это лучше, чем ничего.
   - Ну, тетечка, что же тут плохого? - заступилась Мэри. - Это он прос-
то по рассеянности; он вечно торопится и оттого ни о чем не помнит.
   - Очень жаль, если так. А вот Сид вспомнил бы. Переправился бы сюда и
сказал бы мне. Смотри, Том, вспомнишь какнибудь и  пожалеешь,  что  мало
думал обо мне, когда это ничего тебе не стоило, да уж будет поздно.
   - Тетечка, ведь вы же знаете, что я вас люблю.
   - Может, и знала бы, если бы ты хоть чем-нибудь это доказал.
   - Теперь я жалею, что не подумал об этом, - сказал Том с раскаянием в
голосе, - зато я вас видел во сне. Все-таки хоть что-нибудь, правда?
   - Не бог весть что - сны и кошка может видеть, -  но  всетаки  лучше,
чем ничего. Что же тебе снилось?
   - Ну вот, в среду ночью мне приснилось, будто бы вы сидите  вот  тут,
возле кровати, а Сид около ящика с дровами, а Мэри с ним рядом.
   - Верно, так мы и сидели. Мы всегда так сидим.  Очень  рада,  что  ты
хоть во сне о нас думал.
   - И будто бы мать Джо Гарпера тоже с вами.
   - Верно, и она тут была! А еще что тебе снилось?
   - Да много разного. Только теперь все как-то спуталось.
   - Ну постарайся вспомнить - неужели не можешь?
   - Будто бы ветер... Будто бы ветер задул... задул...
   - Ну, думай, Том! Ветер что-то задул! Ну!
   Том приставил палец ко лбу в тревожном раздумье и минуту спустя  ска-
зал:
   - Теперь вспомнил! Вспомнил! Ветер задул свечу!
   - Господи помилуй! Дальше, Том, дальше!
   - И будто бы вы сказали: "Что-то мне кажется, будто дверь... "
   - Дальше, Том!
   - Дайте мне подумать минутку, одну минутку... Ах да! Вы сказали,  что
вам кажется, будто дверь отворилась.
   - Верно, как то, что я сейчас тут сижу! Ведь правда, Мэри, я это  го-
ворила? Дальше!
   - А потом... а потом... наверно не помню, но как будто вы послали Си-
да и велели...
   - Ну? Ну? Что я ему велела, Том? Что я ему велела?
   - Велели ему... Ах, да! Вы велели ему закрыть дверь.
   - Ну вот, ей-богу, никогда в жизни ничего подобного не слыхивала. Вот
и говорите после этого, что сны ничего не значат.  Надо  сию  же  минуту
рассказать про это Сирини Гарпер. Пусть говорит, что хочет, насчет пред-
рассудков, теперь ей не отвертеться. Дальше, Том!
   - Ну, теперь-то я все до капельки припомнил. Потом вы сказали, что  я
вовсе не такой плохой, а только озорник и рассеянный, и спрашивать с ме-
ня все равно что... уж не помню, с жеребенка, что ли.
   - Так оно и было! Ах, боже милостивый! Дальше, Том!
   - А потом вы заплакали.
   - Да, да. Заплакала. Да и не в первый раз. А потом...
   - Потом миссис Гарпер тоже заплакала и сказала, что Джо  у  нее  тоже
такой и что она жалеет теперь, что отстегала его за сливки,  когда  сама
же их выплеснула...
   - Том! Дух святой снизошел на тебя! Ты видел пророческий сон, вот что
с тобой было! Ну, что же дальше, Том?
   - А потом Сид сказал... он сказал...
   - Я, кажется, ничего не говорил, - заметил Сид.
   - Нет, ты говорил, Сид, - сказала Мэри.
   - Замолчите вы, пускай Том говорит! Ну так что же он сказал, Том?
   - Он сказал... кажется, он сказал, что мне  там  гораздо  лучше,  чем
здесь, но все-таки, если бы я себя вел по-другому...
   - Ну вот, вы слышите? Эти самые слова он и сказал!
   - А вы ему велели замолчать.
   - Ну да, велела! Верно, ангел божий был с нами в комнате!  Где-нибудь
тут был ангел!
   - А миссис Гарпер рассказала, как Джо напугал ее пистоном, а вы расс-
казали про кота и про лекарство...
   - Истинная правда!
   - А потом много было разговоров насчет того, что нас хотят  искать  в
реке и что похороны будут в воскресенье, а потом вы с миссис Гарпер  об-
нялись и заплакали, а потом она ушла.
   - Все так и было! Все так и было! И так же верно, как то, что я здесь
сижу. Том, ты не мог бы рассказать это лучше, даже  если  бы  видел  все
своими собственными глазами! А потом что? И у, Том?
   - Потом вы стали молиться за меня - я видел, как вы молились, и  слы-
шал каждое слово. А потом вы легли спать, а мне стало вас жалко, и я на-
писал на куске коры: "Мы не утонули - мы только сделались  пиратами",  и
положил кору на стол около свечки; а потом будто бы вы уснули, и лицо  у
вас было такое доброе во сне, что я будто бы подошел, наклонился и поце-
ловал вас в губы.
   - Да что ты, Том, неужели! Я бы тебе все за это  простила!  -  И  она
схватила и крепко прижала к себе мальчика, отчего он  почувствовал  себя
последним из негодяев.
   - Очень хорошо с его стороны, хотя это был всего-навсего сон, -  ска-
зал Сид про себя, но довольно слышно.
   - Замолчи, Сид! Во сне человек ведет себя точно так же, как вел бы  и
наяву. Вот тебе самое большое яблоко, Том, я его берегла на всякий  слу-
чай, если ты когда-нибудь найдешься; а теперь ступай в школу. Слава гос-
поду богу, отцу нашему небесному за то, что он вернул мне тебя,  за  его
долготерпение и милосердие ко всем, кто в него верит и соблюдает его за-
поведи, и ко мне тоже, хоть я и недостойна: но если бы одни только  дос-
тойные пользовались его милостями и помощью в трудную минуту, то  немно-
гие знали бы, что такое радость на земле и вечный покой на небе.  А  те-
перь убирайтесь отсюда, Сид, Мэри, Том, - да поживей. Надоели вы мне!
   Дети ушли в школу, а тетя Полли отправилась навестить миссис Гарпер с
целью побороть ее неверие удивительным сном Тома. Уходя  из  дому,  Сид,
однако, остерегся и не высказал вслух ту мысль, которая была у  него  на
уме. Вот что он думал: "Что-то уж очень чудно - запомнил  такой  длинный
сон и ни разу ни в чем не ошибся! "
   Каким героем чувствовал себя Том! Он не скакал и не прыгал, а  высту-
пал не спеша и с достоинством, как подобает пирату, который  знает,  что
на него устремлены глаза всего общества. И действительно,  все  на  него
глядели. Он старался делать вид, будто не замечает  обращенных  на  него
взглядов и не слышит, что про него говорят, когда он проходит мимо, зато
про себя упивался этим. Малыши бегали за ним хвостом  и  гордились  тем,
что их видят вместе с ним, а он их не гонит от  себя:  для  них  он  был
чем-то вроде барабанщика во главе процессии или слона во главе входящего
в город зверинца. Его ровесники делали вид, будто  он  вовсе  никуда  не
убегал, и все-таки их терзала зависть. Они отдали бы все на свете за та-
кой темный загар и за такую громкую славу, а Том не расстался  бы  ни  с
тем, ни с другим, даже если бы ему предложили взамен стать хозяином цир-
ка.
   В школе все дети так носились и с ним и с Джо Гарпером и смотрели  на
них такими восторженными глазами, что оба героя в самом  скором  времени
заважничали невыносимо. Они начали рассказывать свои приключения сгорав-
шим от любопытства слушателям, - но только начали:  не  такая  это  была
вещь, чтобы скоро кончить, когда неистощимая фантазия  подавала  им  все
новый и новый материал. А когда, наконец, Том и  Джо  достали  трубки  и
принялись преспокойно попыхивать, их слава поднялась на недосягаемую вы-
соту.
   Том решил, что теперь он может не обращать на Бекки  Тэтчер  никакого
внимания и обойтись без нее. Достаточно ему одной славы. Он  будет  жить
для славы. Теперь, когда он так отличился, Бекки,  может  быть,  захочет
помириться с ним. Что ж, пускай, - она увидит, что он  тоже  умеет  быть
равнодушным, как некоторые другие. Скоро пришла и Бекки. Том  притворил-
ся, будто не видит ее. Он подошел к кучке мальчиков и девочек и завел  с
ними разговор. Он заметил, что Бекки, вся раскрасневшаяся, блестя глаза-
ми, весело бегает взад и вперед, притворяясь, будто гоняется за подруга-
ми, и вскрикивая от радости, когда поймает кого-нибудь: однако он  заме-
тил, что если она кого-нибудь ловит, то всегда рядом с  ним,  а  поймав,
непременно поглядит на него украдкой. Это очень польстило его тщеславию,
и Том еще сильнее заупрямился, вместо того чтобы сдаться. Он решил ни за
что не уступать, понимая, чего хочется Бекки. Теперь она  перестала  бе-
гать и нерешительно прохаживалась неподалеку, с грустью  поглядывая  ук-
радкой на Тома, и даже вздохнула раза два. Потом она заметила,  что  Том
больше разговаривает с Эми Лоуренс, чем с другими. Сердце у нее  заныло,
она встревожилась, и ей стало не по себе. Она хотела отойти подальше,  а
вместо того непослушные ноги несли ее все ближе и ближе  к  той  группе,
где был Том. Она заговорила с одной девочкой, которая стояла рядом с То-
мом:
   - Ах, Мэри Остин! Гадкая девчонка, почему ты  не  была  в  воскресной
школе?
   - Я была, как же ты меня не видела?
   - Разве ты была? Где ты сидела?
   - В классе мисс Питере; там же, где и всегда. Я тебя видела.
   - Неужели? Странно, как это я тебя не заметила. Мне хотелось  погово-
рить с тобой о пикнике.
   - Вот хорошо! А кто его устраивает?
   - Моя мама.
   - Как это мило! А меня она пригласит?
   - Конечно, пригласит. Ведь пикник для меня. Она позовет всех, кого  я
захочу, а тебя я непременно хочу позвать.
   - Я так рада. А когда это будет?
   - Очень скоро. Может быть, на каникулах.
   - Вот будет весело! Ты пригласишь всех мальчиков и девочек?
   - Да, всех моих друзей... или тех, кто хочет со мной дружить. - И она
украдкой посмотрела на Тома, но он в эту минуту рассказывал Эми  Лоуренс
про грозу на острове и про то, как молния разбила большой платан "в мел-
кие щепки", когда он стоял "всего в трех шагах"...
   - А мне можно прийти? - спросила Грэси Миллер.
   - Да.
   - А мне? - спросила Салли Роджерс.
   - Да.
   - И мне тоже можно? - спросила Сюзи Гарпер. - И Джо?
   - Да.
   И все, кроме Тома и Эми, один за другим, радостно  хлопая  в  ладоши,
напросились на приглашение. Тогда Том спокойно повернулся к Бекки спиной
и, продолжая разговаривать, увел с собой Эми Лоуренс. У Бекки  задрожали
губы и слезы навернулись на глаза; она постаралась это скрыть, притворя-
ясь веселой, и продолжала болтать по-прежнему, но пикник потерял для нее
всякую прелесть, как и все остальное на свете; она постаралась  поскорее
уйти и спряталась, чтобы выплакаться всласть,  как  принято  говорить  у
прекрасного пола. Она сидела одна до самого звонка, не желая показывать,
как уязвлена ее гордость. Потом  встала,  тряхнула  длинными  косами  и,
мстительно сверкнув глазами, сказала себе, что теперь знает, что ей  де-
лать.
   На перемене Том продолжал ухаживать за Эми, веселый и очень довольный
собой. Однако он все время старался разыскать Бекки и нанести ей удар  в
самое сердце своим поведением. Наконец он ее увидел,  и  его  настроение
сразу упало. Она сидела в уютном уголке за школьным домом на одной  ска-
меечке с Альфредом Темплом и разглядывала с ним картинки в книжке, скло-
нившись над страницей голова к голове. Оба они были  так  увлечены  этим
занятием, что, казалось, вовсе не замечали, что делается на свете.  Рев-
ность огнем пробежала по жилам Тома. Он разозлился на самого себя за то,
что упустил случай помириться с Бекки, когда она первая подошла к  нему.
Он ругал себя дураком и всеми бранными словами, какие  только  приходили
ему в голову. Он чуть не заплакал с досады. Эми болтала без  умолку,  не
помня себя от радости, а у Тома язык точно прилип к гортани. Он не  слы-
шал того, что говорила ему Эми, а когда она взглядывала на него,  ожидая
ответа, он бормотал бог знает что, часто даже и невпопад. Его все тянуло
за школьный дом, хотя эта возмутительная картина растравляла  ему  душу.
Он не мог с собой справиться. И его просто бесило, что  Бекки,  как  ему
казалось, даже не замечает его существования. Однако она все видела, от-
лично понимала, что победа на ее стороне, и была очень рада, что он  те-
перь страдает так же, как раньше страдала она.
   Веселая болтовня Эми сделалась для него  невыносимой.  Том  намекнул,
что у него есть важное дело и что ему надо спешить. Но все было напрасно
- девочка трещала по-прежнему. Том подумал: "Ах ты господи,  неужели  от
нее никак не отвяжешься?" Наконец он прямо сказал, что ему надо уйти  по
делу, а она простодушно ответила, что подождет его "где-нибудь тут" пос-
ле уроков. И он поскорей убежал, чуть не возненавидев ее за это.
   "Кто угодно, только бы не этот мальчишка! - думал Том, скрежеща зуба-
ми. - Кто угодно в городе, только не этот франт из  Сент-Луи.  Туда  же