Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
, и спина у него была вся стерта, как под сед-
лом. Джим так загордился после этого, что на других негров и смотреть не
хотел. Негры приходили за много миль послушать, как Джим будет про это
рассказывать, и он стал пользоваться таким уважением, как ни один негр в
наших местах. Повстречав Джима, чужие негры останавливались, разинув
рот, и глядели на него, словно на какое-нибудь чудо. Как стемнеет, негры
всегда собираются на кухне у огня и разговаривают про ведьм; но как
только кто-нибудь заведет об этом речь, Джим сейчас же вмешается и ска-
жет: "Гм! Ну что ты можешь знать про ведьм! " И этот негр сразу притих-
нет и замолчит. Пятицентовую монетку Джим надел на веревочку и всегда
носил на шее; он рассказывал, будто этот талисман ему подарил сам черт и
сказал, что им можно лечить от всех болезней и вызывать ведьм, когда
вздумается, стоит только пошептать над монеткой; но Джим никогда не го-
ворил, что он такое шепчет. Негры собирались со всей окрути и отдавали
Джиму все, что у них было, лишь бы взглянуть на эту монетку; однако они
ни за что на свете не дотронулись бы до нее, потому что монета побывала
в руках черта. Работник он стал теперь никуда не годный - уж очень воз-
гордился, что видел черта и возил на себе ведьм по всему свету.
Ну так вот, когда мы с Томом подошли к обрыву и поглядели вниз, на
городок, там светилось всего три или четыре огонька, - верно, в тех до-
мах, где лежали больные; вверху над нами так ярко сияли звезды, а ниже
города текла река в целую милю шириной, этак величественно и плавно. Мы
спустились с горы, разыскали Джо Гарпера с Беном Роджерсом и еще двух
или трех мальчиков; они прятались на старом кожевенном заводе. Мы отвя-
зали ялик и спустились по реке мили на две с половиной, до большого
оползня на гористой стороне, и там высадились на берег.
Когда подошли к кустам, Том Сойер заставил всех нас поклясться, что
мы не выдадим тайны, а потом показал ход в пещеру - там, где кусты росли
гуще всего. Потом мы зажгли свечки и поползли на четвереньках в проход.
Проползли мы, должно быть, шагов двести, и тут открылась пещера. Том по-
толкался по проходам и скоро нырнул под стенку в одном месте, - вы бы
никогда не заметили, что там есть ход. По этому узкому ходу мы пролезли
вроде как в комнату, очень сырую, всю запотевшую и холодную, и тут оста-
новились.
Том сказал:
- Ну вот, мы соберем шайку разбойников и назовем ее "Шайка Тома Сойе-
ра". А кто захочет с нами разбойничать, тот должен будет принести клятву
и подписаться своей кровью.
Все согласились. И вот Том достал листок бумаги, где у него была на-
писана клятва, и прочел ее. Она призывала всех мальчиков дружно стоять
за шайку и никому не выдавать ее тайн; а если кто-нибудь обидит мальчика
из нашей шайки, то тот, кому велят убить обидчика и всех его родных,
должен не есть и не спать, пока не убьет их всех и не вырежет у них на
груди крест - знак нашей шайки. И никто из посторонних не имеет права
ставить этот знак, только те, кто принадлежит к шайке; а если кто-нибудь
поставит, то шайка подаст на него в суд; если же он опять поставит, то
его убьют. А если кто-нибудь из шайки выдаст нашу тайну, то ему перере-
жут горло, а после того сожгут труп и развеют пепел по ветру, кровью вы-
черкнут его имя из списка и больше не станут о нем поминать, а проклянут
и забудут навсегда.
Все сказали, что клятва замечательная, и спросили Тома, сам он ее
придумал или нет. Оказалось, кое-что он придумал сам, а остальное взял
из книжек про разбойников и пиратов, - у всякой порядочной шайки бывает
такая клятва.
Некоторые думали, что хорошо бы убивать родных у тех мальчиков, кото-
рые выдадут тайну. Том сказал, что это недурная мысль, взял и вписал ее
карандашиком.
Тут Бен Роджерс и говорит:
- А вот у Гека Финна никаких родных нет; как с ним быть?
- Ну и что ж, ведь отец у него есть? - говорит Том Сойер.
- Да, отец-то есть, только где ты его теперь разыщешь? Он, бывало,
все валялся пьяный на кожевенном заводе, вместе со свиньями, но вот уже
больше года его что-то не видно в наших краях.
Посоветовались они между собой и уж совсем собрались меня вычеркнуть,
потому что, говорят, у каждого мальчика должны быть родные или кто-ни-
будь, кого можно убить, а то другим будет обидно. Ну, и никто ничего не
мог придумать, все стали в тупик и молчали. Я сперва чуть не заплакал, а
потом вдруг придумал выход: взял да и предложил им мисс Уотсон - пускай
ее убивают. Все согласились.
- Ну что ж, она годится. Теперь все в порядке. Гека принять можно.
Тут все стали колоть себе пальцы булавкой и расписываться кровью, и я
тоже поставил свой значок на бумаге.
- Ну, а чем же эта шайка будет заниматься? - спрашивает Бен Роджерс.
- Ничем, только грабежами и убийствами.
- А что же мы будем грабить? Дома, или скотину, или...
- Чепуха! Это не грабеж, если угонять скотину и тому подобное, это
воровство, - говорит Том Сойер. - Мы не воры. В воровстве никакого блес-
ку нет. Мы разбойники. Наденем маски и будем останавливать дилижансы и
кареты на большой дороге, убивать пассажиров и отбирать у них часы и
деньги.
- И непременно надо их убивать?
- Ну еще бы! Это самое лучшее. Некоторые авторитеты думают иначе, но
вообще считается лучше убивать - кроме тех, кого приведем сюда в пещеру
и будем держать, пока не дадут выкупа.
- Выкупа? А что это такое?
- Не знаю. Только так уж полагается. Я про это читал в книжках, и
нам, конечно, тоже придется так делать.
- Да как же мы сможем, когда не знаем, что это такое?
- Ну, как-нибудь уж придется. Говорят тебе, во всех книжках так, не
слышишь, что ли? Ты что же, хочешь делать все по-своему, не так, как в
книжках, чтобы мы совсем запутались?
- Ну да, тебе хорошо говорить, Том Сойер, а как же они станут выку-
паться, - чтоб им пусто было! - если мы не знаем, как это делается? А ты
сам как думаешь, что это такое?
- Ну, уж не знаю. Сказано: надо их держать, пока они не выкупятся.
Может, это значит, что надо их держать, пока они не помрут.
- Вот это еще на что-нибудь похоже! Это нам подойдет. Чего же ты
раньше так не сказал? Будем их держать, пока они не выкупятся до смерти.
И возни, наверно, с ними не оберешься - корми их да гляди, чтобы не уд-
рали.
- Что это ты говоришь, Бен Роджерс? Как же они могут удрать, когда
при них будет часовой? Он застрелит их, как только они пошевельнутся.
- Часовой? Вот это ловко! Значит, кому-нибудь придется сидеть и всю
ночь не спать из-за того только, что их надо стеречь? По-моему, это глу-
по. А почему же нельзя взять дубину, да и выкупить их сразу дубиной по
башке?
- Потому что в книгах этого нет - по этому по самому. Вот что, Бен
Роджерс: хочешь ты делать дело как следует или не хочешь? Ты что же -
думаешь, люди, которые пишут книжки, не знают, как по-настоящему полага-
ется? Учить их ты собираешься, что ли? И не мечтай! Нет, сэр, мы уж бу-
дем выкупать их по всем правилам.
- Ну и ладно. Мне-то что! Я только говорю: по-дурацки получается
все-таки... Слушай, а женщин мы тоже будем убивать?
- Ну, Бен Роджере, если бы я был такой неуч, я бы больше молчал. Уби-
вать женщин! С какой же это стати, когда в книжках ничего подобного нет?
Приводишь их в пещеру и обращаешься с ними как можно вежливей, а там они
в тебя малопомалу влюбляются и уж сами больше не хотят домой.
- Ну, если так, тогда я согласен, только смысла в этом не вижу. Скоро
у нас в пещере пройти нельзя будет: столько набьется женщин и всякого
народу, который дожидается выкупа, а самим разбойникам и деваться будет
некуда. Ну что ж, валяй дальше, я ничего не говорю.
Маленький Томми Барнс успел уже заснуть и, когда его разбудили, испу-
гался, заплакал и стал проситься домой к маме, сказал, что больше не хо-
чет быть разбойником.
Все подняли его на смех и стали дразнить плаксой, а он надулся и ска-
зал, что сейчас же пойдет и выдаст все наши тайны. Но Том дал ему пять
центов, чтобы он молчал, и сказал, что мы все сейчас пойдем домой, а на
будущей неделе соберемся и тогда кого-нибудь ограбим и убьем.
Бен Роджерс сказал, что он не может часто уходить из дому, разве
только по воскресеньям, и нельзя ли начать с будущего воскресенья; но
все мальчики решили, что по воскресеньям грешно убивать и грабить, так
что об этом не может быть и речи. Мы уговорились встретиться и назначить
день как можно скорее, потом выбрали Тома Сойера в атаманы шайки, а Джо
Гарпера - в помощники и разошлись по домам.
Я влез на крышу сарая, а оттуда - в окно уже перед самым рассветом.
Мое новое платье было все закапано свечкой и вымазано в глине, и сам я
устал как собака.
ГЛАВА III
Ну и пробрала же меня утром старая мисс Уотсон за мою одежду! Зато
вдова совсем не ругалась, только отчистила свечное сало и глину и такая
была печальная, что я решил вести себя это время получше, если смогу.
Потом мисс Уотсон отвела меня в чулан и стала молиться, но ничего не
вышло. Она велела мне молиться каждый день - и чего я попрошу, то и
дастся мне. Но не тут-то было! Я пробовал. Один раз вымолил себе удочку,
только без крючков. А на что она мне сдалась, без крючковто! Раза три
или четыре я пробовал вымолить себе и крючки, но ничего почему-то не
вышло. Как-то на днях я попросил мисс Уотсон помолиться вместо меня, а
она обозвала меня дураком и даже не сказала, за что. Так я и не мог по-
нять, в чем дело.
Один раз я долго сидел в лесу, все думал про это. Говорю себе: если
человек может вымолить все, что угодно, так отчего же дьякон Уинн не вы-
молил обратно свои деньги, когда проторговался на свинине? Почему вдова
не может вымолить серебряную табакерку, которую у нее украли? Почему
мисс Уотсон не помолится, чтоб ей потолстеть? Нет, думаю, тут что-то не
так. Пошел и спросил у вдовы, а она говорит: можно молиться только о
"духовных благах". Этого я никак не мог понять; ну, она мне растолкова-
ла; это значит: я должен помогать другим и делать для них все, что могу,
заботиться о них постоянно и совсем не думать о себе. И о мисс Уотсон
тоже заботиться, - так я понял.
Я пошел в лес и долго раскидывал умом и так и этак и все не мог по-
нять, какая же от этого польза, разве только другим людям; и решил в
конце концов не ломать над этим голову, может, как-нибудь и так обойдет-
ся. Иной раз, бывало, вдова сама возьмется за меня и начнет рассказывать
о промысле божием, да так, что прямо слеза прошибает; а на другой день,
глядишь, сэр Уотсон опять за свое и опять собьет меня с толку. Я уж так
и рассудил, что есть два бога: с богом вдовы несчастный грешник еще
как-нибудь поладит, а уж если попадется в лапы богу мисс Уотсон, тогда
спуску не жди. Все это я обдумал и решил, что лучше пойду под начало к
богу вдовы, если я ему гожусь, хотя никак не мог понять, на что я ему
нужен и какая от меня может быть прибыль, когда я совсем ничего не знаю,
и веду себя неважно, и роду самого простого.
Моего отца у нас в городе не видали уже больше года, и я совсем успо-
коился; я его и видеть-то больше не хотел. Трезвый, он, бывало, все меня
колотит, попадись только ему под руку; хотя я по большей части удирал от
него в лес, как увижу, что он околачивается поблизости. Так вот, в это
самое время его выловили из реки, милях в двенадцати выше города, - я
слыхал это от людей. Во всяком случае, решили, что это он и есть: ростом
утопленник был как раз с него, и в лохмотьях, и волосы длинные-предлин-
ные; все это очень на отца похоже, только лица никак нельзя было разоб-
рать: он так долго пробыл в воде, что оно и на лицо не очень было похо-
же. Говорили, что он плыл ко реке лицом вверх. Его выловили из воды и
закопали на берегу. Но я недолго радовался, потому что вспомнил одну
штуку. Я отлично знал, что мужчина-утопленник должен плыть по реке не
вверх лицом, а вниз. Вот потому-то я и догадался, что это был вовсе не
отец, а какая-нибудь утопленница в мужской одежде. И я опять стал беспо-
коиться. Я все ждал, что старик вот-вот заявится, а мне вовсе этого не
хотелось.
Почти целый месяц мы играли в разбойников, а потом я бросил. И все
мальчики тоже. Никого мы не ограбили и не убили - так только, дурака ва-
ляли. Выбегали из леса и бросались на погонщиков свиней или на женщин,
которые везли на рынок зелень и овощи, но никогда никого не трогали. Том
Сойер называл свиней "слитками", а репу и зелень - "драгоценностями", а
после, вернувшись в пещеру, мы хвастались тем, что сделали и сколько че-
ловек убили и ранили. Но я не видел, какая нам от этого прибыль. Раз Том
послал одного мальчика бегать по всему городу с горящей палкой, которую
он называл "пароль" (знак для всей шайки собираться вместе), а потом
сказал нам, что он получил от своих лазутчиков тайное сообщение, будто
завтра около пещеры остановится целый караван богатых арабов и испанских
купцов, с двумя сотнями слонов, шестью сотнями верблюдов и тысячей вьюч-
ных мулов, нагруженных алмазами, а охраняют их всего-навсего четыреста
солдат; так что мы устроим засаду, перебьем их всех и захватим добычу.
Он велел наточить мечи, вычистить ружья и быть наготове. Он даже на воз
с брюквой не мог напасть без того, чтобы не наточить мечи и начистить
ружья, хотя какой толк их точить, когда это были простые палки и ручки
от щеток, - сколько ни точи, ни на волос лучше не будут. Мне как-то не
верилось, что мы можем побить такую массу испанцев и арабов, хотелось
только поглядеть на верблюдов и слонов, поэтому на другой день, в суббо-
ту, я был тут как тут и сидел вместе с другими в засаде; и как только
дали сигнал, мы выскочили из кустов и скатились с горы вниз. Но никаких
испанцев и арабов там не было, верблюдов и слонов тоже. Оказалось, что
это всего-навсего экскурсия воскресной школы, да и то один первый класс.
Мы на них набросились и разогнали ребят по всей долине. Но только ника-
кой добычи нам не досталось, кроме пряников и варенья, да еще Бон Род-
жерс подобрал тряпичную куклу, а Джо Гарпер - молитвенник и душеспаси-
тельную книжонку; а потом за нами погналась учительница, и мы все это
побросали - и бежать. Никаких алмазов я не видел, так я и сказал Тому
Сойеру. А он уверял, что они всетаки там были, целые горы алмазов, и
арабы, и слоны, и много всего. Я спрашиваю: "Почему же тогда мы ничего
не видели? " А он говорит: "Если бы ты хоть что-нибудь знал, хоть прочел
бы книжку, которая называется "Дон-Кихот", тогда бы не спрашивал. Тут,
говорит, все дело в колдовстве". А на самом деле там были сотни солдат,
и слоны, и сокровища, и все прочее, только у нас оказались враги - чаро-
деи, как Том их назвал, - то все это они превратили в воскресную школу
нам назло. Я говорю: "Ладно, тогда нам надо напасть на этих самых чаро-
деев". Том Сойер обозвал меня болваном.
- Да что ты! - говорит. - Ведь чародей может вызвать целое полчище
духов, и они тебя вмиг изрубят, не успеешь "мама" выговорить. Ведь они
вышиной с дерево, а толщиной с церковь.
- Ну, - говорю, - а если мы тоже вызовем духов себе на помощь, побьем
мы тех, других, или нет?
- Как же это ты их вызовешь?
- Не знаю. А те как вызывают?
- Как? Потрут старую жестяную лампу или железное кольцо, и тогда со
всех сторон слетаются духи, гром гремит, молния кругом так и сверкает,
дым клубится, и все, что духам ни прикажешь, они сейчас же делают. Им
ничего не стоит вырвать с корнем дроболитную башню и трахнуть ею по го-
лове директора воскресной школы или вообще кого угодно.
- Для кого же это они так стараются?
- Да для всякого, кто потрет лампу или кольцо. Они повинуются тому,
кто трет лампу или кольцо, и должны делать все, что он велит. Если он
велит выстроить дворец в сорок миль длиной из одних брильянтов и напол-
нить его доверху жевательной резиной или чем ты захочешь и похитить дочь
китайского императора тебе в жены, - они все это должны сделать, да еще
за одну ночь, прежде чем взойдет солнце. Мало того: они должны таскать
этот дворец по всей стране, куда только тебе вздумается, понимаешь?
- Вот что, - говорю я, - по-моему, все они просто ослы, если не оста-
вят этот дворец себе, вместо того чтобы валять дурака и упускать такой
случай. Мало того: будь я дух, я бы этого, с лампой, послал к черту.
Стану я отрываться от дела и лететь к нему из-за того, что он там потрет
какую-то дрянь!
- Придумал тоже, Гек Финн! Да ведь ты должен явиться, когда он потрет
лампу, хочешь ты этого или нет.
- Что? Это если я буду ростом с дерево и толщиной с церковь? Ну ладно
уж, я к нему явлюсь; только ручаюсь чем хочешь - я его загоню на самое
высокое дерево, какое найдется в тех местах.
- А ну тебя, Гек Финн, что толку с тобой разговаривать! Ты уж, кажет-
ся, совсем ничего не понимаешь - будто круглый дурак.
Дня два или три я все думал об этом, а потом решил сам посмотреть,
есть тут хоть сколько-нибудь правды или нет. Взял старую жестяную лампу
и железное кольцо, пошел в лес и тер и тер, пока не вспотел, как индеец.
Думаю себе: выстрою дворец и продам; только ничего не вышло - никакие
духи не явились. Так что, по-моему, всю эту чепуху Том Сойер выдумал,
как всегда выдумывает. Он-то, кажется, поверил и в арабов и в слонов, ну
а я - дело другое: по всему было видать, что это воскресная школа.
ГЛАВА IV
Ну так вот, прошло месяца три или четыре, и зима уж давно наступила.
Я почти что каждый день ходил в школу, научился складывать слова, читать
и писать немножко и выучил таблицу умножения наизусть до шестью семь -
тридцать пять, а дальше, я так думаю, мне нипочем не одолеть, хоть до
ста лет учись. Да и вообще я математику не очень люблю.
Сперва я эту самую школу терпеть не мог, а потом ничего, стал привы-
кать понемножку. Когда мне, бывало, уж очень надоест, я удеру с уроков,
а на следующий день учитель меня выпорет; это шло мне на пользу и здоро-
во подбадривало. Чем дольше я ходил в школу, тем мне становилось легче.
И ко всем порядкам у вдовы я тоже мало-помалу привык - как-то притердел-
ся. Всего тяжелей было приучаться жить в доме и спать на кровати; только
до наступления холодов я все-таки иной раз удирал на волю и спал в лесу,
и это было вроде отдыха. Старое житье мне было больше по вкусу, но и к
новому я тоже стал привыкать, оно мне начало даже нравиться. Вдова гово-
рила, что я исправляюсь понемножку и веду себя не так уж плохо. Говори-
ла, что ей за меня краснеть не приходится.
Как-то утром меня угораздило опрокинуть за завтраком солонку. Я пос-
корей схватил щепотку соли, чтобы перекинуть ее через левое плечо и от-
вести беду, но тут мисс Уотсон подоспела некстати и остановила меня. Го-
ворит: "Убери руки, Гекльберри! Вечно ты насоришь кругом!" Вдова за меня
заступилась, только поздно, беду все равно уже нельзя было отвести, это
я отлично знал. Я вышел из дому, чувствуя себя очень неважно, и все ло-
мал голову, где эта беда надо мной стрясется и какая она будет. В неко-
торых случаях можно отвести беду, только это был не такой случай, так
что я и не пробовал ничего делать, а просто шатался по городу в самом
унылом настроении и ждал беды.
Я вышел в сад и перебрался по ступенькам через высокий деревянный за-
бор. На земле было с дюйм только что выпавшего снега, и я увидел на сне-
гу следы: кто-то шел от каменоломни, потоптался немного около забора,
потом пошел дальше. Странно было, что он не завернул в сад, простояв
столько времени у забора. Я не мог понять, в чем дело. Что-то уж очень
чудно... Я хотел было пойти по следам, но сперва нагнулся, чтобы разгля-
деть их. Сначала я ничего особенного не замечал, а потом заметил: на ле-
вом каблуке был набит крест из больши