Мы слышали, как за стеной ходит Бенни по своей комнате, и решили, что
она волнуется из-за отца и не может уснуть. Но мы и сами тоже  не  могли
уснуть. Долго мы так сидели, курили, разговаривая вполголоса, и было нам
грустно и тоскливо. Мы без конца говорили об убийстве и о  привидении  и
до того сами себя напугали, что уже никак не могли уснуть.
   Кругом стояла такая полная тишина,  которая  бывает  только  глубокой
ночью, и вдруг Том толкнул меня локтем и шепнул мне, чтобы я посмотрел в
окно. Мы увидели человека, бесцельно бродившего взад и вперед  по  двору
так, словно он сам не знает, чего ищет. Ночь была довольно темная, и  мы
не могли рассмотреть его как следует. Но вот он направился  к  перелазу;
свет луны упал на него, - и мы увидели, что в  руках  у  него  лопата  с
длинной рукояткой, а на спине старой рабочей куртки светилась белая зап-
лата. Тут Том и говорит:
   - Это он во сне разгуливает. Хотел бы я пойти за  ним  и  посмотреть,
куда это он собрался. Смотри, он повернул к табачной плантации. Ну,  те-
перь совсем пропал из виду. Это ужасно, что он не находит себе покоя.
   Долго мы ожидали, но он так и не вернулся, а может быть, он  вернулся
другим путем. Наконец мы совсем уже сомлели от усталости и  уснули.  Нам
снились страшные сны, миллионы страшных снов. Однако перед рассветом  мы
проснулись - началась гроза, гремел страшный гром и сверкали молнии, ве-
тер сгибал деревья, косой ливень лил как из ведра, и каждая канава прев-
ратилась в бурную реку. Том сказал мне:
   - Послушай, Гек, я скажу  тебе  одну  очень  странную  вещь.  Вот  уж
сколько времени прошло с тех пор, как мы пришли сюда  вчера  вечером,  а
никто еще не знает об убийстве Джека Данлепа, а ведь те люди, что  спуг-
нули Гэла Клейтона и Бэда Диксона, должны были в первые же полчаса  раз-
болтать всем встречным, и каждый, кто услышал об этом, сразу побежал  бы
по соседним фермам, чтобы первым сообщить новость. Еще бы, такого случая
у них не было, наверное, лет тридцать. Все это очень странно, Гек, я ни-
чего не понимаю.
   Том сгорал от нетерпения, ожидая, когда кончится дождь,  чтобы  можно
было выскочить на улицу, завязать с кем-нибудь разговор и послушать, что
будут нам рассказывать об убийстве. Он предупредил меня, что  мы  должны
делать вид, будто ужасно удивлены и поражены.
   Едва кончился дождь, мы уже были на улице. Было раннее погожее  утро.
Мы слонялись по дороге, то и дело встречая знакомых, здоровались с ними,
рассказывали о том, когда мы приехали, как дела у нас дома, сколько вре-
мени мы собираемся пробыть здесь, и все в таком роде, - и никто, ни один
человек, не сказал нам ни слова об убийстве. Это было  совершенно  непо-
нятно, однако это было так. Том сказал, что если мы пойдем в  платановую
рощу, то наверняка найдем там труп и ни единой души  вокруг.  Не  иначе,
говорит, как те люди, что спугнули воров, гнались за ними так  далеко  в
лес, что воры, может быть, решили воспользоваться этим и сами напали  на
них. В конце концов, может, они все поубивали друг друга и  не  осталось
никого в живых, кто мог бы рассказать об этом.
   Так мы болтали, пока не дошли до платановой рощи.
   Тут у меня уж мурашки побежали по спине, и, как Том ни  настаивал,  я
сказал, что дальше ни шагу не сделаю.
   Но Том не мог удержаться, он должен был посмотреть,  остались  ли  на
трупе сапоги. И он пошел туда, но уже через минуту он выскочил  обратно,
и глаза у него прямо чуть не на лоб вылезли от удивления.
   - Гек, - выдавил он, - его там нет! Я чуть не обалдел.
   - Том, - сказал я, - этого не может быть.
   - А я тебе говорю, что его там нет. И  никаких  следов  не  осталось.
Земля немного притоптана, но если там и была кровь, то ее смыло  дождем,
теперь там, кроме грязи и слякоти, ничего нет.
   Наконец я сдался и решился сам пойти туда и посмотреть. Все было так,
как сказал Том, - труп исчез бесследно.
   - Вот тебе и фунт изюму! - только и мог выговорить я. -  Брильянты-то
приказали кланяться. Как ты думаешь, Том, может, это воры прокрались об-
ратно и утащили его?
   - Похоже на то. Так оно, видимо, и есть. Только  вот  где  они  могли
спрятать его, как ты думаешь?
   - Понятия не имею, - с отвращением сказал я, - и все это меня  вообще
уже больше не интересует. Сапоги они забрали, и  это  единственное,  что
меня волновало. А покойнику долгонько  придется  лежать  здесь  в  лесу,
прежде чем я начну разыскивать его.
   Тома, в общем, тоже не очень уж теперь интересовала судьба покойника,
ему было просто любопытно, что случилось с трупом. Но он сказал, что  мы
все-таки должны помалкивать и ничего не рассказывать, потому что  вскоре
собаки или еще кто-нибудь обязательно наткнется на труп.
   Домой к завтраку мы вернулись расстроенные, разочарованные, чувствуя,
что нас надули. Никогда еще в жизни я так не расстраивался  из-за  како-
го-то покойника.

   Глава VIII
   РАЗГОВОР С ПРИВИДЕНИЕМ

   Невеселый это был завтрак. Тетя Салли выглядела усталой  и  постарев-
шей; она словно и не замечала, что дети ссорятся и шумят за столом, -  а
это было на нее совсем не похоже. Том и я помалкивали, нам  было  о  чем
подумать и без разговоров. Бенни, наверное, вообще почти не спала ночью,
и когда она чуть приподнимала голову от тарелки и бросала взгляд на сво-
его отца, в ее глазах блестели слезы. Что же касается дяди  Сайласа,  то
завтрак стыл у него на тарелке, а он как будто и не замечал,  что  перед
ним, - он все думал и думал о чем-то своем, так и не проронив ни слова и
не прикоснувшись к еде.
   И вот в этой тишине в дверь опять просунулась голова тоге  же  самого
негра, и он сказал, что масса Брейс ужасно беспокоится за массу Юпитера,
который до сих пор не пришел домой, и  не  будет  ли  масса  Сайлас  так
добр...
   Негр посмотрел на дядю Сайласа, и слова застряли у него в горле: дядя
Сайлас поднялся, держась руками за стол и дрожа всем телом; он  задыхал-
ся, глаза его впились в негра, он сделал несколько  судорожных  глотков,
схватился рукой за горло и наконец  сумел  выдавить  из  себя  несколько
бессвязных слов:
   - Что он... что он... что он думает? Скажи ему... скажи ему... -  Тут
он без сил рухнул обратно в кресло и пролепетал чуть слышным голосом:  -
Уходи... уходи...
   Перепуганный негр немедленно скрылся, а мы почувствовали себя... - не
могу даже сказать, как мы себя чувствовали, но  страшно  было  смотреть,
как задыхается наш старый дядя Сайлас, - глаза у  него  остановились,  и
вообще у него был такой вид, словно он умирает.  Никто  из  нас  не  мог
сдвинуться с места. Одна только Бенни тихо скользнула вокруг стола, сле-
зы текли по ее лицу; обняв отца, она прижала к своей  груди  его  старую
седую голову и принялась баюкать его, как ребенка. При этом она  сделала
нам всем знак уйти, и мы вышли, стараясь не шуметь, как будто в  комнате
был покойник.
   Мы с Томом пошли в лес, и нам было очень грустно; по дороге мы  гово-
рили о том, как все изменилось по сравнению с прошлым  летом,  когда  мы
жили здесь. Тогда все было мирно, все были счастливы, кругом все уважали
дядю Сайласа, а он сам был весел, простодушен,  ласков  и  чудаковат.  А
посмотрите на него сейчас! Если он еще не свихнулся, говорили мы, то ему
до этого недалеко.
   Был чудесный день, яркий и солнечный, мы уходили все дальше за холмы,
в сторону прерии, деревья и цветы становились все красивее, и так стран-
но было думать, что в таком замечательном мире существуют горе и беда. И
вдруг у меня перехватило дыхание, я уцепился за руку Тома, а все мои пе-
ченки и легкие ушли в пятки.
   - Вот оно! - прошептал я, и мы оба, дрожа от  страха,  спрятались  за
кустом.
   - Т-с-с! - зашипел Том. - Ни звука! Оно сидело, задумавшись, на брев-
не на лужайке. Я попытался увести Тома, но он не хотел, а сам я  не  мог
пошевелиться. Том стал объяснять мне, что  второго  случая  увидеть  это
привидение у нас не будет и что он решил как следует насмотреться на не-
го, хотя бы ему угрожала смерть. Мне ничего не  оставалось  делать,  как
тоже смотреть, хотя меня от этого било как в лихорадке. Том не мог  мол-
чать; но он говорил все-таки шепотом.
   - Бедный Джеки, - бормотал он, - он успел переодеться, как собирался.
Теперь ты можешь увидеть то, в чем мы не были уверены, - его волосы. Они
не такие длинные, как были, он постриг их покороче,  как  я  и  говорил.
Гек, я никогда в жизни не видел ничего более естественного, чем это при-
видение.
   - И я не видел, - согласился я. - Я его где хочешь узнаю.
   - И я узнаю. Оно выглядит совсем взаправдашним человеком,  совершенно
таким же, как до смерти.
   Так мы продолжали глазеть, пока Том не сказал:
   - Гек, а знаешь, это привидение какое-то странное. Днем-то ему ходить
не положено.
   - А ведь и правда, Том! Я никогда не слышал, чтобы они ходили днем.
   - Вот именно, сэр! Мало того, что они появляются только по  ночам,  -
они не могут появиться, пока часы не пробьют двенадцать. А с этим приви-
дением что-то не в порядке, помяни мои слова. Я уверен, что оно не имеет
права появляться днем. И до чего же естественно  оно  выглядит!  Слушай,
Джек ведь собирался изображать из себя глухонемого, чтобы соседи не  уз-
нали его по голосу. Как ты думаешь, если мы окликнем его - оно  отзовет-
ся?
   - Бог с тобой, Том, что ты говоришь! Я тут же умру, если ты окликнешь
его.
   - Да успокойся, я не собираюсь окликать его. Смотри, смотри, Гек, оно
чешет голову! Ты видишь?
   - Вижу, ну и что из этого?
   - Как что! Зачем привидению чесать голову? Там же нечему чесаться:  у
привидения голова из тумана или чего-то вроде этого. Она  не  может  че-
саться! Туман не может чесаться, это каждому дураку ясно.
   - Послушай, Том, если оно не должно чесаться и не может чесаться, так
чего ради оно лезет рукой в затылок?
   А может быть, это просто привычка?
   - Нет, сэр, я этого не думаю. Не нравится мне,  как  ведет  себя  это
привидение. У меня сильное подозрение, что оно не настоящее. Это так  же
точно, как то, что я сижу здесь. Потому что, если оно... Гек!
   - Ну, что еще?
   - Гек, ведь кустов сквозь него не видно!
   - А ведь правда, Том. Оно плотное, как корова. Я начинаю думать...
   - Гек, оно откусило кусок табака! Пусть меня сожрут черти, но  приви-
дения не жуют табак - им нечем жевать! Гек!
   - Ну, что?
   - Гек, это не привидение. Это Джек Данлеп собственной персоной.
   - Да ты рехнулся! - воскликнул я.
   - Скажи мне, Гек Финн, нашли мы труп в платановой роще?
   - Нет.
   - Или хоть какие-нибудь следы трупа?
   - Нет.
   - Вот тебе и отгадка. Там никогда и не было никакого трупа.
   - Подожди, Том, но ведь мы слышали...
   - Да, мы слышали крики. Но разве это доказывает, что  кого-то  убили?
Конечно, нет. Мы видели четырех бегущих мужчин, потом мы увидели  его  и
решили, что это привидение. А он был таким же привидением, как мы с  то-
бой. Это был не кто иной, как сам Джек Данлеп. И сейчас это Джек Данлеп.
Он как и собирался, остриг себе волосы и притворяется, что он здесь  ни-
кого не знает, точно так, как он и говорил. Привидение! Это он-то приви-
дение? Да он здоров как бык!
   Тут я все понял и сообразил, что мы слишком много сами насочиняли.  Я
очень обрадовался, что Джек жив, и Том тоже обрадовался. Мы стали разду-
мывать, что предпочтет Джек - чтобы мы делали вид, что никогда его преж-
де не видели, или наоборот? И Том сказал, что, пожалуй, самое правильное
спросить самого Джека, и пошел к нему. Я все-таки держался позади, пото-
му что кто его знает, а может, это все-таки привидение.  Том  подошел  к
Джеку и сказал:
   - Мы с Геком ужасно рады видеть вас, и вам  нечего  бояться,  что  мы
проболтаемся. Если вы считаете, что вам безопаснее, чтобы  мы,  встречая
вас, делали вид, что не знаем вас, только скажите, и вы увидите, что мо-
жете на нас положиться. Мы лучше дадим отрубить себе руку, чем  подверг-
нем вас хоть какой-нибудь опасности.
   В первый момент он посмотрел на нас с удивлением и, пожалуй, без вся-
кого удовольствия, но по мере того как Том говорил, лицо его становилось
добрее, а когда Том кончил, он улыбнулся нам, закивал головой, стал  де-
лать какие-то знаки руками и замычал "гу-у-у-гу-у-у", как делают  глухо-
немые.
   В эту минуту мы увидели Стива Никерсона с женой и детьми, - они живут
по ту сторону поля. И Том сказал:
   - Вы отлично делаете это, я просто никогда в жизни  не  видел,  чтобы
кто-нибудь делал это лучше. Так и надо, притворяйтесь и при нас, для вас
это будет практика, и вы не наделаете ошибок.  Мы  будем  держаться  по-
дальше и делать вид, что не знаем вас, но в любое время, когда вам  пот-
ребуется наша помощь, дайте нам только знать.
   Потом мы пошли, как будто гуляя, навстречу Никерсонам; ну и они,  ко-
нечно, принялись расспрашивать, что это за человек, и откуда он,  и  как
его зовут, баптист он или методист, и за какую он партию - за демократов
или вигов, и сколько времени он здесь пробудет, - в общем, все те вопро-
сы, которые задают обычно люди, когда появляется новый человек.  Собаки,
впрочем, делают то же самое. Том сказал, что это глухонемой и он  только
мычит и размахивает руками, так что понять ничего нельзя. Никерсоны  тут
же подошли к глухонемому и принялись подшучивать над ним, а мы с  трево-
гой следили за этим. Том сказал, что Джек не сразу привыкнет вести  себя
как глухонемой и того гляди заговорит прежде, чем успеет сообразить, что
делать. Наконец мы убедились, что Джек ведет себя совершенно правильно и
отлично делает руками всякие знаки, и отправились в школу, которая нахо-
дилась милях в трех отсюда, с тем чтобы попасть к перерыву между  урока-
ми.
   Я был так огорчен тем, что Джек не рассказал о схватке  в  платановой
роще и о том, как его чуть не убили, что у меня даже настроение испорти-
лось; да и Том чувствовал себя так же, но он сказал, что если бы мы были
на месте Джека, то мы тоже были бы осторожны и помалкивали, чтобы не по-
пасться.
   Мальчишки и девчонки в школе ужасно обрадовались нам, и мы очень  ве-
село провели там все время их перерыва. Сыновья Гендерсона по  дороге  в
школу увидели неизвестного глухонемого и рассказали о нем, так  что  все
только о нем и говорили, все хотели увидеть его, потому  что  никогда  в
своей жизни не видели глухонемого, словом, это вызвало  всеобщее  волне-
ние.
   Том сказал мне, что молчать при таких обстоятельствах ужасно трудно и
что если бы мы сейчас рассказали все, что мы знаем, то стали бы героями,
но еще более героически хранить молчание, - может, только двое мальчишек
из миллиона способны на это. Вот как рассудил Том Сойер, и попробовал бы
кто-нибудь рассудить лучше.

   Глава IX
   ЮПИТЕР ДАНЛЕП НАЙДЕН

   В первые же дни глухонемой стал всеобщим любимцем. Его знали  уже  на
всех фермах в округе, все с ним возились и ухаживали за ним и были ужас-
но горды тем, что у нас появился такой чудной человек.  Одни  приглашали
его к завтраку, другие к обеду, третьи к ужину, его набивали  до  отказа
кукурузной кашей со свининой и никогда не уставали глазеть на него,  ди-
виться ему, и все старались хоть что-нибудь узнать о нем - уж  очень  он
казался необычной фигурой. Толку от его знаков никакого не  было,  никто
не мог его понять, да и он, наверное, сам не знал,  что  хотел  сказать,
однако гудел он исправно, и все вокруг были чрезвычайно довольны и с ин-
тересом слушали, как он гудел.
   Он повсюду носил с собой грифельную доску и грифель, - все писали  на
ней вопросы, а он писал ответы; но никто, кроме Брейса Данлепа,  не  мог
ничего разобрать в его каракулях. Брейс говорил, что он тоже не очень-то
хорошо разбирается в них, а большей  частью  догадывается,  о  чем  идет
речь. По рассказам Брейса выходило, что глухонемой приехал сюда  издале-
ка; раньше он был богат, но мошенники, которым он доверял, разорили его,
теперь он нищий и жить ему не на что.
   Все кругом расхваливали Брейса Данлепа за его доброту: он дал бедному
калеке отдельную деревянную хижину, приказал своим неграм  заботиться  о
нем и носить ему еды, сколько он захочет.
   Бывал глухонемой несколько раз и в нашем доме, - дело в том, что дядя
Сайлас так страдал сам в эти дни, что всякий другой  несчастный  человек
был ему утешением. Мы с  Томом  ничего  не  выдали,  что  встречали  его
раньше, и он никак не показывал, что знал нас.
   Семья дяди Сайласа разговаривала при глухонемом о  своих  бедах  так,
будто его и нет здесь, но мы рассудили, что ничего худого в том, что  он
слышит эти разговоры, нет. Обычно он не обращал внимания на эти разгово-
ры, но иногда как будто и прислушивался.
   Так прошло два или три дня, и все вокруг всерьез встревожились  из-за
того, что Юпитер Данлеп пропал неизвестно куда. Все  расспрашивали  друг
друга, что же могло с ним случиться. Но никто ничего не знал, все только
качали головами и говорили, что это очень странно. Прошел еще один день,
и еще один, и все вокруг начали говорить, что, наверное, его убили.  Ох,
и всполошились тут все! Языки так и трещали. В субботу несколько человек
- по двое, по трое - отправились обыскивать лес, в надежде найти останки
Юпитера. Мы с Томом взялись помогать им, и это было  замечательно  инте-
ресно. Том был так увлечен этим делом, что ему было уже не до еды, не до
отдыха. Он говорил, что если мы найдем труп, то мы прославимся и  разго-
воров об этом будет больше, чем если бы мы утонули.
   Остальным поиски скоро надоели, и они их бросили, но  только  не  Том
Сойер - это было не в его характере.
   В субботу ночью он вовсе не спал - все старался придумать план.  И  к
утру план был готов. Том вытащил меня из постели  и,  страшно  волнуясь,
сказал:
   - Гек, одевайся скорее, я придумал! Нам нужна ищейка! Через две мину-
ты мы мчались по дороге к городку. У старого Джефа Гукера была ищейка, и
Том надеялся выпросить ее. Я ему говорю:
   - Слушай, Том, ведь следы слишком старые, и, кроме того, ты  же  зна-
ешь, прошел дождь.
   - Это не имеет никакого значения, Гек. Если тело спрятано  где-нибудь
здесь, в лесу, то ищейка найдет его.
   Если его убили и зарыли, то вряд ли зарыли глубоко, и если собака по-
падет на это место, то она его наверняка почует. Гек, клянусь, мы  прос-
лавимся, - это так же верно, как то, что ты родился на свет.
   Он весь загорелся, а уж когда Том чем-нибудь загорается,  то  остано-
вить его невозможно. Так было и на этот раз. Не прошло и двух минут, как
он все себе представил - не только отыскал труп, нет - он уже  напал  на
след убийцы. Так как ему и этого было мало, он уже  собирался  преследо-
вать убийцу до тех пор, пока...
   - Ну ладно, - сказал я, - ты сначала найди труп. Я думаю, что пока  и
этого будет достаточно. А может, никакого трупа нет и в помине и  вообще
никого не убивали. Этот малый мог просто уйти куда-нибудь, и  никто  его
не убивал.
   Том как будто растерялся и говорит:
   - Гек Финн, я никогда еще не встречал такого человека, как ты,  кото-
рый бы так старался все испортить.
   Если ты сам ни на что не надеешься, так ты и другим мешаешь.  Ну  что
тебе за радость вылить ушат холодной воды на этот труп и  говорить,  что
убийства вообще не было? Никакой. Не понимаю, как ты можешь так  делать.
Я бы так не сделал по отношению к тебе, ты это знаешь. У нас есть  такая
замечательная возможность прославиться и...
   - Ну, валяй, валяй, - говорю я ему, - я очень извиняюсь и  беру  свои
слова обратно. Я ничего не хотел сказать. Поступай, как ты  хочешь.  Мне
до него нет никакого дела. Если его убили, то я так же рад этому, как  и
ты, а если его...
   - Я никогда не говорил, что я рад, я только...
   - Ну ладно, тогда я так же огорчен, как и ты. В общем, пользуйся этой
возможностью так, как ты считаешь нужным. А этот тип...
   - Никаких разговоров о возможности я не вел, Гек Финн. Никто об  этом
не говорил. А что касается...
   Тут Том забыл, о чем он говорил, и, задумавшись, пошел дальше.  Видно
было, что он опять постепенно приходит в раж; и действитель