но, вскоре он
заявил мне:
   - Гек, это же будет первоклассная штука, если мы  найдем  труп  после
того, как все бросили искать его, а потом мы еще и убийцу раскроем.  Это
будет честь не только для нас, но и для дяди Сайласа, потому что сделаем
это мы. Это дело опять поднимет его, вот увидишь.
   Однако когда мы заявились в кузницу Джефа Гукера  и  рассказали  ему,
зачем пришли, он высмеял всю нашу затею.
   - Собаку вы можете взять, - сказал он, - только трупа вы не  найдете,
потому что его вообще нет. Все бросили искать и правильно сделали. Стои-
ло немного подумать, и все поняли, что никакого трупа нет и в помине.  И
я вам объясню почему. Вот ответь-ка мне, Том Сойер: почему человек  уби-
вает другого человека? Отвечай-ка.
   - Ну, как почему...
   - Отвечай, отвечай. Ты ведь не дурак. Почему он его убивает?
   - Иногда бывает из мести, иногда...
   - Стоп. Не все сразу. Месть, говоришь ты. Правильно. А  теперь  скажи
мне, кто мог иметь что-нибудь против этого дурачка? Ну подумай сам, кому
могло понадобиться убивать такого кролика, как Юпитер?
   Том был озадачен. Я понял, что до сих пор ему и в голову не  приходи-
ло, что для убийства нужна какая-то причина,  а  теперь  он  понял,  что
действительно вряд ли у кого-нибудь был зуб против такого  ягненка,  как
Юпитер.
   А кузнец продолжал:
   - Теперь ты сам видишь, что месть тут ни при чем. Ну, что  еще  может
быть? Ограбление? А знаешь что, это похоже на правду. Мы с тобой в самую
точку попали! Да, да, не иначе, как кто-то позарился на его подтяжки, ну
и...
   Тут ему самому до того смешно стало, что он принялся хохотать. Он хо-
хотал, заливался смехом, давился смехом, пока совсем не изнемог, а у То-
ма был при этом такой унылый и пристыженный вид, что я понимал: он жале-
ет, что пришел сюда. А старик Гукер не унимался. Он перечислил все  воз-
можные причины, по которым один человек может убить другого,  и  каждому
дураку было ясно, что к этому случаю ни одна из этих причин не подходит.
   Насмешкам Гукера не было конца, он издевался над всей этой  затеей  и
над теми, кто разыскивал тело. Наконец он сказал:
   - Если бы у них была хоть капля мозгов в голове, они  бы  догадались,
что этот ленивый бездельник удрал куда-то просто потому, что решил  уст-
роить себе отдых от работы. Через пару недель этот лодырь  заявится  об-
ратно.
   И каково вам тогда будет! Но коли тебе так хочется, дело твое,  заби-
рай собаку и отправляйтесь разыскивать останки!
   И Джеф Гукер снова разразился своим громыхающим хохотом. Отступать  -
Тому после всего этого было уже невозможно, и он сказал:
   - Хорошо, спускайте ее с цепи. Кузнец спустил собаку, и  мы  отправи-
лись с ней домой, слыша позади себя раскаты хохота.
   Собака была замечательная. Ни у одной породы собак нет такого хороше-
го характера, как у ищеек, а эта ищейка знала и любила нас. Она  прыгала
и бегала вокруг, радуясь тому, что оказалась на свободе. Но Том до  того
приуныл, что даже не смотрел на нее. Он сказал, что очень жалеет, что не
подумал как следует, прежде чем браться за это идиотское дело.  Том  уже
заранее предполагал, как Джеф Гукер будет  рассказывать  о  нас  каждому
встречному-поперечному, и шуткам не будет конца.
   В таком мрачном настроении плелись мы задворками домой. Как раз когда
мы проходили через дальний угол нашей табачной плантации,  собака  вдруг
завыла; мы бросились t ней и увидели, что наша ищейка изо всех сил  роет
землю, время от времени поднимая морду кверху и воя.
   Место, где рыла собака, было довольно  четко  обозначенным  четыреху-
гольником - под дождем земля здесь осела и образовалась впадина. Мы сто-
яли молча, глядя друг на друга. Ищейка разрыла землю на  несколько  дюй-
мов, схватила что-то зубами и вытащила - это была рука.
   Том ахнул и прошептал:
   - Бежим, Гек! Это он! Я весь оледенел от страха. Мы бросились к доро-
ге и позвали первых же встретившихся нам людей. Они взяли из сарая лопа-
ту и вырыли труп. Все были страшно взволнованы. Лица у покойника  разоб-
рать было невозможно, но в этом и не было надобности. Все говорили:
   - Бедный Юпитер, это же его одежда, до последней тряпки. Кое-кто бро-
сился, чтобы рассказать эту новость соседям и сообщить судье,  чтобы  он
начал расследовать. А мы с Томом помчались домой. Мы ворвались в  комна-
ту, где сидели дядя Сайлас, тетя Салли и Бенни, и  Том,  запыхавшийся  и
счастливый, выпалил:
   - А мы с Геком нашли труп Юпитера Данлепа! Сами нашли, с ищейкой! Все
бросили это дело! Если бы не мы, его никогда бы не  нашли!  А  ведь  его
убили! Дубинкой или чем-то вроде этого.  А  теперь  я  займусь  поисками
убийцы - и найду его, вот увидите, я найду его!
   Тетя Салли и Бенни вскочили, побледнев от изумления,  а  дядя  Сайлас
покачнулся в своем кресле и упал на пол, простонав:
   - Боже мой, вы его уже нашли!

   Глава Х
   АРЕСТ ДЯДИ САЙЛАСА

   Мы в ужасе застыли от этих слов. По крайней мере полминуты мы были не
в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. Наконец мы  как-то  пришли  в
себя, подняли дядю Сайласа и усадили его в кресло. Бенни принялась  лас-
кать отца, целовать и успокаивать его. Бедняжка тетя Салли старалась де-
лать то же самое. Но только обе они были так потрясены и сбиты с  толку,
что вряд ли понимали сами, что делают. На Тома страшно было  смотреть  -
он совершенно оцепенел от мысли, что навлек на своего дядю неприятности,
в тысячу раз худшие, чем прежде; и, быть может, всего этого не случилось
бы, если бы не его желание прославиться и если бы он,  по  примеру  всех
остальных, предоставил бы трупу лежать там, где  лежал.  Но  вскоре  Том
справился со своим волнением и сказал:
   - Дядя Сайлас, никогда больше не говорите таких слов. Это  опасно,  и
кроме того, в них нет и тени правды.
   Тетя Салли и Бенни очень обрадовались, услышав это, и сами стали  го-
ворить то же самое, но старик горестно и безнадежно качал седой головой,
слезы катились у него по лицу, и он пробормотал:
   - Нет... это я сделал... бедный Юпитер... это я сделал... Слушать его
было ужасно. Дядя Сайлас рассказал нам, что все случилось  в  тот  день,
когда приехали мы с Томом, как раз перед заходом солнца. Юпитер злил его
до тех пор, пока дядя Сайлас совсем не взбесился, схватил  палку  и  изо
всей силы стукнул Юпитера по голове так, что тот тут  же  свалился.  Тут
дядя Сайлас перепугался и огорчился, стал рядом с ним на колени,  поднял
его голову и стал умолять Юпитера сказать, что он  жив.  Прошло  немного
времени. Юпитер очнулся, увидел, кто поддерживает  его  голову,  вскочил
так, словно перепугался до смерти, перемахнул через изгородь и  помчался
в лес. После этого дядя Сайлас решил, что не так уж сильно стукнул его.
   - Однако, - продолжал дядя Сайлас, - это только страх придал ему нем-
ного сил, но, конечно, силы вскоре оставили его, и он  свалился  где-ни-
будь в кустах; не было никого, кто мог бы помочь ему, и он там  скончал-
ся.
   При этих словах старик опять начал плакать и говорить, что он  убийца
и что на нем проклятие Каина, что он опозорил всю семью и что его обяза-
тельно разоблачат и повесят.
   - Нет, нет, - прервал его Том, - никто вас не разоблачит. Вы не  уби-
вали его. Одним ударом его нельзя было убить. Это сделал кто-то другой.
   - Увы, - причитал дядя, - это сделал я и никто другой.  Кто  еще  мог
иметь что-нибудь против него?
   И он посмотрел на нас, словно в надежде, что кто-нибудь из нас  назо-
вет человека, который имел бы что-нибудь против этого безобидного ничто-
жества. Но смотреть было бесполезно - нам нечего было сказать. Он  понял
это и опять впал в отчаяние. Я никогда еще не видел более несчастного  и
жалкого лица, чем у него в этот момент.  Тут  Тома  осенила  неожиданная
мысль, и он воскликнул:
   - Постойте! Но ведь кто-то закопал его! Кто же... И тут же осекся.  Я
знал почему. Когда Том произнес эти слова, у  меня  дрожь  пробежала  по
спине, потому что я вспомнил, как мы в  ту  ночь  видели  дядю  Сайласа,
кравшегося со двора с лопатой в руках. Я знал,  что  Бенни  тоже  видела
его, потому что она как-то упомянула об этом.
   Том тут же постарался переменить тему разговора и стал  просить  дядю
Сайласа никому ничего не говорить.
   Мы все тоже принялись уговаривать дядю Сайласа, что он должен  помал-
кивать и что это не его дело наговаривать на самого себя;  что  если  он
будет молчать, никто никогда и не узнает, а если все выяснится и на него
обрушится беда, то он погубит всю семью и убьет их всех, а пользы никому
от этого не будет. Наконец дядя Сайлас дал нам обещание молчать. Мы  все
вздохнули с облегчением и постарались приободрить дядю. Мы говорили ему,
что главное - это чтобы он молчал, и вскоре все это дело  забудется.  Мы
все в один голос уверяли дядю Сайласа, что никто никогда  не  заподозрит
его, никому это и в голову не придет, он ведь такой добрый, и у него та-
кая хорошая репутация; а Том со всей своей  ласковостью  и  сердечностью
стал говорить:
   - Нет, вы только подумайте одну минутку, - говорил Том, - вы рассуди-
те. Вот перед вами дядя Сайлас, все эти годы он  был  проповедником,  не
получая за это ни гроша, все эти годы он делал добро людям, не  считаясь
ни с чем, всегда, когда это было в его силах. Все его любят  и  уважают,
он всегда был мирным человеком и никогда не вмешивался в чужие дела, все
в округе знают, что он не может ударить человека. Подозревать  его?  Это
так же невозможно, как...
   - Именем штата Арканзас арестовываю вас по обвинению в убийстве  Юпи-
тера Данлепа! - загремел в дверях голос шерифа.
   Это было ужасное мгновение. Тетя Салли и Бенни бросились к дяде Сани-
асу и повисли на нем с причитаниями и плачем. Тетя Салли принялась  кри-
чать шерифу и людям, которые пришли с ним, чтобы они убирались, что  она
не отпустит дядю Сайласа; негры, столпившиеся у дверей, плакали.  В  об-
щем, я не мог больше переносить этого. Такая сцена могла разбить челове-
ческое сердце, и я вышел из комнаты.
   Дядю Сайласа должны были поместить в жалкую деревенскую тюрьму, и  мы
пошли проводить его; Том по дороге в возбуждении принялся  шептать  мне:
"Ты представляешь, какое это будет замечательное дело и сколько нам  бу-
дет грозить опасностей, когда в какую-нибудь темную ночь мы будем  выру-
чать его отсюда. Об этом деле растрезвонят повсюду, и мы наверняка прос-
лавимся". Однако дядя Сайлас отверг этот план в ту же минуту, когда  Том
шепнул ему о нем на ухо. Старик заявил, что долг  обязывает  его  подчи-
ниться представителям закона, что бы они с ним ни делали, и что он оста-
нется в тюрьме столько, сколько потребуется, даже если там не будет две-
рей и запоров. Дядины слова сильно разочаровали Тома, однако делать было
нечего.
   И все-таки Том считал себя виноватым в несчастье дяди Сайласа и твер-
до решил, что, так или иначе, он должен освободить  старика  из  тюрьмы.
Поэтому, прощаясь с тетей Салли, он сказал ей, чтобы она не волновалась,
потому что он решил вмешаться в это дело и будет заниматься  им  день  и
ночь, пока не сорвет эту игру и не докажет  невиновность  дяди  Сайласа.
Тетя Салли совсем растрогалась и принялась благодарить Тома. Она сказала
ему, что уверена, что он сделает все возможное. Она поручила  нам  помо-
гать Бенни вести хозяйство и смотреть за детьми. Мы со слезами  попроща-
лись с ней и отправились обратно на ферму, а тетя Салли осталась жить  у
жены тюремщика до октября, когда должен был состояться суд.

   Глава XI
   ТОМ СОЙЕР РАЗОБЛАЧАЕТ УБИЙЦ

   Этот месяц был очень тяжелым для всех нас. Бедняжка  Бенни  старалась
быть как можно бодрее, да и мы с Томом прилагали все усилия, чтобы  под-
держивать настроение в доме, но все это, как  говорится,  было  впустую.
Такая же история происходила и в тюрьме. Мы ходили туда каждый день  на-
вещать стариков. Но настроение у них все равно было ужасное. Дядя Сайлас
почти не спал по ночам и часто бродил во сне; выглядел он совершенно из-
нуренным и измученным, разум его как будто помутился, и  мы  все  ужасно
боялись, что эти треволнения доконают его и сведут в могилу. А когда  мы
старались приободрить его, дядя Сайлас только качал головой  и  говорил,
что, если бы мы несли у себя в сердце груз убийства, мы бы так не разго-
варивали. Том, да и все мы убеждали дядю Сайласа, что это было не  умыш-
ленное убийство, а случайное, но для него разницы не было. Когда прибли-
зилось время суда, он уже прямо заявлял, что он пытался  убить  Юпитера.
Сами понимаете, это уже была катастрофа. Дело, таким  образом,  станови-
лось во много раз хуже, и тетя Салли и Бенни совсем уже потеряли  покой.
С трудом мы добились от дяди Сайласа обещания, что он не будет  говорить
об убийстве при посторонних. Мы были и этому уже рады.
   Весь месяц Том ломал себе голову над тем, какой придумать план, чтобы
спасти дядю Сайласа. Сколько раз по ночам он не  давал  мне  спать,  без
конца изобретая все новые и новые планы, но так ничего  толкового  и  не
мог придумать. Мне казалось, что из затеи Тома ничего не выйдет, - слиш-
ком все это выглядело безнадежно, и я совсем пал духом. Но Том не подда-
вался унынию. Он накрепко вцепился в это дело и продолжал думать,  стро-
ить планы и ломать себе голову.
   Наконец в середине октября состоялся суд. Мы все сидели в зале, кото-
рый, само собой разумеется, был битком набит. Бедный дядя Сайлас! Он сам
выглядел не лучше мертвеца, глаза у него ввалились,  он  исхудал  и  был
ужасно мрачен. Рядом с ним по одну сторону сидела Бенни, а по  другую  -
тетя Салли, обе под вуалями, обе трепещущие от страха. Том сидел рядом с
нашим защитником и уж, конечно, совал свой нос  во  все.  И  защитник  и
судья позволяли ему это. Временами Том, по существу, вообще оттеснял за-
щитника и брал дело в свои руки. И надо сказать,  что  это  было  совсем
неплохо, потому что защитник был из захолустных адвокатишек и, как гово-
рится, звезд с неба не хватал.
   Присяжных привели к присяге, потом встал прокурор и начал свою  речь.
В ней были страшные обвинения против дяди Сайласа. Старик только  громко
вздыхал и стонал, а Бенни и тетя Салли горько плакали. Мы просто  расте-
рялись, когда услышали, как прокурор говорит об убийстве, настолько  это
выглядело иначе, чем в рассказе дяди Сайласа. Прокурор заявил, что дока-
жет, что двое свидетелей видели, как дядя Сайлас убивал Юпитера Данлепа,
и видели, что он это сделал намеренно, и слышали, как дядя  Сайлас  ска-
зал, что убьет Юпитера, как раз в ту минуту, когда  ударил  его  палкой,
что свидетели видели, как дядя Сайлас спрятал труп в кустах,  и  видели,
что Юпитер был мертв. Прокурор утверждал, что дядя Сайлас потом пришел и
перетащил труп Юпитера на табачную плантацию, и еще двое свидетелей  ви-
дели это. А ночью, продолжал обвинитель, дядя Сайлас вернулся и  закопал
труп, и опять-таки его при этом видели.
   Я про себя подумал, что бедный дядя Сайлас наврал нам,  полагая,  что
его никто не видел, - он не хотел разбивать сердце тети Салли и Бенни. И
правильно сделал; если бы я был на его месте, я бы врал так  же,  как  и
он, да и всякий сделал бы то же самое, чтобы уберечь их от  несчастья  и
горя, в котором они-то не виноваты.
   Защитник наш при этом совсем скис, да и Том был сбит с толку, но  по-
том он взял себя в руки и стал делать вид, что ему все это  нипочем,  но
я-то видел, каково ему. Ну а публика - та совсем расшумелась и разволно-
валась.
   Когда прокурор рассказал суду все, что он собирается доказать, он сел
на место и начал вызывать свидетелей.
   Поначалу он вызвал кучу людей, чтобы они подтвердили, что между дядей
Сайласом и покойным были очень плохие отношения. И все они показали, что
много раз слышали, как дядя Сайлас угрожал Юпитеру, что отношения  между
дядей Сайласом и Юпитером становились все хуже и хуже, все это  знали  и
говорили об этом; сказали, что Юпитер боялся за свою жизнь  и  двум  или
трем из них сам говорил, что дядя Сайлас когда-нибудь разъярится и убьет
его.
   Том и наш защитник задали им несколько вопросов, но это  было  беспо-
лезно - все свидетели твердо стояли на своем.
   Затем обвинитель вызвал Лема Биба, и тот занял  свидетельское  место.
Тут я вспомнил, что в тот вечер мы видели Лема и Джима Лейна,  вспомнил,
как они разговаривали о том, чтобы попросить у Юпитера собаку, и как по-
том из-за этого началась история с черникой и фонарем. Тут  я  вспомнил,
как Билл и Джек Уиверс прошли мимо нас, разговаривая о том, что какой-то
негр украл мешок кукурузы у дяди Сайласа, и как после них появилось наше
привидение, и как мы перепугались... Глухонемой тоже был здесь, в  суде,
- из уважения ему поставили стул за барьером, чтобы он мог сесть со все-
ми удобствами, положив ногу на ногу, в то время как все остальные сидели
в такой тесноте, что дохнуть было невозможно. Мне припомнился  весь  тот
день, и так грустно стало, когда я подумал, как все было тогда хорошо  и
какие несчастья обрушились на нас с тех пор.
   Лем Биб принес присягу и стал говорить:
   - В тот день, это было второго сентября, шел я, и был  со  мной  Джим
Лейн. Дело было перед заходом солнца. Услышали мы громкий разговор, вро-
де ссоры, подошли поближе - нас от разговаривавших отделяли только  оре-
ховые кусты, что растут вдоль изгороди, - и слышим голос: "Я тебе уже не
раз говорил, что когда-нибудь убью тебя". Мы узнали голос подсудимого  и
тут же увидели, как над кустами мелькнула дубинка и опустилась, мы услы-
шали глухой стук и стон. Мы потихоньку подошли ближе, чтобы  посмотреть,
и увидели мертвого Юпитера Данлепа, над которым стоял подсудимый  с  ду-
бинкой в руке.
   Тут он потащил тело в кусты и спрятал там. А  мы  пригнулись  пониже,
чтобы он нас не заметил, и ушли.
   Сами понимаете, каково было слушать это. У всех  прямо-таки  кровь  в
жилах застыла от этого рассказа, в зале стояла такая тишина, словно  там
ни души не было.
   А когда Лем закончил, все стали вздыхать и охать  и  переглядываться,
словно желая сказать: "Подумайте, какой ужас! Страсть-то какая!"
   Тут меня поразила одна вещь. Все время, пока первые свидетели расска-
зывали суду о ссорах, угрозах и тому подобном,  Том  внимательно  слушал
их; как только они заканчивали, он тут же набрасывался на них и изо всех
сил старался поймать их на лжи и опровергнуть их показания.  А  тут  все
пошло наоборот! Когда Лем начал говорить и ни словом не упомянул о  том,
что они разговаривали с Юпитером и собирались взять у него собаку, видно
было, что Том так и рвется замучить Лема перекрестным допросом, и  я  уж
был уверен, что мы с Томом вот-вот займем свидетельское место и  расска-
жем, о чем они с.
   Джимом Лейном разговаривали на самом деле. Но когда я опять посмотрел
на Тома, меня прошиб холодный пот. Он был погружен  в  глубочайшее  раз-
думье - похоже было, что он сейчас за много-много  миль  отсюда.  Он  не
слышал ни слова из того, что говорил Лем Биб, и когда  тот  кончил,  Том
все еще был погружен в свои мысли. Наш защитник подтолкнул  его  локтем.
Том вроде как бы очнулся и говорит ему:
   - Займитесь этим свидетелем, если вам нужно, а меня оставьте в покое,
я должен подумать.
   Меня это совсем огорошило, я ничего не мог понять.
   А у Бенни и тети Салли был совсем убитый вид, так они разволновались.
Они обе приподняли свои вуали и старались поймать взгляд  Тома,  но  это
было бесполезно, я тоже не мог поймать его взгляда. Наш растяпа защитник
пытался сбить Лема своими вопросами, но из этого ничего не вышло,  и  он
только напортил.
   Затем судья вызвал Джима Лейна, и тот слово в слово повторил все, что
перед ним говорил Лем. Том его уже совсем не слушал,  он  сидел  глубоко
задумавшись, и мысли его витали где-то далеко. Растяпа защитник опять  в
одиночку принялся допрашивать Лейна и опять  попал  впросак.  Обвинитель
сидел чрезвычайно довольный, но судья был огорчен. Дело в том,  что  Том
обладал правами настоящего защитника, потому что законы  штата  Арканзас
разрешают обвиняемому выбирать ког