л голову, глаза  его оставались полузакрытыми, как будто
ему  больно било  смотреть на свет (но, возможно, именно  так оно  и  было).
Увидев Джерри, он заморгал  и отвел  взгляд,  затем снова  посмотрел,  чтобы
убедиться,  что это действительно  он,  собственной  персоной.  Потом  вытер
потный лоб носовым платком.
     - Господи, Иисусе Христе, - сказал он.  - Это  действительно твоя рожа.
Что, черт побери, ты здесь делаешь, мерзкий аристократишка?
     На что Джерри, все еще стоя у двери, ответил еще одной  широкой улыбкой
и  поднял  руку в индейском  приветствии, одновременно мысленно отмечая, что
именно  здесь, в комнате, может представлять опасность или требует  особенно
пристального внимания: два  телефона, серая панель переговорного  устройства
внутренней связи и  огромный  сейф  с  отверстием  для ключа, но  секретного
наборного замка нет.
     - Как  это тебя впустили? А-а, наверное, ты ошеломил и потряс  их своим
аристократическим  титулом.  А чего,  собственно,  ты  добиваешься, вот  так
врываясь сюда?  - Фрост, который  и  наполовину не  был  так  недоволен этим
вторжением,  как можно было  заключить  из его слов, вышел из-за письменного
стола и начал вразвалочку расхаживать по кабинету. - Это тебе вовсе не дом с
красными фонарями, где живут хорошенькие сговорчивые  кошечки,  мой дорогой.
Это - респектабельный банк.  В  некотором роде. - Подойдя к массивной фигуре
Джерри, он  сложил руки на груди и некоторое время внимательно созерцал его,
в изумлении качая головой, потом  похлопал по  руке,  потом ткнул кулаком  в
живот,  при этом все  время покачивая  головой. - Ах ты, пьяница, распутник,
похотливый развратник...
     - Жалкий  репортеришка,  -  подсказал  Джерри.  Фросту было  не  больше
сорока,  но природа уже наложила на него  безжалостный отпечаток,  который с
возрастом проявляется у  людей  маленького роста, -  постоянно снедающее  их
внутреннее  беспокойство: Фрост беспрестанно  потирал руки, разминал пальцы,
проводил языком по губам, тут же их поджимая.
     Сразу  же бросавшееся  в глаза  чувство юмора и  умение  во всем  найти
хорошую  сторону  несколько   мирило  с  этими  неприятными  привычками:  вы
переставали замечать, как его лицо лоснится от пота.
     - Как насчет сигареты? -  спросил  Джерри, предлагая ему закурить. - Не
хочешь еще немного отравить свой организм?
     - Господи, - снова сказал Фрост и  одним из ключей, висевших на связке,
открыл  старинный буфет  орехового дерева  со  множеством зеркал,  в которых
отражалось  огромное   количество  палочек  для  коктейлей  с  искуственными
вишенками  на конце и пивные кружки, на  которых были изображены красотки  и
розовые слоны. - Тебя устроит "Кровавая Мэри"?
     - Это  как  раз то, что  мне  сейчас нужно, дружище, - с благодарностью
откликнулся Джерри.
     В связке  ключей он разглядел один желтый ключ от замка "Чабб". У сейфа
тоже был  замок "Чабб" - очень хороший, с желтым медальоном вокруг отверстия
для  ключа,  довольно сильно  поцарапанным  и  помятым и немного  измазанным
облезшей старой зеленой краской, которой был выкрашен сейф.
     - По крайней мере в  одном вам  - прожигателям жизни с голубой кровью -
надо  отдать  должное,  -  сказал  Фрост,  наливая  и  смешивая  ингредиенты
коктейля,  как  аптекарь. - Уж  вы-то знаете,  куда можно  пойти. Тебя можно
поставить в центре Солсбери Плейн с  завязанными глазами и,  бьюсь обзаклад,
ты  найдешь "веселый дом" с хорошенькими девочками максимум за полминуты. Я,
как  человек чистый и  неиспорченный, вчера был просто потрясен. Потрясен до
глубины  души. Скажи,  когда  хватит!  Как-нибудь, когда  я  приду в  себя и
поправлюсь, я возьму у тебя  пару адресочков. Если, конечно, я приду в себя,
в чем я сейчас оч-чень сильно сомневаюсь.
     Неторопливо  переместившись к письменному столу  Фроста,  Джерри как бы
безразлично бесцельно  переложил  с места на место  несколько бумаг, а потом
начал  играть  с  выключателями  внутренней  связи,  щелкая  ими  вверх-вниз
поочередно, один за другим. Никто не откликнулся. Около одной из кнопок была
надпись: Занят. Не беспокоить". Нажав ее, Джерри  увидел сквозь глазок двери
красноватый свет снаружи: это  зажглась  лампочка над дверью,  предупреждая,
что входить нельзя.
     - Что  касается  девочек, - говорил  в  это время Фрост, все  еще  стоя
спиной к Джерри и  встряхивая бутылку с соком, -  они большие шалунишки. При
одном воспоминании мурашки по коже бегут. - Все еще восторженно смеясь своим
мыслям, Фрост  сделал  несколько шагов  по комнате, держа стаканы  в  широко
расставленных руках. Да, а как их звали? Девочки были что надо!
     - Номер семь и номер двадцать четыре, - сообщил Джерри  с отсутствующим
видом.
     Говоря  все  это,  он глянул под  стол,  разыскивая кнопку,  включавшую
сигнал тревоги, которая, как он знал, должна быть где-то на столе.
     - Номер семь и номер двадцать четыре! - все с тем же восторгом повторил
Фрост. - Как поэтично! И какая память?
     На  уровне  колена Джерри  обнаружил привинченный  к тумбе  письменного
стола серый ящичек. Ключ-рычаг, включающий сигнал, передвигался вверх-вниз и
сейчас стоял  в положении "выключено". Джерри вытащил его и положил к себе в
карман.
     -  Я  говорю, какая  у тебя  замечательная  память, -  повторил  весьма
озадаченный Фрост.
     - Ты же знаешь нас, газетчиков, приятель, - сказал Джерри, выпрямляясь.
-  Что  касается  памяти, то мы, газетчики, по этой части  большие  мастера,
можешь быть уверен, - даже лучше, чем жены.
     - Послушай-ка, отойди оттуда. Это - запретная территория.
     Взяв с письменного стола большой рабочий  календарь с записями Фроста о
запланированных встречах и делах, Джерри внимательно изучил, какие  свидания
назначены на этот день.
     - Боже правый! - проговорил он - Я вижу,  у тебя был весьма напряженный
денек. А  кто это Н., приятель?  Н: восемь тире двенадцать? Вряд ли это твоя
теща?
     Фрост  поднес стакан  к  губам и жадно глотнул, потом притворился,  что
поперхнулся, и мучительно, сотрясаясь всем телом, откашлялся.
     - Давай договоримся: ее в это не впутывай, ладно? Меня из-за тебя  чуть
кондрашка не хватила. Ну ладно, проехали!
     -  Нет,  что же это все-таки  за  Н.? Надраться до бесчувствия? Или это
Наполеон?
     - Натали. Моя секретарша.  Очень славная девушка. Ноги растут  от самой
шеи.  Во  всяком случае,  так говорят. Я сам  не проверял, откуда именно они
растут. Поэтому сослаться на личный опыт не могу. Это  единственное правило,
которого я придерживаюсь.  Пожалуй,  надо  будет как-нибудь его нарушить. Ну
ладно, проехали! - снова повторил он.
     - Она сейчас на месте?
     - Думаю,  что  да. Я, кажется,  слышал ее божественную поступь. Хочешь,
чтобы я ее вызвал? Говорят, она очень благосклонно относится к аристократам.
     - Нет, спасибо, не надо, - ответил Джерри, положив календарь на место и
поднимая глаза на Фроста.
     Тот смотрел  ему  прямо в  глаза, не мигая и не  отводя взгляда, словно
бросая вызов, хотя силы были явно неравными: Джерри был на целую голову выше
и гораздо шире в плечах.
     -  Невероятно,  -  провозгласил Фрост,  все  еще  пребывая  в состоянии
восхищения и продолжая улыбаться  Джерри.  - Это было просто невероятно! - В
его  голосе слышались  нотки признательности  и даже преданности.  - Девочки
были просто потрясающие, и вообще компания что надо. Я хочу сказать, с какой
стати человек вроде меня имеет дело с парнем вроде тебя? Ты всего-то навсего
какой-то там "достопочтенный"... А мне больше подходят герцоги  - это именно
мой уровень: герцоги и шлюхи. Давай повторим это сегодня. Правда, давай!
     Джерри рассмеялся.
     - Я серьезно. Честное  скаутское. Давай доведем себя на этом поприще до
полного изнеможения и героической смерти, пока  мы еще на что-то годимся. На
этот  раз за  мой  счет: все от начала и  до  конца, по полной  программе. В
коридоре послышались  тяжелые шаги. Они приближались. Знаешь,  что я сделаю?
Вот увидишь. Я пойду к мадам Как-Ее-Там и настоятельно потребую,  чтобы... -
да что с тобой? - спросил он, заметив напряженное выражение на лице Джерри.
     Шаги  замедлились  и  остановились.   Глазок   закрыла   черная   тень.
Остановилась, не двигаясь.
     - Кто это? - спросил Джерри тихо.
     - Милки.
     - Кто такой Милки?
     - Милки Уэй, мой босс, - ответил Фрост, когда шаги удалились, и, закрыв
глаза,  с  явным  облегчением  перекрестился.  Отправляется  домой  к  своей
благородной  красавице жене, досточтимой госпоже Уэй, которая также известна
в  узком  кругу  как  Моби  Дик.  Рост  два  метра  двадцать  сантиметров  и
кавалерийские усы. Не у него. У нее. - Фрост хихикнул.
     - Почему он не вошел?
     - По всей вероятности, решил, что у  меня клиент,  - беззаботно ответил
Фрост,  снова  с удивлением  отметив  про себя напряженно-пристальный взгляд
Джерри и его напускное спокойствие. - А кроме того, если бы Моби Дик унюхала
от  него запах спиртного  в  такое время  дня, ему бы уж точно несдобровать.
Что-то ты загрустил.  Смотри веселей! У  тебя  есть  я,  и  уж  я-то  о тебе
позабочусь.  Допивай  свой  коктейль.  Ты  сегодня  выглядишь  как-то  очень
благочестиво и добродетельно. Даже не по себе делается.
     К о г д а н а с т у п и т в  р  е м я д е й с т в о в а т ь - н е т я н
и, - инструктировали его "наставники". - Н е у в л е к а й с я з о н д и р о
ва н и е м п о ч в ы, н е д а в а й е м у п р и в ы к н у т ь к т в о  е м у
п р и су т с т в и ю и п о ч у в с т в о в а т ь с е б я в б е з о п а с н о
с т и.
     - Эй, Фрости, -  окликнул Джерри,  когда шаги совсем замерли вдали. - А
как твоя половина? - Фрост протянул руку,  чтобы взять стакан Джерри. - Твоя
женушка. Как у нее дела?
     - Спасибо, неважно, по-прежнему хворает, - ответил Фрост. Было заметно,
что эта тема ему неприятна.
     - Ты, конечно, уже звонил в больницу?
     - Да ты спятил. Я часов до одиннадцати просто двух слов связать не мог.
Она даже по телефону учуяла бы запах виски.
     - Когда ты собираешься к ней в следующий раз?
     - Послушай, сделай милость, заткнись. Хватит о ней. Ладно?
     Пока Фрост no-прежнему смотрел на него, Джерри перебазировался к сейфу.
Он  попытался  открыть  его, нажав на  большую ручку,  но  сейф был  заперт.
Наверху, в пыли, лежала тяжелая  полицейская дубинка. Взяв ее обеими руками,
он с отсутствующим  видом  сделал пару движений,  как при игре  в крикет,  и
положил ее  назад.  Все это время Фрост  продолжал  озадаченно  смотреть, не
отводя взгляда, и начиная подозревать, что здесь что-то не так.
     - Я  хочу  открыть счет, Фрости,  - сказал  Джерри,  по-прежнему стоя у
сейфа.
     - Ты?
     - Я
     - Судя по тому, что ты порассказал  вчера ночью, у тебя с финансами так
худо, что не  то  что в  банк  - в глиняную копилку  положить  нечего. Если,
конечно, твой достопочтенный папочка не держал кое-что под матрацем, в чем я
почему-то  сомневаюсь. - Земля стремительно уходила у  Фроста из-под ног, но
он изо  всех  сил старался устоять. - Послушай-ка, давай  я тебе  лучше  еще
налью, а  ты  перестанешь изображать из себя Бориса Карлоффа в черную среду,
ладно? Давай лучше пойдем к куколкам. Хэппи Вэлли (Счастливая долина ( а н г
л.)  -  район Гонконга, где расположены  ночные клубы, игорные дома и другие
увеселительные заведения), мы идем! Приглашаю тебя пообедать.
     - Видишь ли,  приятель я говорю  не про свой счет.  Я имел в виду  счет
другого человека: я хотел бы посмотреть на него, - объяснил Джерри.
     Оживление  медленно  сошло  с миниатюрного  лица Фроста,  словно  жизнь
покинула его, и это превращение было одновременно комичным и страшным.
     - О, Джерри, только  не  это, - проговорил он чуть слышно,  как будто у
него на глазах произошел несчастный  случай, жертвой которого стал Джерри, а
не  он, Фрост.  Снова  в  коридоре  послышались шаги. На  этот  раз женские,
короткий и  частый стук  каблучков.  Потом в  дверь  громко  постучали  -  и
молчание.
     - Натали? - спросил Джерри тихо. Фрост кивнул.
     - Если бы я  был твоим клиентом, ты представил бы меня?  Фрост  покачал
головой.
     - Пусть войдет.
     Язык Фроста,  словно маленькая испуганная розовая змейка, высунулся изо
рта, нервно облизал губы и снова спрятался.
     -  Войдите!  -  сказал  он громким,  внезапно  охрипшим  голосом. Дверь
открылась, и вошла высокая китаянка в очках с толстыми стеклами. Она забрала
письма, приготовленные для отправки.
     - Желаю хорошо отдохнуть, господин Фрост, - сказала она.
     - Спасибо. До понедельника, - отозвался Фрост. Дверь снова закрылась.
     Джерри  пересек  комнату,  обнял  Фроста за плечи и быстро подвел его к
окну. Тот не сопротивлялся.
     - Доверительный счет, Фрости. Который находится в твоих руках. В  руках
неподкупного, честного человека. Довольно сомнительный счет.
     На  площади  продолжался праздник.  На  крикетном  поле  игра  временно
остановилась. Долговязый подающий в  старомодной кепке  присел на корточки и
старательно  подправлял поверхность площадки  между  линиями.  Другие игроки
разлеглись прямо на поле и болтали между собой.
     - Ты  расставил мне ловушку,  - сказал Фрост  просто,  пытаясь приучить
себя к  этой  мысли. - Я думал,  что у меня наконец-то  появился друг, а  ты
пытаешься загнать меня в угол. А еще лорд.
     -  Никогда не имей дела с газетчиками, Фрости. Безжалостные люди. У них
нет  ничего  святого. Ты  потерял бдительность. Тебе не  надо было так много
трепать языком. Где у тебя хранятся документы?
     -  С  кем же тогда отвести душу и  потрепаться, если не  с друзьями?  -
возразил  Фрост. - Друзья для того и существуют, чтобы можно было с кем-то п
о г о в о р и т ь. Рассказать кому-то.
     - Вот и расскажи мне то, о чем я спрашиваю. Фрост покачал головой.
     -  Я  христианин,  -  сказал  он ни к  селу,  ни  к городу. - Я  каждое
воскресенье хожу в церковь, никогда не пропускаю службу. Мне очень жаль,  но
то, о чем ты просишь, совершенно исключено. Я скорее соглашусь погубить свою
репутацию,  но не совершу должностного  преступления,  нарушив тайну вклада.
Это знают все. Ты меня понял? Так что ничем не могу помочь. Никак. Мне очень
жаль.
     Джерри немного приблизился к нему, так  что они теперь стояли, вплотную
придвинувшись к  подоконнику  и почти касаясь друг друга  плечами.  Огромное
оконное стекло дрожало от грохота мчавшихся внизу машин. Венецианские жалюзи
были  красноватыми от покрывавшей их строительной пыли. На Фроста было жалко
смотреть, на  его лице  отражалась мучительная  душевная борьба - он пытался
осознать, в какую переделку попал.
     - Вот что,  приятель, послушай, что я  тебе  предлагаю, - сказал Джерри
очень  спокойно. - Выслушай меня внимательно. Готов?  У меня есть и  кнут, и
пряник Если ты не делаешь то,  о чем я тебя прошу,  моя газета тебя ославит.
Фотографии на  первой полосе,  заголовки  во  всю  страницу,  продолжение на
последней,  -  ну,  словом, все  как  полагается.  "Захотите  ли  вы  купить
вторичный  доверительный  счет  у  этого  человека?"  "Гонконг   -  колыбель
коррупции,  и  Фрости - ее верный слуга". Примерно  так. Мы распишем, как вы
развлекаетесь  устраивая групповуху  для круглоглазых в своем клубе  молодых
банкиров, - точь-в-точь, как ты порассказал мне. Как ты до самого последнего
времени имел содержанку и устроил для нее любовное гнездышко в Коулуне и что
от этого пришлось  отказаться, потому что  она была недовольна тем,  что  ты
мало платил. Конечно, прежде чем газета все это напечатает, она проверит все
факты, связавшись с председателем правления твоего банка, а может быть, и  с
твоей  женушкой  тоже,  если,  конечно,  она  будет  достаточно хорошо  себя
чувствовать.
     Лицо  Фроста  вдруг  покрылось  крупными  каплями  пота. Это  произошло
мгновенно:  в один  момент  его  болезненно-бледная  физиономия была  просто
влажной  и лоснящейся, а в следующий -  пот  лил градом, и капли  неудержимо
падали с толстого подбородка прямо на костюм.
     -  Это все из-за выпивки,  - сказал  он  растерянно, пытаясь остановить
этот град и вытирая  его носовым платком. - Со мной всегда так бывает, когда
я выпью. Проклятый климат, здесь просто невозможно жить. Здесь вообще нельзя
жить людям. Здесь просто гниешь заживо. Ненавижу все здесь.
     - Это был кнут - все плохое, что тебя ждет, - продолжал Джерри. Они все
еще стояли  у окна, плечом  к плечу, как два  человека, которые  восхищаются
открывающимся из  окна видом. - А пряник, то есть хорошее, - это  пять сотен
американских  долларов, которые  я  положу  в твою  славную  потную  ладонь;
признательность  журналистской   братии   с   Граб-стрит   (Жарг.:   писаки,
литературные  поденщики;  на  улице Граб-стрит в XVIII  веке  жили  неимущие
литераторы); все  остается  шито-крыто; и  Фрости  запросто может сам  стать
председателем  правления банка. Так почему бы  не расслабиться и не уступить
обстоятельствам, извлекая некоторую пользу? Ты меня хорошо понял?
     - А дозволяется ли мне п о и  н т е р е с  о в а т ь с я, - проговорил,
наконец, Фрост, безуспешно пытаясь изобразить сарказм, - с  какой собственно
целью и для чего именно ты питаешь такой жгучий интерес к этому счету?
     - Проблема преступности и коррупции, дружище. Гонконгское звено длинной
преступной  цепи. Газетчики  называют  виновных. Счет номер четыреста  сорок
два. Он у тебя здесь? - спросил Джерри, указывая на сейф.
     Фрост сказал "нет" одними губами, совсем неслышно.
     - Сначала две четверки, а потом двойка. Где он хранится?
     -  Послушай, - лицо Фроста выражало одновременно страх, безнадежность и
разочарование, - будь другом, окажи услугу,  ладно? Не впутывай меня в  это.
Подкупи кого-нибудь из  моих  помощников-китайцев,  договорились? Так  будет
гораздо лучше. Пойми, ведь у меня здесь определенное положение...
     - Ты же знаешь здешнюю поговорку: "В Гонконге говорят даже маргаритки".
Мне нужен ты. Ты -  здесь, и ты можешь все сделать гораздо лучше, чем кто бы
то ни было другой. Где документы? В кладовой банка?
     Н е л ь з я о с т а  н а в л и в а т ь с я н и н а м и н у т у, - учили
его когда-то, - в с е в р е м я н  а д о п о д н и м а т ь п л а н к у в с е
в ы ш е и в ы ш е. С т о и т н а м г н о в е н и е п о т е р я т ь и н и ц и
а т и в у - u е е у ж е н е в е р н у т ь.
     Поскольку  Фрост  колебался, Джерри сделал  вид,  что  теряет терпение.
Своей большущей рукой он взял  Фроста за  плечо, развернул его,  и  заставил
сделать несколько шагов назад, пока тот не оказался прижат к сейфу.
     - Я спрашиваю: документы в банковской кладовой?
     - Откуда мне знать?
     -  Я  тебе объясню откуда, -  грозно пообещал  Джерри, подкрепляя  свои
слова укоризненным покачиванием головой, так что даже прядь  волос у него на
лбу заколыхалась.
     - Я тебе объясню, откуда, дружище, - повторил он, похлопывая Фроста  по
плечу свободной рукой. -  Потому что  если  не поймешь, то  в  сорок  лет ты
окажешься вышвырнутым отовсюду, с  больной  женой на  руках  и с  детишками,
которых надо кормить, и посылать в школу,  и за это тоже платить, и для тебя
это будет полная катастрофа.  Ты  должен выбрать  либо одно, либо  другое, и
сделать  это надо  сию  минуту.  Не через пять минут,  а прямо  сейчас.  Мне
абсолютно  безразлично,  как  ты  это  сделаешь,  но  все  должно  выглядеть
абсолютно нормально, и Натали не должна ничего заподозрить.
     Джерри, по-прежнему придерживая Фроста за плечо, заставил его вернуться
на середину кабинета, где стоял  письменный стол с телефоном. В жизни бывают
ситуации, когда просто  невозможно  держаться с достоинством. В этот  день с
Фростом случилось именно  это. Он  поднял телефонную трубку  и  набрал  одну
цифру.
     -  Натали?  Ты  еще  не  ушла? Послушай, я  задержусь, наверное, еще на
часок, мне только что позвонил один клиент.
     Скажи Сиду, чтобы  не сдавал  пока на  охрану кладовую комнату