нием, - сказал Смайли. - В последнее время тенденция
такова, что все чаще человеку предлагают пост уже после  того, как проведена
всесторонняя проверка.
     - Нанк, это все ради Лиззи, - напомнила ему миссис Пеллинг. - Ты же сам
знаешь, что по-прежнему  любишь ее, хотя  мы ничего не  получали от  нее уже
целый год.
     - Вы никогда не пишете ей? - с сочувствием спросил Смайли.
     - Она так захотела, - ответила миссис Пеллинг, бросив взгляд на мужа.
     С  губ Смайли сорвался  какой-то  непонятный  звук. Это  могло  быть  и
выражение сожаления, но на самом деле он испытал облегчение.
     -  Налей ему еще чаю,  - приказал мистер  Пеллинг.  - Не видишь? Он уже
давно все выпил.
     Он еще раз испытующе посмотрел на Смайли.
     - И все-таки  даже сейчас я не уверен, что он не из Секретной службы, -
сказал он. -  Действительно, в нем нет блеска и лоска, но,  может  быть, это
так и задумано.
     Смайли принес с  собой  несколько  разных бланков. Сотрудник типографии
Цирка на скорую руку изготовил их вчера на светло-желтой бумаге - и попал  в
самую точку,  потому  что, как  выяснилось, в  мире мистера Пеллинга  бланки
придавали всем и законный вид и респектабельность,  а светло-желтый цвет  он
считал  самым  подходящим. Двое мужчин занялись заполнением бланков, как два
друга вместе разгадывают  кроссворд. Мистер Пеллинг  карандашом писал ответы
на  вопросы,  Смайли  пристроился  рядом, а  жена  мистера сидела  напротив,
устремив взгляд в  окно, сквозь серые тюлевые занавески, и все время крутила
на пальце обручальное кольцо. Они записали дату и место рождения.
     - Здесь же,  немного дальше по улице, в  родильном  доме  "Александра".
Теперь  его  уже  нет, снесли -  да, Сесс? - и  построили там  одно  из этих
кафе-мороженых.
     Они записали, где она училась, и мистер Пеллинг изложил свои взгляды на
этот предмет.
     - Я никогда не  оставлял ее подолгу в одной школе - правда, Сесс? Чтобы
сохранялась живость ума. Чтобы не  засасывала рутина. Я  всегда говорил, что
перемена окружающей обстановки - это все равно что каникулы. Так ведь, Сесс?
     - Он  прочитал  очень много книг  о воспитании и образовании, - сказала
миссис Пеллинг.
     - Мы поженились поздно, - сказал он, словно объясняя ее присутствие.
     - Мы хотели, чтобы она поступила на сцену,  - сказала она. - Он, помимо
всего прочего, хотел быть ее импрессарио.
     Он   записал  еще   несколько  дат.  Она   посещала   занятия  в  Школе
драматического искусства и секретарские курсы.
     - Хорошее воспитание и общий кругозор,  - сказал мистер Пеллинг, - а не
образование  -  вот  во  что я  верю. Старался дать  ей  возможность  узнать
понемногу обо всем. Чтобы она разбиралась в жизни. Чтобы она умела держаться
в обществе.
     - О, она умеет держаться, - закивала миссис  Пеллинг  и издала какой-то
непонятный горловой  звук, выдохнув целое облако сигаретного дыма. - И в ж и
з н и р а з б и р а е т с я.
     -  Но она  так и  н е  о к  о н  ч и л а секретарские курсы?  - спросил
Смайли, проводя пальцем по списку. - И Драматическую школу тоже.
     - В этом не было необходимости, - ответил мистер Пеллинг.
     Они  дошли  до  графы  о  предыдущих  местах   работы.  Мистер  Пеллинг
перечислил не меньше полудюжины в  Лондоне и  поблизости - ни на одном месте
она не держалась больше полутора лет.
     - Работа везде была очень неинтересная, - с приятной  улыбкой объяснила
миссис Пеллинг.
     - Она просто хотела оглядеться, - снисходительно объяснил ее муж. - Она
хотела присмотреться  ко  всему, почувствовать, что держит  руку  на  пульсе
жизни,  прежде  чем  брать  на  себя   серьезные  обязательства.  Я  так  ей
посоветовал,  правда,  Сесс? Они  все  хотели, чтобы она  осталась, но  я не
попался на эту удочку. - Он дотронулся рукой до  плеча жены. -  И не говори,
что это  в конечном счете не оправдало себя!  - возбужденно  прокричал он. -
Даже если нам не разрешено вслух говорить об этом!
     - Ей больше  всего  нравился  балет, -  сказала  миссис Пеллинг.  -  Ей
нравилось учить детей. Она обожает детей. Просто обожает их.
     Это вызвало у мистера Пеллинга сильнейшее раздражение.
     - Она делает к а р ь е р у,  Сесс, - заорал он, стукнув себя по колену.
- Господи Всемилостивый! Глупая ты женщина: ты что, хочешь, чтобы она к нему
вернулась? Ты этого хочешь?
     - Скажите, пожалуйста, а чем именно она занималась на  Ближнем Востоке?
- спросил Смайли.
     -  Училась. В  школах  бизнеса.  Учила арабский язык,  -  сказал мистер
Пеллинг и  вдруг словно  раздался в плечах и стал  выше  ростом. К удивлению
Смайли, он даже встал с кресла и, властно жестикулируя, начал мерить комнату
шагами. -  Она  оказалась там -  не в последнюю очередь - из-за  несчастного
брака, что толку скрывать!
     - Господи Иисусе, - сказала миссис Пеллинг.
     Стоя,   мистер  Пеллинг  производил  впечатление  человека  крепкого  и
умеющего постоять за  себя, что выглядело даже  немного устрашающе. Но она к
нам  вернулась. О да. Ее комната в этом доме всегда  ждет ее,  она  рядом  с
моей.  Лиззи  может прийти  в любой момент, когда захочет. Она всегда найдет
меня  здесь. О да. Мы  помогли  ей  преодолеть этот барьер - правда, Сесс? И
потом, в один прекрасный день я сказал ей...
     - Она пришла с очень славным кудрявым молодым человеком, - перебила его
жена. - Учитель, англичанин. Его звали Эндрю.
     - Шотландец, - автоматически поправил ее мистер Пеллинг.
     -  Эндрю был  очень милый мальчик, но с  Нанком, конечно, не  сравнить.
Правда, дорогой?
     - Он был  ей не пара.  Все толковал про эту самую йогу. Несерьезно  все
это,  я вам скажу, - глупости и выкрутасы.  И  тогда как-то раз я ей сказал:
"Лиззи,  арабы - вот где ты  сможешь построить  свое будущее". - Он  щелкнул
пальцами, словно разговаривая  с  воображаемой дочерью.  -  "Нефть.  Деньги.
Власть.  Поезжай.  Собери  чемодан: возьми  только  самое  необходимое. Купи
билет. И с Богом".
     - Ее дорогу оплатил  ночной клуб,  - сказала миссис Пеллинг. -  И между
прочим, они ее здорово надули.
     -  Ничего такого не было!  -  резко вскинулся  мистер Пеллинг, он  даже
набычился и принял бойцовскую стойку, чтобы погромче прикрикнуть на нее,  но
миссис Пеллинг продолжала рассказ, как будто его здесь и не было.
     - Понимаете, она позвонила по объявлению.  Говорила с этой женщиной  из
Брэдфорда,  которая  расписывала все,  не  жалея  красок,  и  чего только не
обещала.  Содержательница  публичного дома.  "Нужны  платные  партнерши  для
клиентов ночного клуба, но это не  то, что вы подумали", - сказала  она. Они
купили ей билет на  самолет, а когда он приземлился в Бахрейне, ее заставили
подписать  контракт,   по  которому   она  должна  была  отдавать  все,  что
заработает, за квартиру, которую для нее сняли. И с того самого дня она была
у них  в руках -  разве  нет? Она никуда не  могла обратиться. Посольство не
могло ей помочь, никто не мог. Понимаете, она очень красивая.
     - Ах ты, старая карга! Мы здесь  разговариваем о ее карьере! Ты что, не
любишь ее совсем? Ты ей не мать! Боже мой!
     - Она уже сделала карьеру, -  с чрезвычайно гордым видом сказала миссис
Пеллинг. - Самую лучшую карьеру в мире.
     Мистер Пеллинг в отчаянии повернулся к Смайли: - Запишите: "работала по
приему гостей и изучала язык" - и еще запишите...
     - А не могли бы вы сказать мне, - мягко прервал его  Смайли, послюнявив
большой  палец и перевернув  страницу, -  может  быть, так  будет лучше  это
сделать, - не было ли у нее опыта в организации перевозок?
     -  И  еще запишите...  -  Мистер Пеллинг крепко сжал кулаки  и  сначала
посмотрел на свою  жену, потом  на  Смайли, и, казалось, он  никак не  может
решиться,  продолжать  ему или нет.  -  Запишите:  "работала  на  английскую
Секретную  службу, занимала  ответственный пост". В качестве тайного агента.
Ну, что же вы остановились? Пишите! Вот. Теперь вы знаете. - Он повернулся и
сказал, обращаясь к жене: - Он сам из службы, занимающейся безопасностью, он
так сказал. Он имеет право знать, и  она имеет право, чтобы о ней это знали.
Моя  дочь не будет неизвестным героем. Или  неоцененным. Помяните мои слова:
она  еще  получит  медаль  Георгия  (Военная  медаль,  которой  награждаются
отличившиеся во  время  войны  гражданские лица), прежде чем  закончит  свой
земной путь!
     - Все это глупости, -  устало сказала миссис Пеллинг. - Это просто одна
из тех и с т о р и й, которые она выдумывала. И ты это прекрасно знаешь.
     - Погодите: если можно, давайте сначала  закончим с одним,  а потом уже
перейдем к  другому, - терпеливо и деликатно попросил Смайли. - Мы говорили,
если не ошибаюсь, о том, был ли у нее опыт в организации перевозок.
     Мистер Пеллинг положил подбородок на руку, между указательным и большим
пальцами, и принял чрезвычайно умный вид.
     -  Ее первый  опыт к о м  м  е р ч е  с к о й деятельности, -  начал он
задумчиво,  -  то  есть  когда  она сама стала себе полной  хозяйкой,  -  вы
понимаете, о  чем я говорю, - когда все устроилось  и  выкристаллизовалось и
действительно начало  приносить доход, - разумеется, помимо разведывательной
работы, о которой я  упоминал,  -  когда она стала набирать служащих и иметь
дело  с большими суммами денег  и когда  она заняла ответственное положение,
соответствующее ее способностям, - все это началось в... Как  он называется,
этот город?
     -  Ви-ен-ти-ан, - четко, по слогам произнесла его жена, придав названию
английское звучание.
     - Столица Ла-оса, - сказал мистер Пеллинг, с ударением на первом слоге,
как в слове "хаос".
     -  А  как называлась компания,  скажите, пожалуйста?  - спросил Смайли,
держа карандаш наготове у соответствующей строчки.
     - Компания по  производству виски,  - ответил мистер  Пеллинг с  важным
видом, - Моя дочь Элизабет владела и управляла одной из основных иностранных
компаний по производству спиртных напитков в этой измученной войной стране.
     - А как она называлась?
     -  Она продавала  неочищенное виски в бочках  американцам, которые  там
болтались, - сказала миссис Пеллинг, стоя у окна, спиной к ним. - И получала
за это комиссионные, двадцать процентов.  Они покупали эти бочки и оставляли
их для выдержки в  Шотландии, считая, что потом  с м  о г  у т их  продать и
вложенные в это деньги принесут им неплохую прибыль.
     - Простите,  кого вы имеете в  виду, когда говорите "они"?.. -  спросил
Смайли.
     - А  потом ее любовник сбежал и прикарманил денежки,  - сказала  миссис
Пеллинг. - Провернул дельце. Очень неплохо.
     - Все это чистейший  вздор! - выкрикнул мистер Пеллинг.  - Эта  женщина
сошла с ума! Не слушайте ее!
     - Скажите, пожалуйста, а где она жила в это время? - спросил Смайли.
     - Запишите: "она была представителем", - говорил  тем  временем  мистер
Пеллинг, в отчаянии потрясая головой, как  будто все полностью вышло  из-под
контроля,  -  "представителем  компании  по производству  виски и  секретным
агентом".
     -  Она жила с пилотом, - сказала  миссис  Пеллинг.  - Она  называла его
Малыш. Если бы не  Малыш, она бы  подохла  с  голоду. Он был великолепен, но
война  его  всего перекорежила.  Конечно, а как же  могло быть иначе? То  же
самое  было и с нашими мальчиками, разве не так? Вылеты на  задания, день за
днем  и ночь за ночью. - Откинув  голову назад, она вдруг громко прокричала,
словно давая команду: "По машинам! Боевая тревога!"
     - Она  совершенно  не в  себе, -  снова объяснил мистер  Пеллинг.  -  В
восемнадцать их нервы ни к черту не годились, по крайней мере, у половины из
них. Но они все выдержали. Понимаете, они любили Черчилля, Им нравилось, что
он н е т р у с и т. Совершенно  спятила, - повторил мистер Пеллинг. - Кричит
ни с того ни с сего. Совсем крыша поехала.
     - Извините, - сказал Смайли, торопливо записывая. - А как звали Малыша?
Пилота? Как его фамилия?
     - Рикардо. Малыш Рикардо. Он л а п  о ч к а. Знаете, он умер, - сказала
она, обращаясь прямо к  мужу. - Сердце Лиззи было совершенно р а з б и т о -
правда, Нанк? Но все равно, пожалуй, так было лучше.
     - Она н и с к  е м не жила,  человекообразная ты обезьяна! Это все было
специально так устроено. Она работала на английскую Секретную службу!
     - О Боже мой, - с усталой безнадежностью вздохнула миссис Пеллинг.
     - Нет,  не твой Боже.  А м о й  Меллон. Запишите это, Оутс. Дайте-ка  я
посмотрю,  правильно  ли  вы  записали.  Меллон.  Имя  ее  непосредственного
начальника в английской Секретной  службе было М-Е-Л-Л-О-Н, два "л". Меллон.
Он  изображал  простого  торговца.  И   неплохо  справлялся   с   торговлей.
Естественно, он  же умный человек. Но на самом  деле... -  Мистер Пеллинг  с
силой ударил кулаком одной руки по ладони другой, звук получился  неожиданно
громкий.  -  Но  на  самом  деле   под  маской  приветливого  и  услужливого
английского предпринимателя этот  самый Меллон (два л) вел в одиночку тайную
войну против врагов Ее Величества, и моя Лиззи помогала ему в этом. Торговцы
наркотиками,  китайцы,  гомосексуалисты  - эти  иностранные  шпионы, которые
всеми  силами пытаются  подорвать мощь  нашего  славного государства...  Моя
бесстрашная дочь Лиззи и ее друг полковник Меллон вдвоем отважно вели войну,
чтобы помешать их коварному наступлению! И это - чистейшая правда.
     - Т е  п  е р  ь  -  т  о я в и ж  у,  от кого  у  нее  эта  страсть  к
сочинительству,   -  сказала  миссис  Пеллинг  и,  оставив  дверь  открытой,
удалилась по коридору, ворча что-то себе под нос.
     Посмотрев ей вслед, Смайли  увидел, что она остановилась на мгновение и
наклоном  головы пригласила  его заглянуть к ней. Потом она исчезла в темном
коридоре. Вдалеке хлопнула дверь.
     - Это  правда, - продолжал Пеллинг, все так же  настойчиво, но  немного
спокойнее. - Да-да-да, все так и было.  В английской разведывательной службе
мою дочь уважали и ценили как отличного оперативного работника.
     Сначала  Смайли  не  отвечал: он был  слишком сосредоточен на том,  что
писал. Поэтому какое-то время  не  было  ничего слышно,  кроме неторопливого
поскрипывания ручки по бумаге и изредка шороха переворачиваемой страницы.
     -  Хорошо.  Так,  а  теперь  давайте я  запишу  и  эти детали,  если не
возражаете.  Разумеется,  это  будет держаться  в  строжайшей тайне.  Должен
сказать вам, что  мы в нашей  работе не так уж редко встречаемся с подобными
вещами.
     - Хорошо, - сказал мистер Пеллинг,  и, с  решительным видом усевшись на
дерматиновое кресло, вынул из бумажника одинарный  листок  бумаги и протянул
его Смайли. Это было  письмо длиной в полторы страницы, написанное от  руки.
Почерк был  одновременно и претенциозно-затейливый, и детский. Больше других
букв  привлекала  внимание  буква  "Я", когда  речь  шла об  авторе  письма,
затейливо   украшенная  завитушками,   а  все   остальные   буквы  выглядели
поскромнее.  Письмо начиналось  с обращения "Мой дорогой и милый  папочка" и
заканчивалось подписью "Твоя любящая  дочь Элизабет", а между ними -  текст,
который Смайли сумел почти полностью запомнить наизусть.

     " Я п р и  е х а л а в о В ь е н т ь я н, Э т о г о р о д с м а л е н ь
к и м и д о м и к а м и, в ч е м - т о п о х о ж и й н а ф р а н ц у з с к и
е г о р о д а, а в ч е м - т о - н е м н  о г о д и к и й, н о н е б е с п о
к о й с я о б о м н е ; у м е н я е с  т ь в а ж н ы е н о в о с т и д л я т
е б я, к о т о р ы е я д о л ж н а с о о б щ и т ь н  е м е д л е н н о. В п
о л н е в о з м о ж н о, ч т о д о в о л ь н о д о л г о т ы н е б у д е ш ь
и м е т ь о т м е н я н и к а к и х и з в е с т и й, н о н е в о л н  у  й с
я, д а ж е е с л и у с л ы ш и ш ь ч т о - н и б  у д ь н е х о р о ш е е. У
м е н  я в с е в п о р я д к е, о б о м н е з а б о т я т с я, и я д е л а ю
в с е э т о р а д и П р а в о г о Д е л а, к о т о р ы м т ы м о ж е ш ь г о
р д и т ь с я. К а к т о л ь к о я п  р и б ы л а с ю д а, я о б р а т и л а
с ь к а н г л и й с к о м у т о р  г о в о м у п р е д с т а в и т е л ю з д
е с ь м и с т е р у М а к е р  в у р у ( о н а н г л и ч а н и н), и о н н а
п р а в и л м е н я р а б о т а т ь к М е л л о н у. Я н е и м е ю п р а в а
р а с с к а з а т ь т е б е, п о э т о м у т ы д о л ж е н в е р и т ь м н е
; е г о з о в у т М е л л о н, и о н з а н и м а  е т с я т о р г о в л е й,
и п р е у с п е в а е т в э т о м, н о э т о т о л ь к о п о л о в и н а д е
л а. М е л л о н о т п р а в л я е т м е н я с з а д а н и е м в Г о н к о н
г, я д о л ж н а в ы я с н и т ь к о е - ч т о о з о л о т ы х с л и т к а х
и н а р к о т и к а х,  н е п о д а в а я в и д у, ч т о м н е э т о и н т е
р е с н о. П о в с ю д у м е н я б у д у  т с о п р о в о ж д а т ь л ю д и,
к о т о р ы е н е д а д у т м е н я в о б и д у, а е г о н а с т о я щ е е и
м я - н е М е л л о н. М а к е р в у р о б о в с е м з н а е т, н  о н е п о
д а е т в и д у. Е с л и с о м н о й ч т о - н и б у  д ь с л у ч и т с я, я
н и о ч е м н е п о ж а л е ю, п о т о м у ч т о и т ы, и я з н а е м, ч т о
и н т е р е с ы С т р а н ы, в а ж н е е, и ч т о з н а ч и т о д  и н ч е л
о в е к з д е с ь, в А з и и, г д е с т о л ь к о л ю д е й  и г д е ж и з н
ь в  о о б щ е н и в о ч т о н е с т а в и т с я ? Э т о - х о р о ш а я Р а
б о т  а, п а п а, т а к а я, о к о т о р о й м ы с т о б о й м е ч т а л и,
о с о б е н н о т ы, к о г д а  в о е в а л, з а щ и щ а я с в о ю с е м ь ю
и т е х, к о г о л ю б и л. М о л и с ь з а м е н я и п  о з а б о т ь с я о
м а м е. Я в с е г д а б у д у л ю б и т ь т е б я, д а ж е е с л и о к  а ж
у с ь в т ю р ь м е.

     Смайли вернул письмо.
     - Там нет даты, - бесстрастно заметил он. - Вы не могли бы сказать мне,
когда оно было написано, мистер Пеллинг? Хотя бы приблизительно?
     Пеллинг назвал ему не приблизительную, а точную дату. То, что он провел
всю свою трудовую жизнь в Королевском почтовом ведомстве, не прошло даром.
     - С  тех пор  она мне ни  разу не писала,  - с гордостью сказал  мистер
Пеллинг,  складывая письмо и  пряча  его назад в бумажник. - И с того самого
дня до сегодняшнего - ни единого слова, ни единого звука. Да это и не нужно.
Совершенно не нужно. Мы - одно целое. Однажды  это было  сказано, а потом ни
я, ни она больше не упоминали об этом. Она мне только намекнула. И я  понял.
И  она знала,  что  я  знаю.  Лучшего взаимопонимания между  отцом и дочерью
просто  быть  не может. И все, что за этим последовало: Рикардо Как-Там-Его,
живой или мертвый, - какая разница? Какой-то китаец, о котором она долдонит,
-  это  тоже  неважно:  забудьте  про него. Друзья-мужчины,  друзья-женщины,
коммерция  - не обращайте внимания  ни  на что, о чем вам говорят! Это все -
абсолютно  все - прикрытие.  Она  не  принадлежит  сама себе,  она полностью
подчиняется им. Она работает на Меллона, и она любит своего отца. Точка.
     - Вы были очень добры, -  поблагодарил Смайли, складывая свои бумаги. -
Пожалуйста, не беспокойтесь: не надо провожать меня, я сам найду дорогу.
     - Ищите, что хотите, - откликнулся мистер Пеллинг,  снова возвращаясь к
своим прежним шуточкам.
     Когда Смайли закрывал за собой  дверь, мистер Пеллинг уже снова сидел в
своем  кресле, делая  вид, что полностью поглощен поиском места, на  котором
прервал чтение "Дейли телеграф".
     Запах  алкоголя в темном коридоре ощущался сильнее. Прежде чем хлопнула
дверь, Смайли  насчитал  девять  шагов  - значит,  это должна быть последняя
дверь  слева, самая  дальняя от  комнаты  мистера  Пеллинга. Это  могла быть
уборная,  но на уборной висела табличка "Букннгемский дворец,  Черный  ход".
Смайли очень тихо позвал миссис Пеллинг и  услышал громкое "Убирайтесь!*. Он
вошел в комнату - и оказался в ее спальне. Женщина, развалившись, лежала  на
кровати со стаканом в руке, перебирая ворох открыток с видами. Сама комната,
как и комната ее мужа, была оборудована всем, чтобы существовать, не покидая