аете,  кем
она  нас считала? - Старый  кудесник снова понижает голос и поднимает пухлый
указательный палец. - Мы для нее были напоминанием о ее отце, - говорит он в
полной  тишине. - Мы  для нее  -  это память о  погибшем скромном  клерке из
Доркинга.  Мы для нее - это святой  Георгий, вот  мы кто для нее. Мы очищаем
китайские сообщества вне Китая от вредных  элементов, что, черт  возьми, под
этим  бы  ни подразумевалось. Мы  ведем  борьбу с  Триадами,  и  с  рисовыми
картелями, и с бандами торговцев опиумом, и с детской проституцией. Она даже
считала  нас,  когда ей  этого  очень  хотелось, тайными  союзниками Пекина,
потому  что  мы. Цирк, печемся об  интересах всех  достойных китайцев. - Кро
обвел  суровым  взглядом  ряды молодых  лиц, которые изо всех сил  старались
выглядеть  непреклонными.  -  Кто-то  из  вас улыбается, ваши  светлости?  -
требовательно  спросил  он громоподобным голосом.  Но никто  не  улыбался. -
Обратите  внимание,  господа,  -  закончил Кро,  -  какой-то  частью  своего
существа  она  всегда  чертовски  ясно  понимала,  что  все  это  абсолютная
белиберда.  И именно  тут вы  должны сыграть  свою  роль. Именно  здесь  ваш
секретный агент должен всегда быть в  состоянии полной боевой готовности.  О
да! Мы - хранители веры, друзья мои. Когда она пошатнется  - мы  подставляем
плечо, чтобы  укрепить  ее. Когда она  теряет  опору -  мы протягиваем  руку
поддержки,   чтобы  она  не  упала.  -  Его   голос  возвысился:  он  достиг
кульминационной  точки  своей  истории.  В следующее  мгновение,  чтобы  все
ощутили контраст, он драматически,  едва слышно прошептал;  - И  даже  когда
вера  столь  иррациональна,  ваши светлости,  никогда  не относитесь  к  ней
свысока. В наше время мы очень мало что можем предложить взамен ее. Аминь.
     Всю свою жизнь с искренним чувством  гордости, которого он не стыдился,
старина Кро вспоминал аплодисменты, которыми его тогда наградили.
     Закончив  отчет,  Фебба,  ссутулившись,  наклонилась  вперед, поставила
локти на  колени,  так что  костяшки  кулаков  соприкасались один с  другим,
словно усталые любовники. Кро  молча, словно  священнодействуя, поднялся  со
стула, взял записи со стола и сжег их на газовой горелке.
     - Браво, моя дорогая, -  спокойно сказал он. - Если мне будет позволено
высказать свое мнение, ты молодец, и эта неделя  принесла поистине бесценные
результаты. Есть еще что-нибудь?
     Она покачала головой.
     -  Я хотел  сказать: что-нибудь,  что нужно  сжечь?  Она снова покачала
головой.
     Кро внимательно приглядывался к ней.
     - Феб, дорогая моя, - наконец объявил он, как будто только что пришел к
очень важному решению. - А не засиделась ли  ты дома? По-моему, я уже  давно
не  приглашал  тебя  куда-нибудь поужинать. -  Она повернулась и  растерянно
посмотрела  на  него.  Выпитое виски,  как  всегда,  ударило ей  в голову. -
Осмелюсь утверждать, что если двое коллег-газетчиков время от времени идут в
ресторанчик  по-дружески поужинать,  то  это  совсем не  противоречит  нашей
легенде. Так что ты скажешь?
     Она заставила его отвернуться к стене, пока надевала нарядное платье.
     У нее когда-то жила птичка колибри, но она умерла. Он купил ей  другую,
но она тоже умерла, и они решили, что птичкам колибри почему-то плохо в этой
квартире, и отказались от этой идеи.
     -  Когда-нибудь,  в один  прекрасный  день,  я повезу тебя кататься  на
лыжах,  - сказал  он, пока она закрывала за собой дверь. Это была их  давняя
шутка, навеянная заснеженным пейзажем у нее в изголовье.
     - Только  на один  день? - кокетливо откликнулась она,  и это тоже было
частью их шутливого ритуала.
     В тот бурный,  наполненный событиями год, как  говаривал Кро, еще имело
смысл  пойти поужинать на сампане  в  заливе  Козуэй  Бей. Те, кого называют
сливками общества, еще не обнаружили тамошней прелести, а еда была не такой,
как во  всех остальных ресторанчиках,  и  дешевая.  Когда  они добрались  до
набережной,  туман рассеялся  и  ночное  небо было чистым.  Он выбрал  самый
дальний  от  берега сампан, который вклинился  в  группу  небольших  джонок,
окружавших его со всех сторон. Повар  сидел  на корточках у медной  жаровни,
где на углях готовилась еда, а его жена подавала посетителям. Корпуса джонок
нависали над ними,  мешая видеть звезды,  а дети, живущие на лодках, бегали,
ловко  перебираясь  с одной  палубы на  другую,  как крабы. Их  родители тем
временем нараспев декламировали странно звучавшие  религиозные песнопения, и
звуки  их голосов разносились  над  черной  водой. Кро  и  Фебба  сидели  на
низеньких деревянных табуретах, под сложенным навесом,  почти в полуметре от
воды,  и при свете висячей лампы ели кефаль. Дальше от берега, за стоянками,
на  которых укрываются от тайфунов, проплывали  корабли, похожие на огромные
освещенные плавучие дома, а следом за ними скользили джонки. На берегу город
жил  своей  напряженной жизнью:  слышался гул,  звон,  скрип -  пульсировало
сердце,  и  мерцали  огни  огромных  уродливых  зданий,  словно коробочек  с
ювелирными украшениями, которые открылись навстречу обманчивой красоте ночи.
А  над всем этим сквозь качающиеся  мачты  виднелся черный Пик, названный  в
честь Виктории, местами укрытый клочьями тумана, освещенными лунным светом.
     Они говорили об искусстве. Фебба исполняла свой традиционный номер, как
про себя называл это Кро: играла женщину с широкими культурными интересами и
творческими  устремлениями.   Это  было   очень  утомительно.  Когда-нибудь"
говорила  она мечтательно,  она  поставит фильм, а  может  быть, даже два, о
Китае, о настоящем Китае, как он  есть. Недавно она видела одну историческую
мелодраму, поставленную Ран  Ран Шо, но там не было  ничего, кроме дворцовых
интриг. Она  считает, что это отличный фильм,  но  немножко - ну, как бы это
сказать,  выспренный. Да. А театр? Слышал  ли  Кро приятную  новость?  Театр
"Кембридж Плейерс",  возможно,  привезет в декабре  свою новую  программу  в
Колонию.  Пока  это только предположения,  но она надеется, что на следующей
неделе это должно подтвердиться.
     - Это будет отличное развлечение, Феб, - с чувством сказал Кро.
     -  Это будет  совсем  не  развлечение, - сердито возразила Феба. - Этот
театр специализируется на острой социальной сатире.
     В темноте Кро улыбнулся и  подлил ей пива.  Никогда не поздно  учиться,
монсеньеры, никогда не поздно.
     Так  продолжалось,  пока  женщина  не  начала  рассказывать  о  здешних
китайских миллионерах, о жизни которых она  знала  немало. Кро с нетерпением
ждал этого весь вечер. Но если он и подталкивал  Феббу к этой теме, то делал
это совершенно незаметно для нее. В мире  журналистки-полукровки гонконгские
богачи были королями. Здесь их причуды и  экстравагантные выходки привлекали
такое же внимание, и о них писали так же, как в других странах сплетничают и
пишут о жизни кинозвезд или футболистов. Фебба знала о них все.
     -  Кто  из  твоих  подопечных  отличился  на  этой  неделе,  Феб?  -  с
добродушной усмешкой спросил Кро.
     -  Кого  бы из  них  выбрать? Надо  подумать,  -  кокетливо проговорила
женщина, притворяясь,  что никак не может  решить. -  Ну  конечно же,  можно
выбрать  П. К., у  которого во вторник был день  рождения.  Ему  исполнилось
шестьдесят восемь, он женат в третий  раз,  и  его нынешняя жена раза  в два
моложе его. И как, вы думаете, он отпраздновал свой день рождения? Отнюдь не
в кругу семьи, а в ресторане с двадцатилетней потаскушкой!
     - Отвратительно, - согласился Кро. - П. К., - повторил он. - Это тот, у
которого ворота с такими необычными столбами? Да?
     - Он  самый, - ответила Фебба  - Столбы  для этих  ворот обошлись в сто
тысяч  гонконгских  долларов.  Фигуры   драконов  трехметровой   высоты   из
стекловолокна и плексигласа,  освещаются  изнутри. Или... - продолжала она в
раздумье, как будто склоняясь к тому, чтобы  выбрать другого претендента  на
пальму  первенства  -  Может  быть,  чемпионом  стоит  назвать  Ю.  Ю.?  Он,
безусловно, может претендовать на  это  звание.  Ю. Ю. женился  ровно  месяц
назад на очень славной девушке - дочери Дж. Дж. Хо,  одного  из совладельцев
фирмы  "До  и  Чен", у них  самый  большой танкерный флот;  на свадьбе съели
тысячу омаров. А позавчера вечером  он появился на приеме с  абсолютно новой
любовницей,  которую  он  купил  на деньги  жены.  Она  абсолютно  ничем  не
примечательна,  кроме того, что  он разодел  ее  в  наряды  от  Сен-Лорана и
нацепил ожерелье от  Микимото  из четырех нитей жемчуга, -  конечно, оно  не
подарено, а только взято напрокат. - И тут Фебба не смогла совладать с собой
- голос у нее  дрогнул и смягчился. -  Билл, - сказала она с придыханием,  -
эта девчушка совершенно фантастически смотрелась рядом со Ю. Ю., этой старой
жабой,  ты  бы  видел!  Или,  может  быть, Гарольд  Тан,  -  продолжала  она
задумчиво.  - Гарольд отличился совершенно особым  образом и вел себя просто
безобразно.  Его  дети   только  что  вернулись   домой  из  Швейцарии,  где
заканчивали образование; они  прилетели  на  праздник  -  и  обставлено  это
возвращение было по первому классу. В четыре утра они нагишом скакали вокруг
бассейна;  и его  дети,  и  их друзья,  вдребадан пьяные, лили  шампанское в
бассейн, а Гарольд пытался все это сфотографировать.
     Кро  выжидал,  мысленно  распахнув дверь,  чтобы она вошла,  но  она не
входила, а Кро был слишком стреляный воробей, чтобы подтолкнуть ее.
     - Чиу-Чау  - самые лучшие из них, - лукаво сказал он. - Чиу-Чау никогда
до такого  безобразия не опустятся. Правда, Феб? У Чиу-Чау карманы глубокие,
а руки короткие, - подначивал  он ее. - По сравнению с ними скупые шотландцы
покажутся транжирами. Правда, Феб?
     Но Фебба не была расположена к шуткам.
     -  Не верь тому,  что про  них говорят, -  убежденно возразила  она.  -
Многие из Чиу-Чау щедры и обладают возвышенной душой.
     Он посылал ей телепатические волны. Так человек, показывающий карточные
фокусы,  всеми силами души  пытается сделать так, чтобы  ему попалась нужная
карта,  но  Фебба  все  еще  колебалась, бродила  вокруг,  но  не входила  в
распахнутую  дверь,  предлагая  ему  какие-то другие  имена.  Она  упомянула
сначала об одном, потом о  другом,  потом потеряла нить разговора, попросила
подлить  ей  пива,  а  когда  он  почти  отчаялся,  она  совсем  мечтательно
произнесла:
     - А что  касается Дрейка  Ко,  он просто  л а п о ч к а. Про него  я не
желаю слышать н и о д н о г о дурного слова, понимаешь?
     Теперь  настала  очередь  Кро  отойти  в  сторону   от  того,  что  его
интересовало.
     - А что  ты  думаешь о  разводе старины  Эндрю Квока?  -  спросил он. -
Господи  Боже  мой! Должно быть, ему пришлось раскошелиться! Говорят, она бы
его  давно выставила, но ждала, пока он  сколотит приличное состояние, чтобы
можно было кое-что содрать при разводе. Это правда,  Феб, хотя бы отчасти? -
И  так  далее: три,  четыре, пять  имен, прежде чем он  позволил  заглотнуть
наживку...
     - А тебе не приходилось слышать когда-нибудь, что у старины Дрейка есть
или  была  когда-то  круглоглазая  любовница?  В Гонконгском  клубе на  днях
говорили. Блондинка, и, говорят, прехорошенькая.
     Феббе  было  приятно  упоминание Кро  о  том, что он  проводит время  в
Гонконгском  клубе.  Это  словно  перекидывало  мостик от  нее  к  тем,  кто
олицетворял связь между колонией и метрополией.
     - Да  все об  этом  знают,  - ответила  она устало, как будто  Кро, как
всегда,  отстал от  жизни на много  световых лет. -  Было  время,  когда все
мальчики завели круглоглазых  любовниц  - разве ты не знал? Разумеется, у П.
К- было две.  У Гарольда Тана тоже была, пока ее не увел  Юстас Чоу, а Чарли
By даже хотел взять  ее с собой  на ужин у губернатора, но  его  супруга  не
разрешила шоферу заехать за ней.
     - Да где же они их понаходили, скажи мне ради всего святого?  - спросил
Кро,  смеясь.   -  На  Лейн  Кроуфорд  (Улица   в  Гонконге,  где  находятся
увеселительные заведения)?
     -  А   авиакомпании  зачем,   как  ты  думаешь?  -  не  скрывая  своего
неодобрения,  ответила  Фебба. -  Стюардессы  подрабатывают между  полетами:
пятьсот  американских долларов  за  ночь с белой  шлюхой. И  не  обольщайся:
английские  авиакомпании  -  не  исключение. Наоборот, они кому  хочешь фору
дадут.  Ну а потом Гарольду  Тану его стюардессочка так понравилась, что  он
договорился с ней на постоянной основе, а потом оглянуться  не  успели - все
они начали въезжать в снятые для них квартиры, и каждый раз, когда прилетают
в Гонконг на четыре дня, разгуливают по магазинам, как будто они герцогини -
от  этого просто тошнит. Правда,  Лиза - совсем  не такая. В ней чувствуется
порода Она настоящая аристократка,  у родителей потрясающие  поместья на юге
Франции,  и еще они  владеют  одним из  небольших  Багамских  островов.  Она
отказывается принимать от них помощь исключительно из моральных  соображений
- хочет сохранить свою независимость.
     Она другая, это сразу видно,  - достаточно посмотреть на черты ее лица,
на то, как она сложена.
     - Л и  з а, -  повторил Кро.  - Лиза? Немка, что  ли?  Терпеть не  могу
немцев. У меня нет никаких расовых предрассудков, но не люблю  их, ничего не
могу  с  этим  поделать.  Интересно,  зачем  пай-мальчику  вроде  Дрейка, из
Чиу-Чау, любовница из этих тошнотворных немок, я вас спрашиваю? Но, конечно,
Феб,  ты  у  нас  эксперт, это  по  твоей  части, моя  дорогая,  как  я могу
сомневаться в том, что ты говоришь?
     Они  уже перебрались на  корму сампана и лежали рядом  на брошенных  на
палубу подушках.
     - Не говори таких глупостей - это просто смешно, - фыркнула Феба. - Л и
з а - английская аристократка.
     - Тра-та-та, - отозвался Кро и замолчал, глядя на звезды.
     -   Она  оказывает  на   него   в  высшей   степени   положительное   и
облагораживающее влияние.
     - Кто? - переспросил Кро, словно забыл, о чем они говорили.
     Фебба заговорила, почти скрипя зубами от ярости:
     -  Лиза оказывает облагораживающее влияние на Д р е й ка К о.  Послушай
меня, Билл. Ты что,  заснул? Билл, я думаю, тебе  лучше  отвезти меня домой.
Пожалуйста, отвези меня домой.
     Кро  глубоко  вздохнул.  Такие  размолвки  -  как  будто  бы  они  были
любовниками - случались у них регулярно, примерно раз в полгода, и давали им
некоторую разрядку, от чего их отношения становились только прочнее.
     - Дорогая  моя, это ты меня послушай,  хорошо? Только  одну  минуточку,
ладно? Ни  одну  английскую  девушку,  аристократку  по рождению,  будь  она
великолепно сложена или хромая и  кривая, не могут звать  Лиза, если  только
где-то там нет немецкой крови. Это первое. А как ее фамилия?
     - Уэрд.
     -  Элизабет - вот как ее зовут. Уменьшительное имя  - Лиззи. Или Лайза.
"Лайза  из Ламбета" (Один из первых романов известного  английского писателя
С.Моэма). Ты, наверное, не расслышала. Мисс Элизабет Уэрд: в девушке с таким
именем  вполне может течь благородная кровь. Я  даже могу поверить,  что она
может быть хорошо сложена. Но не Лиза, дорогая моя. А Лиззи.
     Фебба не на шутку разозлилась.
     - Не надо меня учить, как и что произносить! - бросила  она ему в лицо.
- Ее  зовут Лиза. Говорю по  буквам:  Л-и-з-а, и именно так ее имя  пишется,
потому  что я  с п  р о с  и  л а ее об этом,  и  она  н а п  и с  а л а его
собственноручно, и  именно  так  оно и было  напечатано в...  О, Билл.  - Ее
голова склонилась ему на плечо. - О, Билл. Пожалуйста, отвези меня домой.
     Она расплакалась.  Кро обнял  ее и прижал к груди, нежно похлопывая  по
плечу.
     - Дорогая моя,  пожалуйста, успокойся. Это я во всем  виноват,  я, а не
ты. Я  должен  был догадаться,  что она  - твоя подруга  Женщина  из высшего
общества,  вроде  Лизы,  красивая  и  состоятельная, связанная романтической
страстью  с одним из людей, недавно вошедших в круг новой знати, - как могла
хорошо  разбирающаяся в  людях журналистка, такая, как  ты, пройти мимо и не
согреть ее  дружеским  вниманием?  Я  был слеп.  Прости  меня. - Он выдержал
приличествующую  случаю паузу. - Как это было? - спросил он  терпеливо. - Ты
брала у нее интервью, да?
     Во второй раз за этот вечер Фебба вытерла глаза носовым платком Кро.
     -  Она очень  просила  меня. Она не моя  подруга.  Она занимает слишком
высокое положение, чтобы быть ей. Это просто невозможно! Она умоляла меня не
упоминать в газетах  ее  имени. Она  здесь инкогнито.  От  этого  зависит ее
жизнь. Если ее родители узнают, что она здесь, они немедленно пришлют за ней
и найдут возможность заставить ее вернуться.  Они невообразимо влиятельны. У
них есть личные самолеты, у них есть абсолютно все. И как только они узнают,
что она  живет  с китайцем, они пустят в ход все возможные рычаги давления -
ему просто  невозможно противостоять - только для того,  чтобы принудить  ее
вернуться. "Фебба", - сказала она, - из всех людей в Гонконге вы  одна лучше
других  сможете  понять,  что такое жить  в  обстановке  нетерпимости".  Она
просила меня. И я пообещала.
     - Ты правильно поступила,  - убежденно поддержал ее  Кро. -  Никогда не
нарушай  этого обещания,  Феб.  Обещание должно быть  свято.  - Он вздохнул,
выразив этим вздохом свое  восхищение. - Я всегда говорю, что тропинки нашей
жизни  подчас  бывают   гораздо  более  странными   и  необычными,  чем   ее
магистральные пути.  Если  ты  напечатаешь  это  в  своей  газете,  осмелюсь
предположить, что твой  редактор  скажет,  что  у  тебя  с головой не все  в
порядке. А ведь  это  истинная правда.  Ярчайший  и  замечательнейший пример
человеческой чистоты  и  верности идеалам во имя идеалов. -  Глаза  Феб  тем
временем  закрылись,  и  он  слегка  встряхнул  ее, чтобы  она  еще  немного
пободрствовала.  - Я спрашиваю  себя:  как мог  возникнуть такой союз? Какие
звезды  соединили их? Какой счастливый  случай помог встретиться двум душам,
которые так нуждались  друг в друге? К тому же почему в Гонконге, ради всего
святого?
     -  Это судьба. Она  ведь  даже не жила  здесь. Она совсем удалилась  от
мирской  суеты  после   неудачного  любовного   романа  и  решила  посвятить
оставшуюся  жизнь тому,  чтобы делать изысканные  ювелирные украшения, чтобы
принести  в  мир,  со  всеми  его  страданиями,  хоть  немного красоты.  Она
прилетела  сюда всего  на  день-другой,  чтобы купить  золота для работы,  и
совершенно случайно, на одном из  потрясающих приемов Салли  Кейл, встретила
Дрейка Ко, и это решило ее судьбу.
     - И с тех пор истинная любовь расцветает, не зная преград?
     -  Конечно же нет. Они повстречались.  Она полюбила  его. Но  она  была
полна  решимости не позволять  себе  эмоционально привязаться  к  кому-то  и
уехала домой.
     - Д о м  о й ? - эхом отозвался Кро, сильно  заинтригованный. -  Где же
может быть дом у женщины с такими высокими идеалами?
     Фебба рассмеялась:
     -  Разумеется, не на юге Франции, глупыш. Она вернулась  во Вьентьян. В
город, в который никто никогда не приезжает. Город, где нет никакой светской
жизни и нет  роскоши, к которой она привыкла с детства. Такое вот место  она
выбрала.  Это  был  ее остров.  У нее  там  были  друзья, она интересовалась
буддизмом, искусством, антиквариатом.
     -  А   где  же   она  обитает   теперь?   По-прежнему  в   какой-нибудь
непритязательной   хижине?  И  продолжает  придерживаться   своих   идеалов,
проповедуя отказ  от земных  благ?  Или брату Ко удалось  обратить ее в свою
веру и убедить ее не лишать себя удовольствий?
     -  Твой  сарказм  совершенно  неуместен.  Конечно  же Дрейк подарил  ей
прелестную квартирку.
     Кро понял, что  здесь нужно остановиться:  это было  как  озарение.  Он
постарался  замести  следы  проявленного интереса,  как в  карточном  фокусе
стараются спрятать  нужную карту среди множества других. Он  рассказывал Феб
бесчисленные истории о Шанхае. Но ни