разу даже в мыслях  не позволил себе ни
на шаг приблизиться к загадочной Лизе  Уэрд,  хотя Феба,  наверное, могла бы
избавить его от последовавших хлопот и беготни.
     Он любил  повторять: "За каждым художником и секретным агентом,  друзья
мои,  должен стоять коллега по  ремеслу с  увесистым  деревянным молотком  в
руках, готовый нанести удар, когда тот начинает зарываться".
     В такси  по пути  домой Фебба снова была  спокойна, но вся дрожала. Он,
как безупречный кавалер, довел ее до самой двери. Он ей все простил. У входа
он потянулся поцеловать ее, но она отстранила его рукой.
     - Билл, от  меня  есть хоть  какая-нибудь польза? Скажи  мне.  Когда  я
совсем перестану  приносить  пользу,  ты должен  выбросить  меня на помойку.
Обязательно,  я  настаиваю на  этом.  Сегодня  была  совершенно  бесполезная
встреча  - абсолютно  ничего путного.  Ты очень мил, ты делаешь вид, что все
хорошо,  а  я стараюсь  изо  всех  сил. Но  все равно  это  была  совершенно
бесполезная  встреча. Если у тебя есть для меня другая работа, я возьмусь за
нее. А если нет, ты должен меня вышвырнуть. Безо всякой жалости.
     - Будут и другие вечера,  - заверил он ее, и только тогда она позволила
ему поцеловать себя.
     - Спасибо, Билл, - сказала она.
     "Итак,  вот  к  чему  мы пришли, ваши  светлости,  -  подвел итог своим
размышлениям  Кро,  когда  снова  садился в такси,  чтобы  доехать до  отеля
"Хилтон".  - Агент под кодовой  кличкой  Сьюзен  трудилась  в  поте  лица  и
старалась изо всех  сил, но с каждым днем она становилась для нас чуть менее
ценной,   потому  что   ценность  агента   не  может  быть  выше  значимости
поставленной перед ним цели, и в этом  истинное мерило их стоимости. А в тот
единственный раз, когда она дала нам в руки бесценную информацию,  - золото,
истинное  золото, монсеньоры. - При этом он мысленно поднял вверх все тот же
пухлый  указательный палец, чтобы этот важный  вывод запомнили мальчики, еще
не заработавшие шрамов, завороженно слушающие его в первых рядах.  - В тот е
д и  н с  т  в е н н ы  й раз  она даже и не подозревала,  что  она  для нас
сделала, и н и п р и к а  к и х о б с т о я т  е л ь с т  в а  х заподозрить
этого н е м о г л а ".
     Когда-то Кро  написал, что над самыми  лучшими шутками в Гонконге редко
смеются,  потому  что  народ  там слишком серьезный. Например,  в  тот год в
недостроенном  многоэтажном здании  был  открыт  Тюдорский  пивной бар,  где
настоящие  английские  подавальщицы в декольтированных платьях, какие носили
при  Тюдорах,  с  угрюмым видом  подавали  настоящее английское пиво,  между
прочим,  холоднее,  чем  подают  в  Англии,  а  за  дверями  бара,  в  фойе,
обливающиеся потом  кули  -  чернорабочие  в  желтых строительных  касках  -
круглосуточно  монтировали  лифты.  Еще там была  итальянская  таверна,  где
винтовая чугунная лестница  вела к балкону Джульетты, но, не доходя до него,
упиралась в  оштукатуренный  потолок. В шотландской  харчевне  китайцы  были
одеты в традиционные  шотландские юбочки: время  от  времени они  устраивали
бунты  из-за того,  что им жарко в таком одеянии,  или  из-за того,  что  на
пароме "Стар  Ферри" поднимались цены. Кро  однажды даже побывал в  опиумном
притоне с кондиционерами  и  приглушенно  звучащей  музыкой  -  обслуживание
посетителей было поставлено  на поток. Но самым нелепым местом, где ему даже
жаль было  тратить деньги, был  этот бар  на  крыше  с  видом  на  залив,  с
оркестром,  где  четыре китайских музыканта играли мелодии Ноэля  Кауарда, и
китайские бармены  с совершенно  невозмутимыми лицами, в пудреных париках на
манер  XVIII  века  и  сюртуках  выходили  к  вам  из  темноты и  с  хорошим
американским акцентом спрашивали: "Чего изволите выпить?"
     - Пива, - прорычал гость Кро, хватая  горсть миндаля. - Но только х о л
о д  н о г о. Слышите? О ч - ч и н ь х о л о д н ы й. И быстро - т о п - т о
п.
     -   Надеюсь,   жизнь   вашего   преосвященства   легка  и  приятна?   -
поинтересовался Кро.
     - Слушай, кончай с этим, ладно? Все это мне уже совершенно осточертело.
     Озабоченное лицо  старшего инспектора  полиции  выражало  только одно -
бесконечный цинизм. Если у человека есть  выбор между добром и злом, говорил
его угрюмый взгляд, то он всегда выберет зло; и весь мир делится пополам, на
две части: тех, кто знает и принимает это как  данность, и тех длинноволосых
шизиков  с Уайтхолла,  которые  управляют Англией  и  колониями  и  верят  в
сказочки про доброго Дедушку Мороза...
     - Как, удалось найти ее досье?
     - Нет.
     - Она называет себя Уэрд. Отсекла конец имени.
     - Я знаю, черт тебя побери, как она себя называет. Мне до лампочки, она
может себя  называть хоть Мата Хари, черт ее побери. Все равно досье на  нее
нет.
     - Но раньше было?
     - Так  точно, дружище, было, - издевательски ухмыляясь, произнес Рокер,
передразнивая акцент Кро. - Было, а  теперь нет. Я достаточно ясно выражаюсь
или мне написать это  невидимыми  чернилами на заднице  у почтового  голубя,
чтобы ты наконец понял, чертов австралийский тугодум?
     Кро некоторое время посидел молча, потягивая пиво.
     - А мог это сделать Ко?
     - Сделать что? - Рокер нарочно прикидывался, что не понимает.
     - Изъять из картотеки ее досье.
     - Мог.
     - Еще  одно  пропавшее  архивное  досье: болезнь,  кажется, приобретает
характер  эпидемии, -  подытожил  Кро, сделав  еще  один  глоток освежающего
напитка. - Когда  в Лондоне  чихают, в Гонконге тоже  появляются заболевшие.
Как коллега, хотел бы выразить вам,  ваше  преосвященство, свое  сочувствие.
Примите мои  искренние  соболезнования. - Он понизил  голос и  спросил почти
безо всякого выражения: - Скажите-ка мне, ваша милость, насколько услаждающе
для вашего слуха звучит имя Салли Кейл?
     - Никогда о такой не слышал.
     - Чем она занимается?
     - Владеет компанией "Антиквариат Чичи, Лтд" и  держит антикварную лавку
в  Коулуне.  Торгует добытыми не самым честным  путем  предметами искусства,
качественными подделками, статуэтками Божественного Будды.
     - Откуда все это?
     - По-настоящему ценные вещи получает из Бирмы через Вьентьян.  Подделки
-  местного производства.  Шестидесятилетняя  грязная сводня,  - добавил  он
мрачно,  осторожно  принимаясь  за новую  кружку  пива.  - У  нее  несколько
немецких овчарок и шимпанзе. Она бы тебя заинтересовала.
     - Что, и посмотреть есть на что?
     - Ты шутишь.
     - Мне говорили, что именно Кейл представила девушку Ко.
     - Ну и что? Кейл подыскивает  круглоглазых  девиц,  готовых  к услугам.
Китайцы Чау  ценят ее за это. И я тоже. Я однажды попросил  ее подыскать мне
кого-нибудь.  Что, ты думаешь,  она мне  ответила? Сказала, что у  нее в тот
момент не было достаточно маленьких, наглая стерва.
     - Наша благородная красотка, как говорят, приехала сюда,  чтобы  купить
золотишка. Это похоже на правду?
     - Очень даже, тут и думать нечего,  -  презрительно отозвался  Рокер. -
Кейл, по сути, была монополистом на рынке золота сомнительного происхождения
из Макао - это всем было известно.
     - А какую роль во всем этом играл Ко?
     - Слушай, кончай придуриваться, хватит ходить вокругда около. Кейл была
чисто номинальной фигурой. На деле всем этим  с самого начала  заправлял Ко.
Этот его жирный цепной пес был ее партнером.
     - Тиу?
     Рокер снова  впал в  пивную  меланхолию,  но  Кро отнюдь не намерен был
позволить увести себя в сторону и придвинул  свое испещренное оспинами  лицо
совсем близко к многострадальному уху Рокера.
     -  Мой дядюшка Джордж будет тебе очень благодарен, если ты предоставишь
ему всю информацию о выше упомянутой  даме по  имени Кейл, которая имеется в
твоем  распоряжении.  Понятно? Он щедро воздаст тебе  за  твою  помощь.  Его
особенно интересует ее деятельность, начиная с того судьбоносного мгновения,
когда она представила нашу маленькую  аристократку ее  покровителю из Чау, и
до настоящего  времени. Имена,  даты, все, чем она  занималась, - все, что у
тебя на нее есть. Ты меня слышишь?
     - Хм-м, передай  дядюшке Джорджу,  что из-за  него я  лет на пяток могу
загреметь в тюрьму Стэнли.
     -  У   тебя  там  будет  неплохая  компания,  не  так  ли,  Эсквайр?  -
многозначительно спросил Кро.
     Это не слишком тактичное напоминание относилось к недавним малоприятным
событиям,  случившимся в  мире  Рокера.  Двое его  высокопоставленных коллег
отправились  в тюрьму отбивать сроки по  нескольку лет  каждый,  и другие  с
тоской ожидали, что и им придется последовать той же дорожкой.
     - Коррупция, - в ярости пробормотал Рокер. - Хотел бы я знать,  что они
теперь еще откопают? Бойскауты чертовы: как подумаю - с души воротит.
     Кро слышал все это и раньше,  но сейчас снова терпел, потому что у него
был бесценный дар - умение слушать, которое в Саррате  ценится гораздо выше,
чем умение говорить.
     - Тридцать тысяч европейцев, черт побери, и четыре миллиона косоглазых,
чтоб им пусто было: совершенно другая, непохожая ни на что мораль, ни дна ей
ни  покрышки,  и дьявольски  здорово  организованные  преступные  синдикаты,
равных которым, может быть, не найти во всем мире. И чего они ждут от меня в
этой ситуации? Уничтожить преступность полностью мы не можем. Тогда как  нам
ее  поставить  под  контроль?  Мы  идем   к  главарям  и  заключаем  с  ними
джентльменское соглашение - что же нам  еще остается делать? "Ладно, ребята.
Чтобы  никаких   лишних   преступлений,   никаких  посягательств   на  чужую
территорию, все должно быть честно  и благородно,  чтобы  моя дочка могла не
опасаясь выйти на улицу в любое время дня  и ночи. Я буду арестовывать ваших
ребят - и немало, чтобы не огорчать судейских и чтобы заработать свою жалкую
пенсию, и. Господи, помоги тем, кто нарушит правила или проявит неуважение к
властям".  Ну  да,  они платят кое-какую  дань.  Назовите  мне  хоть  одного
человека  на  всем этом закосневшем  в  грехе  острове,  кто  не  платил  бы
где-нибудь и кому-нибудь. А если есть люди, которые платят, то, значит, есть
и люди, которые  получают...  Кстати, - Рокеру  вдруг  наскучила его любимая
тема, - твой дядюшка Джордж обо  всем уже давным-давно прекрасно осведомлен.
Львиная голова Кро медленно поднялась,  пока его  внушающий ужас  немигающий
взгляд не остановился на лице Рокера, который отвернулся и смотрел  в другую
сторону.
     - Джордж осведомлен о ч е м, позвольте вас спросить?
     - Об этой чертовой Салли Кейл. Несколько лет назад мы по вашей  просьбе
представили  вам всю ее  подноготную. Попытка дестабилизировать  этот чертов
фунт  стерлингов  или  что-то  в  этом роде.  Продавала  золотые  слитки  на
цюрихском рынке золота по демпинговым ценам, что ли.  Если хочешь знать, что
я об этом думаю, по-моему, все это была страшная
     глупость.
     Прошло  еще  полчаса,  прежде  чем немолодой австралиец устало поднялся
из-за стола и пожелал Рокеру на прощание долгих лет жизни и благополучия.
     - И ты держи хвост морковкой, - прорычал в ответ Рокер.


     В  тот  вечер  Кро  не  поехал  домой.  У  него  были друзья:  адвокат,
закончивший Йель (Один из самых престижных университетов в США), и его жена,
у которых был свой дом в Гонконге -  один из двухсот  с лишним частных домов
на острове, - уже  не  новый,  но просторный дом на Поллокс Пас, недалеко от
вершины Пика; у Кро был свой ключ. На подъездной  дороге, недалеко от входа,
была припаркована  машина  кого-то  из консульских, -  хозяева были известны
тем, что любили вращаться в дипломатических  кругах.  Войдя в  свою комнату,
Кро, казалось, совсем  не  удивился, застав в ней  респектабельного молодого
американца.  Он  сидел в  плетеном кресле  и читал толстенный роман. Это был
светловолосый молодой человек приятной наружности,  в костюме,  какие обычно
носят дипломаты. Кро не поздоровался с ним и никак не прореагировал  на  его
присутствие.  Ни  слова не говоря, он  сел  у  письменного стола, на котором
сверху  лежало  стекло, и,  взяв отдельный лист бумаги  (в лучших  традициях
своего духовного  наставника  Смайли),  начал печатными  заглавными  буквами
писать  донесение, предназначавшееся  лично  его  святейшеству,  -  и  прочь
еретики! Потом еще  на одном листе бумаги он написал  ключ  к этой шифровке.
Закончив,  он вручил  оба  листа  молодому  человеку, который  с  величайшим
почтением положил их к себе в карман - и мгновенно исчез, так и не сказав ни
слова.  Оставшись один,  Кро  дождался звука отъезжающего  лимузина и только
тогда  развернул  и прочитал шифровку, которую  молодой человек оставил  для
него. Потом он  сжег  ее,  бросил пепел в раковину и смыл водой  -  и только
тогда растянулся на кровати, радуясь, что теперь можно никуда не спешить.
     "Ну и денек...  Но я еще кое на что гожусь". Он страшно устал. Господи,
как же он устал!  Мысленно Кро  снова увидел лица молодых  людей в  Саррате,
совсем еще  детей, сидящих плечом  к плечу. Но мы продвигаемся  вперед, ваши
светлости.  Медленно,  но верно  мы движемся вперед. Пусть совсем медленно -
как слепой, выстукивая палочкой дорогу, нащупывая ее в темноте. "Пора бы мне
выкурить трубочку  опиума, - подумал он. - Неплохо бы и какую-нибудь славную
девочку, чтобы подбодрила меня. Но как же я устал, Господи!"
     Смайли,  пожалуй, устал  ничуть не  меньше,  но донесение Кро,  которое
пришло час  спустя, прибавило ему  энергии: и уж  совсем он воспрянул духом,
когда выяснилось, что досье на мисс Салли Кейл  (последний известный адрес -
Гонконг),   занимающуюся   торговлей  поддельными  предметами  искусства   и
незаконной  скупкой  и  продажей  золотых  слитков, а  также  несколько  раз
замеченную в  контрабанде  наркотиков, в кои-то веки  оказалось на  месте, в
архивах Цирка,  цело  и невредимо. И  не  только  это.  Кодовая кличка  Сэма
Коллинза, резидента агентурной  сети Цирка во  Вьентьяне, мелькала на каждой
странице  этого досье.  Это могло  означать, что долгожданная  победа не  за
горами.


        "ЧАЕПИТИЯ И УМЕНИЕ СЛУШАТЬ"


     Уже  после того, как с "делом Дельфина"  было  покончено, Смайли не раз
упрекали,  что  именно тогда  наступил  момент,  когда ему  следовало  снова
обратиться к Сэму Коллинзу  и - не миндальничая  и не церемонясь - заставить
его рассказать все, - что знает, а он этого не сделал. "Джордж таким образом
мог  бы значительно ускорить дело, -  говорили  люди знающие,  -  и выиграть
жизненно важное время".
     Чушь! Они сильно все упрощали.
     Во-первых, время не играло такой уж существенной роли. Русская "золотая
жила" и та операция,  за которую переводились деньги, какой бы она ни  была,
тянулись годами, и можно было предположить, что,  если никого  не  спугнуть,
могла бы продолжаться  еще столько же. Единственными, кто требовал действий,
были влиятельные люди на Уайтхолле, сам Цирк и - косвенно - Джерри Уэстерби,
которому  пришлось  еще  пару недель  томиться  от скуки, доходя до  полного
одурения, пока  Смайли тщательно готовился  к  следующему  шагу. Кроме того,
приближалось Рождество,  а в  это  время всех обычно охватывает лихорадочное
нетерпение.  Ничто  не указывало на то, что у самого Ко  или  в операции,  с
которой  он связан, что-то меняется. "Ко  и  его русские деньги  возвышались
перед нами,  словно гора, - писал впоследствии  Смайли о "деле  Дельфина"  в
своем  прошении об  отставке. - Мы  могли  возвращаться  к  нему,  когда нам
угодно, проверяя и перепроверяя факты,  но мы не могли сдвинуть его с места.
Проблема была не в том, как подстегнуть самих себя, а в том, как подтолкнуть
Ко к каким-то шагам, которые помогли бы понять его игру".
     Вывод  ясен: задолго  до  того,  как это  осознали все остальные, кроме
разве  что  Конни Сейшес, Смайли уже  понял,  что  девушка  может  оказаться
главным  рычагом и  поэтому  становится  самой  важной  фигурой  среди  всех
остальных действующих  лиц  - к примеру,  гораздо  важнее  Джерри  Уэстерби,
которого в  любой момент  можно  было  заменить кем-то другим. Это было лишь
одной из многих веских  причин, почему Смайли  решил сам  приблизиться к ней
настолько, насколько позволяли соображения безопасности. Еще  одной причиной
явилось то, что сам характер отношений между Сэмом Коллинзом и этой девушкой
был  по-прежнему  неясен. Так легко сейчас, оглядываясь назад, сказать: "Это
очевидно", но в тот момент ответ был далеко не так ясен и бесспорен. Кое-что
подсказало досье Салли Кейл. Кое о  чем Смайли  удалось догадаться, заполнив
кое-какие пробелы с помощью  интуиции  и  анализа поведения Сэма; быстренько
наведя  в  архивах  справки о событиях,  имевших  место  в  прошлом, выявили
кое-какие факторы,  дающие ключ к пониманию  проблемы, и нашли, как  обычно,
целый ряд  аналогичных случаев; о многом поведал анализ донесении Сэма о его
оперативной работе.  Непреложный  факт:  чем дольше  Смайли  держал  Сэма  в
стороне, тем ближе подходил к самостоятельному пониманию отношений девушки и
Ко, девушки и Сэма - и тем прочнее становились позиции Смайли, с которых  он
мог  вести диалог  с Сэмом  и требовать от него чего-то,  когда  они наконец
снова встретились.
     И кроме того, кто мог наверняка сказать, как повел бы себя Сэм, если бы
на него попытались  надавить?  Правда,  у "инквизиторов" случались удачи, но
бывали и поражения. А Сэм был очень крепким орешком.
     Смайли заботило еще одно немаловажное  соображение, хотя великодушие не
позволило упомянуть о нем в итоговом документе. В те дни, после краха, много
призраков бродило по  коридорам Цирка, и один  из них  -  страх, что  где-то
здесь, в Цирке,  затаился  тот, кого  Билл Хейдон  назначил  на  роль своего
преемника,  тот, кого  Билл  сам  привел сюда, завербовал и  обучил,  готовя
именно на тот случай, когда он сам по тем или иным причинам сойдет со сцены.
Действительно, с  самого  начала  Сэма привлек к  работе  и  продвигал  Билл
Хейдон. То, что потом Хейдон принес  его в жертву, вполне могло быть сделано
для отвода глаз. Кто тогда, в атмосфере недоверия и  подозрительности  мог с
уверенностью сказать, что Сэм Коллинз,  всячески  пытавшийся добиться, чтобы
его  снова взяли в Цирк, не является  тем самым человеком, на котором Хейдон
остановил свой выбор и кому хотел передать эстафету предательства?
     Вот  почему  Джордж  Смайли  надел  плащ   и   снова  покинул  кабинет.
Несомненно, он  сделал это  с охотой,  ведь в душе он  по-прежнему оставался
оперативником - человеком, который любит делать все сам. Это признавали даже
его враги.
     В  лондонском  районе Излингтон  (там,  где раньше  был старый  поселок
Барнсбери) с утра шел дождь. Смайли появился там, хорошенько подготовив свой
визит, чтобы  он ни у кого не  вызвал лишних  вопросов. На мокрых черепичных
крышах  викторианских  коттеджей  среди телевизионных  антенн дефлекторы  на
каминных трубах  казались  птицами,  которые нахохлились,  чтобы  согреться.
Дальше, за коттеджами,  виднелись  очертания  большого  дома, который начали
строить  муниципальные власти, но  забросили  из-за  недостатка средств. Его
коробка так и возвышалась, окруженная строительными лесами.
     - Господин?..
     - Стандфаст, - вежливо ответил Смайли из-под зонта.
     Достойные  люди  инстинктивно  узнают  друг  друга.   Господину  Питеру
Уэрдингтону, когда он  открыл дверь, достаточно было окинуть беглым взглядом
фигуру  толстяка  в насквозь промокшем плаще на пороге -  черный, как у всех
чиновников, туго набитый  портфель с тиснеными буквами EIIR  на  пластиковом
клапане, слегка  неуверенный вид  и  поношенный костюм, как его  добродушное
лицо осветилось дружелюбной, приветливой улыбкой.
     - Я вас жду. Очень любезно с вашей стороны, что вы пришли. Министерство
иностранных дел сейчас ведь находится на Даунинг-стрит? Как  вы  добирались?
Наверное, на  метро  от Чаринг-Кросс? Проходите, пожалуйста, сейчас я заварю
чай.
     Это был человек,  который  раньше  работал в част