мексиканца. Тут я не  согласна.
Бог ни на кого не похож. Помнишь, на стене в  помещении  Армии  спасения
была надпись: "Бог есть дух"?
   - А это тоже одна из его загадок: ведь никто не знает,  как  выглядит
дух.
   - И это верно... - Мери вздрогнула от ужасного воспоминания. -  Когда
я пытаюсь представить себе, что бог есть дух, я вспоминаю Хэна  Миллера.
Он как-то завернулся в белую простыню и побежал прямо на  нас,  девушек.
Мы не знали, что это он, и до смерти перепугались. Маленькой Мэгги Мэрфи
сделалось дурно, а Беатриса Перальта упала и разбила себе лицо. Когда  я
думаю о духе, то все, что я могу вообразить, - это белая простыня, бегу-
щая в темноте. Но во всяком случае бог не похож на мексиканца, и  нет  у
него пробора.
   Музыка, донесшаяся из танцевального  зала,  заставила  обеих  девушек
проворно вскочить на ноги.
   - Мы можем до обеда протанцевать несколько танцев, - предложила Мери.
- А после полудня соберутся все кавалеры. Большинство из них  жаднюги  и
приходят попозже, чтобы не приглашать барышень к обеду. Но Берт не такой
и Билл тоже. Они пригласят нас в ресторан, если им кто-нибудь не подвер-
нется раньше. Пойдем скорее, Саксон.
   Когда девушки вошли в павильон, там кружилось только несколько пар, и
первый вальс они танцевали друг с другом.
   - А вот и Берт, - прошептала Саксон,  когда  они  заканчивали  второй
тур.
   - Не смотри на них, - прошептала Мери в ответ. - Будем танцевать, как
и раньше. Пусть не думают, будто мы гоняемся за ними.
   Но Саксон заметила, что ее подруга покраснела, и услышала ее  учащен-
ное дыхание.
   - А ты обратила внимание на его товарища? -  спросила  Мери,  увлекая
Саксон в фигуре вальса на другой конец зала. - Это и есть Билл  Роберте.
Берт сказал, что приведет его. Он пригласит обедать тебя, а Берт - меня.
Сегодня будет здорово, вот увидишь. Только бы музыка  не  перестала  иг-
рать, пока мы вернемся на тот конец.
   И обе девушки продолжали кружиться в вальсе, мечтая о кавалерах и  об
обеде. Молоденькие и хорошенькие, они танцевали с увлечением; когда  му-
зыка оборвалась и они очутились в опасной близости от обоих молодых  лю-
дей, обе сделали вид, будто приятно удивлены.
   Берт и Мери звали друг друга по  имени,  но  Саксон  величала  Берта:
"Мистер Уонхоп" хотя он и называл ее просто  Саксон.  Оставалось  только
познакомить ее с Биллом Робертсом. Мери представила их друг другу с  на-
пускной небрежностью.
   - Мистер Роберте - мисс Браун! Это мой лучший друг. Ее зовут  Саксон.
Не правда ли, странное имя?
   - А мне очень нравится, - ответил Билл, снимая шляпу и протягивая ру-
ку. - Рад познакомиться с вами, мисс Браун!
   Саксон тоже протянула руку и ощутила мозоли на ладони возчика;  впро-
чем, за одно мгновение она успела рассмотреть еще очень  многое.  Он  же
видел только ее глаза; и сначала ему показалось, что они  голубые,  лишь
много позже он разобрал, что они серые. Она-то сразу разглядела цвет его
глаз - темно-синие, большие, красивые, а выражение мальчишески-упрямое.
   Ей понравился его открытый взгляд, понравилось прикосновение и  пожа-
тие его руки. Она разглядела также - правда, не так отчетливо - его  ко-
роткий прямой нос, здоровый румянец на  щеках  и  решительно  вздернутую
верхнюю губу; с особенным удовольствием она остановила  свой  взгляд  на
красивой линии четко очерченного, хотя довольно большого рта,  улыбавше-
гося алыми губами, за которыми блестели ослепительно белые зубы.
   "Мальчуган, огромный, взрослый мальчуган", - подумала она. Они  улыб-
нулись друг другу, и, когда их руки разомкнулись, девушка про себя  уди-
вилась цвету его волос - коротких, вьющихся и отливающих  золотом,  хотя
они были светлые, как лен.
   Он был так белокур, что напомнил ей виденные на  сцене  образы  како-
го-нибудь Оле Ольсона или Иона Ионсона; но на том сходство и  кончалось.
Брови и ресницы его были темнее, взгляд отнюдь не ребяческий, а по-мужс-
ки твердый и выразительный. Костюм из хорошего темного  сукна  явно  был
сшит у портного. Саксон тотчас одобрила его и решила, что  он  стоит  уж
никак не меньше пятидесяти долларов. Кроме того, в Билле не было и  тени
той неуклюжести, которая присуща выходцам из скандинавских стран. Напро-
тив, он принадлежал к числу тех немногих, в ком грация мощного  телосло-
жения чувствуется, несмотря даже на современный неуклюжий  мужской  кос-
тюм. Каждое его движение было гибким, уверенным, неторопливым.  Конечно,
всего этого Саксон не могла ни заметить сразу, ни осознать.  Она  видела
перед собой лишь хорошо одетого человека, его плавные, гибкие движения и
статную фигуру, улавливала спокойную и уверенную  игру  всех  его  мышц;
чувствовала также, что с ним она обретет покой и отдых, которых так жаж-
дала после целой недели непрерывного и неистового глажения тонкого крах-
мального белья. И, так же как прикосновением руки, он действовал на  нее
благотворно всем своим существом - телом и душой.
   Когда Билл взял у нее карточку и, как все молодые люди, принялся  шу-
тить и перебрасываться с нею остротами, она сразу поняла, как сильно  он
ей понравился. Никогда еще за всю свою жизнь Саксон не была в таком вос-
хищении от мужчины, и девушка удивленно спрашивала себя: "Неужели это "?
"?"
   Билл танцевал превосходно, и она почувствовала то удовольствие, какое
испытывают хорошие танцоры, найдя  подходящего  партнера.  Его  плавные,
красивые движения в совершенстве гармонировали с музыкой. Ни  колебаний,
ни заминок. Она поглядывала на Берта: тот лихо отплясывал с Мери,  то  и
дело налетая на другие пары, число которых все увеличивалось. Берт - вы-
сокий, стройный, гибкий - тоже считался хорошим танцором, но  Саксон  не
помнила, чтобы, танцуя с ним, она когда-нибудь испытывала особенное удо-
вольствие. Мешала какая-то его порывистость, - она сказывалась далеко не
всегда, но могла проявиться в любую минуту. В натуре Берта чувствовалось
что-то судорожное, торопливое. Он был слишком  неуравновешен,  и  всегда
можно было ожидать от него какого-нибудь резкого движения. Казалось,  он
вечно  боится  куда-то  опоздать.  Своим  постоянным  беспокойством   он
действовал на нервы.
   - Вы замечательно танцуете, - сказал Билл Роберте. -  Я  это  уже  от
многих слышал.
   - Я люблю танцевать, - ответила Саксон.
   Но по тому, как она это сказала, он почувствовал, что она предпочита-
ет не разговаривать во время танцев, и продолжал танцевать  молча,  а  у
нее стало тепло на душе, - она оценила его внимание. В той жизни,  кото-
рая окружала, редко можно было встретить бережное и чуткое  отношение  к
женщине. "Неужели это действительно он?" Саксон вспомнила слова Мери от-
носительно Берта: "Я завтра же вышла бы за него" -  и  поймала  себя  на
мысли, что и сама готова была бы выйти за Билла  Робертса  хоть  завтра,
сделай он ей предложение.
   Его сильные, властные руки кружили ее в танце, и ей хотелось,  грезя,
сомкнуть глаза. Боксер! Представив себе, что сказала бы  Сара,  если  бы
могла сейчас увидеть ее, Саксон позлорадствовала в душе. Но ведь  он  не
профессиональный боксер, а возчик...
   Внезапно движения танцующих стали более плавными, объятия Билла более
настойчивыми, и Саксон показалось, что ее подняли  и  понесли,  хотя  ее
ножки в бархатных туфельках и не отрывались от пола.  Затем  ритм  танца
опять изменился, партнер Саксон слегка отпустил ее, и, глядя друг  другу
в глаза, они рассмеялись над тем, как ловко это у них выходит.
   В конце, на последних тактах, оркестр замедлил темп,  и  они,  словно
замирая вместе с музыкой, стали медленно скользить по залу  и  останови-
лись только с последним звуком.
   Пробираясь с ней сквозь толпу в поисках Мери и Берта, он сказал:
   - Что касается танцев, то мы с вами неплохая парочка!..
   - Это был сон, - отвечала она.
   Она сказала это так тихо, что ему пришлось наклониться, чтобы расслы-
шать, и он увидел, как пылают ее щеки и этот пламень словно отражается в
ее глазах мягким чувственным блеском. Он взял у нее из  рук  карточку  и
торжественно написал на ней свое имя огромными буквами через  весь  лис-
ток.
   - А теперь, - сказал он задорно, - ее можно бросить. Она уже не  нуж-
на.
   И он разорвал бумажку.
   - Следующий вальс со мной, Саксон, - заявил Берт, когда они  встрети-
лись. - А ты, Билл, поверти Мери.
   - Никак нельзя, Берт, - ответил тот. - Мы с Саксон сговорились танце-
вать вместе весь день.
   - Смотри, Саксон, - лукаво предупредила ее Мери, - он еще влюбится  в
тебя!
   - Что ж, мне кажется, я умею ценить хорошее с первого взгляда, -  га-
лантно отвечал Билл. меньше пятидесяти долларов. Кроме того, в Билле  не
было и тени той неуклюжести, которая присуща выходцам  из  скандинавских
стран. Напротив, он принадлежал к числу тех немногих, в ком грация  мощ-
ного телосложения чувствуется, несмотря даже  на  современный  неуклюжий
мужской костюм. Каждое его движение было гибким,  уверенным,  неторопли-
вым. Конечно, всего этого Саксон не могла ни заметить  сразу,  ни  осоз-
нать. Она видела перед собой лишь хорошо одетого человека, его  плавные,
гибкие движения и статную фигуру, улавливала спокойную и уверенную  игру
всех его мышц; чувствовала также, что с ним она обретет покой  и  отдых,
которых так жаждала после целой недели непрерывного и неистового  глаже-
ния тонкого крахмального белья. И, так же как  прикосновением  руки,  он
действовал на нее благотворно всем своим существом - телом и душой.
   Когда Билл взял у нее карточку и, как все молодые люди, принялся  шу-
тить и перебрасываться с нею остротами, она сразу поняла, как сильно  он
ей понравился. Никогда еще за всю свою жизнь Саксон не была в таком вос-
хищении от мужчины, и девушка удивленно спрашивала  себя:  "Неужели  это
он?"
   Билл танцевал превосходно, и она почувствовала то удовольствие, какое
испытывают хорошие танцоры, найдя  подходящего  партнера.  Его  плавные,
красивые движения в совершенстве гармонировали с музыкой. Ни  колебаний,
ни заминок. Она поглядывала на Берта: тот лихо отплясывал с Мери,  то  и
дело налетая на другие пары, число которых все увеличивалось. Берт - вы-
сокий, стройный, гибкий - тоже считался хорошим танцором, но  Саксон  не
помнила, чтобы, танцуя с ним, она когда-нибудь испытывала особенное удо-
вольствие. Мешала какая-то его порывистость, - она сказывалась далеко не
всегда, но могла проявиться в любую минуту. В натуре Берта чувствовалось
что-то судорожное, торопливое. Он был слишком  неуравновешен,  и  всегда
можно было ожидать от него какого-нибудь резкого движения. Казалось,  он
вечно  боится  куда-то  опоздать.  Своим  постоянным  беспокойством   он
действовал на нервы.
   - Вы замечательно танцуете, - сказал Билл Роберте. -  Я  это  уже  от
многих слышал.
   - Я люблю танцевать, - ответила Саксон.
   Но по тому, как она это сказала, он почувствовал, что она предпочита-
ет не разговаривать во время танцев, и продолжал танцевать  молча,  а  у
нее стало тепло на душе, - она оценила его внимание. В той жизни,  кото-
рая ее окружала, редко можно было встретить бережное и чуткое  отношение
к женщине. "Неужели это действительно он?" Саксон вспомнила  слова  Мери
относительно Берта: "Я завтра же вышла бы за него" - и поймала  себя  на
мысли, что и сама готова была бы выйти за Билла  Робертса  хоть  завтра,
сделай он ей предложение.
   Его сильные, властные руки кружили ее в танце, и ей хотелось,  грезя,
сомкнуть глаза. Боксер! Представив себе, что сказала бы  Сара,  если  бы
могла сейчас увидеть ее, Саксон позлорадствовала в душе. Но ведь  он  не
профессиональный боксер, а возчик...
   Внезапно движения танцующих стали более плавными, объятия Билла более
настойчивыми, и Саксон показалось, что ее подняли  и  понесли,  хотя  ее
ножки в бархатных туфельках и не отрывались от пола.  Затем  ритм  танца
опять изменился, партнер Саксон слегка отпустил ее, и, глядя друг  другу
в глаза, они рассмеялись над тем, как ловко это у них выходит.
   В конце, на последних тактах, оркестр замедлил темп,  и  они,  словно
замирая вместе с музыкой, стали медленно скользить по залу  и  останови-
лись только с последним звуком.
   Пробираясь с ней сквозь толпу в поисках Мери и Берта, он сказал:
   - Что касается танцев, то мы с вами неплохая парочка!..
   - Это был сон, - отвечала она.
   Она сказала это так тихо, что ему пришлось наклониться, чтобы расслы-
шать, и он увидел, как пылают ее щеки и этот пламень словно отражается в
ее глазах мягким чувственным блеском. Он взял у нее из  рук  карточку  и
торжественно написал на ней свое имя огромными буквами через  весь  лис-
ток.
   - А теперь, - сказал он задорно, - ее можно бросить. Она уже не  нуж-
на.
   И он разорвал бумажку.
   - Следующий вальс со мной, Саксон, - заявил Берт, когда они  встрети-
лись. - А ты, Билл, поверти Мери.
   - Никак нельзя, Берт, - ответил тот. - Мы с Саксон сговорились танце-
вать вместе весь день.
   - Смотри, Саксон, - лукаво предупредила ее Мери, - он еще влюбится  в
тебя!
   - Что ж, мне кажется, я умею ценить хорошее с первого взгляда, -  га-
лантно отвечал Билл.
   - И я тоже, - поддержала его Саксон.
   - Я бы даже с закрытыми глазами узнал вас, - добавил Билл.
   Мери посмотрела на них с притворным ужасом, а Берт добродушно заявил:
   - Одним словом, я вижу, вы времени не теряете. Но  если  вы  все-таки
можете пожертвовать нам несколько минут после танцев - Мери  и  я  будем
очень рады вместе пообедать.
   - Совершенно верно! - подтвердила Мери.
   - Сами хороши! - отшутился Билл и,  обернувшись,  заглянул  Саксон  в
глаза. - Не слушайте их. Они злятся, что им приходится танцевать друг  с
другом. Берт - никудышный танцор, да и Мери не так чтобы очень. Ну, пош-
ли. Слышите, музыка заиграла. Увидимся через два танца.
 
 
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
 
   Они обедали на открытом воздухе, в ресторане, где стенами служили де-
ревья, и Саксон заметила, что по счету за  всех  четверых  платит  Билл.
Среди молодых людей и женщин, сидевших за другими столиками, у них  ока-
залось много знакомых, и обе пары оживленно перебрасывались с ними  при-
ветствиями и шутками. Берт настойчиво и даже грубо подчеркивал свое пра-
во на Мери, ловил и сжимал ее руку, клал на нее свою и даже, завладев ее
двумя кольцами, долго не хотел отдавать их. Время от времени он  обнимал
ее за талию, и Мери то порывисто отталкивала его, то с притворной рассе-
янностью, которая никого, однако, не могла обмануть, делала вид, что  не
замечает его маневра.
   Саксон, говорившая мало, но очень внимательно изучавшая своего  спут-
ника, с удовлетворением решила, что Билл стал бы, наверное,  делать  все
это совсем иначе - если бы вообще стал вести себя так. Во всяком  случае
он никогда бы не облапил девушку, как это позволяет себе Берт, да и мно-
гие другие парни. Она невольно остановила взгляд на могучих плечах свое-
го кавалера.
   - Почему вас зовут "Большой Билл"? - спросила она. - Вы ведь не такой
уж высокий.
   - Пожалуй, - согласился он. - Во мне росту только пять футов восемь и
три четверти дюйма. Должно быть, из-за моего веса.
   - На ринге его вес считается за сто восемьдесят  фунтов,  -  вмешался
Берт.
   - Ну, хватит, - резко прервал приятеля Билл, и его глаза потемнели. -
Я вовсе не боксер. Вот уже полгода, как я не выступаю. Надоело. Игра  не
стоит свеч.
   - Однако за тот вечер, когда ты сокрушил Слэшера из Фриско, ты  полу-
чил двести долларов, - с гордостью заявил Берт.
   - Сказал - хватит! Замолчи! Знаете, Саксон, ведь и вы  не  бог  весть
какая громадная, а? Как раз в точку: кругленькая и стройная. Держу пари,
что я отгадаю ваш вес.
   - Вряд ли. Многие старались, да ничего не вышло, -  ответила  Саксон;
она не знала - радоваться, что он бросил бокс, или жалеть об этом.
   - Только не я, - отвечал он, - я на этом собаку съел. Вот погодите, -
Билл окинул ее критическим взглядом, и было ясно, что он не просто  оце-
нивает ее сложение, но и восхищается ею. - Подождите минутку!
   Он перегнулся к ней и пощупал ее бицепс. Девушка  почувствовала,  что
рука, сжавшая ее мышцы, - крепкая и честная рука. И  она  вздрогнула.  В
этом полумужчинеполумальчике было что-то обаятельное и влекущее. Если бы
ей так сжал руку Берт или другой парень, она бы только рассердилась.  Но
Билл!.. "Может быть, он и есть тот самый?" - спрашивала она себя. Но тут
он прервал ее мысли, высказав свое заключение:
   - Ваша одежда весит не больше семи фунтов, а отнять  семь  от...  ну,
скажем, от ста двадцати трех, - словом, ваш вес сто  шестнадцать  фунтов
без одежды.
   Мери воскликнула с упреком:
   - Слушайте, Билл Роберте! О таких вещах не говорят, это не прилично.
   Он посмотрел на нее с возрастающим недоумением.
   - О каких вещах? - спросил он, наконец.
   - Ну вот опять! Бессовестный! Посмотрите, вы заставили Саксон покрас-
неть.
   - Вовсе нет! - возразила Саксон с негодованием.
   - А если вы. Мери, будете продолжать в том же духе, - проворчал Билл,
- я, пожалуй, покраснею. Мне кажется, я знаю, что хорошо  и  что  дурно!
Дело не в том, какие слова мужчина говорит, а что он при этом думает.  А
я не думаю ни о чем дурном, и Саксон это знает. Ни у нее, ни у меня и  в
мыслях нет того, о чем думаете вы.
   - Ой-ой! - воскликнула Мери. - Час от часу не легче! Я никогда не ду-
маю о гадостях.
   - Стой, Мери! Замолчи! - решительно остановил ее Берт. - Зачем  гово-
рить зря? Билл себе никогда подобных вещей не позволит.
   - Тогда не надо так грубо выражаться, - настаивала она.
   - Ну ладно. Мери, перестаньте, не сердитесь, и довольно  об  этом,  -
отрезал Билл и повернулся к Саксон. - Ну что, угадал?
   - Сто двадцать два, - отвечала она, задумчиво глядя на  Мери.  -  Сто
двадцать два с одеждой.
   Билл расхохотался, Берт тоже.
   - Как хотите, - запротестовала Мери, - но вы ужасны! Вы оба, да и  ты
тоже, Саксон. Вот уж никогда бы про тебя не подумала.
   - Послушай, детка, - вкрадчиво начал Берт, и его рука обвилась вокруг
ее талии.
   В своем притворном возмущении Мери резко оттолкнула  его,  но  затем,
боясь, что ее поклонник обидится, принялась подтрунивать над ним и драз-
нить его. Она снова пришла в хорошее настроение, его рука  вернулась  на
прежнее место, и, склонившись друг к другу, они зашептались.
   Билл степенно продолжал разговаривать с Саксон.
   - А знаете, у вас все-таки чудное имя. Я никогда не слышал, чтобы ко-
го-нибудь так звали. Но оно хорошее. Мне нравится.
   - Меня мать так назвала. Она была образованная и каких только  мудре-
ных слов не знала. И вечно сидела с книгой, чуть не до самой  смерти.  А
сколько она писала! Я нашла ее стихи, напечатанные очень давно в газете,
которая издавалась в Сан-Хосе. Саксы - это был такой народ,  -  она  мне
все рассказала про них, когда я была маленькой. Они были дикие, как  ин-
дейцы, только белые. У них были голубые глаза и белокурые волосы, и  они
были страшно воинственные.
   Пока девушка говорила, Билл сосредоточенно слушал, и глаза его не от-
рывались от ее глаз.
   - Никогда про них не слыхал, - сознался  он.  -  Они,  что  же,  жили
где-нибудь тут в окрестностях?
   Она рассмеялась.
   - Нет. Они жили в Англии. Это были первые англичане, а вы ведь  знае-
те, что американцы произошли от англичан. Мы ведь все саксы - вы, я. Ме-
ри, Берт. Словом, каждый, если только он настоящий американец, а не  ка-
кой-нибудь даго [1] или японец.
   - Мои предки издавна жили в Америке, - начал Билл, медленно обдумывая
все то новое, что она ему о себе рассказала. - По  крайней  мере  предки
моей матери. Они высадились в Мэне сотни лет тому назад.
   - Мой отец тоже из Мэна, - радостно прервала его Саксон. - А мать ро-
дилась в Огайо, вернее - там, где теперь  находится  Огайо.  Она  обычно
звала это место Великой Западной Резервацией. А кто был ваш отец?
   - Не знаю. - Билл пожал плечами. - Он и сам не знал, да  и  никто  не
знал, хотя отец был чистокровный американец.
   - У вас настоящая староамериканская фамилия