иво  был
вчера сервирован стол и как красив был дом, а теперь погляди на это.  Мы
с тобой могли бы тысячу лет прожить в Окленде и никогда не встретить та-
кую женщину, как миссис Мортимер, и мы не подозревали бы даже, что быва-
ют на свете такие дома. Подумай, Билли, а мы ведь только начали наше пу-
тешествие.
   Билл проработал в поле три дня. Он уверял, что отлично справляется  с
плугом и что пахать, пожалуй, гораздо интереснее,  чем  он  предполагал.
Узнав, что ему это дело нравится, Саксон потихоньку радовалась.
   - Вот уж не думал, что это мне доставит удовольствие, - заметил он. -
Пахать - замечательное занятие. И здорово укрепляет мышцы  ног;  возчику
этого особенно недостает. Если бы мне когда-нибудь опять пришлось трени-
роваться для бокса, я бы непременно занялся вспашкой. И знаешь, как  хо-
рошо пахнет земля, когда  ее  переворачиваешь!  Страшно  вкусный  запах!
Идешь себе весь день, поднимаешь толстые пласты земли, свежей, жирной! А
лошади - умницы! Знают свое дело не хуже людей. Да, уж у Бенсона во всей
усадьбе не найдешь плохой лошади.
   В последний день  небо  покрылось  тучами,  воздух  стал  влажным,  с
юго-востока подул сильный ветер - словом, появились все  признаки  того,
что надвигаются зимние дожди. Когда Билл пришел  вечером  с  работы,  он
принес небольшой сверток старого брезента и натянул его на  раму,  чтобы
защитить их постель от дождя. Несколько раз он жаловался на боль  в  ми-
зинце левой руки. Этот палец мучил его весь день, признался  он  Саксон;
по правде сказать, уже несколько дней: боль как при нарыве,  -  по  всей
вероятности, заноза; но где она сидит, он никак не найдет.
   Билл продолжал готовиться к непогоде. Он  подложил  под  одеяло  нес-
колько старых досок, которые выломал из стен заброшенного, развалившего-
ся сарая на другом берегу ручья; вместо матраца навалил  на  доски  кучу
сухих листьев; брезент укрепил при помощи обрывков веревок и проволоки.
   Когда брызнули первые капли дождя, Саксон пришла в восторг. Билл  ос-
тался равнодушен. "Слишком болит палец", - заявил он. Однако ни  он,  ни
Саксон не могли ничем помочь этой беде и все острили, а вдруг будет  на-
рыв.
   - А может, ногтееда? - сказала Саксон.
   - Это что за штука?
   - Право, не знаю. Помню, то же самое случилось с миссис Кэди, - но  я
была тогда еще слишком мала, - и тоже на мизинце. Кажется, она приклады-
вала вытяжной пластырь и  потом  мазала  какой-то  мазью.  Нарывало  все
сильнее, и под конец сошел ноготь. А после этого палец очень  скоро  за-
жил, и вырос новый ноготь. Давай я тебе сделаю пластырь из горячего хле-
ба.
   Но от пластыря Билл отказался, - он уверял, что к утру боль затихнет.
Саксон очень встревожилась. Невольно поддаваясь дремоте, она  чувствова-
ла, что Билл не спит. Через несколько минут  ее  разбудил  бурный  порыв
ветра и потоки дождя, хлеставшие по брезенту, и она услышала,  что  Билл
тихонько стонет. Она приподнялась на локте и свободной рукой стала  рас-
тирать ему лоб и виски, как делала не раз, когда он не мог заснуть.
   Потом она опять задремала, и опять ее разбудили, - но на этот раз  не
буря. Было совершенно темно, однако она сразу почувствовала,  что  Билла
нет рядом. Оказалось, что он стоит на коленях, упершись лбом в доски,  и
плечи у него сводит от нестерпимой боли, хотя он и силится ее подавить.
   - Всю руку дергает, черт этакий! - сказал он, услышав ее голос. -  Во
сто раз худее всякой зубной боли. Но это все пустяки. Только бы  брезент
не сорвало. Подумай, каково было нашим отцам! - говорил он,  пересиливая
боль. - Отцу как-то пришлось быть в горах с одним товарищем, и тому мед-
ведь ногу ободрал почитай что до самой кости. Жратва у них вся вышла,  и
надо было двигаться дальше. Отец сажает его на лошадь, а с тем  -  обмо-
рок, и так два-три раза. Пришлось его к лошади привязать. Они ехали пять
недель... И отец все это вынес. А Джек Кингли? У него ружье разорвалось,
и всю правую руку отхватило к черту, а охотничий щенок возьми да и сожри
на его глазах три пальца! Джек был один-одинешенек на болоте, и...
   Саксон не пришлось услышать продолжение рассказа о Джеке Кингли: вне-
запно налетел ветер, сорвал веревки, сломал деревянную раму  и  на  одно
мгновенье прикрыл их обоих брезентом. В следующий миг  брезент,  раму  и
веревку унесло в темноту, и Саксон с Биллом залило дождем.
   - Делать нечего, - крикнул он ей в ухо, - бери вещи и пошли в тот са-
рай.
   Они перебрались в сарай под проливным дождем и в полной темноте,  два
раза им пришлось переходить по камням через ручей по колено в воде. Ста-
рый сарай протекал, как решето, но в конце концов им удалось найти сухое
местечко и расстелить там мокрые насквозь одеяла. Страдания Билла терза-
ли Саксон. Ей понадобился целый час, чтобы заставить его  уснуть,  -  но
едва она переставала поглаживать ему лоб, как он просыпался. Хотя  и  ее
пробирали холод и сырость, она охотно примирилась бы с бессонной  ночью,
лишь бы он забылся и не страдал.
   Когда, по ее расчетам, было уже за полночь, кто-то вдруг вошел в  са-
рай. В открытую дверь блеснул свет электрического фонаря, точно луч  ми-
ниатюрного прожектора обежал все помещение и остановился на ней и Билле.
   Послышался грубый голос:
   - Ага, попались! Ну-ка, вылезайте! Билл сел, ослепленный светом.  Че-
ловек с фонарем приближался, повторяя свое требование.
   - Кто здесь? - раздался голос Билла.
   - Это я, - последовал ответ, - и я вам покажу, как тут валяться!
   Голос звучал совсем рядом, на расстоянии ярда, не больше, но они  ни-
чего не могли разглядеть из-за света, который то вспыхивал, то гас, ког-
да владелец фонаря уставал нажимать на кнопку.
   - Ну, пошевеливайтесь! Выходите! - продолжал голос. -  Свертывайте-ка
ваше барахло и топайте за мной. Некогда мне с вами канителиться.
   - Да кто вы такой, черт вас возьми! - раздраженно прервал его Билл.
   - Я здешний констебль. Пошли!
   - Что же вам от нас нужно?
   - Вы мне нужны. Вы оба.
   - По какому случаю?
   - Бродяжничество! А теперь - живо! Не торчать же  мне  тут  всю  ночь
из-за вас!
   - Ах, проваливай откуда пришел! - огрызнулся Билл, - Я не бродяга.  Я
рабочий.
   - Может, да, а может, и нет, - заявил констебль.  -  Это  ты  уж  сам
расскажешь утром судье Ньюсбаумеру.
   - И ты, грязная скотина, воображаешь, что я пойду с  тобой?  -  начал
Билл. - Поверни-ка свет на себя, я хочу взглянуть на твою рожу.  Забрать
меня? Меня? Да я из тебя котлету сделаю...
   - Успокойся, Билл, - умоляла его Саксон. - Не поднимай истории. Так и
в тюрьму угодишь.
   - Правильно, - одобрил ее констебль. - Слушайся своей барышни.
   - Это моя жена, и потрудись обращаться с ней повежливее, - с  угрозой
сказал Билл. - А теперь катись отсюда, если хочешь остаться цел.
   - Видал я таких молодцов! - отозвался констебль. -  У  меня  найдется
чем тебя убедить. Видал?
   Луч света скользнул в сторону, и из темноты выступила  зловеще  осве-
щенная рука, державшая револьвер. Эта рука казалась самостоятельным  су-
ществом, не имеющим никакой телесной опоры.  Она  исчезала,  точно  рука
привидения, и снова появлялась, когда палец нажимал  кнопку  фонаря.  То
они на миг видели перед собой руку с  револьвером,  то  все  окутывалось
непроницаемой темнотой, а затем из нее опять выступала рука с  револьве-
ром.
   - Полагаю, что теперь вы со мной пойдете? - издевался констебль.
   - Как бы тебе не пришлось пойти в другое место... - начал Билл.
   Но тут свет опять погас. Они услышали,  как  полицейский  сделал  ка-
кое-то движение, и фонарь упал наземь. И Билл и констебль стали торопли-
во шарить по полу, но Билл первый нашел фонарь и в свою очередь направил
свет на констебля. Они увидели седобородого старика в клеенчатом  плаще,
с которого ручьями стекала вода. Саксон не раз видела таких стариков ве-
теранов среди участников процессий в День возложения венков [7].
   - Отдай фонарь! - рявкнул констебль.
   Билл только усмехнулся в ответ.
   - Тогда я продырявлю твою шкуру насквозь! Он направил револьвер прямо
на Билла, который не спускал пальца с кнопки фонарика; блеснули  кончики
пуль в барабане.
   - Эй ты, старая бородатая вонючка, да у тебя духу не  хватит  выстре-
лить в кислое яблоко! - воскликнул Билл. - Знаем мы вашего брата!  Когда
надо забрать какого-нибудь несчастного, забитого бедняка, так вы храбры,
как львы, а когда перед вами настоящий мужчина, вы чуть что - ив  кусты,
как последние трусы! Ну, чего же ты не стреляешь, мразь ты этакая?  Ведь
поджав хвост побежишь, если на тебя хорошенько цыкнуть!
   И, переходя от слов к делу, Билл заорал:
   - Вон отсюда!..
   Саксон невольно рассмеялась испугу констебля.
   - В последний раз говорю тебе, - процедил он сквозь зубы, - отдай фо-
нарь и ступай со мной, не то я уложу тебя на месте.
   Саксон испугалась за Билла, но не очень: она была уверена, что  конс-
тебль не посмеет выстрелить, - и, как в былое время, почувствовала  тре-
пет восхищения перед мужеством Билла - Лица его она не могла видеть,  но
была уверена, что оно такое же леденяще-бесстрастное, как и в тот  день,
когда он дрался с тремя ирландцами.
   - Мне не впервой убивать людей, - угрожающе продолжал констебль. -  Я
старый солдат и не боюсь крови.
   - Постыдились бы, - перебила его Саксон, - срамить да поносить мирных
людей, которые не сделали ничего дурного!
   - Вы не имеете права ночевать здесь, - заявил он, наконец, - этот са-
рай не ваш, вы нарушаете закон. А те, кто нарушает закон, должны  сидеть
в тюрьме. Я уже немало бродяг засадил на месяц за ночевку в этом  сарае.
Это прямо ловушка для них. Я хорошо разглядел вас, и вижу, что  вы  люди
опасные. - Он повернулся к Биллу. - Ну, довольно я тут с  вами  прохлаж-
дался. Вы когда-нибудь подчинитесь и пойдете со мной по доброй воле?!
   - Я тебе, старая кляча, вот что скажу, - ответил Билл. - Забрать тебе
нас не удастся - это раз. А два - эту ночь мы доспим здесь.
   - Отдай фонарь! - решительно потребовал констебль.
   - Брось, борода! Ты мне надоел! Проваливай! А что касается твоей коп-
тилки, то ты найдешь ее вон там, в грязи.
   Билл направил луч света на дверь, потом зашвырнул  фонарь,  как  мяч.
Теперь их окружал полный мрак, и было слышно, как констебль в  бешенстве
заскрежетал зубами.
   - Ну-ка, выстрели - посмотришь, что с тобой будет! - прорычал Билл.
   Саксон нашла его руку и с гордостью пожала ее. Констебль буркнул  ка-
кую-то угрозу.
   - Это что? - строго прикрикнул на него Билл. -  Ты  еще  тут?  Послу-
шай-ка, борода! Надоела мне твоя болтовня. Убирайся, не то я тебя отсюда
выброшу. А если ты опять явишься, я тебе покажу! Вон!
   За ревом бури они ничего не слышали. Билл свернул себе папиросу. Ког-
да он стал закуривать, они увидели, что в сарае пусто. Билл засмеялся:
   - Знаешь, я так взбесился, что даже забыл про палец.
   Он только теперь опять заныл.
   Саксон уложила его и снова принялась поглаживать ему лоб.
   - До утра нам двигаться не стоит, - сказала она, - А как только расс-
ветет, мы поедем в Сан-Хосе, возьмем комнату, закажем горячий завтрак  и
достанем в аптеке все, что нужно для компресса.
   - А Бенсон? - нерешительно напомнил Билл.
   - Я позвоню ему из города. Это стоит всего пять центов. Я видела, что
у него есть телефон. Даже если бы палец не болел, ты все равно не мог бы
пахать из-за дождя. Мы с тобой оба полечимся.  Пока  погода  прояснится,
моя пятка заживет окончательно, и мы двинемся дальше.
 
 
   ГЛАВА ПЯТАЯ
 
   Три дня спустя, в понедельник, Саксон и Билл рано утром сели в  трам-
вай, чтобы доехать до конечной остановки и оттуда вторично направиться в
Сан-Хуан. На дорогах стояли лужи, но небо было  голубое,  солнце  сияло,
повсюду виднелась молодая трава. Саксон поджидала  Билла  возле  усадьбы
Бенсона, пока он ходил получать свои шесть долларов за три дня пахоты.
   - Он ногами затопал и взревел, как бык, когда узнал, что я  ухожу,  -
сказал Билл, выйдя от Бенсона. - Сначала и слушать не хотел. Уверял, что
через несколько дней переведет меня к лошадям и что не так  легко  найти
человека, который умеет править четверкой, поэтому нельзя упускать тако-
го работника, как я.
   - А ты что ответил?
   - Что мне пора двигаться. А когда он пытался уговорить меня, я объяс-
нил, что со мною жена и что она меня торопит.
   - Но ведь и тебе хочется идти дальше. Билли?
   - Да, конечно, детка; а все-таки у меня пылу меньше, чем у тебя. Черт
побери, мне даже начала нравиться работа в поле. Теперь уж я не буду бо-
яться, если придется пахать. Я понял, в чем тут загвоздка, и могу поспо-
рить в этом деле с любым фермером.
   Спустя час, пройдя добрых три мили, они услыхали за собой шум  мотора
и отошли на обочину дороги. Однако машина не обогнала их.  В  ней  сидел
Бенсон и, поравнявшись с ними, остановился.
   - Куда же вы направляетесь? - спросил он Билла, окинув  Саксон  быст-
рым, внимательным взглядом.
   - В Монтери, если вы туда едете, - с усмешкой ответил Билл.
   - Могу подвезти вас до Уотсонвиля. На своих на двоих, да с грузом, вы
будете тащиться туда несколько дней. Влезайте-ка, - обратился он прямо к
Саксон. - Хотите сесть впереди?
   Саксон посмотрела на Билла.
   - Валяй, - одобрил тот. - Впереди очень хорошо.
   Это моя жена, мистер Бенсон, - миссис Роберте.
   - Ого, так это вы похитили у меня вашего мужа, - добродушно напал  на
нее Бенсон, закрывая ее фартуком.
   Саксон охотно приняла вину на себя и стала внимательно наблюдать, как
он правит машиной.
   - Н-да, не богат был бы я, если бы имел  столько  земли,  сколько  вы
вспахали, перед тем как попасть ко мне, - через плечо насмешливо  бросил
он Биллу, и глаза его заискрились.
   - Я всего раз в жизни имел дело с плугом, - признался Билл. - Но ведь
человеку надо и поучиться.
   - За два доллара в день?
   - Раз нашелся любитель платить за учебу... - отпарировал Билл.
   Бенсон добродушно расхохотался.
   - Вы способный ученик. А я ведь сразу заметил, что  вы  с  плугом  не
очень-то дружите. Но вы правильно взялись за дело.  Из  десяти  человек,
нанятых на большой дороге, ни один не освоился бы так быстро, как вы,  -
уже на третий день. А главный ваш козырь в том, что вы знаете лошадей. Я
больше в шутку велел вам в то утро править моей четверкой. Сразу  видно,
что у вас большой опыт и, кроме того, это у вас врожденное.
   - Он очень ласков с лошадьми, - сказала Саксон.
   - Да, но одной ласки мало, - возразил Бенсон. -  Ваш  муж:  понимает,
как надо обходиться с ними. Этого не объяснишь. А в том-то и вся суть  -
в понимании. Это качество почти  прирожденное.  Доброта  необходима,  но
твердая хватка важнее. Ваш муж сразу забирает коней в руки. Вот я, чтобы
испытать его, и задал ему задачу с фурой, запряженной четверкой.  Выпол-
нить ее было очень сложно и трудно. Тут лаской не  возьмешь,  тут  нужна
твердость. И я сразу увидел, что она у него есть, как только он  взял  в
руки вожжи. Он не обнаружил ни малейшего колебания. И лошади  тоже.  Они
сразу почувствовали его волю. Они поняли, что эту задачу надо  выполнить
и что именно они должны ее выполнить. Они нисколько его не  боялись,  но
твердо знали, что хозяин положения - он. Взяв в руки вождей, он  взял  в
руки и лошадей. Он держал их, как в тисках. Он заставил их  тронуться  и
погнал, куда хотел - вперед, назад, направо, налево, - то натянет вожжи,
то ослабит их, то вдруг сразу осадит, - и они ощущали, что все идет пра-
вильно, как надо. О, может быть, у лошадей нет разума, но они многое по-
нимают. Они сразу чувствуют, когда к ним  подходит  настоящий  лошадник;
хотя, почему они это чувствуют, я не скажу вам.
   Бенсон замолчал, слегка смущенный своей болтливостью, и посмотрел  на
Саксон - слушает она или нет. Выражение ее лица и глаз успокоило его,  и
он с коротким смешком добавил:
   - Лошади - моя страсть. И если я веду эту вонючую машину, то это  ни-
чего не доказывает. Я бы гораздо охотнее прокатил вас на  парочке  рыса-
ков. Но я бы потерял много времени и - что еще хуже - не  переставал  бы
за них тревожиться. А эта штука - что же, у нее нет ни нервов, ни  хруп-
ких суставов, ни сухожилий; гони ее что есть мочи, и все.
   Миля проносилась за милей, и Саксон скоро увлеклась беседой с  Бенсо-
ном. Она сразу поняла, что перед ней еще один тип современного  фермера.
Она многое узнала за последние дни и теперь сама  поражалась  тому,  что
понимает решительно все, о чем он говорит. В ответ на его прямой  вопрос
она подробно рассказала ему о своих планах и в общих  чертах  обрисовала
жизнь в Окленде.
   Когда они миновали питомники у Морган-Хилла, выяснилось,  что  позади
уже двадцать миль, - время пролетело незаметно. Пешком им бы и  за  день
столько не пройти. А машина все продолжала жужжать, пожирая бежавшее  им
навстречу пространство.
   - Я все удивлялся, почему такой отличный работник, как ваш муж,  очу-
тился на большой дороге? - сказал Бенсон.
   - Да, - улыбнулась она, - он говорил мне. Вы решили, что он на чем-то
споткнулся... Он хороший работник.
   - Ведь я тогда ничего не знал о вас. Теперь-то  я  все  понял.  Хотя,
должен признаться, в наши дни это очень необычно, чтобы молодая парочка,
вроде вас, собрала свои пожитки и отправилась искать себе землю. И  пока
я не забыл, я хочу сказать вам кое-что. - Он повернулся к Биллу. - Я как
раз говорил вашей жене, что у меня для вас  всегда  найдется  постоянная
работа; найдется и хорошенький домик в три комнаты, где вы отлично могли
бы устроиться. Не забудьте.
   Саксон узнала, что Бенсон кончил агрономическую  школу  при  Калифор-
нийском университете (она и не подозревала, что существует такая отрасль
знания). Относительно казенной земли он не стал ее обнадеживать.
   - Остались только те участки, - пояснил он, - которые по той или иной
причине не годятся для обработки. А если там, куда вы  направляетесь,  и
найдется хорошая земля, значит, оттуда до рынка не добраться.  Я  что-то
не слыхал, чтобы в тех местах проводили железную дорогу.
   - Подождите, сейчас мы въедем в Пахарскую долину, - сказал он,  когда
они миновали Гилрой и мчались к Сардженту. - Я  покажу  вам,  что  можно
сделать с почвой; и этого добились не ученые агрономы, а люди  неученые,
иностранцы, над которыми так  насмехаются  зазнавшиеся  американцы.  Вот
увидите. Это одно из главных достопримечательностей нашего штата.
   В Сардженте он на несколько минут оставил их в машине,  пока  заходил
куда-то по делу.
   - Здорово! Это тебе не пешее хождение! - сказал Билл. -  И  посмотри,
как рано... Когда он нас высадит, мы сможем пройти  еще  несколько  миль
пешком. И все-таки, если нам с тобой повезет, мы купим лошадей.  Лошадок
я ни на что не променяю.
   - Машина хороша, только когда спешишь, - согласилась Саксон. - Конеч-
но, если мы с тобой будем очень, очень богаты...
   - Послушай, Саксон, - прервал ее Билл,  пораженный  мыслью,  внезапно
пришедшей ему в голову, - насчет одного я теперь спокоен:  я  больше  не
боюсь остаться в деревне без работы. Вначале я боялся,  только  тебе  не
говорил. И когда мы вышли из Сан-Леандро, я совсем было приуныл.  А  ви-
дишь, мне уже два места предложили - миссис Мортимер и Бенсон; и к  тому
же постоянные. Видно, в деревне человек всегда может получить работу.
   - Нет, - поправила его с горделивой улыбкой Саксон, - ты  ошибаешься.
Хороший работник всегда может получить работу. Крупные фермеры не станут
нанимать людей из одного великодушия.
   - Да уж конечно, они заботятся о себе,  не  о  других,  -  усмехнулся
Билл.
   - За тебя-то они сразу хватаются. А потому, что ты хороший  работник.
Они видят это с первого взгляда. Вспомни, Билл, всех рабочих, которых мы
встречали на дороге. Ни одного нельзя сравнить с тобой. Я к ним присмат-
ривалась очень внимательно. Все они какие-то слабосильные, и телом и ду-
хом, какие-то ненадежные во всех отношениях.
   - Да, никудышные ребята, - скромно согласился Билл.
   - Сейчас неподходящее время года