Чело-
века.
   - Погодите минуточку, - обратился он к Биллу, опустив руки.  -  После
первой взбучки я начинаю горячиться. Но не обращайте внимания. Я  ничего
не могу с собой поделать. Это сейчас же пройдет. Я сам потом не рад.
   Саксон очень встревожилась, перед ней  возникли  все  кровавые  драки
Билла и все штрейкбрехеры, над которыми он чинил расправу. Но она ни ра-
зу не видела, как ее муж боксирует, и нескольких секунд было достаточно,
чтобы она успокоилась: Железному Человеку с ним не справиться. Билл сра-
зу оказался хозяином положения: он ловко избегал ударов и, словно играя,
беспрерывно наносил противнику удары по лицу и по телу. Эти удары не бы-
ли тяжелы, они казались легкими, звонкими щелчками,  но  он  осыпал  ими
противника, и их меткость раздражала Железного Человека. Зрители напрас-
но кричали ему, чтобы он не увлекался. Его лицо побагровело от злости, и
удары становились все яростнее, а Билл продолжал обрабатывать его - раз,
раз, раз, спокойно, точно, невозмутимо.  Железный  Человек  окончательно
потерял самообладание, в бешенстве бросался на Билла, нанося ему  суинги
и апперкоты убийственной силы. Билл уклонялся, отскакивал в сторону, па-
рировал, увертывался и искусно избегал его ударов. В неизбежных  клинчах
Билл лишал Железного Человека возможности двигать  руками,  тот  начинал
смеяться и приносить свои извинения, но, освободившись,  при  первом  же
ударе вновь терял голову и еще яростнее кидался на противника.
   А когда матч был окончен и инкогнито Билла раскрыто, Железный Человек
вместе со всеми добродушно подтрунивал над тем, как  его  провели.  Билл
показал себя с наилучшей стороны. Его высокое спортивное мастерство, его
выдержка произвели большое впечатление на всю компанию, и Саксон, гордая
успехами своего мужа-мальчика, с радостью читала на всех лицах  восхище-
ние.
   Но и она не ударила лицом в  грязь.  Когда  усталые  и  разгоряченные
спортсмены улеглись на песок, чтобы остыть, ее упросили  аккомпанировать
на укулеле их шуточным песням. Вскоре она сама приняла участие в пении и
стала учить своих новых приятельниц смешным и милым песенкам былых  вре-
мен, которым ее в раннем детстве обучил Кэди, Кэди-трактирщик, пионер  и
бывший кавалерист, который в те дни, когда еще не существовало  железных
дорог, был мясником и одним ударом валил быков  на  Солтлейкской  тропе.
Его любимая песенка имела особенный успех:
   Горький ручей... Никогда не позабыть тех времен,
   "Выдержи или умри" - переселенцев закон,
   Горло забито песком, пыль застилает глаза.
   Выдержи или умри, но отступать нельзя.
   После того как были пропеты несколько строф этой песни, Марк Холл за-
явил, что ему особенно нравится строфа:
   Обадии приснился сон:
   Десятком мулов правит он...
   Проснувшись, тяжело вздохнул,
   Ведь коренник его лягнул.
   Потом Марк Холл завел разговор о состязании с Биллом на скорость про-
бега по южной гряде скал, окружавших бухту, но как о чем-то предстоявшем
в весьма отдаленном будущем. Он был очень удивлен,  когда  Билл  сказал,
что готов в любую минуту. И все тотчас же шумно потребовали  состязания.
Холл хотел с кем-нибудь поспорить, что добежит быстрее, однако охотников
не нашлось. Он предложил два против одного Джиму Хэзарду, но тот покачал
головой и заявил, что согласится лишь на три против одного. Билл услышал
это и заскрипел зубами.
   - Поспорим на пять долларов, - обратился он к Холлу, - но не на таких
условиях. Ставлю один против одного.
   - Мне ваши деньги не нужны; мне нужны деньги Хэзарда, - ответил Холл.
- Хотя я готов держать пари с каждым из вас на три против одного.
   - Или на равных условиях, или совсем  не  надо,  -  упрямо  настаивал
Билл.
   В конце концов Холл держал пари с обоими - на равных условиях с  Бил-
лом и на три против одного с Хэзардом.
   Тропинка, извивавшаяся по острому гребню скал, была  настолько  узка,
что состязавшиеся не могли обгонять друг друга, поэтому решили выпустить
их одного за другим. Холл должен был бежать первым, а Билл через  полми-
нуты после него.
   Провели черту, и по сигналу Холл помчался, как настоящий спринтер.  У
Саксон замерло сердце. Она знала, что Билл никогда не пробегал  с  такой
скоростью эту песчаную полосу. Билл ринулся вперед  на  тридцать  секунд
позже и достиг подножья скал, когда Холл был уже на  полпути  к  гребню.
Оба вскоре оказались наверху и понеслись от одного зубца к другому. Тог-
да Железный Человек заявил, что они взобрались на скалу за то  же  самое
время, секунда в секунду.
   - Я пока за свои деньги не беспокоюсь, - заметил Хэзард, - и надеюсь,
что ни один из них не свернет себе шею. Лично я ни за  какие  деньги  не
рискнул бы на такой пробег.
   - Но ты подвергаешь себя гораздо большей опасности, когда плаваешь  в
Кармелской бухте при шторме, - с упреком заметила его жена.
   - Право, не знаю, - ответил он. - В воде не упадешь с такой высоты.
   Билл и Холл исчезли из глаз, они огибали конец гряды. Стоящие на  бе-
регу были убеждены, что поэт обгонит Билла в этом головокружительном бе-
ге по гребню, острому как лезвие ножа. Даже Хэзард допускал эту  возмож-
ность.
   - Сколько вы даете за мой выигрыш? - воскликнул он в азарте,  припля-
сывая от нетерпенья.
   Показался Холл, сделал решительный прыжок и побежал к берегу. Но Билл
не отставал. Он несся за ним по пятам и так, вплотную, пробежал всю  до-
рогу вниз, вплоть до отметки на берегу.  Биллу  удалось  совершить  весь
пробег на полминуты быстрее Холла.
   - Это только по часам так выходит, - тяжело дыша, заявил он. -  Между
нами все время были те же полминуты. Я не отставал, как я и думал, но он
проворнее. Он мчится, как спринтер. Он легко может обогнать меня в любую
минуту, разве что помешает какая-нибудь случайность. Тут его  на  прыжке
задержал прибой. Вот я его и нагнал. Я прыгнул сразу за ним, не  дожида-
ясь следующей волны, а затем он пошел к финишу, и мне оставалось  только
пристроиться к нему в затылок.
   - Так, - сказал Холл. - Но вы сделали кое-что потруднее, чем обогнать
меня. В первый раз за всю историю бухты Бирса двое прыгнули  на  тот  же
выступ и в тот же промежуток между двумя волнами. Весь риск выпал на ва-
шу долю - ведь вы прыгнули вторым.
   - Мне просто повезло, - настаивал Билл.
   Саксон прекратила эту борьбу великодушии. Она ударила по струнам уку-
леле и, вызвав всеобщий смех, затянула, подражая  негритянским  духовным
песнопениям:
   Господь ведет его дорогою греха,
   Чтоб спотыкался он и падал...
   После полудня Джим Хэзард и Холл пошли купаться и, нырнув  в  высокие
валы прибоя, поплыли к отдаленным скалам, согнали с них негодующих морс-
ких львов и овладели одной из белых от пены твердынь. Билл с такой неск-
рываемой завистью следил за пловцами  загоревшимся  взором,  что  миссис
Холл сказала:
   - Отчего бы вам не провести эту зиму в Кармеле? Джим вас научит  пла-
вать при высокой волне. А он мечтает заняться с вами боксом.  Он  часами
сидит за письменным столом, и ему необходимо поразмяться.
   Лишь после заката веселая компания собрала свои котелки и сковородки,
вытащила все это на дорогу и уехала. Саксон и Билл  смотрели  им  вслед,
пока те не скрылись за первым холмом, и пешие и  всадники,  -  а  затем,
взявшись за руки, спустились через кусты к своей стоянке. Билл  бросился
на песок и потянулся.
   - Кажется, никогда еще так не уставал, - заметил он, зевая. - Одно  я
знаю наверно: никогда еще мне не было так весело.  За  один  такой  день
стоит отдать двадцать лет жизни, а то и больше.
   Он протянул руку к лежавшей рядом Саксон.
   - Я так гордилась тобой. Билли, - сказала она. - Я  ведь  никогда  не
видела, как ты боксируешь. И я совсем не представляла себе что  это  та-
кое. Железный Человек был все время в твоей власти, а ты не  допустил  в
борьбе ни насилия, ни жестокости. Все это видели и восхищались тобой.
   - А ты, скажу тебе, была очень мила. Ты им  всем  очень  понравилась.
Даю слово, Саксон, ты пела лучше всех под свое укулеле, и женщинам очень
понравилось, а это чего-нибудь да стоит!
   Таков был их первый успех в обществе, и они наслаждались им.
   - Мистер Холл сказал, что просматривал сборник "Из архивов прошлого",
- начала Саксон, - и что моя мать настоящий поэт. Он сказал, что  просто
удивительно, какие замечательные люди совершили переход через прерии.  И
очень много говорил о тех временах и о людях, о которых я до сих пор ни-
чего не знала. Оказывается, он прочел все о сражении при Литтл Мэдоу,  у
него дома есть такая книга. И когда мы вернемся в Кармел, он мне покажет
ее.
   - А ему в самом деле хочется, чтобы мы вернулись. Знаешь, Саксон,  он
дал мне письмо к одному человеку, у которого есть клочок казенной земли;
этот парень - поэт и хозяйничает на небольшом участке. Мы у него  сможем
остановиться, и это будет очень кстати, если нас застигнут  дожди.  И...
вот к чему я веду... Холл говорит, что у него есть  хибарка;  он  жил  в
ней, пока строился его дом. Сейчас ее занимает Железный Человек,  но  он
скоро уедет в какой-то католический колледж, он хочет стать священником,
и Холл предлагает нам эту хибарку на сколько мы  захотим.  И  он  сказал
еще, что я могу делать то же, что делал Железный Человек, и тем же  спо-
собом заработать себе на жизнь. Холл совсем  смутился,  когда  предлагал
мне работу. Он говорит, что работа будет нерегулярная, но мы, мол, пола-
дим. Я помогу ему сажать картофель, сказал он, а потом ужасно  обозлился
и заявил, что дрова колоть я не буду, это уже его  специальность;  видно
было, что он прямо ревнует, никого к этому делу и подпустить не хочет.
   - Миссис Холл говорила мне то же самое, слово в слово. Провести дожд-
ливое лето в Кармеле не так уж плохо. А затем ты бы поплавал с  мистером
Хэзардом.
   - Выходит, мы с тобой можем устроиться, где нам только  захочется,  -
отозвался Билл. - Кармел - уже третье  место,  где  нам  предлагают  ос-
таться. Теперь я вижу, что не страшно уходить из  города,  -  в  деревне
каждый найдет работу.
   - Каждый хороший работник, - поправила его Саксон.
   - Вероятно, ты права, - ответил Билл после некоторого раздумья. -  Но
все равно - даже дурню легче устроиться в деревне, чем в городе.
   - Кто бы мог подумать, что на свете есть такие милые люди, -  размыш-
ляла вслух Саксон, - даже удивительно.
   - Ничего не удивительно, - пустился в рассуждения Билл, - он богач  и
поэт, он способен дать подножку бегуну на ирландском  празднике.  Этакий
парень и компанию ведет только с такими же, как он сам. Либо он их  всех
обратил в свою веру. А уж сестрица у него - только что на  морском  льве
не катается! И борется она здорово, она прямо создана для этой индейской
борьбы. И жена у него прехорошенькая, верно?
   Некоторое время они молча лежали на теплом песке. Билл первый нарушил
тишину, и его слова, казалось, явились плодом глубокого размышления:
   - Знаешь, Саксон, теперь мне наплевать - попаду я еще хоть раз в жиз-
ни в кино или нет.
 
 
   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
 
   Саксон и Билл в течение нескольких недель шли все на юг, но  в  конце
концов вернулись обратно в Кармел. Они остановились  у  Хэфлера,  поэта,
жившего в мраморном доме, который он построил своими собственными  рука-
ми. В этом причудливом жилище имелась всего одна комната, стены  которой
почти целиком были из белого мрамора. Хэфлер готовил себе пищу словно на
бивачном костре -  в  громадном  мраморном  камине,  которым  он  обычно
пользовался для стряпни. Вдоль стен тянулись полки с книгами, и эти пол-
ки, как и остальную массивную мебель, он сделал сам из красного дерева и
сам обтесал балки потолка. Саксон устроила себе уголок, отделив его оде-
ялами. Поэт собирался уезжать в Сан-Франциско и Нью-Йорк, но  задержался
на денек, чтобы показать Виллу окрестности и участки казенной  земли.  В
то утро (таксой хотела сопровождать их, но Хэфлер насмешливо заявил, что
у нее ноги коротки для таких прогулок. И когда  вечером  мужчины  верну-
лись, Билл чуть не падал от усталости. Он признался,  что  Хэфлер  прямо
загнал его и что с первого же часа он, Билл, бегал за ним высунув  язык.
Хэфлер считал, что они прошли пятьдесят пять миль.
   - Да, но какие мили! - принялся объяснять Билл. - Полдня то  в  гору,
то под гору и почти все время без дорог. А каким шагом! Он был совершен-
но прав, когда говорил, что у тебя ноги коротки, Саксон, ты бы и  первой
мили не одолела. А какие места! Мы до сих пор ничего подобного не  виде-
ли!
   Хэфлер ушел на следующий день в Монтери, чтобы сесть в поезд,  идущий
на Сан-Франциско. Он предоставил им свой мраморный дом - пусть живут всю
зиму, если захочется. В день отъезда Хэфлера Билл вознамерился побродить
вокруг дома и отдохнуть от вчерашнего путешествия. Он  был  разбит,  все
тело ломило, и он поражался выносливости поэта.
   - Похоже, в этих местах что ни человек, то  рекордсмен,  -  удивлялся
он. - Возьмем к примеру Хэфлера. Он крупнее меня и весит больше, - а вес
мешает при ходьбе. Но ему все нипочем. Он говорил мне, что за сутки про-
шел восемьдесят миль, а за три дня сто семьдесят. Ну и смеялся же он на-
до мной! Я себя чувствовал прямо мальчишкой перед ним!
   - Не забывай. Билли, - утешала его Саксон, -  что  каждому  свое.  Уж
кто-кто, а ты побиваешь все рекорды. Когда коснется бокса, никому из них
не справиться с тобой.
   - Ты, должно быть, права, - согласился он. - Но все равно обидно, что
поэт оказался лучшим ходоком, чем я, понимаешь ты - поэт!
   Они целыми днями бродили по окрестностям, осматривая казенные  земли,
и в конце концов скрепя сердце решили не брать их.  Лесистые  каньоны  и
гигантские утесы хребта Санта-Лучиа пленили Саксон, но она  помнила  то,
что Хэфлер рассказывал ей о летних туманах, которые закрывают солнце  на
целую неделю или две и держатся здесь месяцами. И потом - отсюда не  до-
берешься ни до какого рынка. До почты, где начинается проезжая дорога, и
то много миль, а проезд по ней через Пойнт Сур до Кармела труден и  опа-
сен. Билл своим опытным глазом возчика сразу определил, что возить тяже-
лые грузы по этой дороге - небольшое удовольствие.  На  участке  Хэфлера
имелась каменоломня с превосходным мрамором. Он говорил, что, будь  поб-
лизости железная дорога, каменоломня представляла бы собою целое состоя-
ние, но при данных условиях он готов им  подарить  это  сокровище,  если
только они пожелают.
   Билл мечтал именно о таких поросших травой  склонах,  на  которых  бы
паслись его лошади и скот, и он не без сожаления покидал эти  места,  но
охотно прислушивался к доводам Саксон в пользу фермы, какую они видели в
оклендском кинематографе. Да, он согласен, им нужна именно такая  ферма,
и они найдут ее, если бы даже им пришлось проискать целых сорок лет.
   - Но там непременно должны быть секвойи, - не сдавалась Саксон.  -  Я
просто влюблена в них. И мы прекрасно обойдемся без туманов. А поблизос-
ти должно быть хорошее шоссе и железная дорога, не дальше чем за  тысячу
миль.
   Непрерывные зимние дожди продержали их в течение двух недель  пленни-
ками в мраморном доме. Саксон рылась в книгах Хэфлера, хотя  большая  их
часть доводила ее до отчаяния своей непонятностью, а Билл отправлялся на
охоту с дробовиком поэта. Но он оказался неважным стрелком и еще  худшим
охотником. Его единственной добычей были кролики, которых ему  удавалось
убивать в тех случаях, когда они сидели смирно. Еще хуже он владел  вин-
товкой, а ведь ему раз шесть довелось стрелять в оленей и один раз  даже
в какую-то громадную кошку с длинным хвостом, - он был уверен,  что  это
горный лев. Хотя он и ругал себя за неудачи, Саксон видела, что это  но-
вое занятие доставляет ему огромное удовольствие.  Несколько  запоздалое
пробуждение охотничьего инстинкта как будто преобразило его. Он пропадал
с раннего утра до поздней ночи, взбирался на отвесные кручи и делал гро-
мадные концы, однажды дошел даже до золотых приисков, о которых им расс-
казывал Том, и отсутствовал двое суток.
   - Как можно целую неделю гнуть спину в городе, а по воскресеньям  хо-
дить в кинематограф и на гулянье, - возмущался он. - Понять не могу, ка-
кого черта я тянул эту лямку. Мне следовало жить здесь или  в  каком-ни-
будь другом таком же месте.
   Он был увлечен своим новым образом жизни и то и дело рассказывал Сак-
сон давнишние охотничьи истории, которые слышал от отца.
   - Знаешь, у меня больше не ломит ноги, даже  если  я  проброжу  целый
день, - торжествовал он. - Втянулся! Если я когда-нибудь встречу  Хэфле-
ра, то уж я его позову на прогулку, и он у меня походит!
   - Вот сумасшедший, вечно тебе не дают спать чужие успехи,  ты  хочешь
перещеголять каждого, будь он хоть бог знает какой специалист, - радост-
но смеялась Саксон.
   - Что ж, может оно и так, - проворчал он. - Нет, с Хэфлером мне будет
трудно тягаться. Он создан для ходьбы. Но все равно  в  один  прекрасный
день, если только я его встречу, я предложу ему надеть перчатки...  хотя
я и не позволю себе такой низости и не буду мучить его так, как он мучил
меня...
   Когда они возвращались в Кармел, состояние дороги убедило их  в  том,
что они поступили весьма благоразумно, отказавшись от мысли  о  казенных
землях. Им попалась опрокинутая повозка, потом  другая  -  со  сломанной
осью, а подальше на откосе, ярдов на сто  ниже,  видна  была  яма,  куда
вместе с обвалившейся дорогой рухнула почтовая карета, пассажиры, лошади
- все.
   - Думаю, что зимой они здесь ездить не будут, - сказал  Билл.  -  Эта
дорога - смерть для лошадей и для людей. Нечего сказать, хорошо  бы  тут
выглядели повозки с мрамором!
   Устроиться в Кармеле было нетрудно. Железный Человек уже уехал в  ка-
толический колледж, а "хибарка" оказалась очень удобным и уютно  обстав-
ленным домиком в три комнаты. Холл дал Биллу работу на картофельном  по-
ле, - у него было три акра под картофелем,  и  он,  к  величайшему  удо-
вольствию всей компании, обрабатывал их самым необыкновенным образом. Он
сажал картофель во всякое время года, и жители Кармела были уверены, что
картофель, который не успевал сгнить в земле, делят между собою  суслики
и забредающие на его огород коровы. Холл взял у кого-то плуг, нанял  уп-
ряжку лошадей, и Билл принялся за работу. Он обнес поле изгородью, а за-
тем выкрасил гонтовую крышу своего домика. Холл влез к  Биллу  на  конек
крыши и снова предупредил, чтобы тот не касался его дров. Однажды  утром
он пришел и стал наблюдать, как Билл колет дрова для Саксон. Поэт ревни-
во следил за работой Билла и в конце концов не выдержал:
   - Мне совершенно ясно, что вы не умеете взять в руки топор, - насмеш-
ливо заявил он. - Давайте я покажу вам.
   Он проработал с час, непрерывно рассуждая об искусстве колки дров.
   - Хватит! - наконец, воскликнул Билл, отбирая у Холла  топор.  -  Мне
теперь придется наколоть вам целый штабель, чтоб сосчитаться с вами!
   Холл неохотно отдал ему топор.
   - Смотрите не попадайтесь около моих дров, - пригрозил он. - Мои дро-
ва неприкосновенны, зарубите это себе на носу.
   С деньгами все обстояло благополучно, Саксон и Билл даже откладывали.
За квартиру они не платили, простая пища стоила дешево, а  Билл  получал
работы столько, сколько хотел. Все члены этой  веселой  компании  словно
сговорились не давать ему бездельничать. Работа была самая разная и слу-
чайная, но это было удобно, ибо давало  возможность  согласовывать  свои
свободные часы с Джимом Хэзардом: они ежедневно занимались боксом и дол-
го плавали в море. Утром Хэзард писал, потом выходил в сосны  и  издавал
призывный клич, а Билл тут же бросал любое дело и бежал на его зов. Пос-
ле купанья они принимали душ в доме у Хэзарда и массировали  друг  друга
по всем правилам науки и, только покончив с этим, обедали. Во второй по-
ловине дня Хэзард возвращался к письменному столу, а Билл  к  работе  на
свежем воздухе. Частенько они отправлялись на прогулку в горы  и  делали
несколько миль. Они постоянно тренировались. Хэзард, семь